Том 2. Глава 3. Неожиданный свидетель. Часть 3

Помещение было переполнено. Как только классный час закончился, Кушида направилась к Сакуре, которая явно намеревалась по-тихому уйти. Кушида, казалось, странным образом нервничала. Ике, Ямаучи и даже Судо выказывали интерес к тому, что произойдет и сосредоточили все свое внимание на девушках.

— Сакура-сан?

— Ч-что?

Сутулая девушка в очках робко посмотрела на Кушиду. По-видимому, не ожидала, что ее кто-то позовет и от этого смутилась.

— Я хотела бы кое-что у тебя спросить, Сакура-сан. Найдется минутка? Это насчет Судо.

— П-прости. У меня… у меня есть планы, так что…

Очевидно, Сакуре было некомфортно. Она отвела взгляд. Наверное, она не очень хороша в общении с другими. Или не хотела говорить на эту тему.

— Пожалуйста, не могла бы ты найти время? Это важно, потому я хотела бы поговорить с тобой. Когда Судо-куна спровоцировали на драку, ты могла находиться где-то рядом?

— Я… я не знаю, и уже говорила это Хориките-сан. Я действительно ничего не знаю.

Ее слова выглядели неубедительными. Тем не менее, она старательно все отрицала. Кушида четко могла видеть, насколько неприятен был разговор для Сакуры, так что она вряд ли захочет давить на нее еще сильнее.

Поначалу казалось, что Кушида слегка сдавала позиции, но ее беспокойство быстро растаяло в вежливой улыбке. Она не могла позволить себе сдаться так просто, потому что Сакура могла повлиять на судьбу Судо.

— Так… не будет проблем, если я уйду?.. — шепотом спросила Сакура.

Однако, тут кое что странное. Она явно не была плоха в общении с людьми. Скорее всего, просто что-то скрывала. Это можно понять, всмотревшись в ее поведение. Сакура скрывала свою сильную сторону, так же избегая зрительного контакта. Даже если им некомфортно встречаться с кем-то глазами, люди обычно смотрят в сторону тех, с кем говорят. Сакура же вовсе не смотрела на Кушиду.

Если бы с ней говорил Ике или я, такая реакция была бы понятной и уместной.

Хотя это было по большей части формальностью, Сакура уже обменялась номерами с Кушидой. Не думаю, что Хорикита ошибалась, ощущая дискомфорт в разговоре с Кушидой. Сам нахожу в этом что-то отталкивающее.

— Можешь уделить лишних несколько минут сейчас? — надавила Кушида.

— З-зачем? Я ничего не знаю…

Если Кушида провалилась, мы не сможем извлечь больше никакой выгоды из этой беседы. Конечно, чем дольше тянулась неловкость, тем больше внимания они к себе привлекали. Со стороны все выглядело как полный просчет со стороны Кушиды. Поскольку они уже знакомы и обменялись контактами, она ожидала, что беседа пройдет более гладко. Потому даже не думала, что в данной ситуации ее могут отвергнуть. И это объясняло, почему сейчас все разваливается.

Хорикита внимательно следила за ситуацией. C каким-то самодовольным выражением она взглянула на меня. Это было так, словно она говорила мне: «Твоя наблюдательность просто невероятна».

— Я действительно плоха в общении. Прости… — в итоге пробормотала Сакура.

Она говорила неестественно напряженно, и казалось, не хотела, чтобы Кушида подходила ближе. Уже пообщавшись с Сакурой ранее, она описывала ее им как застенчивую, но нормальную девушку. Вот только судя по ее поведению, она явно не подходила под критерии нормы. Кушида почувствовала это сейчас, потому не могла скрыть своего замешательства. Обычно другие люди без труда открываются ей, но здесь все закончилось полным провалом. Хорикита также понимала, что произошло. Она следила за беседой и пришла к неутешительному заключению:

— Какая жалость. Кушида не смогла убедить ее.

И она права. Если Кушида не смогла уговорить Сакуру, то вряд ли это будет под силу кому-либо другому из нашего класса. Кушида хорошо справлялась с созданием неформальной атмосферы, в которой даже асоциальные люди могли бы общаться естественно. Однако у каждого есть то, что называют личным пространством. Другими словами, запретная зона.

Культуролог и антрополог Эдвард Холл в дальнейшем выделил в идее о личном пространстве четыре части. Одна из таких зон – «интимное пространство». Входящие в это особое пространство люди может позволить себе даже такой близкий контакт как объятия. Когда кто-то совершенно посторонний пытается вторгнуться в это пространство, это вызывает у них автоматическое отторжение. Совсем другое дело, если этот человек – возлюбленный или лучший друг. В таком случае он или она не будут испытывать дискомфорта. Даже если этот кто-то случайный знакомый, такая девушка как Кушида, возможно, не стала бы возражать, если бы он вошел в ее «интимное пространство». То есть, сама она не придавала большого значения этому.

Однако, очевидно, что Сакура отвергла Кушиду. Нет… скорее, она убегала прочь. Когда Сакуру впервые спросили, она сказала, что у нее есть планы. Но если бы это действительно было так, то она повторила бы эту фразу и во второй раз. Сакура собрала свою сумку и встала, соблюдая очевидную дистанцию между собой и Кушидой.

— П-пока.

По-видимому, девушка сбегала, потому что не могла искусно завершить беседу. Она схватила со своего стола фотоаппарат и начала уходить прочь. И в этот момент врезалась в плечо Хондо. Сосредоточившись на переписке с другом, тот не обратил внимания куда идет.

— Ах! — громко щелкнув, фотоаппарат Сакуры грохнулся на пол.

Хондо продолжал идти, все еще сосредоточившись на своем телефоне. Проходя мимо, он просто извинился со словами «Моя вина!»

Сакура, забеспокоившись, бросилась подбирать свою камеру.

— Не получается. Экран не зажигается…

Сакура прикрыла рукой рот, полностью шокированная. Похоже, камера сломалась от удара. Она нажимала кнопку включения снова и снова, пытаясь вынимать батарейки и вставляя их обратно, но индикатор не загорался.

— П-прости. Мне очень жаль. Это потому, что я подошла очень внезапно… — начала Кушида.

— Нет, дело не в этом. Я просто была неосторожна, вот и все… в любом случае, до свидания!

Кушида не сумела остановить подавленную Сакуру, она могла лишь с сожалением смотреть ей вслед.

— Почему такая мрачная девушка мой свидетель? Отстой! Она не станет мне помогать, вот и все, — Судо раздраженно вздохнул и скрестил ноги, откинувшись на спинку стула.

— Я уверен, что нам есть чему поучиться. Кроме того, мы не спросили Сакуру-сан напрямую, что она видела. Может она просто не может сказать это сама?

— Я знаю, если она захочет что-то рассказать, то сделает это. Она ведет себя сдержанно, как взрослая.

— Так даже лучше, Судо-кун. То есть, было бы лучше, если бы она была нашим свидетелем.

— Что ты имеешь в виду?

— Она не станет давать показания от твоего имени. Школа определит тебя как инициатора драки. И хотя класс D пострадает от твоих действий, мы будем в порядке. Мы владеем доказательством того, что они лгут о насилии. Трудно представить, что школа оштрафует нас за вовлеченность в этот инцидент больше чем на 100 или 200 очков. Таким образом, мы потеряем только 87 баллов, а вот тебя самого просто исключат. Но даже так, мы возьмем на себя большую часть вины, в отличие от ребят из класса С, — Хорикита безжалостно высказывала мысли вслух, как будто все это время держала их глубоко в себе.

— Не шути так! Я невиновен! Невиновен! Я бил их, но это была самооборона.

— Не думаю, что в данном случае самооборона поможет.

Упс, я случайно сказал это вслух.

— Эй, Аянокоджи-кун!

Я пытался вести себя бесстрастно. Развернувшись, я обнаружил совсем близко лицо Кушиды. Вблизи она казалась очень милой. Вместо того чтобы чувствовать себя неловко из-за грубого вторжения в мое личное пространство, я почему-то хотел, чтобы она подошла еще ближе.

— Аянокоджи-кун, ты товарищ Судо-куна, не так ли? — спросила она.

— Ну… так и есть. Впрочем, почему ты опять это спрашиваешь?

— Ну, просто это немного напрягает. Всеобщее стремление спасти Судо затухает.

Я оглядел весь класс.

— Похоже, так и есть. Возможно, они думают «будь, что будет». И что теперь уже ничего не поделать.

Даже если Сакура, ключевой свидетель, отказала Судо в помощи, тогда мы не сможем добиться никакого прогресса.

— Не могу представить, что мы сумеем найти идеальный выход для Судо. Давайте просто откажемся от него, — малодушно пробормотал Ике.

— Какого черта, парни? Разве не вы сказали, что поможете мне? — едва не плакал Судо.

— Ну, это просто… понимаешь?

Судо с мольбой в глазах обратился к оставшимся одноклассникам.

— Даже твои друзья не желают помочь тебе. Какая жалость, — пробормотала Хорикита.

Другие ученики не пытались отрицать слов Ике и Хорикиты.

— Почему я должен терпеть подобное? Вы куча бесполезных придурков!

— Какую занимательную вещь ты говоришь. Разве ты не заметил, что каждый от тебя отворачивается?

— Что ты под этим подразумеваешь?

Наш класс часто очень взвинчен, но сегодня все хуже, чем обычно. Однако, поскольку Судо говорил с Хорикитой, он старался изо всех сил сдерживать себя. Тем не менее, атака пришла на него с неожиданной стороны.

— Не думаешь ли ты, что было бы лучше, если бы тебя отчислили? Твое поведение далеко не прекрасно. Нет, фактически, я мог бы сказать, что твоя жизнь убога, Красные Волосы-кун.

Голос исходил от парня, вглядывающегося в собственное отражение в зеркале и поправляющего волосы. Это был Коенджи Рокуске, который даже на фоне остальных странных личностей очень сильно выделялся.

— Какого черта? Еще раз посмеешь так сказать, и я порву тебя!

— Для меня было бы непродуктивно отчитывать тебя, так что неважно, сколько раз я это сделаю. Какой смысл читать нотации слабоумному, не так ли?

Говоря это, Коенджи даже не взглянул на Судо. Как будто это был монолог.

Тут же раздался грохот. Стол взлетел в воздух и раскололся от сильного удара ногой. Все тут же затихли. Судо, молчаливый и напряженный, подошел к Коенджи.

— Ладно, хватит. Вы двое, успокойтесь! — сказал Хирата.

Он был единственным парнем, который мог что-то предпринять в этой ужасной ситуации. Мое сердце заколотилось в груди.

— Судо-кун, ты доставляешь тут больше всех проблем. Но, Коенджи-кун, ты тоже неправ.

— Фу. Не думаю, что делал что-либо неправильное, с тех пор как родился. Должно быть ты ошибся.

— Давай же! Я разобью твое лицо, — огрызнулся Судо.

— Прекратите!

Хирата схватил руку Судо, пытаясь его остановить, но тот не выказывал признаков колебания. Он выглядел так, будто хотел выместить все свое раздражение и злость, избив Коенджи.

— Прекратите уже! Я не хочу видеть, как мои друзья дерутся…

— Согласен с Кушидой. Не знаю насчет Коенджи, но я тоже твой товарищ, Судо-кун.

Хирата был настолько крут. Уместней было бы ему сменить имя на «Герой». Это звучало бы просто потрясающе.

— Я пытаюсь отсановить это! Судо-кун, ты должен действовать более зрело. Если будешь причиной других неприятностей, то мнение школы о тебе будет только ухудшаться.

— Тц…

Судо свирепо посмотрел на Коенджи и покинул класс, громко хлопнув дверью. Потом в коридоре послышался громкий голос:

— Коенджи-кун, я не намерен заставлять тебя помогать. Но ты не прав, обвиняя его.

— К сожалению, я никогда не ошибаюсь. Ни разу за всю свою жизнь. О, похоже мне пора на свидание! Ну, позвольте откланяться.

Наблюдая за их причудливым общением, я понял, что нашему классу недостает единства.

— Судо-кун так и не вырос, да?

— Не могла ли ты быть добрее, Хорикита-сан?

— Я не проявляю милосердие к людям, даже не пытающимся работать над собой.

— Ну, вообще-то ты не проявляешь милосердия даже к тем, кто пытается.

— Что?

— Ох!

В меня вонзился такой острый взгляд, что я даже отпрянул. Но все равно попытался слабо возразить.

— В мире бытует выражение: великие таланты поздно взрослеют. Возможно, Судо мог бы стать профессиональным игроком в НБА, верно? Думаю, есть вероятность того, что он сделает огромный вклад в общество. Сила юности бесконечна.

Я произнес эту броскую фразу, звучавшую настолько же банально, как и телевизионная реклама.

— Не стану отрицать, что это может случиться через десять лет, но сейчас я рассматриваю лишь тех, кто поможет мне достичь класса А. Если он не поможет нам в этом прямо сейчас, то для меня он бесполезен.

— Наверное, это так.

Ну, во мнении Хорикиты наблюдалась последовательность, что было очень хорошо. Но меня больше беспокоили Ике и другие. Их настроение менялось постоянно, из-за чего я не могу нормально расслабиться.

— Ты ладишь с Судо, так? Тогда будешь есть вместе с ним.

— Не думаю, что мы в плохих отношениях. Но я чувствую, что он меня обременяет. Судо разрушает класс больше, чем кто-либо еще. Кроме того, он самый драчливый. Неужели ты не видишь?

Я мог бы понять, что он имел в виду. Судя по всему, Ике остался при своем мнении.

— Я попытаюсь убедить Сакуру-сан. Как только это сделаю, все должно измениться.

— Мне просто интересно кое-что. Принимая во внимание обстоятельства, даже если мы предоставим показания Сакуры-сан, считаю это окажет минимальный эффект. Скорее всего, школа усомнится в свидетеле, который неожиданно оказался учеником класса D.

— Усомнится? Имеешь в виду, они могут посчитать нашего свидетеля ложным?

— Конечно. Они разглядят в показаниях свидетеля личную заинтересованность. И не станут воспринимать ее слова как абсолютное доказательство.

— Не может быть. Считаешь, что даже ее показания не сочтут правдоподобными?

— Ну, лучшей и наиболее подходящей ситуацией была бы та, в которой настоящий свидетель учится в другом классе и наблюдал всю драку от самого начала до конца.

— Под это описание никто не подходит, — с уверенностью заявила Хорикита.

Я думал точно так же.

— В таком случае, не важно, как тяжело нам будет доказать невиновность Судо, мы…

— Но случись тот инцидент в классе, это была бы уже совсем другая история.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, в классах установлены камеры, которые ведут запись, так? Поэтому, если что-либо произошло, должны быть доказательства этого. Эти записи изобличат ложь парней из класса C.

Я заострил внимание на камерах, расположенных под потолком в углах классного помещения. Они выглядели достаточно маленькими, чтобы не привлекать лишнего внимания, и очень хорошо вписывались в общий интерьер.

— Школа проверяет эти камеры, чтобы увидеть, разговариваем ли мы или спим во время занятий. В противном случае, они не смогли бы точно оценить нашу посещаемость и усидчивость.

— Серьезно?! Я не знал этого! — Ике выглядел шокированным.

— Я только сейчас узнал о камерах.

— Их непросто заметить. Я тоже ничего не замечал. До тех пор, пока учителя впервые не заговорили о баллах.

— Ну, обычному человеку несвойственно беспокоиться о скрытых камерах. Я имею в виду, большинство не сможет напрямую указать на месторасположение камеры в магазине, даже если будут там все время закупаться, не так ли?

Если бы эти люди знали, они, возможно, испытывали бы угрызения совести или сильно занервничали. Или могли бы случайно заметить их. Учитывая, что мы больше не нуждаемся в поисках свидетеля, я подумал, что сейчас самое время идти по домам. Кушида и другие могли обсудить поиски нового свидетеля. Будет та еще проблемка, если меня втянут в это.

— Аянокоджи-кун, не хочешь пойти в общежитие вместе? — спросила Хорикита.

— … — после услышанного предложения, я рефлекторно положил ей руку на лоб. Он был гладким и прохладным. Но, помимо этого, я ощутил мягкость ее кожи.

— Ты же знаешь, нет у меня лихорадки. Я просто хотела с тобой кое-что обсудить.

— Да, конечно.

Для Хорикиты было редкостью приглашать меня куда-то. Мир перевернулся с ног на голову. Наверное, завтра пойдет снег.

— А вы действительно сблизились, хех? Я имею в виду, что ты вчера готова была убить, когда я лишь коснулся твоего плеча, а сейчас… — Ике уставился на мою руку на лбе Хорикиты с негодованием.

Хорикита, заметившая это, не изменила своего тона и продолжила мне говорить: — Ты не против? Твоя рука.

— Ох, прости, прости.

Хотя я был успокоен тем, что Хорикита не контратаковала, все же убрал руку. И продолжал оставаться в режиме автопилота, когда мы стояли в коридоре. Можно было приблизительно угадать, чего хотела Хорикита, но я точно не знал, что она намеревалась сказать.

— Здесь остались только мы. Я хочу остановиться, до того, как мы вернемся в общежитие. Тебя это устроит?

— Я не возражаю, если это не займет слишком много времени.

— Конечно. Это займет примерно десять минут.