Том 11.5. Глава 1. Выпускной. Часть 3

23 марта, за день до церемонии выпуска.

Ночью, сразу после окончания итогового специального экзамена, я позвонил одному человеку.

— Да, это Сакаянаги, — ответил мне спокойный голос взрослого человека.

И это была не Арису, а её отец – бывший директор школы, попавший в ловушку Цукиширо. Вероятно, директор Сакаянаги, ответивший на звонок, не знал моего номера.

— Прошу прощения, что так поздно. Я – Аянокоджи.

Сперва мне нужно представиться, чтобы он всё же понял, с кем говорит.

— А? Аянокоджи?.. Аянокоджи-кун?

По голосу было понятно, что директор сильно удивился, услышав мою фамилию.

Нужно сказать заранее, что я звоню не просто так.

— Прошу прощения за столь внезапный звонок.

— Нет, что ты, я просто немного удивлён. Откуда у тебя мой номер?

— Я спросил его у вашей дочери. Это ведь номер, по которому вы разговариваете со школьными работниками.

Когда я спросил номер у Сакаянаги по дороге из школы до общежития после окончания экзамена, она сразу же мне его дала.

— Вы ведь дали этот номер также и вашей дочери?

Я думаю, таким образом он хотел уделить ей больше внимания и заботы.

По крайней мере, я так думал, но реакция директора Сакаянаги удивила меня.

— Арису?.. Эм… Но ведь я не давал ей свой номер.

Это отрицание поставило меня в замешательство.

— Ответь честно, когда и где ты получил его?

Это довольно странная ситуация. И я не чувствовал, что он лжёт.

— Разве этот номер обычно скрыт от остальных?

— Ну, его должны знать только учителя. Возможно, они написали его где-то, чтобы затем распространить его среди вовлечённых людей…

В таком случае, получить номер не так уж сложно. Неудивительно, что, Сакаянаги где-то нашла его и сохранила. Тем не менее, директор придерживается справедливости, даже если это касается его дочери.

Не думаю, что он станет ей помогать, даже если она будет упрашивать его. Тогда не понятно, зачем ей запоминать этот номер. Я помню, что когда просил номер у Сакаянаги, она радостно согласилась мне помочь. Возможно, она уже предполагала, что я рано или поздно попаду в такую ситуацию, что мне потребуется номер директора.

— Честно говоря… я даже не знаю, как на это реагировать.

Возможно, для директора не так важно получить ответ на вопрос о том, где я взял этот номер. Скорее всего, проблема в том, что такое вот прямой разговор с учеником не является чем-то нормальным…

— Нет ведь такого школьного правила, запрещающего узнавать номер директора и звонить по нему, не так ли?

Нужно прояснить это заранее. Если такое правило всё-таки есть, мне придётся бросить трубку.

— Конечно же, такого правила нет.

В таком случае, я могу продолжить.

— Я всё равно хотел бы поскорее закончить этот разговор. Тебе что-то нужно от меня?

Он казался озадаченным и беспокойным, в чём его, в принципе, нельзя было винить.

— Директор Сакаянаги, Вас ведь сейчас подозревают в мошенничестве? Это ведь так, я прав?

— Это довольно прямой вопрос. Я не считаю, что для ученика уместно задавать подобные вопросы директору школы.

Он до последнего избегает чёткого ответа на поставленный вопрос. Однако это напрямую связанно с темой нашего разговора. Мне нужно и дальше гнуть эту линию.

— Если это, конечно, возможно, я бы хотел всё же получить ответ на свой вопрос.

— …Аянокоджи-кун. Я не знаю, чего ты добиваешься, но я не могу тебе ответить. Ты ведь понимаешь причину, не так ли?

— Это не то, что можно рассказать ученику, верно?

— Именно.

Положение, в котором оказался директор Сакаянаги. Конечно же, человек, который учится в школе, не имеет никакого к этому отношения. В его словах не было чего-то удивительного. Это была обычная и естественная реакция.

— Я прекрасно понимаю. Но текущие обстоятельства вынудили меня позвонить Вам.

Наверное, прежде всего, нужно объяснить директору Сакаянаги нынешнее положение дел.

— Я, конечно, не знаю твоих обстоятельств, но сейчас ты являешься учеником школы. Аянокоджи и Сакаянаги* никак не связаны между собой. Я надеюсь, и в данном случае будет так же?

[П\П: Имеются в виду их семьи.]

Вместо того чтобы относится ко мне как к ребёнку, директор Сакаянаги решает тщательно объяснить свою позицию. Если смотреть на его ответ с этой точки зрения, то он определённо считается хорошим человеком.

— Конечно же, точек соприкосновения между мной и директором не больше, чем между мной и остальными учениками или учительским составом. А если даже что-то есть, то я бы не хотел, чтобы эти отношения продвигались вперёд.

На самом деле, я действительно не хочу, чтобы кто-то был выделен этим особым статусом.

— В таком случае я считаю, этот разговор должен быть окончен. Представим, что сегодня ты мне не звонил.

— Нет, это тоже не выход. Тогда не получится решить проблемы «инородного влияния».

Это был некий сигнал для директора, чтобы он всё же выслушал меня. И это только начало.

— О каком «инородном влиянии» ты говоришь?

— Я говорил о действующем директоре Цукиширо.

Если невозможно подойти к делу аккуратно, придётся выложить всё прямо.

— …Интересно. И что же сделал Цукиширо-кун?

Пусть и немного, но тон его голоса изменился. Идея о влиянии Цукиширо прочно засела у него в голове, заставляя его продолжить этот разговор.

— На последнем экзамене, на котором ученики должны были соревноваться в своих способностях, действующий директор Цукиширо решил действовать в частном порядке и саботировал экзамен. Директор Сакаянаги, неужели Вы об этом не знали?

— Я не могу следить за всем целиком. Цукиширо-кун вмешался в экзамен? О чём, чёрт возьми, ты говоришь?..

Директор Сакаянаги даже сейчас показывает, что ничего не знает об этой ситуации. Так как я не знаю его истинные намерения, то я предположил, что это искренняя реакция.

— Обвинения в неправомерных действиях, которые были предъявлены Вам – тоже дело рук временного директора Цукиширо. Я думаю, что Вы, директор, будучи человеком, ценящим свою беспристрастную позицию, были для них помехой.

На другом конце провода директор Сакаянаги, кажется, задумался. Хотя я и связан с Белой комнатой, но в данный момент – я ученик. Я не тот человек, который может вмешиваться в дела взрослых. Однако если это произошло из-за меня, то это уже совсем другая история.

Скорее всего, он с самого начала догадывался об этом. Однако пока вред не был нанесён, он просто не мог что-либо сделать с этим.

— Но зачем Цукиширо-куну так поступать? Он изначально был человеком у власти. Ему ведь не нужно было от меня избавляться. Прийти в школу для того, чтобы вмешиваться в экзамены? Я не могу не задать вопрос, зачем ему вообще это делать?

Это последнее подтверждение. Теперь надо проверить, сможет ли он поделиться со мной информацией на равных.

— Цель Цукиширо – исключить меня из школы так, чтобы никто и не понял, что он как-то в этом замешан. Он пришёл в школу только ради этого.

Нужно удостовериться, что он это понимает.

— Если это не основано на фактах, то это очень сомнительное заявление.

— Это, может, и так, но на дискуссии нет времени. «Этот» человек готов выбрать любые методы для достижения своей цели.

Также всё зависит от того, как много Сакаянаги знает о моём отце. Трудно найти правду, если есть разреженность в отношениях. Однако, судя по одному только этому телефонному звонку, он хорошо понимает моего отца и его мышление.

— Сенсей… Думаешь, твой отец способен зайти так далеко, для того чтобы вернуть тебя?

Если и может быть красная черта, то это именно она. В своём разговоре я не упомянул о том, что за Цукиширо стоит именно мой отец. Однако судя по этому ответу, я ещё раз убедился в том, что они связаны.

— Ты сказал, что произошло вмешательство в итоговый экзамен, так? Произошло что-то плохое?

Конечно, директор Сакаянаги не знает обратной стороны этого экзамена. А если бы знал, то он обязательно бы что-нибудь предпринял.

— Я расскажу подробности.

Под конец года Цукиширо взял всю систему под свой контроль и подстроил результаты экзамена таким образом, чтобы отнять у меня очки защиты и не позволить нашему классу одержать одну победу.

И пусть это была лишь одна победа, но зато очень важная для нас. Если бы не это вмешательство, наш класс смог бы перейти в класс выше.

По мере объяснения реакция Сакаянаги становилась всё более слабой.

Было ясно, что он использует любые средства, чтобы исключить одного конкретного ученика. И очевидно продолжаться это будет ровно до тех пор, пока Аянокоджи Киётака не покинет эту школу.

— Вот и вся история. Теперь Вы мне верите?

Эту историю в обычной ситуации восприняли бы, как простую шутку ученика. Но директор Сакаянаги хорошо знает моего отца, а также о моём прошлом. Вывод довольно очевиден. И стоит подумать о том, стоит ли считать это чем-то нереальным.

— У меня нет другого выбора, кроме как поверить в то, что он пришёл только для того, чтобы ты покинул школу. Я слышал о новой системе, но даже не подумал, что она будет использоваться таким образом…

Для школы и учеников это всё звучит красиво, но это лишь один из способов избавиться от меня.

— Для того чтобы вернуть Аянокоджи-куна, он даже прибегнул к такому способу. Думаю, теперь я понял, почему ты решил связаться со мной. Это не то, с чем обычный ученик может справиться самостоятельно.

Я думал, что директор Сакаянаги именно так и скажет, как только он поймёт ситуацию.

— Ты хочешь попросить меня о помощи?

— Верно, но не совсем.

Я смиренно признался в этом.

Око за око, зуб за зуб. Сразиться со школой могут только её сотрудники. Кроме того, Цукиширо, занимая должность председателя, выступает в качестве оппонента, с которым я могу легко встретиться.

— Но прежде я хотел бы узнать… Нет, скорее, подтвердить.

— И что же?

Нужно быть готовым ответить даже на нежелательные вопросы.

— Это очень тяжёлая битва с Цукиширо, который даже вмешивался в сам экзамен. И нет необходимости сомневаться в том факте, что это действительно будет тяжело, потому что ты решил обратиться ко мне за помощью. Однако я всё не могу понять, почему ты так спокоен?

Сделав небольшую паузу, он снова заговорил.

— Если ты меня неправильно понял, я лучше объяснюсь. Я уже не в том положении, чтобы оправдать твои ожидания.

Я понимаю, что он хочет мне сказать: «Думаешь, можно избавиться от Цукиширо лишь голосом Сакаянаги? Если ты позвонил мне только ради этого, то нет, на сей раз ты ошибся».

— Я сейчас нахожусь под домашним арестом в связи с обвинениями в коррупции, я не смог справиться даже со своим собственным затруднительным положением. Не хочу, чтобы от меня ждали слишком многого.

Он подчеркнул, что думает о том, что я принимаю слишком поспешные решения.

— Если бы это был телефонный звонок с просьбой о помощи, то так оно и было бы, — сказал я.

— Что ты имеешь в виду?

— До сих пор я жил в этой школе, полагая, что я настолько незаметен, насколько это возможно, потому что я хотел провести эти три года в качестве обычного ученика.

Это была моя цель ещё до поступления в школу. Понять эти чувства. Таково было моё истинное намерение.

— Впервые в жизни я пытаюсь поставить перед собой собственные цели и достичь их.

— …Да, я понимаю это, поэтому хорошо к тебе отношусь.

Я не знаю всей ситуации, но очень благодарен за это.

— Но если мы позволим временному директору вмешаться ещё раз, то подорвём фундаментальный принцип его должности. В этот раз у меня были очки защиты, но если это произойдет снова, то моё исключение будет неизбежным.

Конечно, Цукиширо будет использовать свою позицию, чтобы добиться большего, чем ожидалось. Ученик ничего не способен сделать против несправедливости со стороны школы. Другими словами, если я не изменю своё отношение, я проиграю.

— Но разве этими словами ты не просишь у меня о помощи?

— Цель этого звонка – не просить Вас «остановить Цукиширо». Если противник использует стратегию, нарушающую правила, мне нужно действовать соответственно этому. Но в результате, школа может быть охвачена хаосом.

— Понятно, другими словами, ты позвонил мне…

— Да, при возникновении непредвиденных обстоятельств, наличие поддержки имеет важное значение.

Я не хочу просить о помощи в устранении Цукиширо, но мне нужна некая «подушка», которая сможет меня защитить.

Если вы бьёте кого-то, кто ударил вас ножом, вам нужен кто-то, кто засвидетельствует это как самооборону. Наверняка понадобится помощь внутри школы. И именно директор Сакаянаги может стать этой поддержкой. Очевидно, что сняв с себя подозрения, а также устранив Цукиширо, он, скорее всего, вернётся на свою должность. И я, как человек, который может помочь ему в устранении этих подозрений, должен быть достаточно веской причиной, для того чтобы директор Сакаянаги «поддержал» меня.

Я уверен, он колеблется перед решением и думает, не будет ли ошибкой полагаться на ребёнка. Важно развеять эти сомнения.

— Ты действительно можешь остановить Цукиширо-куна? Для одного ученика это как-то…

— Конечно, авторитет Цукиширо вызывает проблемы. В отличие от других учеников с ним нельзя бороться на экзамене. Слишком большая разница.

Он даже не показывается сам, когда наносит удар. Он слишком хитёр в своём мошенничестве.

— В данный момент я буду ждать, пока Цукиширо сделает свой ход.

— И ты сможешь на равных противостоять ему?

— Есть несколько способов для этого, но лучше всего начать с усиления нашей обороны.

Нужно лишить Цукиширо его манёвренности среди людей. Бессмысленно приходить в школу и пытаться выгнать человека в течение 1-2 лет. Скорее всего, после весенних каникул, а именно апрель, лучший момент, для того чтобы начать действовать. Именно в этом месяце будет сосредоточена атака и защита. И если я смогу выстоять, то, за неимением другого выбора, Цукиширо будет вынужден сделать рискованные шаги.

— Единственная и самая фатальная его слабость – ограничение по времени.

У нас есть время, чтобы встретить этот вызов подготовленными.

— Я не думаю, что ученику стоит так говорить о школьных сотрудниках. Обычно, люди могут рассердиться, если услышат такие слова, но… Знаешь, я почему-то могу принять это, учитывая то, что ты – сын сенсея.

— Естественно, если человек заслуживает уважение, я не буду так говорить. Но я не собираюсь мириться с этим «взрослым» человеком, который лезет в соревнование между учениками, влияя на результаты.

Директор Сакаянаги не стал комментировать это, а, скорее, просто принял моё мнение.

— Ты говоришь, что «не собираешься мириться», но каким образом ты помешаешь Цукиширо-куну?

Он хочет узнать, как я собираюсь усилить оборону. И то, что нужно сделать – уже решено. Чтобы не допустить несправедливости, надо использовать школьных сотрудников.

— Прежде всего, нужен человек, который может конкурировать с Цукиширо. Наблюдая за ним, можно сильно ограничить его действия. Он не сможет так легко вмешиваться в процесс.

Важный шаг в достижении победы – не позволять противнику расслабляться. Такую стратегию не стоит упускать. Не обязательно быть человеком у власти, достаточно лишь иметь волю сопротивляться несправедливости.

— Да, я думаю, без этого точно не обойтись.

Похоже, директор Сакаянаги уже понял, что мне от него нужно. Я не в курсе о внутренней «кухне» школы. Кому можно доверять, а кому нет? Есть ли кто-то, кто может ответить такому властному человеку, как Цукиширо? Нельзя привлекать к этому делу людей, которые могут перейти на сторону врага. Наверное, именно об этом думает директор Сакаянаги на другом конце провода.

Я уверен, что важно выбрать людей, кроме Сакаянаги, кто сможет нам помочь.

— Ты же уже хорошо знаком со своей классной руководительницей, Чабаширой-сенсей, верно? Я просил её присмотреть за тобой.

— Да, она, кажется, что-то знает о моей ситуации, да?

— Верно, она много чего может понять, даже не учитывая нереальность истории.

Вопрос только в том, можно ли её использовать или же нет.

— Я думаю, нельзя игнорировать никого, кто знает об этой истории. Если она является тем самым учителем, которому можно доверять, то лучше склонить её на нашу сторону.

Никто не поверит в историю, что отец может повлиять на увольнение директора Сакаянаги, для того чтобы менять содержание экзамена и вмешиваться в него, с целью изгнать собственного сына из школы. Однако если рассказать все это Чабашире-сенсей, то она, вероятно, сможет принять какие-нибудь факты.

— В таком случае… — директор Сакаянаги сделал небольшую паузу, словно задумался, а затем продолжил. — Машима-сенсей, классный руководитель класса 1-A. Он отличный учитель, ставящий детей на первое место. К тому же, он ответственен за проведение экзаменов для учеников первого года обучения.

— А он сможет принять реальность, услышав эту, абсурдную на первый взгляд, историю?

— Если честно, то не уверен… По крайней мере, вряд ли он сможет легко поверить в это. Но если Машима всё же примет реальность, то обязательно встанет на сторону учеников. Он учитель, придерживающийся своих убеждений, человек, которого не так просто задавить властью.

Если нет других вариантов, он – лучшее, на что можно рассчитывать. Это даже хорошо, когда у вас такой учитель.

— К тому же, он доверяет Чабашире-сенсей. Я думаю, здесь не должно возникнуть каких-либо проблем в донесении информации.

— Я понял. Машима-сенсей, значит… Прежде всего, я поговорю с Чабаширой-сенсеем, а затем постараюсь продвинуться дальше.

— Это будет непросто. В школе полно людей и камер наблюдения. Вам нужно тщательно подумать о том, где и как встретиться.

Цукиширо не может следить за мной всё время. Тем не менее, не будет лишним не терять бдительности. Если между мной и Машима-сенсеем завяжется какой-то разговор, это может вызвать подозрения. Даже не зная, где я, у Цукиширо есть другие способы следить за мной. Мне неприятно от мысли, что он может ударить откуда угодно в любой момент.

— Если дадите мне совет, это сильно поможет.

Я хотел бы получить совет от директора Сакаянаги, который знает больше, чем кто-либо о своей должности и работе старшей школы Кудо Икусей.

— Тебе следует действовать быстро… После церемонии вручения дипломов, выпускники и учителя пойдут праздновать. На этом мероприятии каждый год принимает участие и директор. Цукиширо обязательно будет там, так что это хорошая возможность, для того чтобы начать действовать.

— Если директор будет пренебрегать своими обязанностями, это приведёт к критике со стороны.

— Да, именно так.

Чтобы победить, нужно дать возможность Цукиширо показать, что он лучше директора Сакаянаги. Таким образом, можно усыпить его бдительность.

— Учителя первогодок тоже будут там?

— Благодарственная вечеринка длится около часа, но мы решили продлить её до девяноста минут. Даже если за двадцать-тридцать минут уйдут несколько человек, вряд ли это вызовет какие-либо проблемы. Тем более, на этой вечеринке учителя третьего года более важны, так что…

Получается, самое лучшее время для разговора – после церемонии вручения дипломов.

— Я думаю, приёмная – хорошее место для тайной встречи. Там нет камер наблюдения, так что лучше будет использовать именно это место.

Иными словами, не будет никакого подтверждения того, что эта встреча вообще была. Конечно, есть ещё и общежитие, но не может быть и речи о том, чтобы учителя посещали его.

— На этот счёт у меня нет возражений.

Я согласен обсуждать всё именно в том месте.

— Это только первый шаг, начало. Я поговорю с Чабаширой-сенсеем. Но ты сам должен решить, как далеко можно зайти. Если не получится убедить их, то лучше всего сдаться.

— Да, этого более чем достаточно.

Если так говорит директор Сакаянаги, то ни Чабашира-сенсей, ни Машима-сенсей не смогут просто проигнорировать это. Я добился довольно многого за этот разговор.

— Извините ещё раз за столь поздний звонок.

— Всё в порядке. О! Есть ещё кое-что, о чём я хотел бы спросить тебя.

— Да, что такое?

— Я понял, что ты в этой школе хочешь только насладиться спокойной жизнью ученика. Но что ты собираешься делать после школы? Куда ты пойдешь и чем будешь заниматься? — спросил директор Сакаянаги.

— Я не уверен в том, насколько много вы знаете, но, в данном случае, моя судьба уже предрешена.

— …А это значит?..

Этой реакции было достаточно, для того чтобы кое-что понять.

— После окончания школы я хочу вернуться в Белую комнату и стать там лидером. Ведь именно этого хотел «этот» человек.

Когда я покину школу, её стены, защищающие меня от взрослой жизни, будут снесены. В Белую комнату вернуться будет не так трудно.

— Ты говоришь, что уже принял свою судьбу, но… Ты всё равно пришёл в эту школу, не так ли?

— И именно по этой причине я хочу пробыть здесь все три года.

Если говорить проще, у меня наступил тот самый «период неповиновения». Иначе говоря, подростковый период, во время которого дети перестают слушаться своих родителей. Я отказываюсь подчиняться своему отцу и продолжаю делать то, что захочу.

— По крайней мере, я надеюсь, что эта школа оставит у тебя хорошие воспоминания на всю оставшуюся жизнь.

— Большое спасибо. Надеюсь, всё именно так и будет.

После разговора с директором Сакаянаги мне нужен был небольшой перерыв. Есть сторона, которой можно доверять, и это определённо не сторона Цукиширо. Я и дочь директора Сакаянаги учимся в одной параллели, так что это даст мне некоторое преимущество.