Глава 45. Ожидание

Чжоу Цзышу уставился на ладонь, которую только что стряхнул Чжан Чэнлин, с нахмуренным выражением лица. В этот момент к нему обернулся Е Байи и равнодушно произнес:

— Хорошая работа, ты, наконец-то довел его до смерти. Теперь доволен?

Казалось, лишь в Вэнь Кэсине осталось что-то похожее на совесть. Склонившись над Чжан Чэнлином, он положил ладонь ему на спину, чтобы немного поделиться с ним своей энергией. Пару мгновений спустя он удивленно выдохнул и произнес:

— Этот ребенок… Его меридианы намного больше, чем у обычных людей. Неужели он одаренный от рождения?

— Да, — ответил Чжоу Цзышу. — В тот раз, когда его ранили темной мелодией, я помогал ему восстанавливать потоки внутренней энергии и заметил это.

Он забрал Чжан Чэнлина из рук Вэнь Кэсина. Лицо мальчик выглядело смертельно бледным, отчего темные, по-прежнему сведенные вместе брови выделялись еще сильнее. Края его штанин уже оказались выше лодыжек, да и вся одежда казалась тесноватой – будто за полтора месяца тренировок он вырос еще сильнее.

Чэнлин был единственным сыном великого героя Чжан, так что он просто не мог быть настолько бесталанным, каким казался на первый взгляд. В тот день, когда он помогал мальчику исцелиться, Чжоу Цзышу заметил, что его духовная основа ровная и очень прочная. Мальчика просто не научили правильно ее использовать.

Будто ребенок, у которого есть большой и острый меч, но ему не достает сил даже поднять его с земли.

Их разговор разбудил любопытство Е Байи. Протянув руку, тот сжал пару меридиан Чжан Чэнлина и удивленно произнес:

— Неужто в мире правда существует человек, у которого в голове опилки вместо мозгов, но при этом тело имеет идеальную базу для развития? О Небеса, так вы его благословили все-таки или прокляли?

Сказав это, он перевел взгляд на Чжоу Цзышу и добавил:

— У него очень широкие и прочные меридианы. Превосходные врожденные данные, но полное неосознавание этого. Поэтому ему и сложно найти правильный путь для себя… Что ж, думаю, ты вполне можешь помучить его еще немного, в любом случае, в ближайшее время он точно не умрет.

Чжан Чэнлину повезло, что он тогда был без сознания.

Из-за состояния мальчика все трое решили, что лучше будет остановиться где-нибудь на ночлег, а потом уже отправляться с подъемом на гору.

Где-то за полночь Чжоу Цзышу, по обыкновению, разбудили проклятые гвозди. Он свернулся калачиком и прижал пальцы к груди, хотя даже не пытался как-то подавить боль. Он просто лежал на кровати и, не отрывая взгляда, наблюдал за лунным сиянием в окне. Абсолютно неподвижный – будто упивающийся болью в своей груди.

Боль, что причиняли ему гвозди семи чувств на три осени, изменилась. Ощущение, когда будто тысячи маленьких острых ножей вонзаются в плоть, казалось, ослабло. Хотя, возможно, это он просто к нему привык. Сама боль изменилась и стала чувствоваться как что-то неизмеримо давящее на грудь и сбивающее нормальный ритм дыхания. И это все только ухудшалось последние несколько дней.

Чжоу Цзышу знал, что это был за знак – половина из полученных им трех лет уже прошла.

Когда-то ему казалось, что эти три года были подарком, но сейчас он понял, что и время было частью его пытки. Смерть не пугала – ведь она преследовала его больше двадцати лет. Он заставлял Чжан Чэнлина учиться по той методике, по которой сам учился в детстве, только в его случае все было еще суровее. Он не был настолько одарен, как этот ребенок, но все же смог выдержать все испытания на своем пути.

Он пережил столько всего, что мог больше не бояться никого и ничего в этом мире. Если даже жизнь его не пугала, так почему должна пугать смерть?

Однако, ему было очень некомфортно от того, что приходилось отсчитывать дни до собственной кончины. Он столько всего пережил с твердым сердцем и даже не думал никогда о смерти. Однако сейчас, когда он полностью свободен, так беззаботен и проживает свои самые счастливые дни, приходится отсчитывать часы в ожидании смерти.

Разве это не иронично?

Чжоу Цзышу решил, что это, верно, еще одна глупость, которую он зачем-то совершил.

В этот момент с другой стороны двери кто-то постучал. Чжоу Цзышу на секунду даже замер – Вэнь Кэсин и Е Байи, эти два дурня, кажется, вообще не умели стучать в двери.

Он встал с кровати, но тупая боль в сердце почти уложила его обратно на место. Чжоу Цзышу на автомате сжал пальцами простынь, а затем, сделав два глубоких вдоха, еле призвал энергию, чтобы подавить удушающее ощущение. С мрачным выражением на лице, мужчина открыл дверь.

Снаружи стоял Чжан Чэнлин, все еще нерешительно держа руку на весу, будто собирался вновь постучать, но дверь открылась раньше. Заметив, что Чжоу Цзышу выглядит не очень хорошо, мальчик тут же виновато склонил голову, будто совершил что-то очень плохое, а затем нерешительно пропищал, будто комар:

— Учитель.

Чжоу Цзышу нахмурился:

— Что ты тут делаешь?

Уголки губ Чжан Чэнлина опустились, казалось, еще чуть-чуть и он заплачет:

— Учитель, я только что проснулся… Не могу уснуть обратно.

Чжоу Цзышу скрестил руки на груди, прислонившись к дверному косяку, и усмехнулся:

— Ии… ты решил, что я должен прийти и спеть тебе колыбельную?

Чжан Чэнлин опустил голову так низко, что Чжоу Цзышу испугался, как бы у него шея не переломилась.

Стояла уже глубокая зима, и даже в Шучжуне по ночам было довольно прохладно. После того, как Чжоу Цзышу вогнал в себя проклятые гвозди, он стал более чувствительным к холодам. Стоя на сквозняке, его пробрала холодная дрожь, так что он взял кувшин с вином и сделал большой глоток, а потом нетерпеливо взглянул на мальчика:

— Ну и, что у тебя стряслось? Говори быстрее.

— Учитель, — прошептал в ответ Чжан Чэнлин. — Мне вновь приснился отец и остальные. Прошло столько времени, но я отчетливо все помню. Я правда настолько никчемный?

Чжоу Цзышу на мгновение замер. Чжан Чэнлин же подумав, что Учитель попусту игнорирует его, украдкой поднял на него взгляд, сожалея, что вообще решил так безрассудно прибежать к нему. Неожиданно, Чжоу Цзышу отступил в сторону, освободив проход, и кивнул ему, разрешая войти.

Наполненный радости, Чжан Чэнлин зашагал следом за ним.

Чжоу Цзышу зажег в комнате свет. Так как у него не было воды, он налил в чашку вино из кувшина и, наполнив ее до половины, протянул Чжан Чэнлину. Мальчик не знал, насколько крепким оно было, осушив чашку одним глотком, он ощутил, как по горлу прямиком в желудок поползла полыхающая волна жара. Лицо его покраснело, и он закашлялся так сильно, что лишился дара речи на какое-то время.

Глупый вид мальчика невольно растопил холод на лице Чжоу Цзышу – он слегка отвернулся и рассмеялся.

Чжан Чэнлин впервые увидел, как его «строгий учитель» смеется своим собственным лицом без маски. Ошеломленный этим видом он тупо стоял и смотрел на него. Когда они впервые встретились в Цзяннани, Чжан Чэнлин только-только осиротел и у него не было никого, на кого можно было бы положиться. Этот мужчина был невероятно красноречив с остальными, но стоило им остаться один на один, и он сразу становился неразговорчивым. Чжан Чэнлин ухватился за него, как утопающий за ряску: он знал, что его Учитель был хорошим человеком и потому очень хотел с ним сблизиться, но волновался, что будет его раздражать.

Со временем, хотя Чжоу Цзышу и выглядел так, словно даже просто присутствие мальчика уже ужасно его раздражало, осторожность Чжан Чэнлина переросла в благоговейный трепет перед своим Учителем. Поэтому, каждый раз перед тем, как что-то сказать ему, внутри Чжан Чэнлин испытывал самый настоящий мандраж.

Однако, несмотря на такое холодное поведение, Чжан Чэнлин не мог не приходить к Учителю всякий раз, как ему было грустно на душе. Он просто чувствовал, что, хоть его отец и учитель и выглядели совершенно по-разному, но в душе они были очень и очень похожи.

Оба высокие, оба такие отважные, а еще… очень добрые.

— Учитель, — начал Чжан Чэнлин. — Если мы последуем за старшим Е в поместье марионеток и там узнаем, что случилось много лет назад и что из себя представляет Драгоценная Глазурь, то поймем ли мы, почему убили моего отца?

Чжоу Цзышу приподнял густые брови и уклончиво ответил:

— Кто знает.

Чжан Чэнлин нахмурился и какое-то время напряженно о чем-то думал, а потом спросил:

— Учитель, думаете, есть в мире люди, что будут убивать без причины? Я много думал над этим и, может ли быть, что они убили моего отца, потому что тот сделал что-то плохое?

Чжоу Цзышу ненадолго задумался, но вопрос мальчика оказался слишком сложным, чтобы иметь точный ответ. Он опустил голову и посмотрел на ребенка перед собой – тот по-прежнему выглядел очень грустным. Внезапно Чжоу Цзышу схватил его за ворот одеяния и вывел из комнаты:

— Видимо, ты очень хорошо выспался сегодня днем, раз теперь не можешь заснуть. Такому неумелому бойцу нужно больше тренировок. Я был недостаточно строг с тобой, раз у тебя оставалось свободное время думать обо всем этом.

Сказав это, он наклонился и, захватив пригоршню мелкой гальки, швырнул один в Чжан Чэнлина. Мальчик не смог увернуться и камушек угодил ему прямиком в середину лба. Второе громкое «ой!» прозвучало после того, как в него полетел еще один снаряд. Ему ничего не оставалось делать, кроме как бежать, одновременно пытаясь хоть как-то уворачиваться от камней. Позади послышалась насмешка от его Демона-Учителя:

— Что-то я не припомню, чтобы учил тебя технике «собака ест дерьмо».

У Чжан Чэнлина не было времени, чтобы подумать об этом, потому что он в этот момент очень активно старался уворачиваться от целого града летящих в него мелких камней. Он смог вздохнуть с облегчением, лишь когда горсть гальки в руках у Чжоу Цзышу наконец закончилась. Но не успел он до конца выдохнуть воздух из легких, как мужчина вновь заговорил:

— Это так ты исполняешь «облака, плывущие над девятью дворцами»? Пауки и те лучше тебя ползают! Первые несколько шагов еще куда ни шли, но что с последними? Раз ты здесь, то повтори все с самого начала и до конца. И смотри у меня – одна ошибка и я переломаю тебе ноги!

Чжан Чэнлин пришел в настоящий ужас. Он стал напоминать младенца, которому приходилось тщательно задумываться над тем, какую ногу поднимать следующей. Невероятно осторожный и медлительный, он теперь напоминал собой хромую старушку, которая к тому же будто боялась наступить на муравья на земле. Время от времени к тому же мальчик поглядывал на Чжоу Цзышу, искренне беспокоясь о том, что тот и вправду может разозлиться и сломать ему ноги.

Чжоу Цзышу же в это время сел, мысленно отметив, что этот мальчик на самом деле был крайне бесполезным. Удушающее чувство в его груди вновь проснулось, поэтому в какой-то момент он не смог удержаться и отвернулся в приступе кашля. Его бледное, без намека на румянец лицо в лунном свете прямо-таки пугало.

В этот момент он почувствовал тепло у себя на спине. Мужчина оглянулся и заметил непонятно откуда взявшегося Вэнь Кэсина, который накинул ему на плечи свой плащ, а затем тихо сел с ним рядом. Немного помолчав, он внезапно спросил:

— Это больно?

Чжоу Цзышу ухмыльнулся:

— А что, тоже хотел попробовать?

Вэнь Кэсин же вместо ответа вдруг неуверенно протянул руку, и мягким движением отвел в сторону лацканы одеяния Чжоу Цзышу. Чжоу Цзышу сам не знал почему, но он не стал уклоняться от его действий и просто продолжил сидеть на месте, болтая в руке наполовину пустой кувшин с вином. Вэнь Кэсин же увидел грудь мужчины – невероятно сухую и костлявую – а также первый гвоздь, воткнутый в область солнечного сплетения. Что-то сверкнуло в его взгляде на мгновение, а потом он глубоко вздохнул и вернул лацканы на место, поплотнее их прикрыв.

Эти двое были безмолвны, сидя вот так вот плечом к плечу рядом. Лишь долгое время спустя Вэнь Кэсин заговорил:

— Знаешь, а ведь за столько лет я с таким трудом наконец-то смог разыскать подходящего мне человека, с которым бы мы хорошо ладили. Не мог бы ты просто перестать умирать?

— Думаешь, это от меня зависит?

Вэнь Кэсину нечего было на это возразить. Он вдруг вздохнул и отвел взгляд так, будто больше не хотел видеть Чжоу Цзышу. Его взгляд теперь следил за Чжан Чэнлином, что неуверенно «заново учился ходить» во дворе. Мужчина тоже решил подобрать пару камушков с земли. Один из них тут же полетел и попал прямиком по заду мальчика:

— Эй, проказник, цингун – он на то и цингун, что должен быть «быстрым». Так чего ты там возишься? Ты вообще цингун тренируешь или цветы вышиваешь? Правильная походка – это всего лишь теория. Даже шарлатаны на улице не следуют четким инструкциям. Что толку от хорошего исполнения техники, если ты делаешь это так медленно?

Чжан Чэнлин бросил на них двоих обиженный взгляд. У них отличались не только методики развития внутренней энергии, но и техника практики цингуна. Это было просто невыносимо.

Вэнь Кэсин все продолжал прикрикивать ему: «Быстрее!», кидаясь мелкими камушками, а Чжоу Цзышу, хотя и не говорил ни слова, ни на секунду не отводил взгляда от ног Чжан Чэнлина, будто ожидая увидеть, как тот совершит ошибку, чтобы переломать ноги…

Эта ночь выдалась просто ужасной.

Чжан Чэнлин тихо вздохнул. Он вспомнил, что в списке его желаний никогда не было «стать великим мастером». Если бы не трагедия, произошедшая с его семьей, он бы просто в будущем открыл какую-нибудь лавку с закусками. Поддерживал бы свою семью, почитал родителей и просто мирно существовал в этом мире.

Он и раньше никому не рассказывал о своих желаниях, а сейчас не осмеливался даже думать о подобном.

Ранним утром следующего дня Е Байи съел восемь паровых булочек, а затем запил все это двумя большими мисками каши. В тот момент, когда Чжоу Цзышу и остальные уже были готовы отсесть от мужчины за другой столик, тот внезапно заявил, что сегодня они отправляются в горы. Он смог придумать способ, как пробраться сквозь защиту поместья марионеток.