Глава 5. Девушка и ножницы для шитья

В семейном ресторанчике я впервые за эти двадцать часов поел. До того, как зайти сюда, я и не думал о еде, но стоило мне лишь вдохнуть запах еды, и аппетит вернулся ко мне.

Я заказал нам обоим блинчики, и спросил Девушку, прихлебывая кофе:

— Отец и сестра уже были, на очереди твоя мать?

Девушка медленно покачала головой. Она часто зевала, было видно, что она не очень хорошо выспалась. Как и вчера, она была в моей куртке, чтобы скрыть кровь, пропитавшую блузку.

— Нет, моя мать хотя бы не причиняла мне такой боли. Хоть она и не была добра ко мне, я ее не трону.

Поскольку было раннее утро, клиентов в ресторанчике было не очень много. В большинстве своем это были офисные служащие в костюмах, но за соседним столиком сидели парень и девушка студенческого возраста, спящие на своих стульях, возможно, еще с поздней ночи. Пепельница, стоящая на их столе, была заполнена окурками.

Эта картина вызвала у меня ностальгию. Всего несколько месяцев назад мы с Синдо так же тратили драгоценное время в ресторанчиках. О чем мы с ним хотя бы говорили все это время? Я даже не мог вспомнить.

— Думаю, я отомщу кое-кому из моего бывшего класса, — заявила Девушка. — Нам не понадобится так долго ехать, как вчера.

— Из класса? Могу я уточнить пол?

— Девушка.

— Значит, и от нее у тебя остались какие-то шрамы, да?

Она быстро поднялась и пересела ко мне. Приподняв край юбки, она показала мне свое левое бедро. Спустя мгновение там появился шрам, длиной в семь сантиметров и шириной в сантиметр. Сняв свой солнечные очки, я увидел контраст ее кожи и этой раны и буквально почувствовал боль.

— Достаточно. Спрячь это, — сказал я, оглянувшись вокруг. Конечно, она этого не хотела, но со стороны все выглядело так, будто она просто показывала мне свои бедра.

— Она нанесла мне эту рану осколком стекла, затолкав перед этим в грязь, — она объясняла, как ни в чем не бывало. — Естественно, чисто физически то, что она сделала, для меня не такая и проблема, дело в эмоциональной травме. Она была умной. Она очень хорошо знала, что стыд — лучший способ заставить человека сдаться.

— Понятно, — заметил я восхищенно. Получается, большую часть издевательств, происходящих в период школьного обучения, можно рассматривать как проверку, насколько сильно можно заставить жертву стыдиться. Хулиганы знали, что стыд — очень эффективный способ сломать человека. Когда люди начинают ненавидеть себя, они становятся наиболее хрупкими. Люди, которых заставляют стыдиться, думают, что им нечего защищать, и теряют волю к сопротивлению.

— Когда я поступила в среднюю школу, хулиганы боялись меня, — сказала Девушка. — В то время у моей сестры было много злых взрослых знакомых, и мои одноклассники думали, что, если они притронутся ко мне, моя сестра им устроит проблемы. Но это недопонимание длилось не очень долго. Одноклассник, живший рядом со мной, пустил слух: «Ее сестра ненавидит ее. Я видел, как она раз за разом таскала ее и била.» Это все перевернуло. Хулиганы, боявшиеся меня, превратили меня в боксерскую грушу, словно спуская накопленную ярость.

Она говорила так, словно это было десять или двадцать лет назад; мне казалось, что она рассказывает о прошлом, которое она давно пережила.

— Я смирилась с ситуацией, думая о том, что переход в старшую школу сможет изменить ситуацию. Но я могла пойти лишь в общественную старшую школу, куда также перешли многие из моих одноклассников по средней школе, так что и там ничего не изменилось. Разве что, стало хуже.

— Значит, — я прервал ее историю на этом месте. Я действительно не хотел, чтобы она слишком долго говорила об этом, да и сама история не казалась той, от обсуждения которой становится легче. — Сегодня ты снова убьешь?

— Да, конечно, — с этими словами она вернулась на свое место и приступила к еде.

— Кстати, — она вновь начала разговор. — То, что произошло вчера, удивило меня.

Я предположил, что она говорила о том, как ее ноги отказали. Ну, ей ни к чему было блефовать перед настолько безнадежным парнем, как я.

— Это не значит, что я боюсь убивать людей, — настаивала она, надувшись. Я подумал, что, возможно, она блефовала перед самой собой. Тревожась о том, до чего ее может довести месть, она убеждала себя в том, что произошедшее вчера было единичным случаем.

— На самом деле, после вчерашних событий я думал кое о чем, — сказал я. — Если есть вероятность того, что ты опять вымажешься в крови, возможно, нужно приготовить для тебя сменную одежду?

— Все будет нормально.

— Не стесняйся. Я заплачу за любую одежду, которую ты купишь. Кровь ведь не отстиралась с твоей формы, так?

— Я сказала, не надо, — она раздраженно проворчала, качая головой.

— Кровь — не единственная проблема. Ты должна понимать, что после того, как ты отомстила и отцу, и сестре, могли остаться свидетели. И само по себе ношение школьной формы посреди дня уже достаточно сильно выделяет тебя из толпы. Даже твоя «отсрочка» не всемогуща, она с трудом справляется с незначительными происшествиями, не так ли? Я просто хочу сделать все возможное, чтобы у нас не возникло проблем.

— Достаточно веские доводы, — она все же признала мою правоту. — В таком случае, купишь мне два или три комплекта одежды?

— Хорошо, но я не собираюсь идти за покупками в одиночку. Я совсем ничего не знаю о моде. Прости, но я хочу, чтобы ты пошла со мной.

— Хорошо, я так и думала.

Девушка положила свою вилку на тарелку и устало вздохнула.

_______________

В дорожных ямах образовались лужи, отражающие тусклое голубое небо и черные силуэты деревьев. Опавшие кленовые листья приклеились к тротуару, при взгляде сверху напоминая огромные звезды, нарисованные карандашом детсадовца. Водостоки на площади также были заполнены листьями, шуршащими из-за бегущей по водостокам воды.

Я зашел в ближайший торговый центр, чтобы Девушка могла купить вещи, которые ей понравятся. Она неохотно бродила вокруг самых разнообразных отделов, затем, наконец, — после долгих размышлений — решительно переступила порог молодежного магазина, но и после этого наш поход в магазин был еще далек от своего финала.

Обойдя весь магазин целых пять раз, она взяла небесно-голубой пиджак и карамельно-коричневую юбку, спросив:

— Мой выбор не кажется тебе странным?

— Ну, мне кажется, тебе идет, — я ответил искренне.

Она посмотрела прямо на меня:

— Не лги мне. Ты ведь просто согласишься со всем, что я скажу, так?

— Я не врал. Я действительно считаю, что люди просто должны носить то, что им нравится, пока они не причиняют неудобств окружающим.

— В таком случае, ты просто господин Бесполезность, — очередная запись в моем растущем списке прозвищ.

Приложив к себе вещи перед зеркалом, Девушка вернула их на место и зашла на очередной круг по магазину. Длинноногая сотрудница магазина, одетая весьма вызывающе, подошла ко мне и спросила с легкой улыбкой:

— Это ваша сестра?

Она видела нашу бурную дискуссию и ошибочно приняла нас за брата с сестрой.

Я не видел необходимости отвечать ей честно, поэтому просто подтвердил:

— Да.

— Ей очень повезло с братом, который ходит с ней за покупками.

— Не думаю, что она с этим согласна.

— Верно. Возможно, на это уйдут годы, но в конце концов она поймет, что благодарна брату. Я была такой же.

— Что ж, будем надеяться, — сказал я, изобразив болезненную улыбку. — Кстати, могли бы вы помочь ей в выборе одежды? Думаю, у нее возникли определенные проблемы с выбором.

— Оставьте это мне.

К сожалению, Девушка, заметив приближение продавщицы, быстро улизнула из магазина.

После того, как я поспешно догнал ее, она изможденно сказала мне:

— Забудь про вещи. Они мне не нужны.

— Понятно, — я не спросил о причине такого поведения. Впрочем, думаю, я более-менее понимал ее.

Это было из-за ее семьи. Скорее всего, у нее нечасто появлялась возможность купить вещи, которые ей нравятся. Поэтому, столкнувшись с подобным опытом в первый раз, она поспешила уклониться от этого.

— Мне нужно купить несколько довольно странных вещей. Пожалуйста, не иди за мной.

— Хорошо, сколько денег нужно?

— У меня достаточно денег, чтобы заплатить. Просто жди в машине, я скоро буду.

Когда она ушла, я вернулся в магазин.

— Можете подобрать одежду, которая подошла бы той девушке? — я обратился к сотруднице, которая умело составляла наряды.

Решив, что, возможно, одежда понадобится Девушке прямо сейчас, я попросил сотрудницу срезать бирки с вещей. На всякий случай я зашел в другой магазин и купил блузку, похожую на ныне испорченную блузку Девушки. Я рассудил, что, возможно, ей просто удобнее ходить в форме, чем в повседневной одежде.

Вернувшись к машине, стоявшей на подземной парковке, я сложил сумки с покупками на заднее сиденье, и сел за руль, откинувшись и насвистывая в ожидании Девушки. Я старался ничем не выделяться, казаться обычным покупателем, а не человеком, приехавшим сюда, чтобы подготовиться к убийству.

Я думал о том, что произойдет, когда «отсрочка» завершится. Девушка умрет, ее месть обернется ничем, а реальность, в которой я ее сбил, вернется. Естественно, меня обвинят в опасном вождении, приведшем к смерти или ранениям, и арестуют. Я не знал подробностей о том, что обычно происходит после этого, но, скорее всего, я, как нарушитель дорожного порядка, отправлюсь в тюрьму. Думаю, мне могут дать от пары лет до десятка.

Думаю, даже если я попаду в тюрьму, мой отец никак на это не отреагирует. Этот человек казался сброшенной кожей, которая из-за какой-то ужасной ошибки продолжала двигаться. Даже того, что я стал причиной смерти из-за нетрезвого вождения, было недостаточно, чтобы удивить его. Я подумал, что, если я не буду делать того, чем занимается Девушка, целенаправленно забиравшая жизни, я никогда не смогу вызвать у него хоть какую-то реакцию.

Что до моей матери… Я легко мог представить, как она использует эти новости, чтобы укрепить уверенность в собственной правоте, говоря при этом что-нибудь вроде «Вы только посмотрите на это! Я была права, бросив того мужчину.» Именно таким человеком она была.

Чувствуя, что мне нужен перерыв, я вздохнул. Почему я вообще родился? За все свои двадцать два года жизни я ни разу не чувствовал себя по-настоящему «живым». Ни причины жить, ни цели в жизни, ни счастья — я жил просто из-за того, что не хотел умирать. И вот, к чему такая жизнь привела меня.

— Возможно, я должен был сдаться раньше и оборвать свою жизнь, как Синдо.

Слова, приходившие мне в голову бесчисленное количество раз, прозвучали вслух.

Нет, я не думал, что этот мир — не то месте, в котором стоит жить. Но моя жизнь, как минимум, не казалась достойной, чтобы жить.

_______________

К месту назначения, развлекательному центру, мы прибыли около двух часов дня. Это было сложное сооружение с боулингом, бильярдом, дартсом, бейсбольным центром, аркадными автоматами, залами для игры на жетоны и множеством магазинов, в которых можно было купить еду и напитки.

Я был потрясен царившим там шумом, словно пятьсот будильников одновременно начали звенеть. Всего лишь несколько месяцев уединения уничтожили мою терпимость к подобному беспорядку.

Девушка сказала, что ее следующая цель бросила старшую школу и работала в местном заведении итальянской кухни. Мне было интересно, как Девушка разузнала все это. Я не изучал ее методы, но, несомненно, она потратила действительно много времени на поиск информации.

В ресторане были стеклянные стены, и мы с легкостью могли наблюдать за тем, что происходит внутри. Сидя на скамейке, расположенной в месте с прекрасным обзором, я пытался угадать, кто из работников был новой целью Девушки. Она, к слову, подошла ко мне, переодевшись. Я посоветовал ей сделать это, потому что блуждание в таком людном месте в школьной форме, безусловно, облегчило бы полиции работу по ее поимке.

— Та девушка из магазина сделала отличный выбор, — прокомментировал я ее наряд. Платье в крапинку, темно-зеленый кардиган и ботинки. — В таком наряде ты выглядишь взрослее. Прямо как студентка колледжа.

Проигнорировав меня, она попросила:

— Дай мне свои солнечные очки.

— Эти? — уточнил я, указав на свои очки. — Держи, но я думаю, в них ты привлечешь больше внимания.

— Мне все равно. Пока она не знает, кто я, и они сойдут.

Девушка надела очки и села рядом со мной, яростно глядя на ресторан.

— Она там. Вот она.

Человек, на которого она указала, — так же, как и вчера, — не показался мне похожим на кого-то, причинявшего вред другим. Она была достаточно милой девушкой, каких вы можете встретить где угодно.

Расстояние между ее глазами казалось немного маленьким, но, когда она их закрывала, можно было с уверенностью сказать, что они расположены идеально. Ее темно-коричневые крашеные волосы были коротко подстрижены, что придавало ее образу характер, особенно учитывая ее полные женственные губы и небольшой нос. Ее речь и движения были живыми. Жизнерадостная девушка, которую одинаково обожают молодые и старые люди. Таким было мое первое впечатление о ней.

Но, конечно, не все плохие люди выглядят плохими.

— Значит, она следующая жертва твоей мести.

— Да. Сегодня я убью ее, — Девушка ответила небрежно.

— Очередные «ножницы-в-живот» во время приветствия?

Она сложила руки и задумалась.

— Нет, это слишком бросалось бы здесь в глаза. Мы подождем до конца ее смены. Сзади есть вход для персонала, так что, как только мы увидим, что она собирается уходить, мы придем туда, чтобы встретить ее.

— Не возражаю. И я снова буду дожидаться в тени?

— Именно. Если она попытается сбежать, пожалуйста, останови ее любой ценой.

— Понял.

Мы не знали, когда кончится ее смена, поэтому мы остались на скамейке, продолжая наблюдение. Девушка взяла две порции мороженого, я уплетал картошку фри с рыбой, слушая звуки падения кегль на дорожке для боулинга неподалеку. Молодые парни и девушки вокруг нас отрывались по полной.

Вкус у жареной рыбы был такой, словно ее готовили на отработанном масле, а картошку прожарили не очень хорошо, поэтому я не очень налегал на еду, обильно запивая газировкой.

В какой-то момент Девушка отвлеклась от ресторана, переключив свое внимание на автомат с краном. За стеклом была куча мягких игрушек — одинаковые существа, напоминающие ребенка обезьяны и медведя. Когда я повернулся к Девушке, наши глаза встретились.

— Достань мне одного из них, — попросила она. — Кажется, мы здесь надолго.

— Я буду наблюдать, так что ты можешь сама добыть его, — ответил я, передав ей свой кошелек. — Я позову тебя, если что.

— Я не вытащу ни одного, даже если ты дашь мне год. Ты должен сделать это.

— Не-а, я тоже плох в играх на кране. Я никогда не мог выиграть с самого рождения.

— Иди.

Она сунула мне в руки кошелек и толкнула в спину.

Я разменял тысячу иен в разменном автомате и встал перед краном. Определив мягкого обезьяно-медведя, которого, на мой взгляд, было проще всего выцепить, я подавил смущение и вставил монету.

«Если бы она была со мной, я мог бы хотя бы выглядеть типа крутым» — подумал я со вздохом.

Мрачный парень студенческого возраста, чертовски старающийся выиграть плюшевого медведя в середине буднего дня, — трагичное зрелище.

Проиграв полторы тысячи, я попросил проходившего мимо служащего отрегулировать положение игрушки, затем потратил еще восемьсот иен, чтобы, наконец, достать игрушку. Это был первый приз в моей жизни, выигранный мной с помощью крана.

Вернувшись на скамейку, я вручил Девушке игрушку; та бесцеремонно приняла ее, ощупав, чтобы удостовериться в мягкости медведя.

Смена женщины закончилась примерно после шести вечера.

Девушка поднялась и вышла, велев мне поторапливаться. Я последовал за ней.

Эта безлунная ночь была идеальной для мести. Парковка у заднего входа была плохо освещена, так что нам даже не надо было прятаться. После того, как я провел столько времени в оживленном месте, мои уши все еще отходили от шума, а в ногах была слабость. Холодный осенний ветер дул мне в шею. Чувствуя холод, я надел куртку, которую держал под мышкой.

Девушка достала из своей сумки кожаный футляр и вытащила из него ножницы для шитья, которые она уже использовала. С их черными ручками разной длины для большего удобства при работе и серебряными лезвиями, блестящими в темноте, я — из-за знания о вчерашнем происшествии — просто не мог смотреть на них иначе, чем на орудие нанесения людям ран. Взглянув на них еще раз, я буквально почувствовал, что у них действительно жуткая форма. Отверстия в кольцах выглядели, словно глаза, искаженные злобой.

Женщина все не появлялась. Как только я начал думать, что мы пришли слишком поздно, дверь заднего входа открылась.

Сняв свою рабочую униформу и надев пальто и бордовую юбку, она выглядела старше, чем на работе. Раз уж она издевалась над Девушкой в школе, я думал, ей должно быть около семнадцати лет, но она выглядела моей ровесницей или немного младше меня.

Она с сомнением смотрела на дрожащую Девушку, стоявшую перед ней.

— Ты помнишь, кто я? — спросила Девушка.

Женщина внимательно изучала ее лицо.

— Хм, прости, прямо на языке вертится… — она в раздумьях приложила палец к губам.

Выражение лица Девушки стало более резким. Казалось, она сделала это, чтобы подтолкнуть память женщины.

— А-а, ничего себе. Если это не ты…

Ее лицо расслабилось в улыбке.

Я знал нескольких людей, которые так улыбались. Это были люди, считавшие лучшим развлечением избиение других. Они были необычайно хороши в оценке того, сможет человек ответить на их атаки или нет, и изощренно мучили тех, кого считали легкой добычей. Это была улыбка человека, делавшего такие вещи просто для того, чтобы укрепить свою самооценку.

Женщина изучала Девушку с головы до ног. Были отличия между тем, какой Девушка стала и тем, какой она была в школе; женщина пыталась их определить, чтобы использовать в свою пользу.

Она уже определилась с тем, как будет себя вести с Девушкой.

— Так ты еще жива? — спросила женщина.

Я размышлял о том, что она имела в виду. Было это «У тебя никогда не было ни единой вещи, ради которой стоило бы жить, но ты еще жива?» или «Я превратила твою жизнь в Ад, но ты все еще жива?»

— Нет, я уже мертва, — ответила Девушка, покачав головой. — И я забираю тебя с собой.

Она не дала женщине времени на ответ. Через мгновение Девушка вонзила ножницы в ее бедро. Женщина издала пронзительный крик и рухнула на землю. Девушка презрительно смотрела, как женщина извивалась от боли. Рукава ее карамельного пальто покраснели от крови. У меня не дернулся ни один мускул, пока я смотрел. Сегодня я был полностью готов морально.

Женщина сделала глубокий вдох, чтобы попытаться позвать на помощь, но Девушка ударила ее ногой в нос до того, как она смогла это сделать. Пока она держалась за свое лицо, приглушенно крича, Девушка достала инструмент вроде пилочки для ногтей и начала гладить им лезвия ножниц. Она затачивала их.

Пройдясь пилкой по каждому лезвию по пять раз, она выбросила ее и подняла женщину за волосы. Женщина смотрела в ужасе, и Девушка вонзила лезвия открытых ножниц в ее глаза. Движущееся лезвие для левого глаза и неподвижное для правого. Женщина замерла.

Ночь была холодной — несмотря на то, что зима еще не наступила, у меня изо рта шел пар.

— Хочешь что-нибудь сказать мне? — спросила Девушка.

Женщина, лицо которой было залито кровью, несколько раз попыталась позвать на помощь, но с трудом могла говорить. Девушка обратилась к ней, словно та была ребенком, чьи слова не получилось понять.

— Что-что? «Мне очень жаль»?