Глава 74. Соперничая с легендами
— Когда это Пробуждение полностью завершится, смогу ли я вспомнить всё? — Цинь Мин уже давно кое-что подозревал о своём прошлом.
Но некоторые вещи всё ещё были окутаны туманом, ожидая, когда их развеют.
Он когда-то был Цуй Чунхэ, истинным потомком по прямой линии. Почему он покинул семью Цуй? Почему после тяжёлого ранения его бросили на Черно-Белой горе для исцеления?
Больше всего его озадачивало то, что его родственники хотели навсегда оставить его в отдалённом месте, не позволить ему вернуться в мир, где был день, и не хотели, чтобы он приближался к своему прежнему окружению.
Хотя теперь он был Цинь Мином, а не Цуй Чунхэ, он всё ещё хотел знать причину и последствия.
Цинь Мин сидел неподвижно, его сердце было спокойно, как вода. Он быстро умылся, лёг и, перестав сопротивляться сонливости, позволил себе погрузиться в царство грёз.
Появилось серебряное сияние, словно слой серебряной грязи покрыл его тело. Затем золотые иглы, пронизывая нити, переплелись на нём, и он вновь облачился в золотую нить и нефритовый наряд.
Особенно среди его волос золотые иглы с нитями плотно переплетались, словно непрерывно сшивая что-то, отчего вся голова Цинь Мина засияла золотым светом.
Погружённый в сон, Цинь Мин слегка нахмурился, словно что-то почувствовав. Из его черепа донёсся лёгкий звук, появились приступы боли, а затем сильный жар.
Кратковременно придя в сознание, он понял, что происходит, но, не обнаружив опасности, вновь отпустил себя, погрузившись в глубокий сон.
Три участка черепа Цинь Мина сияли особенно ярко золотым светом. Когда-то они были разбиты юношей в перьевых одеждах. Теперь там плотно появились золотые иглы, проникая сквозь кожу головы, погружаясь в костную ткань и затем уходя ещё глубже.
Серебряная грязь, подобно лекарству, покрывала их, словно пытаясь залечить оставшиеся следы старых ран. Золотые иглы сшивали, серебряное сияние очищало, уничтожая все прежние недуги.
Хотя Цинь Мин не пришёл в полное сознание, в глубине своего подсознания он осознал важную роль "золотой нити и нефритового наряда", связанную с восстановлением и даже истинным смыслом воскрешения.
Возможно, это и была некая истина в процессе Пробуждения человеческого тела.
Без приближающейся опасности он спал, как и прежде.
Вторую половину ночи Цинь Мин провёл в полусне, полубодрствовании. Он снова увидел древний свиток на шелке и себя в детстве, ждущего, когда грубая рука перевернёт страницу.
Четвёртое Пробуждение было связано с восприятием. Помимо усиления пяти чувств, интуиция должна была стать исключительно острой, способной спасти жизнь в критический момент.
И поскольку это Пробуждение касалось сознания в голове, три прежде разбитых участка черепа Цинь Мина светились всю ночь напролёт. Золотые иглы сшивали, серебряная грязь покрывала, а затем огромное количество духовной субстанции, полученной из Небесного Света Громового Пламени, непрерывным потоком устремлялось туда.
Грубая рука наконец двинулась, переворачивая древний свиток на шелке на четвёртую страницу. Помимо продолжения предыдущего текста, где полностью описывались тренировки пяти чувств и инстинктивного сознания, там также содержались методы для Пятого Пробуждения.
Ранним утром город Чися постепенно озарился светом.
Внутри города уже было разделение на день и ночь. Некоторые крупные, более развитые города постепенно регулировали яркость Огненного источника, например, делая её максимальной в полдень.
В ещё более величественных огромных городах люди даже создавали картину вечерней зари, разливающейся по всему небу.
Конечно, дикая местность всегда была окутана покровом ночи. Даже в столице королевства или в императорской столице огромной империи, если стоять на городской стене и смотреть вдаль, по-прежнему простиралась лишь бескрайняя ночь.
Цинь Мин распахнул окно. Небо, постепенно светлеющее под испарениями огненных облаков, совершенно отличалось от тусклого ночного пейзажа, который он видел на Черно-Белой горе.
Он не ощущал такого же удивления, как У Чжэн, потому что уже переживал всё это раньше. По мере того как его разрозненные воспоминания быстро перестраивались, картины прошлого постепенно прояснялись.
Цинь Мин глубоко вздохнул; было видно, что его сердце неспокойно. Он крепко сжал нож из нефритового железа из овечьего жира, вышел во двор и начал рубить, издавая звуки ветра и грома!
Техники владения мечом, копьём и молотом из трёх секретных руководств были объединены им. Всё оружие стало продолжением, расширением его рук.
— У старшего брата Циня слишком сильное намерение убийства, — пробормотал У Чжэн в гостинице.
Из-за того, что разрозненные сцены быстро перестраивались, и различные картины нахлынули одна за другой, сердце Цинь Мина было встревожено, и ему было трудно оставаться невозмутимым; это были фрагменты его прошлого.
Человек без прошлого определённо неполон, и он должен был принять все воспоминания.
— Старший брат Цинь, я принёс тебе завтрак. Ты в порядке? — появился У Чжэн, увидев Цинь Мина, который размахивал ножом во дворе.
Его нож то скользил, как молния, то создавал десятки теней от клинка, словно длинное копьё, устремляясь вперёд, то походил на тяжёлый молот, выбивая громовые удары.
— Всё в порядке, я на стадии Пробуждения. У меня просто возникло внезапное желание; если не разомнусь хорошенько, чувствую себя не в своей тарелке. Было бы здорово, если бы прямо сейчас передо мной оказался какой-нибудь многократно мутировавший зверь.
Цинь Мин чувствовал, что если бы сейчас встретил старую Золотую Курицу из Золотого Куриного Хребта, прошедшую пять мутаций, он мог бы пронзить её копьём или разнести молотом в клочья!
Вскоре Сюй Шэн прибыл в гостиницу, желая узнать о состоянии Цинь Мина после того, как его наполнил Небесный Свет.
— Почему я чувствую, что жизненная сила твоего тела даже мощнее моей? В каком ты вообще состоянии? — Сюй Шэн был в изумлении и считал, что это не обман чувств.
— Тело почти полностью Пробудилось, а восприятие всё ещё улучшается. Сейчас я нахожусь в состоянии полного восстановления, ничего не скрывая, поэтому моя жизненная энергия кажется довольно сильной.
Услышав это, Сюй Шэн опешил. Неужели то, что он видел каждый день, не было истинным проявлением силы Цинь Мина?
У Чжэн странно посмотрел на него.
Сюй Шэн сказал: — Не скрывайся больше. Пойдём со мной на тест, чтобы посмотреть, насколько сильны твои физические данные после Четвёртого Пробуждения. Что касается области восприятия, она слишком загадочна, и мы, не являясь лицами из-за пределов мира смертных, пока не можем её проверить.
— Я не хочу, чтобы об этом узнало больше людей, — сказал Цинь Мин. Его нынешнее положение было деликатным, будущее — неясным, и пока он не стал достаточно сильным, последствия, если некоторые вещи достигнут городов Цинхэ, Цяньсин и других мест, были бы непредсказуемы.
Сюй Шэну он и не думал ничего скрывать. Тот уже знал, что он вошёл в Храм Громового Пламени и Алхимии, так что скрывать что-либо далее было бессмысленно.
— Не проблема, пойдём к моему другу на площадку. У неё там есть всякое оборудование, чтобы проверить физические данные, — сказал Сюй Шэн, очень любопытствуя, какого уровня достиг Цинь Мин после Четвёртого Пробуждения.
Цинь Мин узнал в подруге Сюй Шэна, Чжоу Линь, ту самую женщину, с которой он однажды ходил в горы за снежным лотосом, но их тогда перехватили. Она была очень приземлённой и всю дорогу до города сыпала ругательствами.
Спортивный центр, которым управляла Чжоу Линь, обучал людей Пути Перерождения, и его бизнес процветал. Основными учениками были подростки.
В этом городе, где каждый дюйм земли стоил золота, центр занимал действительно немалую площадь.
Через мгновение Сюй Шэн окаменел, не веря в то, что увидел: Цинь Мин после Четвёртого Пробуждения мог поднять треножник весом 2250 кг.
У Чжэн остолбенел. Такая божественная сила поразила его.
— Старший брат Цинь, это Четвёртое Пробуждение? Ты уверен, что не Шестое... или Седьмое? — У Чжэн был напуган.
Сюй Шэн пробормотал: — Неужели такие люди действительно существуют? Записи в древних книгах, оказывается, не обманывали потомков, не преувеличивали. Я видел это в реальности.
— Что говорят эти записи? — спросил У Чжэн.
Сюй Шэн ответил: — В одной книге упоминается, что в древности некий одарённый юноша, прошедший первое Пробуждение, обладал силой почти в 500 кг в обеих руках. Его талант был ужасающе высок.
У Чжэн взволнованно сказал: — Легенда воплотилась в реальность! Рядом со мной находится человек, который может соперничать с одарённым юношей, описанным в книгах!
Вскоре он поправился: — Нет, подождите, я подсчитал: во время своего первого Пробуждения старший брат Цинь должен был обладать силой более 550 кг в обеих руках.
Сюй Шэн окончательно оцепенел, чувствуя себя так, словно столкнулся с чем-то невероятным.
— Старший брат Цинь, во время твоего первого Пробуждения, ты действительно... обладал такой огромной силой? — голос У Чжэна дрожал.
— Хотя я не проверял тщательно, она должна была превышать 500кг, — ответил Цинь Мин.
Сюй Шэн вздохнул: — Маленький Цинь определённо обладал силой более 550кг в обеих руках в то время. Такой талант для других Пробуждённых — это всё равно что встреча с легендой.
Затем он спросил: — Наступила ранняя весна, и древние Даосские линии, загадочные крупные организации, а также высшие учебные заведения из сияющих земель... все начнут набирать учеников. Маленький Цинь, ты уже решил, куда хочешь пойти?
— Об этом ещё рано говорить, я не очень хорошо осведомлён. В любом случае, время ещё есть, достаточно сделать выбор до середины лета, — сказал Цинь Мин. Его мысли сейчас были в беспорядке, потому что все разрозненные картины всплыли, большая их часть уже была собрана воедино, а остальные также находились в процессе восстановления.
— Что вы трое тут делаете? Вы передвинули мою лазуритовую стелу, которая держит центр? Вы втроём её сдвинули? — появилась Чжоу Линь, выражая подозрение.
Сюй Шэн рассмеялся и не ответил.
По дороге обратно Цинь Мин зашёл в старинную книжную лавку и купил стопку "ночных вестников" — это был сборник за последние три года.
Официальный вестник имел государственный характер, и простые люди не могли его читать. "Ночной вестник" же управлялся частными лицами и был более доступен для широкой публики.
— Содержание этих изданий очень общее, не затрагивает деликатных тем, многие крупные события упоминаются вскользь, — сказал Сюй Шэн.
Цинь Мин сказал: — Ничего, я просто хочу примерно ознакомиться с крупными событиями последних двух-трёх лет.
Вернувшись в гостиницу, он больше не выходил, заперевшись в своей комнате.
Он ждал полного завершения Пробуждения, а тем временем просматривал "ночные вестники", в основном выбирая крупные события и новости, связанные с семьёй Цуй.
— Династии приходят и уходят, а знатные семьи остаются незыблемыми, — вздохнул Цинь Мин.
Некоторые древние семьи существовали уже две-три тысячи лет.
В "ночных вестниках" упоминалось, что потрясти тысячелетние знатные семьи было крайне трудно. Пережив различные войны, потрясения, вызванные мутантами, и прочие невзгоды, они, хоть и несли тяжёлые потери, но никогда не падали.
— Два года назад... — Цинь Мин быстро пролистывал в поисках нужных ему новостей, сопоставляя их с всё более чёткими воспоминаниями в своей голове.
Два года назад семья Цуй пережила волнения, но "ночные вестники" не углублялись в их внутренние причины, лишь упоминали, что две огромные силы ненадолго столкнулись, а затем обе отступили.
События за последние два года Цинь Мин бегло просмотрел.
Он отложил толстую стопку "ночных вестников" и посмотрел на расплывчатые картины перед собой: огромные города, окутанные вечерней зарёй, и Духовные горы, над которыми клубился туман бессмертных, — всё это постепенно прояснялось. Одни фигуры приходили и уходили, и он поочерёдно вспоминал множество знакомых: родителей, дядей, братьев и сестёр; появилось много сородичей.
Затем юноша в перьевых одеждах, Ли Цинюэ, а также все старые знакомые и друзья — все эти фигуры приближались к нему.
Цинь Мин спокойно наблюдал, словно смотрел чужие трагедии и комедии.