Глава 67. Кабанчик на ладони

— Цунхэ, почему бы тебе не вернуться со мной? Возможно, в этой ситуации ещё есть шанс на изменение, — начал Цуй Хун.

Услышав это, Цинь Мин тут же отшатнулся на несколько шагов, словно погружаясь в тёмную Пустошь, которая поглощала его, стирая даже очертания. Как он мог вернуться в семью Цуй? Два года после того, как его воспоминания поблекли, позволили ему отбросить все прежние мысли и заново переосмыслить прошлое. Теперь его взгляд и суждения были совершенно иными, чем раньше.

Он словно вырвался из своей прежней жизненной колеи, освободившись от стремительной и опасной реки, которая несла его вперёд. Теперь у него было совершенно новое начало, и он ни за что не стал бы возвращаться назад.

Отступать снова и снова в Пустоши — это была инстинктивная реакция Цинь Мина. Он ни в коем случае не должен был вновь увязнуть в болоте семьи Цуй, иначе ему действительно грозила бы опасность.

— Цунхэ, почему ты так реагируешь? Почему у тебя такое выражение лица? — Цуй Хун увидел, как Цинь Мин, будто встретив грозного врага, продолжает отступать, и невольно вздохнул.

Было очевидно, что нынешний Цуй Чунхэ воспринимал семью Цуй как страшное чудовище, не желал с ней связываться, не хотел иметь никаких контактов. Он уже заявил, что будет жить только для себя.

— Ты собираешься принудить меня? — спросил Цинь Мин, вытаскивая нож из нефритового железа из овечьего жира. — Даже если я не ровня тебе, я не сдамся без боя.

— Хм? — Цуй Хун был поражён, увидев стойку с клинком Цинь Мина. Она обладала величием мастера владения клинком, что было весьма необычно. У него даже возникло ложное ощущение, что этот юноша, независимо от его истинной силы, уже обладал кое-каким величием Патриарха клинка!

— Ого? — Мэн Синхай, находившийся на ухабистой горной дороге, окутанной туманом, выразил удивление. Он смотрел вперёд. Это был всего лишь шестнадцати- или семнадцатилетний юноша, но как мог он обладать таким величием в искусстве владения клинком?

Цуй Хун не использовал Небесный Свет, лишь вытянул руку и небрежно атаковал вперёд. Он хотел проверить, действительно ли Цинь Мин достиг каких-либо успехов в искусстве владения клинком.

Нож нефритового железа из овечьего жира, покрытый минеральными пигментами, был немного короче его руки, если считать рукоять. В руках Цинь Мина он высек вспышку света, сопровождаемую звуками ветра и грома, словно в чёрную дождливую ночь внезапно разорвала тьму ослепительная молния.

С резким звуком кусок одежды Цуй Хуна был отрублен и упал на жёлтый песок, что заставило его немного опешить.

Хотя он сдерживал Небесный Свет и небрежно вытянул руку, подавляя свою силу, чтобы не навредить этому молодому господину, тот ни при каких обстоятельствах не должен был попасть по нему. Кто он такой? И чтобы юноша, только недавно вступивший в царство Пробуждения, отрубил ему кусок рукава? Если это распространится, никто не поверит.

Цуй Хун со сложным выражением лица смотрел на высокую фигуру, полностью скрывшуюся в темноте.

Вдалеке Мэн Синхай также выглядел изумлённым, тихо произнеся: — Люди семьи Цуй и впрямь удивительны. Я думал, ошибся, но не ожидал, что, если судить чисто по технике клинка, этот юноша действительно может называться мастером. Его мастерство в искусстве клинка глубоко!

Ли Цинюэ была поражена. Она прекрасно знала, что сам Мэн Синхай использовал клинок в качестве оружия, и получить такую оценку от него означало, что юноша действительно выдающийся.

Она вспомнила ту ночь, когда Цинь Мин в одиночку захватил Золотой Куриный Хребет, убив двух великих разбойников четвёртого Пробуждения. Позднее старые патрульные проанализировали это и сказали, что действовали как минимум три человека, каждый из которых владел клинком, копьём и стрелами.

Ли Цинюэ поняла, что одного слова "владел" было недостаточно, чтобы выразить ценность мастерства Цинь Мина в искусстве клинка.

— Цунхэ, ты меня очень удивил. Попробуй вернуться со мной, — предложил Цуй Хун.

— Попробовать? — Цинь Мин ни за что не стал бы полагаться на "добрую волю" других. Люди из семьи Цуй могли одним своим решением оборвать его Путь Перерождения, зачем рисковать?

Он сказал: — Ранее ты уже допустил, что даже если я освою технику из древнего свитка на шёлке, это не принесёт пользы, что уж говорить о моём небольшом мастерстве в искусстве клинка. Я не пойду с тобой.

Цуй Хун больше ничего не сказал. Он хотел схватить Цинь Мина, потому что постоянно находиться в этой тёмной Пустоши казалось ему небезопасным. Он не хотел нарушать табу и навлекать на себя какие-либо "легенды".

— Стой! — Мэн Синхай произнёс это, и его фигура вспыхнула, появившись в Пустоши, чтобы перехватить.

Ли Цинюэ, ступая по жёлтому песку, также появилась рядом.

Цуй Хун уже заметил их и, не желая осложнений, быстро протянул руку, чтобы схватить Цинь Мина.

Когда Мэн Синхай собирался его перехватить, он вдруг отдёрнул руку, выразив странное выражение лица, и отступил на несколько шагов.

— Разве ты не собирался отплатить мне за услугу? Меня вот-вот покалечат, а ты всё ещё не помогаешь? — тихо пробормотал Цинь Мин в тёмной Пустоши.

Бум!

Цуй Хун почувствовал резкую боль в правой руке, словно его пнул дикий дракон. Он потерял равновесие и, пробираясь сквозь жёлтый песок, отступил на добрый десяток метров.

— Ох! — Он глубоко вдохнул холодный воздух с запахом пыли. Правая рука сильно онемела от боли, это ощущение очень напоминало тот раз, когда его в детстве пнул осёл.

Он опустил взгляд на правую руку. Благодаря своему острому восприятию он мог видеть предметы на близком расстоянии даже в Пустоши. Его правая рука была словно помечена печатью, покрасневшая до такой степени, что вот-вот пойдёт кровь.

Цуй Хун внимательно рассмотрел и обнаружил, что это был отпечаток копыта.

— Эта рука и впрямь крепкая, — раздался хрюкающий звук из темноты, а затем существо снова заговорило: — Как вы, люди, описываете такую ситуацию? Кажется, говорите: "камень из уборной", так ведь?

Цинь Мин промолчал, не давая никаких комментариев.

Как ни крути, Цуй Хун когда-то спас ему жизнь, независимо от того, было ли это его обязанностью или нет.

Цуй Хун вглядывался в темноту и увидел, что на правой руке Цинь Мина сидел крошечный дикий поросёнок, немного длиннее ладони. Его явно пнул поросёнок!

Ли Цинюэ, используя особый зрачковый метод, пристально смотрела на маленького горного вепря, чувствуя исходящую от него огромную опасность, словно громадное чудовище застыло в ночном тумане.

— Горный Владыка Черно-Белой горы? — спросил Мэн Синхай.

Лицо Цуй Хуна резко изменилось. Это был тот самый Горный Владыка, к которому он пришёл с просьбой, а теперь он превратился в поросёнка на ладони и появился здесь.

Горный вепрь заговорил: — Эх, какой стыд! Я уже бывший Горный Владыка. Ты, должно быть, видел нового Горного Владыку, он ведь загадочен и непостижим? Он уже занял моё место, просто действует незаметно, не привлекая внимания.

Причина, по которой Цинь Мин стоял здесь и разговаривал с Цуй Хуном, заключалась, конечно, в его уверенности.

Прошлой ночью этот горный вепрь, хотя и храпел так, что сотрясал небеса, но всё же заговорил с ним: — Раз уж мы случайно встретились, то я по пути отплачу за услугу и завершу часть кармы, что возникла в больших горах.

Цинь Мин до сих пор не знал, за какую услугу он собирается отплатить, но поскольку он мог менять размер и говорить по-человечески, то, должно быть, обладал огромной силой.

Если бы не этот горный вепрь, то ему пришлось бы бороться до конца, прибегая к очень радикальным средствам, чтобы "оскорбить" эту страшную Пустошь.

— Горный Владыка, ты собираешься вмешиваться в дела моей семьи Цуй? — спросил Цуй Хун.

Старый горный вепрь ответил: — Как я посмею? Тысячелетний клан, прославленный в огромном, безграничном тёмном мире, устрашающий все виды существ. Как я могу не соизмерять свои силы? Просто я пообещал проводить его по этому пути.

Лицо Цуй Хуна потемнело, затем прояснилось, и он понимал, что он ему точно не соперник. Более того, с таким старым горным вепрем, потерявшим свою территорию, сложнее всего иметь дело. Если не проявить уважение и разозлить его, он может сделать что угодно. В конце концов, у него больше нет владений, и после он может просто скрыться на краю тёмной земли, и его будет очень трудно преследовать.

Он кивнул и сказал: — Хорошо, раз Горный Владыка сказал, то так и будет. Продолжим разговор после того, как он пройдёт этот путь.

Мэн Синхай сказал: — Брат из семьи Цуй, как вас зовут? Такого гения клинка вы готовы бросить. Если он вам не нужен, то скажите свою цену, и я его заберу, как насчёт?

Вскоре Цуй Хун узнал его личность. Неудивительно, что у него хватило смелости так говорить, ведь он тоже был из тысячелетнего клана.

Кроме того, Цуй Хун узнал и девушку напротив, Ли Цинюэ.

Он хорошо помнил, что тогда некоторые отпрыски элитных кланов ждали в одном гигантском городе прибытия лиц из-за пределов мира смертных, чтобы выбрать учеников. Эта Ли Цинюэ в итоге была взята на попечение очень известной персоной.

Мэн Синхай выглядел странно. Теперь он знал, кто такой Цинь Мин. Он слышал о той шумихе двухлетней давности и не ожидал встретить этого Цуй Чунхэ.

— Я слышал обрывки слухов. Если ваша семья Цуй так удержит его в этом отдалённом месте, то, если это станет известно, вы, вероятно, получите репутацию бессердечных и неблагодарных, что не очень хорошо, — сказал Мэн Синхай.

При этом он указал на Ли Цинюэ и добавил: — Ваша семья Цуй ведь не сможет убить нас обоих, в конце концов, мы всё это видели.

Лицо Цуй Хуна изменилось. Тысячелетние кланы, кровавые конфликты, даже война, что он себе воображает? Это приведёт к большим проблемам.

В разрозненных воспоминаниях Цинь Мина появились отдельные и обрывочные нити, которые теперь соединялись. Он быстро сказал: — Отныне, даже если умру, я не стану больше называть себя членом семьи Цуй, не войду в ваш круг. Отныне я — лишь Цинь Мин.

Два года назад он не понимал и не видел насквозь некоторых вещей, но сейчас он был другим. Даже если он улавливал лишь крупицы подсказок, он уже всё чувствовал.

Сейчас больше всего Цинь Мин хотел как можно скорее достичь четвёртого Пробуждения, чтобы увидеть сквозь весь туман, узнать о своём прошлом опыте и больше никого не спрашивать.

Цуй Хун сказал: — Когда это семья Цуй была бессердечной и неблагодарной? У меня предчувствие, что через несколько лет молодого господина ещё попросят вернуться.

Услышав такие слова, Цинь Мин ничего не захотел говорить.

Мэн Синхай сказал: — Раз так, то вернитесь и пошлите вестника на птице, чтобы спросить у вашей семьи Цуй. Если узнают, что вы так поступили, это будет нехорошо, это повредит репутации тысячелетнего клана.

Затем он посмотрел на Цинь Мина и сказал: — Я как-то слышал, что двести с лишним лет назад в этих краях появился необыкновенный гений клинка. К сожалению, из-за того, что в юности он не получил подходящей техники Пробуждения, он потратил полжизни впустую. Хотя он достиг мастерства Патриарха клинка, этот старейшина не смог долго оставаться в мире. Я вижу в твоём темпераменте владения клинком нечто, что, кажется, содержит в себе Намерение клинка Разрезающее Небеса того старейшины.

Цинь Мин поклонился ему, поблагодарил за заступничество, а затем сообщил: — Это мой учитель.

Мгновенно наступила тишина.

Мэн Синхай подумал, что этот юноша ненадёжен, словно гоняет диких драконов по рту!

Насколько он знал, тот Патриарх клинка, хотя и скрылся после истощения жизненной силы, пропав без вести, вряд ли мог прожить много лет.

Ли Цинюэ также выглядела странно, глядя на своего давнего друга. Как он так сильно изменился за два года?

— Цунхэ, не говори чепухи, — сказал Цуй Хун.

— Хотя мой учитель в прошлом лишился одной руки, но после создания Намерения клинка Разрезающего Небеса он лично расправился со всеми своими противниками, и с тех пор в его сердце не осталось никаких навязчивых идей. В старости он отправился в горы и случайно обнаружил редкое духовное вещество, что позволило ему продлить жизнь и вновь ступить на Путь Перерождения. Он действительно дожил до наших дней, хотя теперь он снова в преклонном возрасте, — спокойно рассказал Цинь Мин, излагая некоторые реальные сцены, которые он видел в трактате о клинке, восстанавливая многие слова однорукого старика и даже описывая его внешность.

Старый горный вепрь был первым, кто опешил, сказав: — Неужели это действительно тот самый человек?!

Мэн Синхай тоже задумался. Он вспомнил некоторых предшественников: если они не видели будущего или достигали преклонного возраста без надежды, некоторые выбирали уход в глубокие горы и великие болота в поисках удачи. Неужели этому Патриарху клинка выпала такая удивительная судьба?

Цуй Хун тоже был поражён. Если это правда, то двухсотлетний Великий Патриарх клинка — это нечто!

Цинь Мин совсем не заботило, поверят они ему или нет. Его положение было настолько плохим, что он мог сначала просто прихвастнуть, не потеряв при этом ничего.

— А может, сегодня на этом и закончим? — сказал старый горный вепрь. Он спрыгнул с руки Цинь Мина на землю и позвал его в путь.

Цуй Хун молча смотрел, готовясь забрать молодого господина после того, как они пройдут этот участок дороги.

Однако в следующий момент он потерял самообладание, учуяв знакомый резкий запах.

Мэн Синхай и Ли Цинюэ тоже мгновенно нахмурились, задержали дыхание и отступили.

В глубине темноты Цинь Мин своими глазами увидел, как поросёнок на ладони, оказавшись на земле, испустил огромную струю мочи, превратив целый участок жёлтого песка в большую лужу.

Бух!

Вся Пустошь снова пришла в неистовство, чёрный туман забурлил с невиданной силой.

— Пошли, чего застыл? Провожу тебя, — старый горный вепрь обернулся, кивнул Цинь Мину, показывая, чтобы тот следовал за ним.