Глава 50. Третье Пробуждение
В предрассветных сумерках, хоть небо было тёмным, всё вокруг было видно.
В комнате Цинь Мин глубоко вздохнул, выдохнул застоявшийся воздух, отсёк посторонние мысли, очистив сердце от тревожной пыли.
Солнечный Камень в медном тазу только что принесли, и он светил особенно ярко, покрывая светлым сиянием кончики волос и очертания лица Цинь Мина.
Огненное сияние отражалось, и даже окна, и стены словно позолотились. Цинь Мин сидел неподвижно, напоминая собой сцену из книг об ушедшем мире: в лучах заходящего солнца, в храме с позолоченными черепицами, божественные статуи купались в вечернем свете, излучая покой и умиротворение.
Вскоре он налил часть бледно-золотистой жидкости из фарфорового кувшина в белую чашу. Изящный аромат, ведь это была эссенция, извлечённая из медового вина, ещё не выпитая, но уже слегка опьяняющая.
Когда-то бродячий торговец, побывавший на юге и на севере, говорил, что одна дневная золотая монета не купит и капли этой эссенции из муравейника.
В белой чаше бледно-золотистая духовная субстанция, словно сгусток дневного сияния старого мира, мерцала и искрилась, испуская тонкие золотистые струйки тумана.
Цинь Мин закрыл фарфоровый кувшин и залпом выпил полчаши духовной субстанции.
Его рот наполнился сладостью и лёгким винным ароматом, оставляя бесконечное послевкусие. Это было во много раз приятнее горькой желчи огненной змеи, и ему очень хотелось выпить ещё одну чашу.
В тот же миг Цинь Мин ощутил её чудесное действие: тело быстро нагрелось, эффект был мгновенным, он словно превратился в раскалённую печь.
Он вышел во двор. Холодный ветер, подувший на него, вместо холода принёс тёплый поток, а падающие снежинки казались весенним дождём, словно он перенёсся в раннюю весну.
Всё тело Цинь Мина светилось, активность плоти и крови непрерывно повышалась, отгоняя суровый холод зимы и испуская густые клубы белого пара.
Он обливался потом, всё его тело было влажным, на коже появилось серебристое сияние, затем оно словно превратилось в серебряную грязь, а потом из его тела вырвались "золотые иглы", одна за другой.
Затем золотые иглы, пронизывая нити, задвигались в серебряной грязи. На этот раз, ещё до того как он успел заснуть, начала формироваться "золотая нить и нефритовая накидка", которая проявилась в обычном состоянии.
— Всё иначе, чем раньше, — Цинь Мин внимательно прислушивался к своим ощущениям. Чудесное явление, которое проявилось у него во время первого пробуждения, теперь начало качественно меняться.
Цинь Мин был уверен, что это превращается в Небесный Свет.
Он задвигался во дворе, начал демонстрировать технику Пробуждения, описанную в древнем тексте, включающую движения тела, координацию дыхания и тренировку духа.
Цинь Мин был неутомим, непрерывно практиковал технику, потому что не чувствовал усталости. Свежая энергия бурлила в нём, густая жизненная сила распространялась по его плоти и крови, и даже уголки глаз и бровей светились.
Он знал, что третье пробуждение официально началось, и в его теле рождается Небесный Свет, происходят чудесные изменения.
— Предки не зря назвали это состояние Пробуждением. Каждое значительное повышение физических качеств подобно рождению из послеродовой материнской утробы.
Рождение человеческого Небесного Света произошло не из-за таких явлений, как мелкие золотистые волны на поверхности тела; его корень находится в самой глубине тела, а внешнее — лишь проявление.
В этот момент сердце Цинь Мина словно пронзил гром: грохот раздался, и ослепительный Небесный Свет из моря его сознания хлынул прямо в плоть и кровь.
Затем то же самое произошло со всеми его внутренними органами: каждый из них пробудился. Некоторые части светились, как утренняя заря, сияя золотым светом и источая бурлящую изначальную энергию; другие же места были подобны Млечному Пути, пришедшему во сне, прорывающему туман, с сияющими звёздами...
Всё тело Цинь Мина светилось, даже его чёрные волосы словно горели, извергая пламя света, и мощная энергия Пробуждения окутала его.
В этот момент даже его глаза излучали таинственный Небесный Свет. Это было третье пробуждение: если оно было достаточно полным, то так будет от головы до пят, Небесный Свет рождается везде и находится повсюду.
Когда Небесный Свет постепенно стал уходить внутрь, Цинь Мин стал ещё более умиротворённым, сливаясь с окружающей средой. Каждое его движение было непринуждённым и естественным, без малейшей искусственности.
В древнем тексте было немного конкретных описаний Небесного Света, он стремился лаконичными мазками передать повышение уровня жизни.
— Я угадал. Если продолжать практиковать то, что описано в древнем тексте, Небесный Свет естественным образом родится, укрепляя дух, энергию и разум.
У Цинь Мина появилось новое понимание. Хотя древний текст не часто упоминал Небесный Свет, он определённо должен был появиться и быть выработан.
Но что насчёт Силы Небесного Света? Он нахмурился. Эту силу нужно тренировать, для неё нужны конкретные методы.
Он мог только надеяться, что этой ночью, когда он уснёт, всплывут воспоминания детства, и он откроет третью страницу древнего текста, чтобы найти ответы и разрешить свои сомнения.
Затем Цинь Мин начал практиковать боевые приёмы. Немного подумав, он отбросил свой длинный молот из чёрного золота и взял в руки дровосечный нож.
Мгновенно вспыхнул холодный блеск, и Цинь Мин почувствовал, что свет вот-вот вырвется из его плоти и крови.
— Хм, неужели рождается Сила Небесного Света?
Он внимательно прислушивался к своим ощущениям. Помимо упражнений с ножом, он также использовал кулаки и ноги, демонстрируя различные эффективные и разрозненные техники убийства врагов, некоторые из которых были напрямую заимствованы из техник владения ножом. Во дворе раздался грохот ветра и грома.
Неизвестно, сколько времени прошло, но когда сумерки начали уступать место новому дню, Цинь Мин почувствовал лёгкую усталость и остановился.
После ужина старик Лю пришёл постучать в ворота.
Тело Цинь Мина хоть и перестало светиться, как печь, но в нём по-прежнему бурлила жизненная сила, и свежая энергия напоминала о начале всего живого.
Старик Лю был в трансе, просто глядя на него, ему казалось, что он наблюдает, как тает снег, как прорастают молодые ростки, и всё вокруг процветает.
— Ты что, сразу перешёл в третье пробуждение, без всякой подготовки? — спросил он, понизив голос.
Цинь Мин кивнул. После похода в горы они со стариком Лю хорошо узнали друг друга и им нечего было скрывать.
Старик Лю завидовал.
— Вы, старик, имея духовную субстанцию, не собираетесь сосредоточиться и привести себя в порядок? Чего вы ждёте? — спросил Цинь Мин.
— Ты думаешь, каждый может просто так идти вперёд, не думая о последствиях, и достигнуть пробуждения? — сказал старик Лю.
Ему действительно не хватало уверенности. Даже имея в руках эссенцию из муравейника, он не мог быть уверен, что сможет достигнуть третьего пробуждения.
Потому что невозможно сказать, как далеко сможет зайти каждый человек.
По крайней мере, порог первого пробуждения останавливал девяносто процентов людей.
Предшественники оценивали, что даже при наличии духовной субстанции, шестьдесят-семьдесят процентов людей будут остановлены у ворот и не смогут достигнуть даже первого пробуждения.
Несомненно, первое пробуждение не означало вступления на широкий путь. Даже имея духовную субстанцию, при втором пробуждении шестьдесят-семьдесят процентов людей будут остановлены.
То же самое происходит и при третьем пробуждении. Старик Лю был уже в таком возрасте, как он мог быть уверен?
Цинь Мин утешил его и укрепил его уверенность, сказав: — Вы должны верить, что сможете пройти через всю область пробуждения.
Старик Лю вздохнул и сказал, что всю свою жизнь он всегда спотыкался в решающие моменты. В свой золотой возраст он мог бы пробудиться, но получил травму в горах, сильно заболел и задержался на полгода.
В юности он отправился в город Чися и собирался стать учеником известного мастера, но тот старец неожиданно отправился по делам и погиб на краю абсолютной тёмной пустыни.
Вернувшись, старик Лю сблизился с группой стариков из патрульного отряда. Однажды они захотели вместе добыть некую таинственную субстанцию, но как только вошли в горы, столкнулись с обезумевшим знаменитым зверем. Тот мутант просто проходил мимо, не преследуя их специально, но они почти все погибли. Старик Лю был сильно истощён, и то, что он выжил, было чудом.
Цинь Мин слушал бормотание старика Лю и чувствовал, что тот действительно какой-то неудачник.
— Только наш поход в горы с тобой был относительно гладким, другие дела, честно говоря, были полны поворотов и преград, — вздохнул старик Лю.
— Это называется гладким? Четыре дня сражались с муравейником, и даже летающие муравьи, которых никогда раньше не видели, эволюционировали, — Цинь Мин посмотрел на него странным взглядом.
— Как там люди вокруг вас, их это не затронуло? — Цинь Мин, конечно, не был суеверен, совсем не верил в подобное, просто спросил небрежно.
— Тоже более-менее, — нерешительно ответил старик Лю.
— Что значит "более-менее"? — Цинь Мин подозрительно посмотрел на него.
— Я, как и ты, изначально не из этой деревни. Меня подобрал мой здешний дедушка, когда мне было шесть лет. Возможно, я был слишком мал, чтобы помнить своих настоящих родителей. Наверное, им тогда было нелегко, возможно, они давно умерли, иначе я бы не бродил в ледяной пустыне. Что удивительно, мои обморожения были очень серьёзными, но в итоге я выздоровел и выжил.
Цинь Мин не знал, как его утешить, и сказал: — Не думайте об этом слишком много. Думаю, вам следует вернуться домой, успокоиться, немедленно выпить духовную субстанцию, без всяких колебаний, и одним махом достигнуть третьего пробуждения!
— Я тоже так думаю, надо быть решительнее! — сказал старик Лю, достал из-за пазухи фарфоровую банку, отвинтил крышку и жадно выпил всё до дна.
Цинь Мин остолбенел и сказал: — Вы пришли ко мне и сразу выпили? Почему бы сначала не пойти домой и не успокоиться?
Старик Лю сказал: — Я думаю, что в последнее время мне везёт, когда я рядом с тобой. Я пришёл сюда, чтобы ещё немного погреться в твоей славе.
Затем он возбудился, уже чувствуя, как его тело горит, словно полыхает, и внутри постепенно начинает подниматься световой туман.
— Это... Я, старик, действительно преуспел! — он хотел громко рассмеяться, но пришлось понизить голос.
Цинь Мин сказал: — Не будьте так суеверны. У вас изначально был такой потенциал, просто вы сами создавали себе препятствия в сердце, поэтому иногда были недостаточно решительны и не осмеливались сделать этот шаг вперёд.
— Так говорить нельзя, в некоторые вещи нельзя не верить. Думаю, все неудачи связаны с окровавленным воздушным змеем, которого я видел в юности, по глупости, — старик Лю указал на ночное небо.
Цинь Мин сразу же посерьёзнел и спросил: — Точно где он был?
— Тогда я стоял у Огненного источника в деревне, а змей, должно быть, парил прямо над центром деревни Шуаншу...
Старик Лю, воспользовавшись тем, что Небесный Свет ещё не появился, плотнее закутался в меховую куртку и помчался домой.
Поздней ночью на теле Цинь Мина словно по-настоящему проявилась "золотая нить и нефритовая накидка".
Он немного засомневался: когда древние императоры хоронили, используя жемчужные саваны и нефритовые шкатулки, соединенные золотыми нитями, в стремлении к бессмертию, неужели они что-то об этом знали?
Цинь Мин погрузился в глубокий сон, и ближе к полуночи он снова пережил то же состояние, что и в прошлый раз: на грани сна и бодрствования он увидел себя в детстве.
Всё те же рваные детские одежды; когда он посмотрел вниз, два пальца на ногах уже торчали из прорех в маленьких ботинках.
И на этот раз он наконец разглядел мужчину, который говорил, хотя лишь мельком, когда тот наклонился, чтобы просмотреть древний текст.
Цинь Мин осознал, что это, вероятно, его родственник, и он чем-то похож на него.
Мужчине было около пятидесяти, виски поседели, руки были в мозолях, одежда тоже была старой и в заплатках.
— Это мой дедушка? — догадался Цинь Мин.
В его предвкушении древний текст открылся на третьей странице, и перед ним предстали мелкие слова и изображения человеческих фигур.
О Силе Небесного Света действительно не было ни слова!
Поскольку это было продолжением техники Пробуждения со второй страницы, далее быстро упоминались пять чувств, интуитивные инстинкты и так далее. Он предположил, что четвёртое пробуждение должно быть связано с восприятием.
— Но где же Сила Небесного Света?! — Цинь Мин почти вырвался из этого состояния от досады, чуть не проснувшись.
К счастью, он успокоился и продолжил читать, запоминая третью страницу древнего текста. Или, возможно, это было не запоминание, а воспоминания из детства, которые всплыли после третьего пробуждения.
Затем он сделал новое открытие: в самом нижнем углу страницы была строка с примечанием, упоминающим Силу Небесного Света!
Цинь Мин прочитал это с невозмутимым лицом. Почему ему казалось, что это похоже на ругательство в его адрес?
Смысл первой половины примечания был таков: Небесный Свет уже родился, а свою собственную Силу Небесного Света всё ещё не можешь выработать?
Затем было упомянуто, что делать дальше, всего одно слово: "плавить"!
Вторая половина примечания была насмешливой, говоря, что для практики техники из древнего текста нужен мастер, который покажет путь. Если, даже после того как тебе всё показали шаг за шагом, ты всё ещё так глуп, то можешь отказаться от древнего текста.
— Ругайся сколько хочешь, я сам её освоил, никто меня не учил, — Цинь Мин проснулся.
Густая ночь отступила, наступил новый день. После завтрака он сразу вышел во двор, чтобы практиковать технику Пробуждения из древнего текста.
— Поиск внутри себя! — это было одно из ключевых слов, которое он увидел на третьей странице древнего текста.
По мере того как он демонстрировал технику Пробуждения, Небесный Свет в его теле снова забурлил, как и вчера. В конце концов, словно не в силах сдерживаться, на кончиках его пальцев, на его коже появилась таинственная рябь, а затем вырвалась Сила Небесного Света!
Всплеск! Как только его кончики пальцев коснулись рукояти, дровосечный нож прилип к его руке.
Затем, немного попробовав, он слегка напряг пальцы, и Сила Небесного Света вырвалась наружу, оставив большой зазубрину на дровосечном ноже.
— Непросто, я наконец-то выработал свою Силу Небесного Света, — он внимательно прислушивался к своим ощущениям, постоянно проверяя себя. Затем, естественно, он снова подумал о том ножевом мануале, на котором тоже была описана Сила Небесного Света.
При третьем пробуждении многие с трудом тренировали только одну Силу Небесного Света. Цинь Мин считал, что его предел не должен ограничиваться одним типом, тем более что у него был трёхцветный цветок.
Кроме того, в примечании к древнему тексту упоминалось слово "плавить", что явно напоминало последователям о необходимости тренировать больше видов Силы Небесного Света.
Цинь Мин услышал движение у деревенского входа: люди из Золотого Куриного Хребта действительно пришли, чтобы пригласить новопробудившихся присоединиться к ним.
— Всё готово, не хватает только хорошего клинка! — Цинь Мин достал нефритовое железо из овечьего жира. Этому таинственному материалу не требуется тысячи ковок и сотни закалок, достаточно просто расплавить его и превратить в оружие, что намного проще и быстрее будет сделано.