Глава 103. Битва на истощение энергии судьбы

В небольшой комнате для культивации клубились слои облаков.

— Мэн Чун, Мэн Чун, силён, поистине силён! — лицо Нин Чжо было исполнено серьёзности.

— Достоин обладателя бессмертного таланта.

Хотя в этот раз Мэн Чун снова потерпел поражение, Нин Чжо уже ощутил его мощный натиск!

— Каждый раз, когда я отбрасываю его, он быстро возвращается, и его сила стремительно растёт.

— Я словно точильный камень, который постоянно делает его всё острее и острее!

— Если так пойдёт и дальше, возможно, однажды он прорвётся сквозь мои преграды, взлетит в небеса, и я больше не смогу его сдержать.

В первый раз Золотокровная Боевая Обезьяна по имени Дашэн победила Мэн Чуна потому, что тот злоупотребил своим бессмертным талантом, из-за чего его силы иссякли, и он потерпел сокрушительное поражение.

Но ко второму разу Мэн Чун уже овладел более глубоким применением своего таланта, что позволило значительно сократить расход сил и ускорять отдельные части тела. Это дало ему возможность сражаться с Юань Дашэном на равных и даже постепенно начать его теснить.

— В этот раз я победил, положившись на заклинания.

— Этот козырь теперь раскрыт, и Мэн Чун определённо найдёт способ ему противостоять. Вопрос лишь в том, сколько времени ему на это понадобится? — у Нин Чжо появилось предчувствие на этот счёт.

На самом деле, решить эту проблему было несложно.

Мэн Чуну нужно было лишь освоить несколько заклинаний, чтобы противопоставить их моим.

Просто он был одержим идеей прорваться через испытания, полагаясь исключительно на свой бессмертный талант, и не стал изучать и практиковать заклинания, полученные в качестве награды.

Нин Чжо оценил последствия боя.

Юань Дашэн получил немало повреждений, гораздо более серьёзных, чем в первом бою.

Сейчас Нин Чжо не мог телепортировать Юань Дашэна обратно, поэтому он управлял им, заставив открыть дверь и направиться в ремонтную мастерскую.

Прибыв туда, Нин Чжо, управляя обезьяной, заплатил духовными камнями, выбрал множество механических инструментов и начал самостоятельный ремонт.

Юань Дашэн сел на пол, скрестив ноги. В одной руке он держал кусок огненной древесины, а другой применил технику Соединения Дерева.

Древесина потекла, словно вода, извиваясь и проникая в многочисленные раны, полностью заполняя их.

Затем Нин Чжо через Юань Дашэна применил технику Огненного Омовения, сжигая древесину и превращая её в пепел, чтобы залатать большие и малые трещины и шрамы.

Этот способ ремонта не был идеальным.

Прежний метод ремонта, который использовал Нин Чжо, был намного лучше.

Теперь, хотя раны Юань Дашэна и были обработаны, на их месте остались чёрные полосы пепла. Эти угольно-чёрные шрамы, разбросанные по всему его телу, придавали ему ещё более свирепый и грозный вид.

Ничего не поделаешь. Нин Чжо не мог под присмотром четырёх охранников клана Нин открыто использовать различные инструменты, плавить соответствующие огненные камни и создавать материалы для заполнения и починки.

— Хм? Кажется, духовность уменьшилась… — во время ремонта Нин Чжо заметил неладное.

Духовность Юань Дашэна немного снизилась. Раньше она составляла полных восемьдесят процентов, а теперь — семьдесят девять.

Сердце Нин Чжо сжалось: "Мне нужно полагаться на Юань Дашэна, чтобы сдерживать Мэн Чуна, а значит, придётся найти способ восполнять его духовность".

— Духовность… — Нин Чжо очень мало знал об этом.

Хоть он и выучил наизусть все знания из библиотеки клана Нин, это были общедоступные книги, а не трактаты высокого уровня.

Духовность была связана с духовными сокровищами — это была высшая сила в мире культивации, и сведения о ней содержались только в тайных учениях.

Давление на Нин Чжо росло с каждым днём.

Он строил планы четырнадцать лет, но настоящая борьба за Лавовый Божественный Дворец оказалась полна неожиданностей. И Юань Дашэн, и Чжу Сюаньцзи заставили Нин Чжо менять свои планы, шаг за шагом приводя его к нынешнему положению.

— Мэн Чун — родной внук Мэн Куя, у него наверняка есть защитные артефакты, подаренные культиватором стадии Зарождения Души.

— Я не могу подстроить для Мэн Чуна ловушку, подобную той, что была для Юань Дашэна.

— По сравнению с резиденцией главы города, весь клан Нин — ничто. А я всего лишь представитель боковой ветви клана Нин. Если я вступлю в открытое противостояние с резиденцией главы города, разве клан Нин станет меня поддерживать?

Таким образом, сколько бы раз Мэн Чун ни терпел поражение, он мог возвращаться снова и снова.

А Нин Чжо тратил на него много сил, боевой мощи и времени, что мешало ему сосредоточиться на исследовании Божественного Дворца.

— Взять хотя бы этот бой: я не получил никакой добычи, а наоборот, вынужден тратить ресурсы на ремонт Юань Дашэна.

— Единственная польза, пожалуй, в том, что в состоянии духовной связи я могу в полной мере ощутить боевое состояние Юань Дашэна, что даёт мне глубокое понимание боевых искусств и огромное вдохновение.

— Но так продолжаться не может.

— Чем дольше я сражаюсь, тем слабее становлюсь…

Нин Чжо смотрел на общую картину и нисколько не был одурманен сиюминутной победой. Чем глубже он размышлял, тем больше его охватывала тревога.

Резиденция главы города.

Мэн Чун медленно открыл глаза.

Мышцы на его лице непроизвольно дёрнулись.

Фантомная боль!

В Лавовом Божественном Дворце его сожгли заживо, и это ощущение было настолько реальным, что оставило неизгладимое впечатление.

Мэн Чун не спешил вставать, его взгляд был немного пустым.

Овладев Тенью молнии, он стал тратить гораздо меньше эссенции, энергии и духа.

На этот раз он мог бы сесть и свободно двигаться, но не стал.

Его сердце наполнилось унынием и разочарованием.

С самого детства у Мэн Чуна был обнаружен бессмертный талант, и его путь всегда был гладким. Он никогда не сталкивался с такими серьёзными трудностями.

И дело было не только в масштабе трудностей, но и в их многократном повторении.

Несмотря на то, что Мэн Чун по своей натуре был смелым и полным боевого духа, в этот момент он всё же впал в уныние.

— Исследовать этот Лавовый Божественный Дворец невероятно сложно!

Мэн Чун вспомнил механическую обезьяну, объятую яростным пламенем, и на мгновение растерялся, не зная, что делать дальше.

Полная растерянность.

За каждым его движением наблюдали слуги и прислуга.

Увидев, что на этот раз молодой господин Мэн Чун после возвращения души был не в себе, слуги немедленно доложили об этом наверх.

Состояние Мэн Чуна было главным приоритетом.

Вскоре об этом узнал Мэн Куй.

— Хм? — он почувствовал неладное.

Мэн Куй, находясь на вершине горы Огненной Хурмы, испустил из глаз божественный свет, который пронзил пространство и все преграды на пути, позволив ему увидеть своего любимого внука, лежащего безмолвно в комнате с рассеянным взглядом.

— Что-то не так. Позвольте-ка мне посчитать.

Мэн Куй сделал расчёт на пальцах, но ничего не вышло.

Он тут же достал магический артефакт в виде счётной доски, его пальцы замелькали, духовная энергия и божественное сознание стремительно расходовались, непрерывно передвигая костяшки.

Когда костяшки замерли, Мэн Куй вычислил энергию судьбы Мэн Чуна.

— Как она может быть такой низкой? — культиватор стадии Зарождения Души был поражён.

Он знал, что Мэн Чун обладал бессмертным талантом, и его энергия судьбы от природы была очень сильной. Такое низкое её состояние было крайне редким явлением.

В отличие от своих предков из клана Мэн, талант Мэн Куя был высшего порядка и назывался "Взор с Высокой Горы".

Этот талант позволял ему стоять непоколебимо, словно гора. Пока он оставался недвижим, его собственная энергия судьбы обретала устойчивость, и он мог спокойно обозревать окрестности, наблюдая за всей картиной.

Поэтому у него было прозвище "Канцлер с Вершины Горы". Вступая в бой, он всегда оставался незыблемым, как скала, наблюдая за расстановкой сил и провоцируя врага на атаку.

Его энергия судьбы была устойчива, её трудно было поколебать, и урон, который он получал, был намного меньше, чем у противника.

Поэтому часто случалось так, что враг, долгое время безуспешно атаковавший его, сам раскрывал свои слабые места.

Мэн Куй оставался недвижим, пока слабых мест не накапливалось достаточно, и тогда он наносил сокрушительный удар, часто убивая врага с одного раза и обеспечивая себе победу.

Он также практиковал технику вычислений.

Это было большой редкостью.

В мире культивации для овладения техниками предсказания требовался редкий духовный корень или талант.

"Взор с Высокой Горы" как раз и был таким талантом. Когда дальновидность достигала определённого уровня, можно было "увидеть" некоторые картины будущего.

Состояние Мэн Чуна напомнило Мэн Кую о временах великой смуты, когда герои боролись за власть над миром.

Часто самые яркие драконы в начале были не истинными претендентами на трон. В начальных и средних стадиях борьбы они привлекали слишком много огня, сражались друг с другом, и их энергия судьбы истощалась. А семя истинного правителя тем временем росло и крепло, в итоге накапливая силу, чтобы установить порядок и создать собственное государство культиваторов.

— По словам Чжу Сюаньцзи, время явления Лавового Божественного Дворца ещё не пришло…

— Поэтому, силой захватывая Божественный Дворец, мы идём вразрез с его энергией судьбы.

— Мой внук сейчас первый, он рвётся вперёд, из-за чего его энергия судьбы так сильно истощилась.

— Если бы удалось заполучить из Лавового Божественного Дворца артефакт, подавляющий или связанный с энергией судьбы, это помогло бы максимально избежать столкновения энергий!

Подумав об этом, Мэн Куй издалека передал мысленное сообщение и одновременно использовал свой артефакт, чтобы временно поднять энергию судьбы Мэн Чуна.

— Глупое дитя, не пора ли очнуться?

— А, дедушка! — разум Мэн Чуна прояснился. Его энергия судьбы вернулась в норму, помутнение рассудка исчезло.

Его взгляд стал острым, и в голове мелькнула блестящая мысль: — Есть!

— Я придумал способ.

— Раз противник использует заклинания, я тоже могу их использовать.

— Среди наград за прохождение есть техника Объятий Льда. Мне нужно пройти особую тренировку, овладеть этим заклинанием, и тогда я смогу справиться с пламенем той обезьяны, не так ли?

— Ха-ха-ха!

Мэн Чун рассмеялся, внезапно вскочил и спрыгнул на пол.

Широкими шагами он подошёл к двери и распахнул её: — Эй, кто-нибудь, принесите мне еды.

— Я буду есть, есть и есть!

— А после еды я буду тренироваться, тренироваться и тренироваться!

Увидев это, слуги вздохнули с облегчением.

Таким они и знали Мэн Чуна.

Мэн Куй издалека наблюдал за этой сценой и удовлетворённо кивнул.

Затем он посмотрел в сторону земель кланов Чжоу, Чжэн и Нин, и его взгляд стал серьёзным.

— Мой внук и Лавовый Божественный Дворец столкнулись энергиями судьбы, истощая друг друга, словно два могучих противника.

— Сейчас три клана объединились. Хотя сложение их энергий судьбы — дело непростое, им всё же будет легче воспользоваться ситуацией.

— Пора их немного притормозить.

Клан Чжоу.

Нин Чжо провели в Павильон Драгоценных Записей.

— Это "Трактат о Духовности". Прошу собрата Нин Чжо ознакомиться с ним здесь, — напутствовал его культиватор из клана Чжоу.

Нин Чжо кивнул и взял нефритовую табличку.

Проверив её, он приложил табличку ко лбу.

Он влил в неё духовное чувство и начал читать.

"Трактат о Духовности" не был ни техникой культивации, ни тайным искусством, а настоящей сокровищницей знаний о духовности.

Закончив чтение, Нин Чжо долго сидел с сияющими глазами.

Его кругозор расширился, это был качественный скачок, и он получил огромную пользу!

— Оказывается, в духовности столько тонкостей.

В "Трактате о Духовности" она делилась на пять ступеней.

Самая низшая — Неодушевлённость.

Затем — Мёртвый дух.

После — Живой дух.

Ещё выше — Разумный дух.

И самая высшая — Божественный дух.

Так называемая "упрямая косность" — это и есть стадия Неодушевлённости, когда нет никаких проявлений духовности.

Стадия Мёртвого духа, по возрастанию, делилась на: Духовный отголосок, Духовный узор, Духовный корень, Духовная тень, Духовный образ.

Стадия Живого духа, от низшей к высшей, делилась на: Духовная искра, Духовная подвижность, Духовное превосходство, Духовная живость, Духовная чуткость.

Согласно книге, духовность Юань Дашэна находилась на стадии Духовного превосходства в ступени Живого духа.