Глава 3

Из-за лихорадки Аманэ слишком поздно понял, в каком состоянии находится его квартира; он пожалел, что впустил Махиру, когда увидел перед собой реальность.

Квартира, в которой жил Аманэ, была 1SLDKˡ.

В ней были просторная гостиная, спальня и кладовая ─ роскошное помещение для человека, живущего в одиночестве. Поскольку его родители были достаточно обеспечены, он решил остаться здесь, учитывая условия безопасности и местоположение.

Именно родители потребовали, чтобы он остался здесь, и он был не против. Тем не менее он считал, что они не должны были так много тратить. Он действительно не смог бы жить в такой огромной квартире один.

К тому же, пока Аманэ жил один, он совершенно не любил убираться.

Поэтому в гостиной и даже в спальне царил беспорядок.

— Это действительно неприглядно.

Ангел, или, скорее, спасительница, не скупилась на слова, несмотря на столь очаровательную внешность.

Это было действительно ужасно, и Аманэ не мог возразить. Он бы убрал некоторые вещи, если бы знал, что придет кто-то еще, но было уже слишком поздно.

Блестящие губы Махиру вздохнули, но она не ушла. Вместо этого она провела Аманэ в спальню.

По дороге они оба чуть не споткнулись. Аманэ с болью осознавал, что, раз уж он устроил в квартире такой беспорядок, будет нехорошо, если он не уберется по-настоящему.

— Я ненадолго отлучусь. Переоденься до моего возвращения. Все будет в порядке, не так ли?

—... Ты вернешься?

— Я не смогу спокойно спать, если оставлю больного человека на кровати.

Похоже, Махиру думала о том же, что и Аманэ, и не могла ничего прокомментировать.

Как только Махиру вышла из комнаты, он послушно выполнил приказ и переоделся в домашнюю одежду.

—... Ну здесь беспорядок, и ступить некуда... как ты так живешь...

Переодеваясь, он услышал возмущенное бормотание, и ему стало очень стыдно.

Переодевшись, он лег и, кажется, заснул. Когда он с усилием открыл тяжелые веки, первое, что он увидел, были волосы цвета льна.

Подняв голову, он увидел, что Махиру стоит и молча смотрит на него. Оказалось, что все произошедшее не было сном.

—... Который сейчас час?

— Семь вечера. Ты спал всего несколько часов.

Махиру ответила кратко и, когда Аманэ уже поднимался, протянула ему чашку с каким-то напитком

Почувствовав милость, он поднес чашку ко рту и наконец-то смог оглядеться.

Ему стало немного легче, вероятно, из-за сна.

Затем он заметил, что его голова немного холодная. Он потрогал ее и почувствовал на кончиках пальцев что-то похожее на ткань, хотя и немного жестковатое.

На его лбу лежала охлаждающая ткань, которой не было в его доме. Заметив это, он поднял голову в сторону Махиру. — Я принесла ее из своего дома, — просто ответила она.

В его доме не было ни охлаждающей ткани, ни этого напитка. Похоже, она принесла и этот напиток и сюда.

—... Спасибо, что помогла.

— Не составило труда.

Отстраненный ответ заставил его помрачнеть.

Скорее всего, она заботилась о нем из чувства вины, а не из желания поговорить с Аманэ. В любом случае, невозможно было говорить по душам, находясь в доме только что встреченного парня.

— Как бы то ни было, я принесла лекарство и положила на стол. Лучше не принимать его на голодный желудок. Ты голоден?

— Хм, вроде того.

— Понятно. Я приготовила кашу, так что, пожалуйста, съешь ее.

—... Э, это ты приготовила, Шиина?

— А здесь есть кто-то еще? Я съем ее, если ты не хочешь.

— Нет, нет, я съем. Пожалуйста, позволь мне.

Он не ожидал, что она будет заботиться о нем, а тем более варить кашу, и поэтому немного волновался.

Честно говоря, кулинарные способности Махиру были ему неизвестны, но он никогда не слышал слухов о том, что она проваливала уроки домоводства, так что, вероятно, все было не так уж плохо.

Аманэ тут же опустил голову, прося его угостить, а Махиру уставилась на него безучастным взглядом. Она кивнула, передавая ему термометр, лежащий на столике.

— Сейчас принесу. Померяй пока температуру.

— Хорошо.

Он сделал, как она сказала, расстегнул рубашку и взял градусник. В этот момент Махиру отвернулась.

— Пожалуйста, делай это, когда меня не будет в этой комнате.

В ее голосе слышалась ярость, и Аманэ, оглянувшись, увидел, что ее лицо слегка покраснело.

Реакция Махиру показалась Аманэ немного странной, ведь в отличие от девочек, парням не нужно было скрывать свою грудь. Вероятно, Махиру не из тех, кто спокойно может смотреть на грудь парня. Видимо это из-за этого она поспешно отвела взгляд в сторону, как только он расстегнул рубашку.

Ее белое лицо окрасилось в легкий оттенок розы, и она, дрожа, продолжала смотреть в сторону. У Махиру покраснели уши, показывая, как она смущена.

«... А-а-а, я начинаю понимать, почему парни вокруг нее говорят, что она такая милая».

Аманэ тоже считала Махиру красивой девушкой, но не более того. Несомненно, она была красивой и милой, но для него это было все.

Она была прекрасна, как скульптурное произведение. Впечатление, которое она производила, было сродни впечатлению от произведения искусства.

Но в этот момент Махиру, очевидно, слегка смутилась, отчего стала выглядеть немного человечнее и, как ни странно, очаровательнее.

—... Тогда поторопись и принеси кашу?

— Я и без тебя это знаю.

Их отношения были не настолько близки, чтобы он мог открыто заявить, какая она милая. Она бы сочла его странным, если бы он так поступил, поэтому он отмахнулся от своих мыслей.

Как только он произнес это безразличное слово, Махиру на цыпочках вышла из комнаты.

Она немного замедлила шаг, возможно, из-за того, что в комнате было слишком грязно. Скорее всего, последнее.

Ошарашенно наблюдая за ее уходом, Аманэ слегка вздохнул, удивляясь, как все так получилось.

«... Ну, думаю, это чувство ответственности и вины».

Девушка обычно не входит в дом незнакомого парня, чтобы просто позаботиться о нем. Будет плохо, если на нее нападут.

Но Махиру сделала это, несмотря на риск, и, похоже, чувствовала себя очень виноватой. Аманэ явно не проявлял к ней интереса, и это могло стать причиной ее облегчения.

В любом случае, не стоит сомневаться, что Махиру начала заботиться о нем, потому что другого выхода не было.

—... Я принесла.

Пока в голове Аманэ проносились подобные мысли, Махиру осторожно постучала в дверь.

Казалось, она не сразу вошла, обеспокоенная тем, что он не полностью одет. Потом он вспомнил, что расстегнул одежду, чтобы измерить температуру.

— Я еще не закончил мерить температуру.

— Я сказала, что ты должен мерить температуру, когда меня нет...

— Прости, я не успел.

Он извинился, засунул термометр подмышку и вскоре услышал глухой сигнал градусника.

Он вытащил его, и тот показал 38. 3°C. Не так плохо, чтобы попасть в больницу, но довольно высоко.

Аманэ застегнул рубашку. — Входи, — сказал он Махиру, которая еще не вошла. Она осторожно вошла, неся поднос с кашей.

Очевидно, она выглядела спокойной, ведь он наконец-то надел свою одежду.

— У тебя температура?

— 38. 3°C. Мне станет лучше с лекарствами и сном.

—... Лекарства, продающиеся в аптеках, в основном борются с симптомами, а не с самим вирусом. Хорошо отдохни и укрепляй свой иммунитет.

Аманэ понимал, что Махиру просто беспокоится, и у него защемило сердце.

— Господи, — вздохнула она, ставя глиняный горшок и поднос на приставной столик и открывая крышку.

В нем оказалась каша со сливами. Каша была негустой, учитывая нагрузку на желудок, вероятно, в соотношении 7: 1 воды и риса.

Слива была добавлена не для вкуса, а потому, что, как говорили, она помогает при простуде.

Пар не сочился, но блюдо было теплым, что означало, что его не приготовили несколько минут назад, а специально охладили.

Пока Аманэ разглядывал кашу, Махиру не обращала на него внимания, подавая кашу в миске. Кусочки сливы были аккуратно разбросаны внутри, косточки тщательно удалены, красная мякоть тускло выделялась на белом фоне.

— Вот. Наверное, она уже не горячая.

— М-м, спасибо.

Он взял ложку, зачерпнул ложкой и уставился на нее. Махиру с удивлением наблюдала за его жестом.

—... Ты что, хочешь, чтобы я тебя накормила? Я не оказываю таких услуг.

— Никто этого и не говорит... я просто думаю, что ты хорошо готовишь.

— Любой человек, живущий один, должен уметь это делать.

Аманэ, который никогда не мог нормально жить в одиночестве, эти слова очень задели.

— Фуджимия-сан, прежде чем готовить, приберитесь в своей комнате.

— Займусь и этим.

Похоже, Махиру догадалась, о чем думает Аманэ, и нанесла еще один удар. Поднеся ложку с кашей ко рту, он пробормотал, пытаясь отмахнуться от этого вопроса.

Липкая каша растеклась по его рту вместе с оригинальным вкусом риса и небольшим количеством соли.

Но кислинка и соленость измельченных сушеных слив были очень аппетитными, устанавливая тонкий баланс.

Аманэ не очень любил соленые сушеные сливы, но ему нравилась легкая сладость в этой мягкой кислинке. Если бы он был здоров, то положил бы сушеные сливы на белый рис и сделал бы чазуке.

— Вкусно.

— Спасибо за это. Но кашу мог бы сварить любой, без особой разницы.

Махиру ответила с пустым лицом, но на ее лице появилась небольшая улыбка.

Она отличалась от той улыбки, которую он иногда видел в школе. Это была улыбка облегчения, и он подсознательно уставился на нее.

—... Фуджимия-сан?

— Нет, ничего.

Добрая улыбка исчезла через мгновение, и ему стало жаль.

Но Аманэ ничего не сказал, отмахнувшись от этой мысли, и стал есть кашу маленькими ложечками.

-▪-◆-▪-◆-▪-◆-▪-

1) 1LDK ─ это квартира с одной комнатой, а также с гостиной, столовой и кухней. L означает «Living», D ─ «Dining», K ─ «Kitchen». Цифра 1 указывает на то, что в дополнение к основной жилой площади есть еще одна комната.

В Японии планировка квартиры описывается с точки зрения количества комнат в дополнение к основной гостиной/столовой/кухне, а не с точки зрения кол-ва спален.

А вот уже 1SDLK ─ это 1LDK, только с дополнительной комнатой («кладовая» или «служебная комната»), которая официально не квалифицируется как спальня, например, потому что в ней может отсутствовать окно.