Глава 94. Предательства
Лирию часто предавали. Её предал собственный брат, родная мать, все её слуги, государство, в котором она родилась и выросла, даже собственное тело часто предавало велларийку, не говоря уже о том южном проныре. Впрочем, Себастьян одним своим существованием был создан, чтобы окружающие его подозревали.
Доводилось Лирии и самой предавать: отца, когда она однажды серьёзно отступила с пути истинного велларийца, свою совесть, когда ей пришлось всадить кристалл в глазное яблоко республиканца, её сородича, и подставлять под смертельную опасность желтокожих студентов, которые лишь хотели мести за родителей, по указке Норриса.
Лирия нисколько не удивилась перспективе того, что теперь её мог предать ещё и земной варвар. Когда она увидела, как Джон Миллард шушукался с очкастым офицером-цензусом в ларионском дворце на мраморной лестнице — что была с балюстрадами в такую ширину, будто бы только они одни держали на себе всю крышу Милославского дворца!
«Отец говорил мне, чтобы я первой делала выпад, карающий моих желтокожих союзников — они ведь всё равно предадут, но я-то думала, что хотя бы руна феникса пробудит в варварах здравый смысл, да покарает их Эллуна!», — скрутила губы в трубочку велларийка, пытаясь разобрать, что же мечник шептал ларионскому служащему.
На самом деле в ней все ещё теплилась ненависть на Себастьяна, который удумал продать их в какую-то лабораторию, как кроликов! О чем он вообще мог думать? Велларийка сильно ошиблась, когда полагала, что в южанине может оставаться хоть капелька воли и тяги к свободе. А ведь именно на него она пыталась полагаться по первой, когда троица едва проснулась — он казался аристократке наилучшей альтернативой, ибо вторым вариантом был Джон — теперь эта ошибка выводило девушку из себя.
Лирия подошла к торцовой части лестницы, где стояли роскошные скамейки. Спихнула с вышеназванной скамейки какую-то фрейлину, встав на ту ногами. На скамейку, так аристократка могла лучше слышать диалог землянина и офицера, пускай постоять на фрейлине она была не прочь.
«Передай королеве, шепчет, — фыркнула Лирия вслух, — что это ей интересно передавать? Только я начинаю думать, что Миллард на моей стороне — этот головорез тут же нашептывает кому-то другому! Тоже мне, монарший клоп с лицом, как у садового крота!».
— Что с тобой? — аристократка ощутила, как её пихнула локтем студентка. — Ты слишком много рожи корчишь. Муха в ботинок залезла, иль чаго?
— Давай спускайся, голытьба нищая, куда на лавку полезла?!
— Но ты же…
— Видела мои башмаки? — Лирия не упустила шанса похвастаться своими новыми сапожками, блестевшими после того, как их вычистила служанка… точнее стриж, замаскированная под служанку. — То-то же, Милада, а теперь погляди на своё тряпье. Негоже с таким по дворцовым скамьям лазить.
Новодная принялась упираться:
— Попробовала бы ты, ведьма лунная, походить час в той обуви, что дает нам академия — предпочла бы любые обмотки, лишь бы пятки не…
— Вы обе совсем из ума выжили? — раздался холодный бас позади.
Оказывается, Миллард вернулся к ним, оставив солдата с перепуганной миной: «Проклятая целительница Терруна всё испортила!».
— Слезайте, — громила подал руки девушкам, глянув на изумленную фрейлину, — извините за неудобства, можете садиться.
Спустившись, Лирия не стала медлить:
— И ты, прохиндей, тоже шевелись, — взяла она за плечо обмякшего Себастьяна, едва не спустив его по лестнице. — Или думаешь дать деру?
Скитлер поглядел на неё отреченным взглядом:
— Будто у меня есть выбор, — проговорил он, — на малину не звали…
— Мне так тебя жаль! — скривилась девушка, скрестив руки на груди. — Эй, а ты куда намылился?! О чем ты говорил?
Она едва успела ухватить Джона, который как ни в чём не бывало направился к выходу дворца, резной арке размером с боевого слона, украшенной в исталебском стиле: шелками похожими на обрывки нижнего белья, снятых со знатных дам.
Только так Лирия могла воспринимать архитектуру родного города де Миланов, дома для Церковного Папы — одного из архитекторов несчастья велларийского народа, после Антарских. У выхода во дворец собралась немалая толпа, видимо, яркий дым не оставил никого равнодушным.
— Мы можем идти, — ответил ей Миллард после неловкого затишья, прерываемого лишь болезненными стонами Новодной со своими швами на боку.
— Нас так просто отпускают?
— Он не возражал, — холодно зыкнул Миллард, поглядев на удалившегося цензуса.
— Ты ведь всё им рассказал, да? И велел поскорее рассказать королеве, — ткнула его ладонью по кирасе аристократка, — чтобы после всего… явились твои друзья из Иллариота?!
— Нет, они тут ни при чём. Случай с Божеком — странная случайность, причины которой мы обязательно узнаем, — хмыкнул Джон, потирая своё изуродованное веко. — Я не хочу лишиться друзей. Потому не рассказал ничего важного.
— Какие, псякрев, ещё друзья в Иллариоте?! — влезла между ними красноглазая пищалка.
Лирия закатила глаза:
— Никакие, идем уже студентка, лучше позаботься о своих друзьях!
— У меня они хотя бы есть!
Велларийка хотела бы стукнуть крестьянку за наглость, расшибив ей её пухленькие губки до крови. Хотела бы, однако слова мещанки были правдой, ещё и сходившейся с истинным путем велларийца: «Ведь все друзья из порождений Терруна, рано или поздно, лишат тебя лунного света в душе, как они сделали это с твоим братом!», — говаривал её отец.
«Что уж там, они сделали это и со мной»
Когда они вышли на улицу, даже заработавшие портальные рамки не улучшили настроения Лирии. Среди узких улочек, широких проспектов и площадей, ларионцы стояли молча, смотря на поднимающийся от собора дым. Но огня не было.
Мещане перешептывались один с другим о гневе Божьем. В городе стояла страшная тишина, если не считать сумасшедшего ливня, опустившегося на город.
«Кто бы ни устроил этот пожар, — поморщилась девушка от хлынувшей на волосы влаги, — ему пришлось сильно постараться».
— Все на нервах, — буркнула Лирия, заметив особенно злостные взгляды на себе, предпочтя натянуть капюшон подальше.
— Для необученных мещан всё в последнее время напоминает о конце Света, начиная с Пожаров Игниса, — объяснила Милада, — в последний раз собор горел после того, как Дилан, первый из Антарских, сломил силы реформаторов, окончив имперский раскол. Немудрено, что многие видят в происходящем знамения новой ужасной войны. Говорят, если уж при мятеже земляне не смогли поджечь его, то теперь…
— Это неправда, — ни с того ни с сего заявил Миллард, прежде прорывавшийся сквозь лужи в одиночестве, что рыбацкая шлюпка в шторм, — Златозлавский монастырь не горел в дни мятежа и никто его сжечь не пытался, выгорело лишь пару рядом зданий, где прятались солдаты короля Стефана. Митрополит так и не открыл двери собора мятежникам в тот день, оставив их нам.
Лирия раздраженно покачала головой: «Эти двое готовы затирать подобные тирады даже в ливень!».
— А что, Милада, говорят обученные академики? — поторопила она студентку, прекратив извечный перебор косточек былого мятежа.
— Не знаю, в последний раз я ходила на пары задолго до того, как меня пырнул кинжалом ваш дружок.
— Наш дружок?! — Лирия чуть не поймала ртом её косу, развернувшись в ярости. — Я говорила тебе быть в стороне! Ты студентка, во имя Эллуны, мелкая девка ещё!
— А ты будто мужичье бойцовское, — ткнула её в грудь Новодная.
— Ты… Советую убавить спеси перед знатной дамой, — надула губы аристократка, — я благодарна тебе, крестьянка, что ты задала жару убийце, но меня держит с тобой лишь обещание и, если б не оно, ты б этого дворца и в сказке не увидела!
Лирия пихнула Миладу от себя, прямо на Себастьяна, который мотылял из стороны в сторону, что флаг по ветру. Южанин лишь апатично наблюдал за паданием целительницы на мостовую.
— Вы можете прекратить ваши девчачьи забавы? — пробасил Миллард.
— Не тогда, когда босоногий гном на ножках с красными глазищами и веревкой вместо пояса будет указывать мне, что я не похожа на даму!
— А ты похожа?
Велларийка проехалась ногой по луже, обдав землянина водой. Тот лишь вздохнул, оттащив от неё ларионку за шиворот.
— За те недели, что я вас знаю, вы токо и кормили обещаниями меня и профессора! Всё ради того, чтоб узнать у Отступника дорожку! Да-да, — трепыхалась студентка в лапищах Джона, — Войтек мне всё рассказал! Надеюсь, дорога у вас будет удачной! В Пекло!
— Ты ведь видела ту чертовщину, как твои родичи или кто они там, бездумно бросались на нас! Их руны! — крикнула ей Лирия. — По-твоему Отступник всё ещё главная проблема?!
— Нет, — вырвалась из рук Джона Новодная, — но месть никуда не денется!
Велларийка вздохнула, смахнув капли со лба.
— Пару десятков вознесений тому назад, я бродила в глуши, лелея мысль о мести всей вашей расе за то, через что вы заставили меня пройти. Каждой желтокожей голове! Но что толку? В чём смысл? Особенно теперь, — она, сощурив зенки, поглядела на солнце, скрытое за тучами. По спине пробежали мурашки. — Месть может подождать. Время всегда найдется. Я мечтаю о своей уже три года с момента Затменной ночи и коронации Деспота.
— А я ждала шесть!
— Во имя духов предков, там горит блядская церковь! — не выдержал Миллард.
— Плевать я хотела на собор, — призналась Милада, указывая им путь рукой, — моя вера во мне, а не у митрополитов лощеных…
— Вы обе только что наговорили на прижигание языков. Опять! Не советую продолжать, — буркнул землянин.
Дождь лил как из ведра.
Он лил уже несколько часов к ряду, превращая переулок, который они выбрали, чтобы избежать главных дорог, в извилистое болото. Вода стекала с листвы, густо поросшей по заборам, и постепенно пропитывала до нитки несчастных спутников.
Вода уже успела просочиться под капюшон Лирии, затекла ей за воротник и скапливалась в ботинках, впиваясь в кожу с каждым шагом с хлюпаньями, словно из бульварной книжонки.
«В пути истинной велларийки отец не упоминал промокшую обувку, — гневалась Лирия, — должен был, черт возьми».