Глава 66. Ночная прогулка

Милада чувствовала себя дурой. Их план предполагал, что Отступник примет их колонну за игнибатцев и атакует. Для сего требовалось выглядеть как еретик. Новодная, чтоб накинуть на себя, выбрала самое дряхлое рубище, которое только смогла отыскать на складе прислуги Академии – туда у неё был доступ по старой памяти, благо дыр в стенах и тайных лазов в древних постройках хватало.

«Ежели бы меня в таком наряде увидел Декан, он бы мог возразить только моему скромному интеллекту. Думаю, он был даже рад воровству этих лохмотий».

Оказавшись на Олавском рынке она тут же увидела троицу – их выдавали крики и ругань. Находились наймиты в харчевне "Что рекой принесло", немногие знали её название. Обычно потому, что не умели читать. Но Миладе она была хорошо знакома, всё дело в том, что стряпню её покойной матери не стали бы есть даже крысы. Но рядом с их домом стояла эта самая харчевня.

«Никто в северном Ларионе не готовит такую похлёбку как у них, — отвлекала себя мыслями целительница, когда подходила к троице, — полная копченостей и такая густая евонная похлебка, что ложка торчком стояла».

Если бы не дурацкие принципы девушки, не её упертость и страх лишиться смысла жизни, многие дальнейшие события протекали бы совершенно иначе.

Ну кому вообще может прийти в голову якшаться с южанином, на чьей морде написана расписка кандидата на виселицу, серокожей и землянина. Любой другой на её месте немедленно бы развернулся и отправился в противоположную сторону, сделав вид, будто ничего не видел.

Однако, студентка не привыкла отступать. Наймиты уже ждали её, а посему приветствие было недолгим – они просто двинулись за ней.

«Вот уж не думала, что старшекурснице выпадет шанс ходить по городу с телохранителями за спиной, — настолько это было просто, ощутить себя криминальным мордоворотом. — Видел бы меня Радек!».

Впрочем, корчить из себя принцессу не вышло. Холодные взгляды землянина испортили всё настроение, а южанин постоянно надоедал студентке с вопросами об их направлении и сальными шуточками. Милада прекрасно знала маршруты игнибатцев в местном квартале, потому их группе выдалась честь идти по самым засранным и неприметным закоулкам и без того обветшавшей части города.

— Эйе, да это настоящий Музей Жизни, — колко высказался оттионец, когда они проходили мимо двора с рожающей кошкой.

Сказать по правде, целительница дивилась, как эти типусы её ещё не ограбили – вероятно грабить было нечего, а насиловать не в настроении. Все трое были одеты явно не по погоде, вечер выдался знойным, но наймиты поголовно носили длинные рукава, аж до ладоней. Самой безобидной из них казалась велларийка. Это если не считать источенных ветром острых черт лица.

Безобидность растворилась, едва Милада увидела у той кастеты в торбе. Но диалог девица уже завязала:

— Значится, на вашу колонну напал Отступник?

— Убийца напал на меня, когда меня вели игнибатцы, чтоб сделать со мной вещи, ведомые лишь Священной Луне – благодаря которой, al misterian, ничего и не случилось.

— Но он таки напал, — скривила губу Новодная.

Лирия кивнула.

— Как тебе удалось выжить? Я не представляю, что можно сделать супротив…

— Прыгнула в реку.

— И?

— Всё, — посмотрела на неё коротковолосая велларийка, — после этого он отстал, красноглазая.

Диалог забуксовал. Новодная поняла, что троица эта – полноценные хмыри, и говорить с ними не о чем. К тому же, велларийка не была настроена дружелюбно даже к своим! Так, она чуть не заехала по лицу южанина, когда тот, споткнувшись, зацепил её.

На город окончательно опустилась ночь. Средь улиц уже почти не встречались прохожие, стреляющими в них любопытными взглядами. Землянин в свете Магнуса стал походить на Отесаника – тварь из Заландских легенд, вытесанную из дерева. Южанин же, очевидно после харчевни, принялся часто бегать за угол, сильно тормозя их.

«Хотя мы не шибко-то спешим», — печально подумала студентка. В душе она надеялась, что Отступник может выскочить на них в любую минуту.

— У тех игнибатцев ты не заметила ничего странного? — вновь подошла к велларийке девица. — Мне передали, что стража на месте одного трупа нашла лишь кучку пепла…

— Они умерли, как и все желтокожие. Думаю ты, целительница, хорошо знаешь, как обычно отдают концы.

— Дослушай же меня, кутас, я воще-то говорю о самих игнибатцах, на них было что-то эдакое?

— На мне был мешок, — пробормотала Лирия под нос, — да и что я должна была на них увидеть?

Милада замерла, гадая, стоит ли рассказывать этим вертухаям о рунах.

— Ну? — поторопила её девушка.

— Не знаю…

— Вот и я не знаю, — облокотилась о стену велларийка. Теперь девица заметила, что из-под воротника у той раздавалось лазурное свечение. — Ты же была в их конторке, не я.

— Эт было годы назад, кацер! — завелась девица. — И я не отношу себя к ним, а верить, псякрев, я могу в усё, что мне вздумается!

Во дворе, где четверо остановились, пахло овчиной, вся трава выедена, но ни одной овцы на привязи не обнаружилось – многие животноводы забивали скотину или уходили с ней в леса, веря, что Пожары были плохим знамением.

— Скажи-ка мне на милость, — оторвала её от мыслей серокожая, — почему ты так не любишь свой культ, раз была среди них и продолжаешь верить в их идеи.

— Тады всё было лучше, и я видела чудеса Арканы, которые нам показывала наша Чаша, — объяснилась Милада. — Теперича это секта, где многим надурили голову ерундой!

— Ты хоть и мистерианка, но я также ненавижу несвободных. Тех, — она взялась за подвеску, — кто принимает неволю с радостью, будто бы это благодать.

— Многие игнибатцы не заслуживают такой ненависти, — надулась студентка, — там всё ещё есть многие мои знакомые, из детства!

— Эйе, детям свойственно расти, — появился из-за угла Себастьян в своей дурацкой шляпе. Его Милада боялась больше всего – он обладал такой же магией, что и убийца.

— Не сказал бы, что вы ещё в этом преуспели, — бросил на Миладу короткий взгляд землянин. — Расти и расти.

— Как-нибудь сама с этим справлюсь, чурбан!

— Лучше веди, — поторопила её велларийка, — скоро Деома скроется за тучами и плакали наши поиски, Отступник нас в такой темноте не увидит, даже при помощи Терруновых сил.

— Ты же сама, почти что фанатик со своим эллунизмом! Верите в своего божка и потопаете в гедонизме!

— Нашлась сапогу пара, — вздохнул Джон.

Серокожая только рассмеялась, чем удивила своих спутников:

— У вас тут совсем устарели тезисы, в столице они поживее будут, — она пожала плечами, — для меня вы все фанатики… и крестьяне.

— О, так ты сталбыть знатных кровей, — Милада покрутила косу, спросив в шутку:

— И каково это – быть богатой?!

— Ты никогда не думаешь об этом, — в голосе Лирии прозвучала печаль. — Пока ты богата.

Вскоре, по тропкам дворов. Между заброшенных и жилых домов, они вышли к филиалу Имперской Канцелярии – построенном в депрессивно-пуританском столичном стиле.

«Даже по ночам здесь горят огни», — глянула в оконные рамы эркеров Милада, клерки носились с телесимами и документами. По канцелярской улице ходил патруль из кадетов училища в Высоком Граде, будущих офицеров-цензусов. Это значило, что они приближаются к концу северной части города. Новодная повела их к Землицам, решив обойти театр Деяновича – студентка пожалела наймитов, решив не знакомить их с пьяными деятелями заландской культуры. Начались новые проулки. В этот раз они бродили между мануфактур, старые ангары ночью охраняли разве что собаки.

Стало совсем темно. На дланях велларийки заходили холодные вспышки, а затем взошел лазурный огонь, осветив дорогу. Миладе стало завистно:

— Как ты добилась концентрации? — спросила она у Лирии. — Тренировала единение с душой?

— Нет.

— Тогда как? У нас в Академиях воще-то много способов: мысленные практики, медитации…

— Эллуна даровала мне силы, когда увидела мою нужду.

— Слова фанатика!

— И тем не менее, мне не нужно ничего, чтобы жечь моих врагов – я знаю, чего я хочу, — сдавленно ответила наёмница.

Милада не нашла, чего бы такого ответить безбожнице. Ларионка долго брела в рассуждениях, прежде чем в нос вновь не ударил резкий запах Олавы. С этой набережной река казалась высохшей, конец берега и начало воды сливались в одну мусорную кашу. Если бы какую-нибудь рыбину выбросили бы на подобной берег, она бы тут же отрастила ноги и нашла бы себе другой пляж, поприятнее, чтобы там умереть.

Вдали показались очертания разрушенного Донжона – могила короля Стефана и всех идей мятежников.

— И как нынче жить наймитам на Мистериуме? — обернулась девушка.

— Погано, значит, живется, когда о таком говорят во весь голос средь улицы, — шикнул на неё южанин.

— Не проще ли вам работать на колониях? — не отступилась Милада. — Там, говорят, таким как вы жить куда легче.

— Пока что, — ледяным тоном заметил землянин.

— Пессимистично.

— Эйе, это че за рухлядь? — Себастьян указал на фундамент моста через Олаву.

Впрочем, слово фундамент было бы комплиментом – переброшенные через реку доски и каркасы опорных колонн были, самое малое, лишь очертанием моста.

— Место, где знаменосцы Кеннета перешли реку, — объяснила ларионка, — тогда все остальные были заблокированы остатками сил мятежников. Кутасы говорят, что знамя, дескать, помогли перенести земляне, но это небылицы – земляне к тому моменту её уже давно перешли. Мост должен был при открытии быть назван в честь императора, токо вот его всё никак не достроят…

Новодная нашла отдушину в том, чтобы начать невеждам экскурс по этой части города, знакомя молчаливых хмырей с великой историей Лариона. Джон от таких речей, казалось, потерял в высоте, и даже не гундосил грубости.

— Ты ужасно неразговорчивый, здоровяк, — пожаловалась студентка.

— Я? — землянин изобразил удивление. — Ничего подобного. Я тебя внимательно слушаю. Невероятно интересная история дряхлых руин.

Велларийка хохотнула в кулак:

— Когда не нужно, этот варвар прожужжит тебе все уши, уж поверь.

Шутки целительница не оценила:

— Ты ведь был здесь во время восстания, не так ли?

— Да, — спокойно ответил Миллард. — Сражался на стороне нашего прошлого императора.

— Вашего, — понуро заметила Лирия.

— О, Магнус! Гистова мать, как знала! — Скитлер скинул с себя шляпу, протянув из кармана квалии велларийке:

— Чтоб я ещё поспорил на твою голову, волколак, — бросил он Джону, — а я ведь догадывался!

Землянин зло посмотрел на южанина своими серыми, как сталь, глазами:

— Я этого никогда не скрывал.

— Да-да, — отмахнулся Себастьян, — а мы никогда не спрашивали, конечно.

— А зачем? — велларийка подняла шляпу с земли, протянув оттионцу. — До этого бы и пень додумался. Интереснее то, что большинство тех землян, сражавшихся здесь, приняли в гвардию. Тебя же, Джон, получается обделили, откуда тогда любовь к Империи?

— Особых причин не нужно!

Милада на фоне этого спора потерялась, отступив к набережной.

И хорошо, ведь девушка сама не знала, как в конце концов относиться к мятежу. Едва она примерила робу целительницы она говорила себе, что патриот, но её знакомые никогда не питали особой радости к той жестокости, что показал Иллариот.

«Мы это заслужили. Так думать безопаснее всего», — подумала она, поспешив нагнать наймитов. Но дальше она всё равно старалась держаться обок Лирии.