Глава 47. Ангельские трубы

В уши студентке свистел боковой ветер – она шла по мощенному известняком Новому мосту через Олаву. Полноводная река разделяла Ларион надвое, разбиваясь на множество каналов. Самый широкий из них, судоходный, проходил прямо под ними.

Милада остановилась, выйдя из процессии студентов.

— Они заблокировали усю протоку, — сказала она Войтеку, ставшему неподалёку.

По всей ширине канала раскинулась целая армада плоскодонных ладей, речных барок и прочих судов со всех Заландских земель – Олава живила Ларион так же, как океан живил Иллариот.

Ныне же грузовые судна стояли в многодневной очереди, не имея возможности разгрузиться.

— Порталы закрыты, их грузы некуда доставлять, — ответил парень, — а деревни и села, откуда они прибыли, ждут оплаты.

— Метрополии придется пока обойтись без Заландских продуктов, — хохотнула Новодная.

Глава студенческой группы принялся монотонно звонить в ручной колокольчик. Похоже, он уже отчаялся собрать всех в ровную колонну – студентота разбегалась кто куда.

Мещане, при одном только виде такого количества целителей, закрывали настежь ставни. Ведь уже один студент вне Академии – зачастую в корчме – мог быть проблемой. А тут их было под сотню!

За всеми не уследишь: оторваться от группы было легче лёгкого. Так Милада и поступила, когда увидела знакомые фигуры, нырнувшие в переулок на другой стороне.

Студентка раздумывала некоторое время: «Стоит ли мне преследовать прошлое?». Но это могло быть связано с их расследованием, а потому она проскочила между прилежных первокурсников – на старшекурсников те привыкли не обращать внимания – направившись в переулок.

Старый Город Лариона в его спальных кварталах был весьма однотипен. Все дома были выстроены фахверком, упираясь друг в друга. Расти району было некуда – город окружал его на многие десятки миль, из-за чего здания здесь могли достигать высоты в четыре, а то и пять этажей.

— Петляй отседа, — недобро встретили её два бездомных в переулке.

— Энто ж целительница, уносим ноги! — быстро спохватились те.

Девица замахала руками.

— Стойте, псякрев, — окликнула она их, — чаго я вам сделала?!

— Ты ручки-то опусти, школярка, а то ходила тут одна, сука, альтруистка из ваших. А у миня, значицца, намедни была сыпь, имел плотный заработок попрошайкой, а целительница мине всё похерила своим заклинанием!

Ларионка гордо выпрямилась.

— Вам, между делом, повезло, — заявила Милада, — практиканты, заканчивающие курс обучения в Пятой Академии уходят на год странствовать и задаром врачевать встречных.

— Еге-ж, токо та заучка с нас кваллий трусила!

— Ну, не все подходят ответственно к исполнению своей святой должности, — надулась Новодная.

— А для миня у молодость целительницы были в первую очередь приложение к ядреным сиськам, — заявил второй бездомный.

«А с чего я собственно решила, что они бездомные? — задалась вопросом Милада, смотря на их рванные телогрейки. — Селяне тоже могут так выглядеть».

— Слушайте! Я, сталбыть, и не собиралась лечить вас. Скажите лучше, были ли тут мутные типы?

— Они прямичко пред тобой, девица.

Бездомный с горбатым носом насупился.

— Ты шибче дай медяк ветерану, — сказал он, — бывшему лоялистом Империи в мятежном граде.

Попрошайка сильно смутил девушку.

«Они и не поверят, что у меня самой ни гроша за душой».

— Петух он, а не ветеран, дочуля, — усмехнулся второй, — сидели они со своими веся мятеж в Высоком Граде, запертые в Южном замке, покуда земляне не пришли. А я, значицца, сражался за свободу Лариона с самим королём Стефаном, аж до падения донжона!

Студентка закатила глаза: рана от мятежа всё ещё была свежа на теле города. Каждая вторая семья потеряла что-то в восстании, и оно продолжало напоминать о себе. Так, полтора года тому назад, в студенческом подполье были организованы протесты в поддержку прав Лариону.

«Выгнали тогда порядочно, а после того как вмешались столичные силы, то добрая треть корпуса старшекурсников и вовсе пропала», — вспоминала Новодная. Она была достаточно умна не поддерживать раскольничество их великой Империи.

— И погляди де мы теперича из-за ваших геройств, — заворчал бывший лоялист.

— Закрой хайло, блазень, — ответил ему друг, — меня помиловали да отпустили. А тебя, дурня, знатные похвалили за храбрость и погнали всех вас вон со службы, кады прошлый император поставил нам на трон бабу!

— Энто верно, — вздохнул мужик, — королевна у нас с куриными мозгами, исчо и не ларионка!

Милада напомнила о себе:

— Попрошу, дармоеды, не оскорблять Её Высочество! Знатные крови куда лучше наших.

— Э-э-эх, — махнул на неё рукой ларионец, — молодь, петляй отседа. Пошли твои парни на Яшмову лестницу. На портальную площадь глядеть.

— Не уходи, девица, — взмолил другой, — ублажи нам на крынку пива. Усё одно, белому свету скоро конец, погляди на небо! Близится Второе Вознесение.

— Ну, на пиво не грех, — раздосадованная невозможностью отказать старикам Милада, расплела из своей косы одно из медных колец, протянув то землякам.

Она пошла к ступеням. Тучи на небе сдвинулись, открывая взор на протянувшиеся по небосводу оранжево-багровые туманности, что подобно щупальцам спрута тянулись от Игниса к планетам. Они опутывали Хеому и Фиому. Дневные спутники Мистериума едва было видно за пеленой Пожаров.

В толпе, что двигалась на Портальную площадь, заинтересованная в выступлении Архиканцлера Академии, Новодная таки углядела парней, одетых в красные повязки.

«Игнибатцы, — юная девушка собрала всю волю в кулак. — Если я не осмелюсь разузнать сейчас, всё наше расследование возможно будет обречено на провал».

Она быстрым шагом подскочила к сектантам, взяв одного из них за руку.

— Зденек? — удивилась девушка, увидев его лицо.

— Милада, — ответил ей еретик. Невысокий, но жилистый. Рытвины, избороздившие его лицо, делали парня похожим на старца. — Значит, ты выжила. Правду шептали.

Новодная кивнула, потупив голову.

— И теперича ты с кацерами, — он укоризненно ткнул её в робу целительницы. — Чего тебе?

— Отступник.

Это слово значило многое для игнибатцев.

Зденек сразу понял её:

— Рассказывай.

— Намедни я видела трупы наших… То есть, убитых. На них были странные татуировки…

Сектант лишь усмехнулся, закатав на руке красную повязку. Милада тут же обомлела: на запястье парня сиял ромб, переливаясь под кожей огненным светом.

— Что значит это тату?

— Тату, сталбыть, у остальных. Тех, чья вера исчо не сильна, — ответил её троюродный брат, — это же метка Арканы. Ты тожить могла б носить такую. Могла бы стать примером гордости для своего отца.

— Он умер из-за этой веры! — вышла из себя целительница.

Теперь уже за руку её держал игнибатец.

— Гордись. Те еретики, жлобы, что засели в нынешних церквях и на такое бы не пошли ради Арканы-матери. Посмотри вокруг, Новодная, заветы сбываются – мир окутало пламя. Солнце станет началом и концом всему сущему… Наш новый лидер заставит Отмеченных ожить с первыми лучами нового Игниса.

Милада как могла старалась пропускать это мимо ушей. Ей было хорошо известно, как работают все эти речи: «Сначала одно мимолетное упоминание нового диковинного общества на кухне. Затем первое посещение их собрания. Сомнения там стираются постепенно, как песочный замок на берегу. После – родители начинают вкладываться в сборы общества, и вот уже дом становится имуществом секты, а секта – домом. Семья сливается с культом, а культ становится новой семьей».

И всё же…

— Ты говорил, что слышишь, — не удержала любопытства девица, — это правда?

— Да, — ответил Зденек. — Я слышу новых ангелов, ниспосланных нам Арканой.

«Так бы сказал любой фанатик».

Кто-то из окружающих наконец заметил подозрительных юношей, окликнув стражу. Игнибатец отпустил её, поспешив скрыться в толпе. Бросив на последок лишь:

— Они явятся к нам в форме огненных птиц.

***

Извозчик покрепче ухватился за вожжи. Остатки дороги до города ожидали быть ухабистыми. Дубы заботливо раскинули свои ветви над трактом, защищая его от солнца.

Путником был священник, едущий на солидной телеге толстячок с глубоко выбритой тонзурой, одетый в жилетку, отороченную мехом. Накидка явно не по погоде, а потому бедняга был красным как Магнус.

Священник остановил лошадь, не слезая с козел, взглянул на преградившую тракт троицу: мистерианец, южанин в обносках, землянин да серокожая, тщательно маскирующая свою серокожесть под капюшоном. Внимательно рассмотрел каждого и наконец уразумел, о чем эти оборванцы покорнейше попросят.

— Значит, как будет? — спросил он весьма недоверчиво. — В Ларион? На моей телеге?

Просители приняли позы еще более просящие.

— Я – Бедржих Веселый из Снаджицы, приходской священник церкви Утешения Арканы Матери, добрый гинекаец и духовное лицо, должен взять на телегу велларийку? Землянина? И бродягу-южанина?

Лирия, Миллард и Себастьян переглянулись. Девушка устало вздохнула.

— Садитесь, — наконец сухо молвил священник, — потому как я был бы последним безбожником, если б вас не взял.

Так они и поехали по ларионскому тракту спустя дни пешей ходьбы по долине Снаджинских холмов. Тянулась телега по густым лесам, по вересковью и просторным лугам. Ларион живо отличался от Хайгриона своими цветущими равнинами.

Лирия позволила себе взойти на телегу к мистерианскому плебану, лишь из невероятной усталости в коей прибывал весь их отряд. На мешках с овсом дремал или – в зависимости от обстоятельств – натирал оселком меч Миллард. Связано это было с тем, что землянину приходилось стоять на страже их лагерей каждую ночь. Ибо велларийка считала недопустимым аристократке пропускать сон, а Себастьян всякий раз куда-то исчезал.

«Теперь хоть башмаки изводить не будем», — потянулась на телеге Лирия.

— Ножка моя родненькая, — погладил колено Скитлер. — Эйе, за что ж мне такое страдание?

— Меньше будешь на местных набрасываться, — упрекнула его девушка. — Как очередь сельскому знахарю расталкивать, так ты самый первый, мол, колено у него крутит, а как от погони удирать по свинарникам так ты уже самый разудалый ловкач.

Себастьян усмехнулся:

— Удрали же.

— И на кой, Терруново подземье, толк тебе могли понадобиться те дедовы эликсиры? Как видишь, ни одно из них не исцелило ни твою культю, ни дырявую голову.

Велларийка указала на перемазанные грязью штанины. Забег со свиньями от сельской дружины не прошел незамеченным и для южанина – на нём выросло пару шишек.

«Но в какое это может идти сравнение с моей испорченной одеждой?!».

— Эт ему в назидание за то, что отказался пускать меня, беженца из чумной провинции, — заметил парень, хотя мор в Дейтоне начался лишь недавно, если верить слухам. — Что-то грубовата стала ваша благородная особа.

Лирия натянула улыбку:

— Я сама элегантность в сравнении с тем, как ты пытался облапошить несчастных крестьян, начав нести им бредни, дескать, прикосновение к велларийской коже лечит подагру, — она вздрогнула, вспомнив как на неё пялились селяне, впервые увидев живую велларийку. — Благо Джон не позволил тебе взять с них деньги. Уж поверь, если бы на меня и там бросились с вилами или того хуже облапали, идея Милларда привязать тебя к себе была бы мигом реализована.

— Эйе, ты тоже не подарок, — почесал щетину мистерианец. — Каждую ночь во сне материшь меня!

— А кто сказал, что я сплю?

Телега подпрыгнула на колдобине. Запряженный в неё сивой мерин заржал, меся дорогу копытами.

Лирия глядела в небо: изувеченное Пожарами. Никто из них не забыл произошедшее в Лазурном.

«То чудище, и то, что сказал зачарователь – связано ли это с происходящем на небе? — гадала Лирия. Чем дальше они отдалялись от стартовой точки, тем страннее происходили события. — Не говоря уже о наших безумных снах…».

Так они и ехали, подремывали, беседовали, останавливались, беседовали, подремывали. В скором времени к их беседам присоединился и священник.

— Трудные настали времена, — вещал он. — В Дейтоне мор множится так, что туда, говорят, аж всякая дорога закрыта. В Саркледе из-за проклятущей жары убийственный голод и засуха. В соседнем Оттионе с гор из-за зноя спустились гоблины. Бездумная зеленая животина принялась разорять села, — святоша бросил колкий взгляд на Лирию. Та лишь пожала плечами.

Не секрет, что в былые времена Велларийская Империя покорила зеленокожий народец на Фарсусе.

«Великий лунный лорд Ромулус Кельтин использовал их в качестве ауксилариев, бросая в первые ряды. Многие из таких тварей бежали, оседая по планетам, где проходили легионы Велларии. Однако ничего этого не было бы, коль мистерианское сопротивление не подрывало бы деятельность армии. Сами виноваты».

— А на нашей родине-матушке? В открытую вновь молвят сектанты игнибатцы! Ох, трудные у нас настали времена, — вторил себе плебан.

— Словно, батюшка, — упрекнул того Скитлер, — когда-нибудь были легкие. С восстания прошло аж десять лет.

— Я говорю о трудных временах для церкви, — упрекнул Бедржих. — И для истинной веры. Поскольку множатся, очерняя все вокруг, плевелы той ереси, что оставил нам мятежный король Стефан. Встречаешь ларионца, он пожелает тебе добра во имя Арканы Матери, а ты и не знаешь, не еретик ли он. Вы что-то сказали, южанин?

— Возлюби ближнего своего, — буркнул Себастьян. — Пророк Отия может объявиться в любом лице.

— А как же, — пренебрежительно махнул рукой Бедржих. — Оттионская философия лентяев. А я говорю: бди и верь, верь и бди – молись. Ибо шаток святого Гинека оплот. Расползаются кругом плевелы ереси.

— Это, — вмешалась Лирия, для которой особенности мистерианских религиозных течений были невероятно далеки, — вы уже говорили, патер. Вы, скажите на милость, что же такого страшного происходит? Я плохо знакома со случившимся тут восстанием, — соврала девушка. — Как вообще уразуметь, что ересь, а что истина, если ваша религия создана из множества течений?

Она прекрасно помнила, какие надежды возлагал отец на случившееся в Ларионе: «Подумать только, — восхищался он. — Варварский король Стефан сумел поднять против Империи все Заландские земли: Ларион, Гирион, Териод! Вахинцы уже гарантируют торговому Териоду независимость, в то время как немощный Кеннет кое-как форсирует реку Ландо. Наконец-то, яркая демонстрация того, что Мистерианская империя лишь колосс на глиняных ногах!».

Однако радость отца не длилась долго. Мятеж был кровавым образом подавлен. На Ларион, в качестве наказания, император направил свою Иностранную бригаду. Это была свежая армия, собранная лишь из землян. Только после того, как варвары вдоволь награбили, войска Мистериума вошли в город. Гирион поспешно сдался, без боя. Тамошний граф заявил о добрых побуждениях.

«Впрочем, это не спасло его от гвардейского кинжала при Катрине».

Сложнее ситуация обстояла с Териодом. Когда пал мятежный король, вахинцы уже успели укрепить торговую житницу Заландских земель. Вахинская Федерация грозилась войной Кеннету, если хоть одно пурпурное знамя перейдет границу вольного города. Конфликт оказался заморожен, оставив после себя пятно на Мистериуме.

«Для Империи, что называет себя именем планеты, очень унизительно иметь независимые государства под боком: Териод, северные королевства и ярлы Фителя – последние бастионы, отвергающие пурпурную империю зла».

Плебан принялся ворчать:

— В этом и беда! Горюю я, что у велларийцев вся вера едина – одинаково ложная, в то время как у нас, благодаря Георгию Великому, с первой эры существует Единая, якобы, вера, где одинаково правы и ларионские патеры, и исталебские епископы, и оттионские попы с ард'калебскими имамами. Это ведь ужас, — снизил голос Бедржих, — каждый из них может возвыситься на сан Папы. Ладно, ещё все эти течения, что лоно церкви утяжеляют, но истинные еретики те, кто это лоно кусает! Кто умудряется отвергать учения всепланетно принятых течений.

— Так, что с восстанием? — зевнула велларийка, глядя на вечернее сияние лун, которое пронзало небо над березовой рощей.

Миллард перевернулся на другой бок, отчего телега скрипнула.

«И не поймешь, спит он или слушает», — прищурилась Лирия.

Священник продолжил:

— Гинекианцы, приверженцы Ларионского течения, до восстания читали литургию ровно также, как завещал Святой Гинек: "Всякая тонзура сильнее короны". Митрополит обладал весомой властью над мирянами. Грешному монарху такой расклад был не по душе, ибо Магнус в нем сидел, а император Кеннет, развратный дьявол, получал с единой церкви свою долю. Тут-то безбожный монарх Лариона и обратил своё внимание на игнибатцев.

Секта эта была, псякрев, — выругался он на ларионский лад, — истинных безбожников. Игнибатцы отвергают саму идею о первородности воды как стихии. Мол, первым Аркана, при возвышении, сотворила огонь. А потому они и причащаются пламенем. Магнусовы выродки. Но головнее всего то, што выкрали эти безбожники Чашу у нашего собора!

Бедржих, увлеченный речью, едва не загнал кобылу в чащу. Пыл пришлось поубавить:

— При отце короля Стефана вольнодумцам церковная стража устроила массовое аутодафе. Однако видать сам брат-диявол Арканы, помог сектантам затаиться. Вот монарх эту секту и нарастил, дабы добрых гинекианцев изводить! Да грохнул восстание.

— Которым эльфы с удовольствием воспользовались, — буркнул доселе спавший Миллард. Его диалог, похоже, не шибко интересовал. — Если не сами устроили.

«В этом сомневаться не приходится».

— Э-э, Аркане-матери ведомо как оно было, — сбавил обороты святоша. — Факт – еретики безбожные процветали, как город горел. Поговаривают, дескать, твои земные дружки на пару с сектантами Златолавский монастырь монашек, давший обет молчания, разграбили.

— А ещё поговаривают, — погрубел Джон, — что это студенты-целители из Пятой Академии решили позабавиться. А на деле, это могли быть зашедшие в город Иллариотские войска, — землянин вновь улегся на овес. — Какая уже разница.

Лирия поглядела на Милларда.

«А ведь и правда, в Ларионе находится Пятая Академия всея целительных варварских наук. Быть может, если не зачарователь, так эти смогут помочь с нашим проклятьем?».

Девушка вновь зевнула, диалог со священником затянулся:

— И что же нынче вас страшит?

— Бесчинства секты игнибатцев. Ох, много, говорю вам, ещё работы у митрополита Конрада.

Выехали на пролесок. Вдали высилась, аки сторожевая башня, мельница. Однако конструкция данного сооружения напоминала, что они приближаются к цивилизации – это была эфирная мельница.

— К ночи прибудем, — проворчал Бедржих.

Лирия взглянула башню мельницы, выложенную из саманных кирпичей. Словно наконечник охотничьей стрелы, металлический прут высился из островерхой крыши башенки. Латунная балка кончалась и раздувалась в сферу на конце. Вокруг шара воздух густился, полнился бликами и тягучими преломлениями. На каждом из концов крыши располагались фантазийные конструкции, без устали крутящиеся аки флюгер, от них по всей поверхности башни тянулись латунные трубы.

«Самый популярный метод вырабатывать концентрированный эфир в наше время. А ведь ещё три эры тому назад каждый механизм работал на магических кристаллах, которые нынче крестьяне вешают у дверей в качестве оберега, — девушка вздохнула. —Сколь беспощаден прогресс».

Патер огляделся. Священник почесал лысину, а потом взмолился:

— Да святится имя твое Арканово…

Лишь после того, как телега со скрипом остановилась, они смогли услыхать то, что повергло плебана в ужас.

По всему небосводу прошелся утробный рев. Глубокий гул, чудовищный вой, горн – словно всё это собралось воедино: в гудение самого неба.

— Ангельские трубы, — молвил святоша.

Себастьян поспешил соскочить с телеги. За ним неохотно сошел Миллард.

— Печати сорваны! — сказал Скитлер, когда понял что источник грохота – сам небосвод. — Кара неверному народу, как завещал Пророк Отия!

Лирия религиозного рвения не разделяла. В конце концов, если бы Эллуна возжелала смерти всего сущего, то она бы просто вернула бразды мироздания Терруну. Велларийка поглядела на восток, где уже проглядывалась кромка вздымающегося Магнуса и Деомы.

— Птицы, — она указала рукой на пелену леса.

В небо, аки рой саранчи, вспорхнули сотни, если не тысячи, птиц со всей округи. Померкло. Скрылась едва поднявшаяся вечерняя рябь. Пожары на небе принялись за неспешное движение.