Глава 46. Милада Новодная

Гипотеза о том, что душа мистерианца существует в рамках нашего изменчивого мира, требует, дабы сознание сущности, его интеллект, был полностью осознаваем и уравновешен. Тем не менее, душа не может реагировать на окружающий мир, не затягивая в процесс всё бренное тело существа. Таких осведомленных и деятельных существ можно определить по их активному поведению, яркой мимике и живому характеру – они те, кто правят, кто создают и отесывают наш мир.

Эту же формулу мы можем применить на социум, если представим его себе как единую живую сущность. Но здесь мы столкнемся с неизбежным. С ветрами перемен. Чувствуя перемены, общество всегда неосознанно стремится к сохранению древних устоев.

Общество требует постоянства.

Цитата Его Величества Дилана Антарского, "Идея Общности".

Изрезанные трупы смотрели с кушеток пустыми глазами на анатомический театр. Их холодные ложи были расставлены возле декорированных деревянными панелями стен.

Из мозаичных окон в аудиторию падали лучи неспокойного Игниса. В дальних углах дымились кадильницы на кованных треножниках. Пахло формалином и шафраном.

По обе стороны зала, в женской и мужской части соответственно, сидели немногие студенты, решившие прийти на лекцию в столь странное для Лариона утро.

Девушка подперла рукой голову.

— Все вы должны быть готовы! У каждого в жизни может наступить момент, когда у вас будут минуты, если не секунды, дабы отвратить смерть пациента, — вещал профессор, одетый в длинную мантию с даговыми рукавами, носивший на голове смехотворную биретту с тремя гребнями и шерстяным помпоном.

— Солнце извергается, а овечник так и не избавился от своей дурацкой шляпы, — шепнула девушке на ухо сидевшая обок подруга.

Профессор ткнул указкой в одного из мертвяков:

— Они поступили к нам сегодня. У многих признаки термальных повреждений, в особенности спины и рук. Несколько резанных ран, очень точных, и один милый перелом коленного сустава. Практика на них будет без лишних флуктуаций, что могут возникнуть на живых пациентах.

«Их убили позавчера», — с грустью подумала девушка, помня газетные сводки.

— Кто хочет начать? — профессор осмотрел юных студентов. — Кто скажет, от чего умер, скажем, вот этот несчастный?

Один из юношей ткнул пальцем в женскую часть зала:

— Раз уж к нам стали привозить сектантов, то пущай отвечает Новодная, ей эти кацеры, небось, в лицо знакомы.

Под аккомпанемент смешков, девушка вскочила.

— Придержи язык, Радек, курощуп надутый!

— Все знают о твоих шрамах, красноглазая, — указал на неё парень волшебной палочкой, — правду за тряпьем не спрячешь, Милада!

Белокурый студент с нижней линии вскинул руки в сторону парня. Вспыхнули золотистые узоры, а палочка в руках Радека мигом покрылась древесной корой и свежими почками.

— Псякрев! — выругался юноша, зло поглядев на колдовавшего.

Профессор вздохнул:

— Прекратите балаган.

— Мэтр Орджей, — раскрасневшаяся Милада обратилась к лектору, — я не имею ничего общего с еретиками!

— Мы целители, а не теологи, — заметил профессор, — но вы так и не ответили на мой вопрос, Новодная.

Девушка расправила мантию, собравшись с мыслями:

— Второй… экспонат погиб не от ожогов: они часть ритуалов еретиков. Но и не от колотых ран, — она указала кончиком пера на колено, — он бежал и, убегая, очевидно куда-то свалился. Перелом открытый. Значица, погиб он от болевого шока.

Профессор удовлетворительно кивнул, продолжив лекцию. Милада уселась за стол, зло уставившись в открытые свитки.

«Кажется, только первокурсники в этой Академии не знают моего прошлого!», — бесилась девушка.

— Милада, твой рукав, — шепнула ей соседка по парте.

— Я знаю, — грубо отмахнулась от неё Новодная, достав локоть из чернильницы. Её серая мантия целительницы-практикантки и без того была вымарана.

После анатомической лекции наступил самый волнительный момент, Милада едва сдерживала дрожь. Предстоящая практика была краеугольным камнем семестра!

Профессор буднично называл две фамилии. Каждая из пар отвечала за конкретную часть тела.

«Это межфакультетская лекция, — грызла ногти девушка, — будет чудо Арканово, если меня вызовут с…»

— Новодная и Рохла, — объявил лектор, — второй труп, левая рука.

Милада с облегчением вздохнула.

Труп встретил её укоризненным взглядом. Девушка постаралась пройти мимо, опустив голову. Вокруг усопшего студенты крутились как мухи, жаждая испробовать разномастные методы исцеления.

По телу ларионки пробежался холодок.

«Каждый из трупов при жизни мог знать меня, маленькой, — сжала пола мантии девушка, — или моих родителей».

Еретический культ пророка Игнибата некогда был вторым домом семьи Новодной, когда та ещё существовала.

«Это было так давно. До восстания».

До того, как Ларион сначала запылал в мятежническом огне короля Стефана, а потом запылал взаправду, когда явились имперские силы. Тогда многое сгорело в огне перемен. В том числе и её вера.

Новодная посмотрела на руку трупа, рыхлую от струпьев и застывшей крови. Основной порез проходил аккурат по венам: убийца работал мастерски.

Милада достала из сумки тряпку и серебряную миску. В отражении промелькнуло её лицо: худое с поджатыми губами и вздернутым носом, а также глазами редчайшего красного оттенка.

Студентка окунула тряпку в спирт и начала оттирать грязь: на запястье умершего проявились кольца, которые игнибатцы каждый год традиционно клеймились, и что-то ещё...

— Татуировка? — опешила девушка, услышав знакомые шаги за спиной.

На запястье мертвяка был набит символ – ромб. Вокруг присутствовал отёк, кое-где проступала сукровица: «Нанесли её за несколько часов до смерти. Он не успел проходить с ней долго».

— Да хранит тебя Матерь Аркана, — поприветствовал её подошедший студент, Рохла, оставив около неё свой рюкзак.

Он опустил свою руку на её плечо, в соответствии с правилами Академии.

— Чему ты так удивлена?

Новодная поклонилась парню с улыбкой, смотря в его глаза. Её знакомый был белокур, облачен в бежевую рубаху, вырезанную по краям модными кружевами. У него было продолговатое лицо со слегка раскосым взглядом, под которым неустанно красовались отеки от недосыпа.

Вокруг них был гам: студенты общались друг с другом без стеснения, зачастую грубо крича на своих партнёров.

— Посмотри на руку, Войтек, — Милада быстро возвратилась к работе, — я воще не узнаю значение этой татуировки. Кажется, в секте появились новые ритуалы?

— Он мог просто набить её самостоятельно, — предположил парень, раскладывая из рюкзака инструменты.

— Вздор, культ запрещает усё подобное, за такое его бы… наказали.

Новодная взяла себя за плечо: её собственный старый ожог любил побаливать. Сколько они с Войтеком не пытались его залечить, шрам всегда давал о себе знать.

— Это нужно записать, — девушка с энтузиазмом взялась за перо, — может она связана с нашим делом?

Войтек взял её за руку:

— Делом? Положи перо, дурнушка, — прошептал он ей, — наше дело перед тобой. Разве мы не готовились целый месяц к этой практике? Прошу.

Милада вздохнула.

— Ты прав…

Поставленная задача звучала просто: исцелить часть тела.

«Над презервацией особо не старались», — в воздухе витал слабый трупный запах.

— Сначала… Сначала нужно, — говорила про себя Новодная, роясь в тетради.

— У нас мало времени, — Войтек обратил внимание на песочные часы.

Девица, вздохнув, посмотрела в огонь свечи. Она обратилась с молитвой к Аркане, как в прежние времена: «Быть может, в этот раз получится?».

Целительница выставила вперёд ладонь. Сконцентрировалась. Однако, почувствовать душу в полной мере так и не смогла – всякий раз, когда обращалась к душе, то словно ходила по краю озера, по самой кромке воды, в шаге от того, чтобы нырнуть в неё.

Самое досадное, Милада посещала все предметы, связанные с концентрацией! Она практиковала все методы Пятой Академии, которые могли помочь магу раскрыть его потенциал: медитировала, проводила часы в молитвах Аркане и даже пробовала физические практики – всё впустую.

Ларионка прикусила губу. Свела вместе указательный и средний палец. У ногтей Новодной вспыхнуло золотистое свечение! Махая в воздухе по памяти, она принялась вырисовывать руну. Той немногой части души к которой она могла обратиться, аккурат хватало на примитивную рунную магию.

Взмахнув последний раз, девушка отпустила руну, чувствуя, как пульсируют её виски от проходящей по душе энергии.

Свечение устремилось к струпьям. Медленно, те начали стягиваться. Но едва черные, отмершие, кусочки кожи сошлись, как из ран начал проступать гной.

Милада, опешив, потратила мгновения, дабы вспомнить и начертать руну от нагноения.

Впрочем, золотистое свечение не помогло – магия исцеления была не столь сильна в вопросах внутренних повреждений организма.

— Может, смесь мирры и кирказона? — Войтек натянул кожаные перчатки, достав из рюкзака керамический флакон:

— Или сухой териак?

— Профессор Голуб разозлится, да ещё как, ежели мы истратим запасы факультета на это…

— Он разозлится на меня, — разумно заметил парень.

Студентка протянула руку, Рохла вложил ей порционную ложку териака. Она высыпала иссиня-черный порошок на рану.

— Огниво, — поторопила она Войтека.

Целитель протер глаза:

— Кажется, я забыл его…

— Аркана-матерь, — Миладе при всём желании трудно было злиться на него, — у меня есть идея.

Вспоминая тренировки и мессы в секте еретиков, она сложила пальцы вместе – стараясь сконцентрироваться, девушка вновь бродила по краям своей души – в висках заколотило, в животе заскрипело, ладонь затряслась.

Все эти усилия были ради одной лишь искорки. Маленького всполоха желтого пламени меж её пальцев. Но этого хватило, дабы верхушка порошка загорелась. Целебное средство понемногу принялось растворять гной.

Милада уже принялась складывать тетради, как воздух наполнился кислым смрадом. Териак, растаяв, забурлил и начал въедаться в кожу.

— Кажись, переборщила, — заволновалась Новодная.

Студентка принялась вырисовывать руны – всё впустую.

Её подвинул Войтек: парень взмахнул рукой, на его дланях сконцентрировались, похожие на осенние листы, пучки энергии. Перебирая пальцами, юноша отправил их на пораженные участки кожи – укрывая ту целебным слоем.

Его заклинание мигом справилось с задачей.

***

Студенты собирались, готовясь к окончанию занятия. Милада же сидела на анатомическом столе, перебирая ногами.

— Мы прошли, — подошел к ней Войтек, — это было очевидно, после месяца подготовок… Почему ты такая грустная?

Новодная бросила на него взгляд исподлобья. Этого было достаточно.

— Да брось, — юноша приобнял её, — даже Радек пользуется катализатором.

— Даже…

— Ну слушай, много магов используют катализаторы, ты же используешь руны, — подбодрил он её. — Самому изобретательному тауматургу хватает и палочки, а ботанисты и вовсе не используют силу своей души.

— Какое мне дело до ботанистов? Пускай и дальше копаются со своими бассейнами маны да цветочками. Я учусь не в Академии рунной магии, а целител…

Договорить им не дали. Лектор зазвенел в колокол.

— Господа студенты, поздравляю всех прошедших, остальных жду…

Его тоже перебили.

— Профессор Орджей, — Радек указал в окно, — мы так и будем делать вид, что ничего не произошло? Половина мещан города заколачивают окна – говорят, мол, пожары Игниса – первые признаки грядущей Кары небесной…

— За пределами Академии действительно паника, — вздохнул анатом, — но вам не следует распространять её здесь, юноша. Ситуация не критическая.

— Но мы ведь ничегошеньки не знаем о ней! — заявила Милада.

— Если вас так интересует астрология, вы оба могли бы поступить в Одиннадцатую академию, — колко взглянул на студентов профессор. — Тогда вы были совсем детьми, но девять лет назад нас тоже посетила аномалия в звёздном пространстве – Сойкина комета. Как вы можете помнить, в первые её часы тоже процветала паника.

«Тогда все были заняты попытками выжить в полуразрушенном мятежом городе, — вспомнила девушка, — комета у нас особо никого не волновала, даже если б она свалилась на Академию».

— Мэтр Орджей, — поднял руку Войтек, — Сойкина комета не вывела из строя все магические устройства, как пожары Игниса. Я слышал, вся Первая Академия дала сбой. Не говоря уже про то, что остановилась Портальная сеть.

Профессор начал протирать очки:

— Что я могу сказать, юноша? Наш архиканцлер всё выясняет. Совет двенадцати Академий собирали ещё во время начала Пожаров. Думаю, за эти дни они пришли к стоящим выводам.

«Значит и сегодня ответов ждать не стоит», — Милада лишь пожала плечами. Пожары Игниса волновали её в меньшей степени.

— У нас намедни появились новые зацепки по убийствам сектантов, — прошептала Новодная своему парню, — нужно продолжить расследование.

Войтек мягко отстранился:

— Прости, мне нужно в библиотеку. Всё равно мы будем дожидаться господина Голуба, — оправдывался он, — ты же видишь, что происходит.

— Я надеялась.

— И тем не менее, пока мы зашли в тупик, — отрезал Рохла, смотря на приближающуюся студентку.

Это была подруга Милады – одна из тех немногих сельских дочерей, которым удаётся прорваться в город. Будь Новодная более гордой мещанкой, она бы и думать не стала общаться с подобными мистерианцами.

— Не составишь компанию на рынке? — спросила бывшая селянка. — Мине нужон новый наряд для алхимии…

Такие походы часто случались в студенческой жизни целителя, ведь бывали ситуации, когда роба была неуместной. Например, при варении зелий у тигля, дистилляции эликсиров в аламбике и особенно при работе с алхимической центрифугой. Уйти с занятия без прожженных штанов и изъеденной кислотой робой – очень приятный бонус.

«Целебный раздел алхимии – спаригия, не щадит неумелых, — вспоминала расхожую шутку Новодная, — некоторым первокурсникам везёт, и они покидают своё первое занятие сами. Других выносят в бутылках».

Милада закатила глаза, видя, как Войтек подбадривает её взглядом.

Она кивнула.

— Отлично, девчата, удачного похода, — юноша закинул на спину рюкзак, — встретимся на Старом Мосту, Милада.

В этот момент в аудиторию зашел декан. Этот мистерианец меньше всех в Академии походил на целителя: на его мускулистом теле мантия выглядела, как накидка первобытного воина.

— Все собираемся у портальной площади. Увижу отлынивание – будете бежать два марафона вокруг Донжона. Вприпрыжку на одной ноге! Поторапливайтесь, — объявил он, — Архиканцлер будет читать речь.

***

Дворцовые ковры смягчали поступь его каблуков. Бежевые, будто укрытые слоем ванили, родные стены радовали глаз Вильгельма. Нервюры, витражи и лепнина – наследие прошлых династий и императоров.

Иллариотский столичный дворец под щитом. Центр Империи.

«Palatium omlium malorum», — так назвал его в своё время трижды проклятый Ромулус Кельтин, когда дворец ещё представлял собой деревянно-саманное сооружение.

Клумбы роз за окном вместе с мультифлорами и центифолиями одичали. Садовников при дворе почти не осталось. Впрочем, это было всяко лучше, чем те казематы, которые земляне у себя на планете называли «замками», где прошло детство капитана.

Ему повезло. Его земные корни в нём выдавал лишь приличный рост. В остальном же ничего не указывало на смешанную кровь Вильгельма, что способствовало работе с всякими светскими выскочками.

Они взобрались по широкой каскадной лестнице. Та была украшена мрамором из рудников велларийской республики, а барельеф творили лучшие вахинские скульпторы. Множественные магические лампы, подвешенные на серебреные люстры, паутиной опутывали потолок.

«Все эти роскоши – заслуги прошлых императоров. Главная же заслуга Катрины Второй – могучая гвардия».

Вильгельм остановился. Хинае, шедшая следом, передала ему тщательно запечатанный воском свиток.

— Я передам Её Величеству.

Немного погодя он добавил:

— Если встретишь его Святейшество кардинала, то передай ему, что у гвардии к его господину множество вопросов. Насчёт того, почему Святой Отец ещё ничего не высказал по части чумы в Дейтоне... я не говорю уж о солнце. Даже жиденькой службы не провел. А пора бы уже.

— Это дело церковной стражи, — полукровка укоризненно взглянула на капитана, — да и что ты хочешь услышать?

— Было лето Господнее… и всё такое прочее, — сказал Вильгельм, а затем выпалил так, что у проходившего мимо пажа чуть глаза на лоб не полезли:

— А церковную стражу к Магнусу! Раз они не могут выдавить из Исталебского Папы ничего толкового, это сделаем мы.

— Куда мне отправить полсотни душ, которых мы оставили в залах?

Капитан задумчиво посмотрел на спутницу. Душами она назвала сотню того калебского цензуса, имя которого Вильгельм уже запамятовал.

— Уж точно не туда, куда тебе хотелось бы, — уточнил он. — Лишние пропажи и кровопролитие среди нового состава армии не будут нам на руку… Всё, что сталось на Лазурном, будем старательно прикрывать. Старую адмиральскую кошелку мы покамест никак не заткнем. Насчёт остальных – я подумаю.

«Уж больно деятельный тот сотник», — подумал гвардеец.

— Да хранит тебя Аркана.

Он развернулся и поспешил к вратам, расположившимся под аркой из малахита. Они были отлиты из чёрного металла в давние времена одним именитым сословием металлургов. На них была и резьба: коронованная мольва на фоне чёрных башен – издревле главный символ Иллариота. Пускай и сегодня, из-за загрязнения вод вокруг столицы, едва ли у берегов была какая-нибудь рыба.

У ворот, как казалось издали, стояли вооруженные статуи.

На поверку это были гвардейцы с сияющими лезвиями глеф. Под их жетонами песьих голов красовались нашивки в виде буйволов.

«Вторые после Розы».

Когда-то и Вильгельм стоял на этом посту. Охраняя праздную задницу Кеннета.

Капитан вытащил из-за пазухи грамоту. Продемонстрировал её десятнику. Хотя они прекрасно знали друг друга: «Однако, растеряй мы дисциплину, что станет с Империей?», — твердил внутренний голос Вильгельму.

С грозным скрипом врата отворились.

Тронный зал. Мрачный, как и вся политика юной Антарской. Былая помпезность и буйство красок дворца заканчивались на этом пороге. Тут поместилась бы целая филармония!

Тронный освещали лишь тлеющие жаровни, а вдали за колоннадой виднелась веранда. Под ногами более не стелились ковры. Наоборот, эхом раздавался стук его каблуков о чёрный гранит, которым тут был вымощен пол в виде массивной инсталляции: звездной карты всея Альтеи. Разумеется, особое внимание уделялось тем планетам, на которых Мистериум успел наплодить свои колонии.

Перед ним замаячил трон. Трон самой большой межпланетной Империи Альтеи был выщерблен из обсидиана, по краям окаймлен золотой оправой с яшмовыми камнями и пурпурными подушками – первый император династии Антарских настоял заменить некогда помпезный Кваллиев на Обсидиановый. Его доставили прямиком из спящих вулканов Антарии.

Вильгельм даже не глянул на Императрицу.

Вместо этого он с холодной чопорностью поклонился. Машинальное движение, заученное на мышечном уровне. Он виртуозно взмахнул полами мантии, выставив колено. Стал покорно дожидаться часа, когда Её Величество обратит на него внимание. У государыни уже были гости.

— Быть может «Сияния. Дали Альтеи» Тита Лиатора смогут пролить свет на ту силу, что вы ищете, ваша светлость, — неуверенно бубнил худощавый старичок.

На голове старца располагалась ермолка. Черные волосы проседью липли к бугристому лбу, веником торчала смоляная борода, но посиневшие губы говорили о мистерианце больше всего – ученый. Именно они каждый день употребляли полгарнца склизкой синеватой жижи.

«Вытяжка из папоротников Фарсуса, — скривился Вильгельм. — Говорят, синегубые после неё думают не хуже десятка казначеев».

Её Величество мельком оглядело обложку предложенной книги. У капитана гвардии свело мускулы. В любую минуту он был готов совершить выпад: старик мог задумать что угодно.

В тот же момент старик получил свой дар обратно. Императрица небрежно махнула перчаткой:

— Вряд ли. Эти велларийские вымыслы имеют столько же общего с реальностью, как тот факт, что ваша контора ещё чудом продолжает существовать! Возвращайтесь в библиотеку, Филипп. Продолжайте поиски. Подайте во все Академии! Используйте, в конце концов, вашу драконью ручную крыску, о которой нынче шепчется весь двор! Уверена, вам должно быть лучше известно, как выполнять вашу же работу, иначе я сомневаюсь в компетентности Имперской Библиотеки!

Смотря на то, как старец засеменил прочь, императрица вздохнула.

Катрина Вторая Антарская была довольно юна. Она была самым молодым монархом в истории своей династии.

Из-за презрения к извечным балам, что гремели в этих залах при правлении её отца, она терпеть не могла носить традиционные фижмы, отдавая предпочтение пеньюарным платьям, похожим на велларийские тоги. Дополнял одеяния Её Величества шелковый полусалоп вокруг тонкой шеи, испещренный феерией золотых нитей.

Злые языки часто обвиняли Катрину в излишней вульгарности наряда. Мол, это перечит церковным догматам! Впрочем, на церковные морали императрице было глубоко плевать. Отлучена от церкви она была чуть ли не с самого рождения.

Длинные карамельно-русые волосы Антарской были схвачены темно-коричневой, как весенняя земля, лентой. Руки и пальцы были одарены множеством украшений, поблескивая лазурно-пурпурными лучиками. Из-под помазанных тушью ресниц смотрели жесткие, колкие ореховые глаза.

Носила Катрина, вторая этого имени, Янтарную корону – золотой обруч, инкрустированный сапфирами и янтарём с антарского острова, внутри каждого камня были отлиты золотом гербы каждого из крупных королевств Мистериума, вассалов Её Величества.

— Вильгельм, — бросила она на капитана свой взор. — Рада тебя видеть, что с последствиями Пожаров Игниса?

— Большинство магических устройств тауматурги запустили…

— Я говорю про порталы! — Катрина поднялась и заглянула в витражное окно. — Порталы Сети закрыты уже сколько, дней пять?! Это катастрофа…

— Портальщики обещают запустить их сегодня, ваше Величество.

— Тоже самое они говорили вчера!

— Аномальный случай, — пожал плечами Вильгельм.

«Солнце вспыхнуло так неожиданно, — подумал гвардеец. — Неожиданно не вовремя. Вероятно, в этом замешаны вахинцы. Погубить всю логистику и связь между городами в одночасье… Хорошо, что обычные, ручные, порталы ещё работают, а иначе мы бы вернулись в тёмные эры».

— Все эти Академии, паразиты на теле Империи, так и не дали мне чёткого ответа, что это за Пожары, — юная императрица подошла к капитану:

— Чего там у тебя?

Вильгельм снял печать со свитка:

— Новости с Кирителя. Король Малахуда докладывает, что в этот раз пропал лорд Риксиона… Портового города на побережье Темноводного океана, — заставил уточнить капитана озадаченный взгляд императрицы, всё же Мистерианская Империя была чересчур большой. Поди запомни названия всех опорных пунктов по планете, а ведь были ещё и колонии на иных. — В послании заявляют, риксионский лорд исчез, а его имение сгорело. На пепелище костей не нашли.

— Всё так же, как и при пропаже мелких баронов… И что наша разведка? Вахинцы не могут безнаказанно похищать мистерианцев!

— Ваше Величество. След Федерации не найден.

«Пока что».

Катрина Вторая вернулась на трон.

— Игнис спутал нам все планы, — вздохнула девушка. — Судя по тому, как ты стоишь, тебе ещё есть что сказать.

— Лазурный, ваше Величество. Мы избавили регион Красского моря от проблем неуплаты. Изменник-бургомистр скончался при несчастном случае, — капитан откашлялся. Подумать только, в этот раз случай взаправду оказался несчастным.

— Красское море, — вторила императрица капитану. — Не оно ли находится под патронажем адмирала Хорсена?

— Адмирал Оливарес Хорсен тоже участвовал в борьбе за целостность присутствия Империи в Хайгрионском регионе, — ответил Вильгельм. В конце концов, он физически не мог ничего утаить от Её Величества.

— Чудно, — Катрина Вторая сделала паузу. Она прошлась тонким язычком по губам. — А теперь к делу. Слышала, вы встретили Милларда. Ему ведь пришел мой приказ возвращаться из Териода?

Капитан кивнул.

— Где же он?

Императрица нарочно сделала вид, что осматривает зал. Кроме них в нём сидел счетовод за одним столом вместе с молодым велларийцем, одетым в красный жилет и носящий легкую шкиперскую бородку. Это, разумеется, если не считать десятка безликих гвардейцев-стражников.

— Что-то я не вижу его, — молодцевато подняла тон владычица. — Как и результатов его работы!

— Ваше Величество. Он столкнулся с некими чернокнижниками… Я не ознакомлен с деталями, но выглядел он весьма взволнованно.

Это было громко сказано, учитывая, что всякие эмоции на лице Джона различать стоило только с увеличительным стеклом под рукой.

— Ему там что заняться больше нечем?! Он нужен мне, капитан! Пускай забывает ту чепуху и распри, что случились в вашей троице, да скорее возвращается, а иначе я велю спустить с него остатки его обгорелой морды. Нашли время для обид…

— Да, ваше Величество, — покорно кивнул Вильгельм, подумав, что стоило бы сковать Милларда ещё при первой встрече.

Катрина поскребла острые, неотшлифованные концы обсидианового трона.

— У тебя есть ещё вести? Только умоляю, что-то хорошее! Последние дни мне только и твердят о чуме в Оттионе и засухе в Саркледе. Голова идёт кругом.

— Возможно, вам уже передали, но сенат Велларийской республики принял на рассмотрение резолюцию о…

— Я понимаю!

— Моему коллеге пришлось подкупить немало тамошних родов: Сантано, Ллайские…

— Мне ни о чём не говорят эти варварские шайки, Эдросс. Главное, она принята, — девушка довольно выпрямилась на троне, расплываясь в улыбке. — Как говорили вахинцы: "Кто владеет Велларией – владеет Альтеей". Жаль, что они проиграли Бескровную войну, но выражение определённо мудрое. Не так ли, господин наследник?! — она окрикнула велларийца, который покорно что-то записывал, слушая показания счетовода. — Где там ваше дитя?

Серокожий кивнул, склоняя голову:

— В пути, ваше величество. Они гостили у троюродной сестры его матери… в Дейтоне, — он взволнованно взглянул на счетовода. — Судя по расчётам, без портала им понадобится порядочно времени…

— Пускай поторопятся с побегом из Дейтона, чумные они тут ни к чему. Скоро вы понадобитесь на Велларии, в благодатной почве тамошней Республики уже взошли наши посевы, — сделав краткую паузу, она обратилась к капитану гвардии:

— Свободен, Вильгельм.