Глава 33. Величайший шоумен
Указом сим повелеваю, что инопланетским серым чужакам навеки возбраняется ступать на мои земли!
1 эра 10 год.
– Ричард Лер, первый император Мистерианской Империи, владыка Иллариота, Лариона и Калеба, наместник Хеомских колоний.
Всякий милленианец(см. мистерианец), что не является нашим рабом, также обязан трудом заслужить себе свободу. Преклонившие колени – проснутся в новом цивилизованном мире!
1 эра 16 год.
– Ромулус Кельтин, лунный лорд Велларийской Империи.
Мы сокрушили серых дьяволов на их родине, но их отребье уже пустило корни у нас в домах! Я повелеваю всем королям Новой Империи: мы должны каленым железом выпороть велларизм с Мистериума! Гоните серых из наших городов! Загоняйте их за стены Мистерианской Элларии! Они не должны помешать нашему единению.
1 эра 38 год.
– Георгий Великий Хайрионский, император Мистериума.
Закон о инопланетцах с особым статусом.
Всякий гражданин Мистериума, являющийся велларийцем, обязан: платить взнос для укрепления валюты; не забредать в места государственной важности; не появляться на улице ночью; молиться ложному богу наедине.
2 эра 40 год.
– Генрих Мудрый Кваллийский, император Мистерианской Империи.
В связи с тем, что больше половины знатных родов Мистериума нынче переехали править новыми землями в колониях на Хеоме, Фиоме, Фарсусе, Эфириуме и Арканиуме, повелеваю начать принудительное переселение знатных родов велларийцев из Мистерианской Элларии в метрополию. Из оккупационных же зон контроля необходимо собрать единую Республику, что будет полностью контролироваться мною для дальнейшего насаждения нашей культуры на Велларии.
3 эра 21 год.
– Катрина Первая Антарская, императрица Мистерианской Империи.
Пусть каждый герольд трубит мои слова: всякая республиканская идея должна быть задавлена! Всякий веллариец, что будет распространять республиканские мысли должен быть отправлен на гильотину! Я не позволю какой-то там республике подкосить великую монархию!
3 эра 91 год.
– Кеннет Антарский, император Мистерианской Империи.
Указом сим я отменяю все предписания закона, связанные с велларийцами! Больше нет нужды таскаться с книгами права, когда достаточно иметь рядом имперского гвардейца. Тот сам волен решить, когда и в кого всадить нож. После ритуала всякий гвардеец знает закон лучше любого законоведа! Их воля – закон. Их воля – моя воля!
4 эра 21 год.
– Катрина Вторая Антарская, императрица Мистериума.
Наёмник вновь дернул за золотую дверную ручку. Солнце к тому моменту было в зените, день неумолимо перетекал в вечер.
Никлас осмотрелся – он вошёл без приглашения. Кондотьер оставил свою роскошную шляпу на одной из муляжных алебард. Ладислава он обнаружил в углу его покоев за ширмой: жаба как раз окончила плескаться в бадье и принялась одеваться. Аристократ затягивал на себе корсет.
Заметив на себе взгляд наймита, городничий спросил:
— Чего тебе?
— День подходит к концу…
Вместо ответа городничий указал на мешочек, лежавший на столе. Никлас заглянул вовнутрь. Вахинские гульдены имели приятную квадратную форму с дырой посередине.
«Нет вещи приятнее в кармане, чем гульден», — подумал выходец с Фарсуса. Он прошелся пальцем по чеканке, увековечивающей вахинских путешественников. Скромно, в сравнении с эпичными портретами императоров на мистерианских кваллиях.
— У меня для вас новости, — тихо обратился он к Ладиславу, пудрящему своё рыло. — Посланники Канцелярии из своры калебского сотника сумели пробраться в квартал Святого Гинека. К эпицентру пожара.
Корсет бургомистра тут же развязался. Бургомистр сгрёб рубашку и обтерел ею своё мигом вспотевшее лицо.
— Они узнали?!
— Не знаю, — ответил Никлас. — По-крайней мере по Лазурному ещё не поползли слухи о подвале Кальсинно.
Ладислав зашагал по комнате с умным видом, поглядывая на картину. Живопись изображала нагих детей. Первых эммануиловцев, причащающихся в священной для исталебцев реке Гехон. Вопроса, почему художнику из всех принимающих веру мистерианцев захотелось нарисовать именно детишек, никто никогда не задавал.
— Хорошо-хорошо, — надул подбородки аристократ. — Поскорее разберитесь с сотником, пока на гвардию и адмирала оказывается достаточное давление.
— А достаточно ли оно? — скривил полуулыбку фарсец.
Городничий глянул на него с подозрением:
— Зависит от черни, а это нестабильная материя.
«Верно, — подумал кондотьер. — Самая надёжная материя – валюта с наименее разбавленным золотом».
Ладислав указал на картину пальцем.
— Вахинцы нам помогут… Федерация с нами! Федерация с нами, — напрасно скандировал бургомистр свою молитву.
Никлас всё прекрасно понимал. Но ничего не сказал.
— Сотник – единственный мост меж гвардейцами и Хорсеном, — пробубнил городничий. — Не хочу больше рисковать и натравливать своё имущество, жителей моего острова, на этих интриганов! Видел, что за беспредел здесь устроила "Роза"? Калечат моё население! Едва это кончится, поеду в Иллариот с жалобами…
Он разговаривал сам с собой, не беря в расчёт главу наёмников – типичный аристократ. Народный любимец поправил украшение в волосах, больше напоминавшее дамский арселе.
— Мне нужна охрана из твоих воинов, — наконец к Никласу обратились.
— Не лучший день для прогулки, — рассудил кондотьер. — Тем более, что из своей норы вылез веллариец, Лирик. Вы знаете, он не упустит шанса запустить кирпич вам в голову.
«Везунчик».
— И тогда народ сбросит его и его серую погань в море! Он сделает из меня мученика, — похоже бургомистр переоценивал свою популярность. — Сегодняшнюю церемонию никак нельзя пропускать, я буду открывать новое крыло сиротского дома при церкви.
— О, конечно. Тогда не смею мешать.
— И ещё! — поправил лацкан городничий.
— Да?
— Убей тех канцеляристов.
— Их трупы найдут в речном канале, — откланялся Никлас, оставив толстяка в одиночестве.
Беседа с одним нанимателем была окончена.
Время отправляться ко второму.
***
Лирия обескуражено смотрела на вопящего от ужаса землянина. Тот был покрыт огнём с ног до головы. Прохожие на рыбном рынке глядели на них с удивлением большим, чем на вагантов неподалёку. Крики наёмника было слышно на весь лагерь погорельцев.
Себастьян стоял рядом с велларийкой. Держа в руках весьма правдоподобное пламя, южанин не знал, как реагировать на происходящее.
— Эй, — пнула девушка Джона, зашептав, — вставай, barbalorum, не позорь меня!
Миллард в панике пытался стянуть с себя шлем. Который сам же крепко накрепко завязал перед походом на пепелище.
— Поднимайся, — вздохнула аристократка. — Это иллюзорное пламя.
— Иллюзорное? — пробормотал Скитлер, смотря на огненную рябь в своих руках, похожую на преломление света от воды.
— Ненастоящее!
Лирии не потребовалось и мгновенья, чтобы распознать дешевую уловку. Потоки пламени рядом с ними плыли в воздухе, оставляя за собой пушистую рябь.
— Ужаснуло?!
Аристократку окликнул некто, стоявший на перевернутом корыте.
— Всё это пришлось пережить бедному артисту, — затрубил ей слащавый голос. — Довелось побывать в самом пекле!
Лирия посмотрела на незнакомца. Это был иллюзионист. Циркач, пускающий пламя в головокружительных формах.
Особой популярностью тот не пользовался – посетители рынка обходили ваганта стороной. Неудивительно, многим хватило зрелища настоящего пламени, что уж тут иллюзорное.
Парень сразу показался ей дураком с ветром в голове.
«Йорик», — догадалась девушка.
Вагант был одет в длинный, раздвоенный на конце, иллариотский фрак. На рукаве зияла дырка то ли прожженная, то ли объеденная молью.
Физиономия его, казалось, застыла навеки в приторной улыбке, как у довольного купца, что впарил товар втридорога. Цилиндр на голове украшал русые волосы паренька.
«Да уж, — подумала Лирия, — как для того, кто наделал столько шуму, два года тому назад в Хайгрионском граде, он выглядит слишком уж просто».
Она вспомнила свои года у крестьян-опекунов и вздрогнула: мистерианцы подобрали её с дохлой лошади на тракте близь Иллариота. Пожилая пара выходила изголодавшую в лесах серокожую девицу, которой едва тогда исполнилось восемнадцать. Окружили её своей варварской заботой, которая была вызвана лишь их неутомимым родительским инстинктом к погибшему на Северной войне сыночку.
Воспитывали Лирию соответствующе, как мальчишку, – крестьянин, Ральфус, словно догадывался, что в душе аристократка мечтала покинуть это пропащее место. Потому ни одного дня не проходило, чтобы он не учил её колотить своих будущих врагов. В первое время против её же воли.
«Старый уродец выбил из меня всю знатную внешность», — сжала кулак велларийка, пройдясь по грубо обрезанным локонам.
Она посмотрела на Йорика, тот в свою очередь с интересом смотрел на сверкающую в его сторону монету в руках южанина.
Лирия вспомнила, что именно в тот день, когда вагант приехал к ним в Хайгрион, она овладела даром Эллуны. Да так, что сам Ральфус тогда ужаснулся её новым силам.
«Отец бы мной гордился».
— Эйе, ну и программа у тебя для жертв пожара, — сглотнул Себастьян, смотря как пламя растаяло у него в руке.
— Господа, — протянул Йорик к ним руку, на которой мостилась холщевая перчатка, — подайте милостыню артистам, потерявшим кров над головою!
В этот момент подле девушки поднялся Джон. Сопение, исходившее от его шлема, было сродни работе кузнечных мехов:
— Щас тебе тумаков-то отвесят за такие фокусы!
— Но-но, — крикнул на него с корыта иллариотец, — проявите жалость, это только фокус, а вот мне пришлось лицезреть настоящее пламя!
— Жалость из меня прямо хлещет, — холодно молвил Миллард.
Вагант поспешил парировать нахальный выпад:
— Жалостью не заплатишь за аренду! Кто вернёт отступное за жилье?
Землянин глянул на монету, а потом на ваганта. Повторил.
Убедившись, что артефакт действительно указывает на этого червя, наёмник схватил того за грудки и стащил с его импровизированной сцены.
— Артиста убивают!!! Убивают!!!
Йорик завопил что есть мочи, но окружающим до него не было дела. Остальные же ваганты собрали инструменты и поспешно ретировались с рынка.
— Успокойся, — обратилась к мистерианцу девушка. — А ты, земная черепушка, мог бы и полегче!
— Вы от Сержио, да? Из Наира?! — затрепыхался в руках Джона иллюзионист. — Передайте этому старому болвану, что он не умеет петь! Его попытки косить под маэстро Камара лишь оскорбление классики… А-а-а!
— Тише, тише! Не тряси ты так этого шулера, — взмолился Себастьян, — нам лишнего шелеста не нужно…
Девушка кивнула:
— И то верно. Те фанатики, должно быть, рядом!
Вечерело, тени зданий росли, а рыночные лавки закрывались. Хеома сделала последний оборот вокруг Фиомы – луны вот-вот скроются за горизонтом, уступая место своей ночной сестре.
Велларийка огляделась меж переулков и палаток в поисках следов слежки или погони. Улицы всё больше давили на неё, разыгрывалась мигрень, а подступающая вечерняя темнота только усугубляла её страхи.
— Кальсинно. Норрис. — угрожающе перечислял имена Джон, как языческую молитву. — Что ты о них знаешь?
— О Аркана, — зажмурился иллариотец, — ну почему мне не повезло перейти дорогу этому безумному колдуну?
Лирия вздохнула:
— Не тебе одному.
Йорик схватился за цилиндр. В Альтее было множество быстрых вещей: летящие в тебя стрелы, гепарды и даже скорость эфирных частиц поражала воображение, но видимо разум ваганта относился к вещам совершенно противоположным – медленным, как старение вселенной, поскольку артист так и не понял, что от него хотят.
— Что ты взял у Норриса, акробат заднеприводный? — нетерпеливо зашипел Себастьян, смотря на путеводный свет монеты.
— Вы переходите на личности?
— Сейчас перейдём на кулаки, — холодно заметил Джон.
— Я не видел старика, о Аркана, — глаза иллариотца намокли, — только его юного ассистента…
«Значит они таки действуют парой», — это усложняло задачу.
— Что он тебе дал?! — порывистая душа Себастьяна не знала покоя.
— О-он… Он, о-о-о…
Йорик принялся издавать нечленораздельные звуки.
— Начал хорошо, — вновь навис над ним Миллард. — Ближе к делу.
И артист продолжил: его руки разгорелись млечным пламенем, вокруг заклубился огонь, а пышущий из него свет напрочь скрыл иллариотца.
Хотя инстинктивно её тело подалось прочь от иллюзорного пламени, Лирия не растерялась. Она крепко уперлась ногами в землю. Начала крутить руками, как лопастями мельницы.
С пальцев посыпались бирюзовые хлопья – они врезались в пламя, тут же испаряя его, разбивая на невидимый оку эфир. Это было не лунной энергией, а заклинанием "развеивания". Единственным настоящим заклинанием, что знала Лирия.
«Магия желтокожих хороша против самих же желтокожих», — рассуждала аристократка.
За погасшей стеной пламени показался Йорик, решительно ползущий в сторону переулка. Через несколько мгновений он вскрикнул – это велларийка, без особой доброжелательности, подхватила его и поставила на ноги.
— Эйе, гадкая магия, — откашлялся Себастьян, — теперича рассказывай и не вздумай крутить варганку!
— Это мой перстень!!! — со звериным упорством скрыл карман фрака Йорик. — Мой!
— Ты не выглядишь, как мистерианец, носящий перстни, — фыркнула Лирия.
Надо сказать, Йорик был больше похож на обезьяну, случайно зашедшую в бутик столичной одежды.
— Но-но! Мне продал его ассистент Норриса, около получаса тому назад. Ему с чего-то понадобились деньги для найма сиротского хора. Хотел отпевать душу Кальсинно, видишь ли…
Лирия обомлела: «Значит всё это время за нами следил ещё и этот гадкий старикашка с подельником». Теперь всё складывалось: неведомо откуда взявшийся хор сирот был ещё одной насмешливой подачкой со стороны чернокнижника!
— Ищите этого ассистента сами, — продолжал Йорик, — сумасшедшие! Я…
Но Себастьян Скитлер, длинный нос которого явственно учуял запах драгоценностей, не дал ваганту и пикнуть. Его руки покрылись тенями и через мгновение на ладони у него оказалось кольцо, некогда бывшее в кармане артиста.
— Это оно, — констатировал Миллард. — Им нас очаровали.
При взгляде на брильянтовый перстень к Лирии быстро возвращались отрывки памяти. Она отдаленно вспомнила то разочарование, которое её постигло, когда на Беломорской косе она не нашла ни одного следа велларийца. Вся её новообретенная жизненная цель быстро лишилась смысла.
«Теперь остаётся только сгинуть, — горько размышляла тогда аристократка. — У меня не осталось никого, и ничего не защитит здесь мою расу. Кто-нибудь на большаке обязательно воспользуется мной и бросит гнить в канаве, если я не сгину раньше от голода по пути… А куда мне, собственно, идти?».
Тогда-то перед ней и появился старик от которого несло холодом. И его проклятье дало ей цель.
***
Себастьян сжал в ладони брильянтовый перстень. Воздух вокруг наполнился пульсирующими волнами, оседающим в горле раздражающим вкусом корицы с привкусом металла.
«Насколько же могущественный это артефакт?»
Но едва глаза южанина зажглись алчным огнём при одном только виде драгоценностей, как Миллард выхватил у него из рук перстень и метнул тот в колодец. Артефакт скрылся во тьме со звуком падающего рояля, взявшего высшую ноту.
— Ах ты… Мою добычу!
— Он слишком опасен, — заключил землянин. — Лучше ему никому не доставаться.
Скитлер сжал зубы:
— Эйе, говорю без обиняков – ща я тебя урою!
Себастьян резко бросился на переростка с кинжалом. Землянин парировал выпад. Ударил мечом в стойке от кварта, вытянув двуручник!
Полуоборот прошёл мимо – южанин расплылся в тенях. Возник вор уже позади здоровяка, прыгнув тому на спину. Он прочесал лезвием кинжала об горжет Милларда в безуспешной попытке проткнуть тому горло.
Себастьян дрался так, как дрался всегда, – неумело, нечестно и без всякой логики, но зато с напором и энтузиазмом.
Джон без труда сбросил с себя проныру. Наймит уже провернул меч в фортеле, как тут же Лирия разогнала варваров синим пламенем.
— Прекратите немедля! — прокричала она, пригрозив тем кулаком.
— У меня уже нет сил на ваш идиотизм, — горько вздохнула аристократка. — А ну, стой!
Она схватила за ворот Йорика, надумавшего улизнуть под шумок.
— Куда, куда запропастился тот жалкий колдунишка?! — затрясла она мистерианца.
Себастьян, тяжело дыша, опустил взгляд на потускневший свет монеты. В мгновение ока та превратилась в обычную старую безделушку.
Миллард бросил на южанина взгляд, которым впору было резать горы.
— Ах да, кажется припоминаю, — сглотнул артист, в чьих глазах отражалось переливающееся лунное пламя на дланях девушки, — в Трущобы! Он отправился туда! Кажется-кажется, у него, кажется, были какие-то проблемы с бургомистром, а это лучшее место чтобы скрыться, ибо… ну вы знаете, эти серокожие, ох…
Иллариотец зажал свой рот руками.
— Ага, — поджала губы Лирия, — знаем.
— Мне пора! — натянул цилиндр Йорик. — Я должен выступать пред бургомистром!
Велларийка долго смотрела вслед иллюзионисту, прежде чем скользнуть по переулкам, ведущим в трущобы Лазурного.
Место, где сидел серокожий бедняк ещё час назад, пустовало.
Она поскребла метку на запястье.