Глава 32. Этюд в багровых тонах
«Я делаю эти записи в состоянии душевного краха, ибо вот-вот, сегодня ночью, меня намереваются обратить в небытие. Нечто куда страшнее смерти. Не думайте, что я слабовольный, ибо ознакомившись с моими впопыхах написанными записями, поймете, сколь страшна моя ситуация.
Это случилось осенью позапрошлого года, когда на небе стояла выпуклая, ущербная луна. Тогда я отправился осмотреть окрестности острова, на котором мне посчастливилось поселиться. Среди наиболее одиноких и наименее посещаемых частей Хайгриона, я встретил старца. Беловолосого зачарователя с волчьим, крайне мрачным лицом и бородой с виду достойной монаха.
Но несмотря на свою внешность, он оказался великим знатоком нашей отрасли. Этот бродячий старец пролил свет на многие тайны Девятой Академии, которые даже мне доселе было не под силу осознать. Однако ещё большую радость встретить Норриса, так звали старца, мне принес факт того, что он исследовал древнюю историю Альтеи. Тема о которой студенты Академий обычно говорят осторожно и немного с должными, внушающими страх интонациями.
Моё, правду говоря, сокровенное увлечение – дворфы. За свою жизнь я успел побывать в развалинах оттионских форпостов, построенных этой расой во времена первой войны с Велларией. Я странствовал по запретным землям Фирамора. И прочитал каждый из рукописных трудов о дворфах и их планете Тратосе, таящихся в архивах Элларии. Был одним из немногих, приоткрывших тайну их языка.
Однако, такие истории не удивляли моего собеседника. Не восхитился он и тем, что мне удалось рассмотреть Гвинтею и Зентею, части нашего единого мира Теи, из телескопа. Норрис, в отличии от многих, и без меня знал, что Альтея лишь одна из четырёх частей Теи.
Знал он и то, что к другим планетам Теи, лежащим в Зентее или Гвинтее, нам попасть не суждено, ибо звездные туманы Игниса блокируют всякие попытки телепортальщиков забраться столь далеко.
Ошарашенный такими знаниями, я пригласил тогда его к себе, на остров. Так началась моя дружба с Норрисом.
Можете представить моё удивление, когда вместо старика ко мне прибыл его ассистент. Молодой парень, ларионской внешности, от которого все животные вокруг сходили с ума, кошки на веранде шипели, а местные крестьяне обходили стороной. Надо сказать, этот юноша был ревностным подражателем Норриса, знал всё тоже, что и старик, а временами и выглядел, как он.
Молодой ларионец сказал, что старику требуется помощь в его исследованиях. Тогда я был только рад согласиться, ведь не знал, чем обернется моё знакомство…
Год спустя я узнал об истинной специализации моего друга: он изучал древнюю силу, некую угрозу, что была древнее самых старых цивилизаций Альтеи. В своих попытках её обуздать, он и нашел меня.
Благодаря нашей дружбе я узнал про тайны Хаедзара, планете известной нам нынче, как Магнус, узнал правду о кончине Визулия, сумел услышать о полостях нашего мира, оставленных его создателями и группе, стерегущей эти тайны. От последних, стрижей, мне приходилось особенно бережно прятать свою осведомленность об алгоритмах работы Альтеи.
Старик с ассистентом пустили корни на острове не хуже меня – Норрису удалось шантажировать местного землевладельца, бургомистра Ладислава, помогать в наших экспериментах.
А опыты наши были страшны.
Норрис был бы в моих глазах обычным шарлатаном, если бы не то, что я видел своими глазами. Слуги бургомистра присылали к нам должников, сирот и больных – все они обращались в прах пред неукротимой силой древности во время наших ритуалов. Я был в ужасе.
Часто спрашивал себя с тех пор, почему же мой воспаленный разум соглашался помогать зачарователю отправлять эти несчастные души на руну, где их ждала неизбежная кончина?
Я задаю себе этот вопрос, но в ответ мне тут же являются виденья: меч, занесенный над нашим миром; возвращение древней силы, способной поработить нас всех. Именно потому Норрис с ассистентом спешили. Спешили как можно быстрее обуздать эту силу. Но она искала нас в ответ.
В этом году, после зимнего солнцестояния, наши эксперименты приближались к успеху, а я начал видеть сны: безумные кошмары, полные неясного ужаса, гротескные образы гнались за моим разумом, выискивали меня в ноосфере!
Я не могу думать о нашем светиле, Игнисе, без дрожи, которую у меня вызывают существа, быть может, ползающие средь полостей Альтеи. Они готовились, мы это знали: Норрис и его ассистент почти не разговаривали. Эксперименты затруднились, ведь наш покровитель, городничий, разругался с зачарователем. Всему виной делегаты Федерации, но что есть наша мелочная политика пред страшной силой извне?
На прошлой неделе, на Вознесение, я впервые заметил их агентов. Трубадур, обратившийся ко мне на улице с какой-то остро непристойной иронией, знал о руне Норриса. Выпрашивал, что же я знаю. У меня хватило сил не сказать ничего.
Богиня! Будь я немного разумнее, то бежал бы в тот же день. Норрис так и поступил, он пропал, и с тех пор я о нём ничего не слышал. Старик взял корабль в Беломорье, забрав с собой все наши наработки. Остался только нерасшифрованный мною дворфский манускрипт.
Как я уже говорил, мои познания были широки, однако этот текст пришёл к нам из такой древности, когда ещё наши океаны плясали озёрами средь ледяных пустынь. Я клянусь, что в тот день расшифровал манускрипт. Жаль, что Норриса не было рядом! Ведь я узнал о способе не просто обуздать кошмарную силу, а разорвать её! Игла, способная окончить любую связь в нашем мироздании. Все наши эксперименты оказались бессмысленными… Связь можно разорвать!
Наверное, я сошел с ума.
Охваченный благоговейным страхом своей находки, я и пишу эти записи. Приложенный к ним манускрипт стоило бы передать нашему коллеге Блейку, из Лиги Археологов, этот шифр ему под силу. Но, в глубоком раздумье, я понял: лучше не рисковать.
Эти существа уже знают, о том, что узнал я. Я понял это по причудливым виденьям моего воспаленного разума.
Стоит сжечь все наши с Норрисом записи! Ведь жар подступает».
***
— Ну, чаго там? Чаго? — крутился вокруг спутников Себастьян, грамоте не обученный.
— Они были сумасшедшими, — подытожил Джон. — Как я и думал.
— Scientia elm potenlia, — сказала Лирия, смотря на сверкающую под кожей её запястья руну.
Девушка взяла в руку дворфский манускрипт.
«Очень уж сомневаюсь, в его подлинности», — подумала она, глядя на пожелтевший дешёвый папирус, где были выведены иероглифы, больше похожие на детскую мазню.
— Кто знает, может они взаправду нашли способ избавиться от последствий нашего проклятья, — утешила себя аристократка.
Джон неудовлетворительно покачал головой:
— Ага. Которое они сами же и создали.
— Значица и снять его тоже могут, — скривил губу Себастьян.
— Уже не могут, — заметил Миллард. — Старый аферист обдурил библиотекаря. Часть его записей всё ещё здесь. Хотя удрал он вовремя. И вернулся тоже…
— Преступник всегда возвращается, да? — поняла ход мыслей землянина велларийка. — Не бросит же он свои манускрипты?
Тот кивнул.
— Манускрипт… Это копия. Из архива Лиги Археологов… Интересно, — невесело молвила девушка, глядя на печати манускрипта. — Что думаете?
— Нам нечего предъявить Кальсинно. Похоже, этот идиот сам стал причиной пожара, — пробубнил наймит. — Пора убираться отсюда. Искать его подельников!
Южанин преградил им путь. Он зашелся шепотом:
— Куда эт вы намылились?! В ваши головешки не пришла идея забрать записи этого безумца?
— Почто? — удивился Джон. — Обычная графомания. Мне доводилось видеть подобных ученых. В своих стремлениях понять всё, те выдумывают себе правила окружающего нас мира. А потом сходят с ума из-за них же в попытках осознать тот бред, что они себе навыдумывали…
— Нет, — вступилась Лирия, сжав манускрипт. — Возможно что-то из этого, вправду стоит сохранить.
Девушка прикусила губу, не скрывая своего волнения. Она не могла просто так оставить пылиться возможно единственный пока их шанс на снятие пылающих меток!
«Но больше всего меня не радует перспектива того, что в этом деле участвует Лига. Всем известно – они шайка продажных грамотеев!».
Основанная Императором Диланом, первым из Антарских, при поддержке Академий и калебской летописной элиты, археологи имели дурную репутацию во всех частях света.
«Они перекапывают историю! Чтобы вывернуть то или иное событие в нужном для желтокожих свете». Цензура, консервация архивов, переиначивание – результаты их работы, которыми с удовольствием теперь пользуется гвардия!
Скандалы ореолом окружали Лигу, но покуда их защищал статус имперской короны, они могли беспрепятственно проводить свои исследования где угодно.
Лирия спрятала манускрипт за пазуху, рядом с сияющим лазурью кристаллом… Из темноты тут же явился крепкий кулак! В голове раздался оглушительный звон – её ударили в висок.
Отлетев на добрые полметра, приземление на каменный пол для Лирии показалось блаженством после мгновений, когда казалось, что голова вот-вот треснет.
Мысли спутались в бесформенную кашицу. Лирия издала звук, с каким вода выливается из треснувшего чана.
К горлу подкатила желчь, а к глазам слезы. В последний раз так сильно её колотил опекун, Ральфус, на тренировках.
Обнаружив, что она уткнулась лицом в пол, девушка с трудом перевернулась на спину. Рядом сцепились, как цирковые борцы, Джон и одетый в черное мистерианец-переросток.
«Стриж!», — указала ей интуиция, но Лирия была не в настроении удивляться. Себастьян вопил, пытаясь вырваться, – из темноты на него накинули лассо. Заарканенный южанин упирался ногами, выкручивал спину, но веревка неизбежно утаскивала его к ступеням наверх.
Велларийка привстала на колени, повертела головой, но оглушающую боль было не так просто выкинуть из головы.
«О Эллуна...».
Когда она попыталась протереть лоб, то чуть не обожглась – огонек всё ещё резво горел в её длани. Зубы заскрежетали. Лирия вытянула ладонь на громилу с браслетом стрижа, намереваясь сжечь того в пламени!
Из руки вырвался лишь ветерок синих искр, после чего лунная энергия иссякла. По телу мигом пробежала дрожь, а душа оказалась мертвецки холодна из-за своей пустоты.
«Кончилась», — поняла девушка, когда из носа потекла кровь. Вот теперь её вырвало!
***
Агент Крапп остался недоволен своим ударом. Казалось, он приложил достаточно сил, чтобы отправить дьяволицу в нокаут. Но нет, та начала корчиться, скребя ногами по полу.
Однако мешкать было нельзя! Операция и так являла собой огромный риск: он ставил под удар жизни соратников, в любую минуту любой зевака мог раскрыть их секретность.
«Но это лучше, чем жалкие полумеры! Если начинаешь действовать – действуй наверняка!»
Сейчас его больше всего волновал монстр в обличии землянина! Тот потянулся к мечу, но оперативник налетел на него: схватил руку противника и дёрнул ту к полу – локоть мечника тянулся как чугунный прут! – Крапп тут же выхватил кулаком в лицо.
Сплюнув кровь из разбитой губы в чудище, агент издал вопль, смешанный с ревом и истерическим смехом.
«Скоро вы будете в клетке, как и подобает зверям!».
Он вновь набросился на врага, тот был закован в кирасу, а потому Краппу оставалось лишь выкручивать ему руки. Нельзя было дать ему вытащить меч!
В какой-то момент подобие землянина споткнулось об обломки стола и они оба покатились, всё ещё крепко сжимая друг друга.
Из ладоней выскочило запястье недруга, тут же оно обхватило горло оперативника. Мечник начал с переломным успехом душить его!
Свободной рукой Крапп нащупал под собой обломок стола. Со всей мочи вломил им по голове псевдо-землянину.
Сработало! Деревяшка разбилась в щепки о шлем недруга! Хватка землянина ослабла. Агент тут же укусил державшую его горло руку. Он не брезговал грязными приёмчиками. Чудище вскрикнуло, а один из зубов Краппа, похоже, остался на перчатках мечника.
Оперативник отскочил от оглушенного гиганта. Вдали корчилась в приступах рвоты тварь, в обличии юной серокожей девушки.
Крапп вытянул из-за пояса отравленную сонным ядом иглу. Метнул в химеру-велларийку. Мимо! Пролетевшая рядом тень схватила девку и потащила к ступеням.
— Деф’овые трюки! — прошепелявил сквозь разбитые зубы агент.
Он потянулся в карман за платком, вымазанным в сонном экстракте. Однако не-землянин уже успел стряхнуть с себя щепки и навис над Краппом.
Они вновь принялись колошматить друг друга.
***
Джон попытался вывихнуть локоть мордовороту – бесполезно. Запах чертового куска ткани, в руках напавшего, дурманил ему голову: «Какого лешего им от нас надо?! — сквернословил в мыслях Миллард. — Обосранный клуб любителей птиц!».
Наёмник потянул врага за запястье, где красовался браслет.
Стриж, закашлял, хлопая вздувшимися губами, как рыба, выкинутая на берег. Тем не менее, его оппонент был хорошо подготовлен, ибо продолжил пихать свой платок под забрало шлема Джона.
«Сонный экстракт», — догадался землянин, когда на глаза начала опускаться пелена.
Огонь…
К вечеру север Лариона стал пристанищем пламени и теней. Бесконечным лабиринтом из разбитых мостовых, обвалившихся крыш, торчащих балок. Кошмаром, где то и дело раздавались жуткие вопли! Сновали во тьме призрачные силуэты. Город ощерился остовами домов с зияющими дырами оконных рам и дверей, открытых, будто в предсмертном крике, откуда вырывались огненные языки, жадно пожирая здания изнутри. В небо высились потоки белых искр, и черным снегом сыпался оттуда на землю пепел – работа энергетических катапульт.
Мир вокруг горел, Ларион погибал в огне, а Миллард лежал на земле, расплывшись в улыбке. Молодой, здоровый и амбициозный! Когда всё вокруг землянина умирало, он чувствовал себя живым!
Его радость не смущал даже ларионский солдат, нависший над ним. Слуга мятежного короля опрокинул наёмника на спину, накинувшись на него с кинжалом. Джон сжимал двумя руками руку, что приближала лезвие к его горлу. Адреналин хлестал в его душу без перебоя: убей или будь убитым!
— Вильгельм! — завопил Миллард в надежде, что товарищ поможет ему.
Однако парень его не слышал. На длинных, развевающихся по ветру, волосах Вильгельма плясал свет окружающего пламени!
Вильгельм выводил, таща за руку, раненную велларийку, их подругу, из окружения. «Разумеется, не поможет, — посетовал Джон. — Как всегда – всё самому!».
«За Мистерианскую Империю, мы пойдем и в огонь, и в воду! — обещал до этого им их атаман. — И разумеется, нам заплатят! Что ещё нужно наймиту как не полный мешок золотых?». Главарь их ватаги был целиком прав, кроме одного – разрушения, насилия и смертоубийства, вот что по-настоящему им было нужно. Получите и распишитесь!
В локтях защемило, те начали постреливать пронзительной болью. Кинжал опустился ниже, к подбородку. Заскрежетал металл – это лезвие терлось о низ его шлема.
— Уф, — вздохнул Миллард, собирая последние силы.
Он и забыл про то, что надел шлем! Ему не хотелось скрывать свою шевелюру: «У тех, кто часто носит шлема, волосы похожи на сухую траву», — утверждал наёмник, когда Вильгельм в очередной раз предлагал натянуть ему шлем на голову.
В этот раз шлем спас ему жизнь. Джон завопил. Что есть мочи ударил лбом о лоб недруга. В ушах забил колокол, но Миллард продолжал колошматить головой, не жалея внутренностей. Там и жалеть было особо нечего.
Темнота…
Поднявшись, землянин сделал глубокий вдох. Сон всё никак не хотел заканчиваться!
Милларда водило из стороны в сторону.
Он стоял среди подвала, а напротив него орал мордоворот, чье лицо теперь напоминало свежий фарш. Весь шлем землянина был перемазан кровью, как принято у диких северян.
Одерживавший победу пару мгновений назад стриж, ныне бессвязно лепетал что-то про чудищ. Одной рукой он прикрывал искалеченное лицо, а другой водил по темноте в надежде вновь схватить Джона за шкирку. Эту руку Миллард ему и сломал.
Гад закричал. Принялся вытанцовывать на месте от боли. Был бы землянин моложе, наверняка порадовался бы победе и потешился над поверженным, но теперь всё было иначе.
***
Себастьян тянул её вверх по ступеням. Велларийка, приходя в себя, спешно перебирала ногами. У Лирии кружилась голова, а мышцы заскорузли, как старая кожа.
— Пусти меня, — опомнилась аристократка, зашипев на спутника.
Южанин запнулся на ступени и остался позади.
Тут перед девушкой вырос молодой паренёк с браслетом стрижа на запястье, в руках он держал сеть. К удивлению Лирии юнец, смотря на них, был в куда большем ужасе, чем сама велларийка.
Она скрипнула зубами.
Лирия двинула стрижа локтём быстрее, чем тот сумел опомниться. Один толчок и… Весело считая собой ступеньки, стриж кубарем покатился с лестницы! Развернулся на лету головой вниз, впечатался носом в пол, едва не сбив с ног подоспевшего к лестнице Джона, взвизгнул и, наконец, растянулся, проехавшись на пузе.
Спутники выбежали на поверхность. Затем прочь из руин библиотеки.
Солнечный свет! Ветер растрепал её черные будто антрацит волосы. Наконец-то в душу Лирии вновь начала возвращаться лунная энергия, как послышался свист и крики южанина.
— Попали-попали, йо-маё, — вопил парень, — нога! Аркана, прости грешника…
Велларийка и землянин мигом рванулись к мистерианцу: арбалетный болт угодил тому в штанину, припечатав к стене.
— Дурак!
Лирия потащила южанина за шкирку, оставив его приколоченный кусок штанины у библиотеки. Как тут же от кирасы Джона отскочил очередной болт. Девушка прижалась к спине землянина.
Они побежали. Аристократка почувствовала, как колотится её сердце, выбивая самые быстрые аккорды. Её смазанное зрение различало лишь фигуры спутников впереди неё. Арбалетные снаряды изредка проносились мимо.
Она молилась. Молилась Эллуне, несмотря на запрет подобного днём. Но сейчас Лирия хотела лишь спасенья, и богиня её услышала: из угла по улицам сгоревшего квартала к ним двигалась группа сирот, разодетых в сермяги, вместе с церковным монахом, распевая молитвы.
Джон настиг и толкнул монаха в сторону. Спутники вбежали в шествие сирот, вопящие девчушки и мальчонки сами разбежались перед ними, и троица затерялась средь улиц.
— Никогда больше не буду так рада мистерианцам, — осунулась на землю от усталости Лирия в переулке средь руин.
Миллард, казалось, тихо посмеивался.
— Подними её, — наказал он Себастьяну, а сам принялся хохотать. — Вот они и выдали себя! Кретины!
«Почему он так радуется?», — подумала Лирия.
Впрочем, что взять с этих малодушных варваров?
Игнис светил на них, посылая косые лучи на остров меж высоких облаков, идущих с запада. Зной и не думал отступать, наоборот жар лишь усиливался.
Себастьян протянул ей руку:
— Эйе, девица, думается ты ещё не раз будешь рада мистерианцам, уж поверь.
Велларийка грубо отмахнулась от него.
— Ещё раз твоя рука коснется меня – пожалеешь! — резко переменилась в настроении девушка, она уже видела когда-то подобный отблеск глаз желтокожих.
***
Из пепелища выплыло три фигуры, одна краше другой. Велларийка опустила капюшон как можно ниже, чтобы никто не видел ссадин на лице. Тем не менее, сбитые до крови ладони спрятать было некуда. Что уж говорить о запахе, который шел от неё и спутников! Сущая пытка…
На улице они услышали звуки флейты и бубна. Вышли на площадку, на которой располагался рыбный рынок, и группа вагантов давала представление. Репертуар исполняли послеобеденный, то есть примитивно глупый и совсем не смешной. Аккурат такой, чтобы зевающая толпа могла вдоволь наглядеться на актеров, а ремесленники могли от души побранить пропустивших смену подмастерий.
Себастьян достал из кармана монетку: свет на её гранях сузился, и подобно стреле устремился на молодого трубадура.
— Нашли, — констатировал Джон.
В тот самый миг весь взор застелила пелена красного пламени, что словно простыня, окутала их сверху до головы. Миллард рухнул наземь, завопив в ужасе, сбивая с себя полымя.
«Не думала, что такой кремень как он может до ужаса бояться огня», — подумала напоследок девушка.