Арка «Союз Гиаде»

История 1 — Взросление

Фредерика всегда ела в одиночестве. Так что для нее это был новый опыт, сидеть за столом с другими девушками — да, они все еще старшие, зато были близки к ней по возрасту. Приемный отец (по документам), Эрнест, был постоянно завален работой и редко приходил домой, а служанка, Тереза, во время трапезы Фредерики отдыхала, поэтому они не ели вместе за одним столом. Примерно то же самое было и до того, как она переселилась в этот особняк. И вот…

— Вы же самые настоящие обжоры!

Пускай ребята уже не помнили конкретные блюда, но кухня детства запоминается на всю жизнь. Последнюю неделю Тереза собирала рецепты и пробовала себя в кулинарии Республики. И теперь Фредерика ошеломленно смотрела, как тарелки на столе сметали в одно мгновение.

Она еще не прикончила и половину своей порции. Просто замерла в изумлении, неосознанно отложив нож и вилку. А вот Эрнест, кажется, ожидал этого и с понимающей улыбкой позвал Терезу.

Шин, Райден и Сео, понятное дело, все еще росли не по дням, а по часам. Крена и Анжу выше, может, уже не станут, но их телосложение и организм приобретали больше женской зрелости. Ко всему прочему стоило учитывать года, проведенные на поле боя, — по сравнению с другими подростками, у них была больше мышечная масса и выше метаболизм, которые требовали много еды.

В общем, Эрнест предположил, что они столько съедят. Если точнее…

— Вы наелись? — наклонив голову, поинтересовалась Тереза. — Я могу сделать больше, если хотите.

— О… Нет, спасибо. Было очень вкусно, — сказал Райден.

— Вот как, рада слышать. Спасибо.

Фредерика вздрогнула, прислушиваясь к их разговорам.

— Погоди. Хочешь сказать, вам столько надо?.. Сколько места в ваших животах?

— Ты не вырастешь, если не будешь много есть, малявка, — проворковала с гордостью Крена, слизывая остатки соуса с губ.

Фредерика заворчала, она посмотрела сперва на грудь Крены, потом на грудь Анжу… и наконец на свою.

Разница была очевидной.

Большая, в самый раз и… относительно скромная (скажем так).

— Так вот в чем секрет?.. — задумалась она.

— Ты на что смотришь, соплячка скороспелая? — спросил Сео, безо всяких манер подперев подбородок рукой.

— С-соплячка?! К твоему сведению, мне девять! Я уже леди!..

— Не, соплячка, вот ты кто.

— Знаешь… Я понимаю, что ты чувствуешь, — вмешалась Анжу, — но тебе, думаю, пока рановато об этом беспокоиться.

— А если будешь заставлять себя есть больше, когда взрослеть еще не начала, просто наберешь лишний вес, — добавил Шин своим неизменным безразличным тоном.

Фредерика сжала кулачки и в гневе топнула ногой.

— Как ты смеешь?! Нельзя говорить такое леди в лицо!..

— Хватит называть себя леди, соплячка.

— Ах ты!

Фредерика заверещала, а парни продолжили дразнить ее, будто котенка. Эрнест наблюдал за этой мирной, слегка шумной сценой ужина, пока нарезал плотный черный хлеб Союза.

— Кажется, они более-менее ладят…

Тереза была с ним согласна, ее ответом стала редкая легкая улыбка.

История 2 — Брат и сестренка

— М-м, подожди, Шин’эй.

В универмаге в центре Санкт-Йеддера было весьма оживленно перед Рождеством. Прогуливаясь по площади напротив магазина, Фредерика остановилась возле небольшого базара. Шин, держащий девочку за руку, потому что не хотел выискивать ее в толпе, также встал на месте.

Внимание Фредерики привлек стенд с игрушками и прочими изделиями ручной работы. Если точнее, то большой плюшевый медведь… Шин думал, что это медведь. По какой-то причине один глаз у того сшит так, чтобы был виден шов, а еще у одного ухо не доставало детали. Выглядела игрушка жутковато.

— Не хотите заранее выбрать подарок на Рождество? Я снижу цену, слишком уж у вас милая сестренка, — ярко улыбаясь, сказала худая женщина в очках. Наверное, владелица лавки.

Фредерика вообще-то не была связана с Шином кровным родством, но их черные волосы и кроваво-красные глаза легко могли ввести в заблуждение.

— Братик, я хочу мишку…

Фредерика решила воспользоваться подвернувшейся возможностью и повернулась. Она даже поднесла указательный палец к губам и по-детски мило посмотрела на Шина.

Пока Шин задался вопросом, где она научилась такому жесту, Фредерике стало очень стыдно, она задрожала, лицо окрасилось в красный. Его это позабавило, и он решил купить ей этого жуткого медведя.

ᅠ

Фредерика с радостью обнимала плюшевую игрушку, с которого отрезали ценник.

— Хе-хе, надо же, какой ты наивный.

— Откуда ты этого набралась?

Это удивляло, потому что опекали ее настолько, что она не могла пойти по магазинам без сопровождения.

— Дурак. Кто я, по-твоему, впечатлительный ребенок, который верещит от любого мультика?

На самом деле она каждый день часами проводила за просмотром телевизора и верещала от любого мультика, но Шин оставил это при себе, зная, что правда на пользу ему не пойдет.

— Я сама догадалась, — горделиво покрасовалась Фредерика. — Это надо, чтобы при общении с простолюдинами им не показалась странной моя… — умолкла она. — Не показалась странной, ну, это самое…

Временами Фредерика могла говорить с важным видом, но она все еще девятилетний ребенок, чей словарный запас пополняется с каждым днем.

— Натура? — подсказал Шин.

— А-а, да… Ты же не опустишься до того, что будешь учить меня словам, у которых совсем другое значение?

Кажется, она затаила на него обиду.

— Я купил тебе словарь. Если не веришь мне, посмотри потом сама.

— И зачем ты купил бумажный и такой толстенный?..

Нельзя не упомянуть, что, придя в книжный магазин, он пошел искать самый огромный словарь среди всех с явным намерением дать Фредерике том, слишком большой для ее ручек. Она сначала разбушевалась, а потом силилась понять, что ей вообще делать с этой книгой. На помощь пришел Райден, купивший карманный словарь.

Обнимая медведя так крепко, что, будь он живым, задушила бы, Фредерика вздохнула.

— Честное слово… Временами ты как невыносимый ребенок…

Шину странно было слышать это от настоящего ребенка. Он заметил, как прошедший мимо старик оглянулся на девочку, умудренную не по годам.

— Если не хочешь привлекать внимание, заведи привычку разговаривать также, как у той лавки, — предложил Шин.

Фредерика нахмурилась и недовольно проворчала:

— Я буду говорить так, когда сочту нужным. Если буду постоянно дурачиться, стану напоминать шута.

— Без этой привычки ты не поймешь, как надо вести себя, когда сочтешь нужным.

Фредерика, как ни странно, замолчала.

— Разве можно сохранять свою самобытность, если отбрасываешь все то, что делает тебя самим собой?

— ?..

— Мой выбор слов — это часть, определяющая меня. Я не могу отбросить эту часть и, прежде всего, не могу отвергнуть себя.

Она говорила тихо, уткнув подбородок в голову медведя, ее кроваво-красные глаза не пересекались со взглядом Шина.

— Я не намерена отвергать себя такую, какая я есть, однако… Я должна соответствовать окружающему меня миру. Человек может жить лишь среди людей. Когда встает выбор между приспосабливанием и изгнанием, что ты выберешь?

— …

Шин не мог ответить прямо сейчас. Он и не ответил, только опустил взгляд на макушку Фредерики, вспоминая, с чего началась эта тема разговора.

— То есть ты выпрашивала у меня игрушку, потому что так надо было?

В этот раз замолчала Фредерика. Видя покрасневшее лицо, Шин холодно спросил еще кое-что:

— И кого ты «братиком» назвала?

— Молчать, молчать я сказала!.. Больше всего на свете ненавижу мелочных мужчин.

Она замахала руками, но Шин отстранил от себя ее маленькую голову. Руки у нее и так были короткие, а стали еще короче, потому что она держала медведя. Она взметнула игрушкой, но Шин увернулся, дернув головой.

— Ты ему руку сейчас оторвешь…

— Если оторву, заставлю тебя пришить на место! Вот увидят это Райден с остальными, животы от смеха надорвут!

Громкий пронзительный голос девочки, кричащей на таком близком расстоянии, резанул Шину по ушам. По-прежнему отводя от себя голову Фредерики, он слегка вздохнул.

ᅠ

Со стороны эти двое выглядели как ссорящиеся близкие брат и сестра. Люди, гуляющие по яркому городу перед скорым Рождеством, смотрели на них с улыбками на лицах.

История 3 — Поход по магазинам

— Райден, я хочу пройтись по магазинам.

Фредерика мило принарядилась — берет на черных волосах, старомодное, кружевное красное платье, пышная сумка в виде белого кота. Когда она пришла со своим требованием, Райден поднялся с дивана в гостиной, на котором лежал. Остальные отдыхали рядом… Днем дел у них не было. Короче говоря, у всех было свободное время.

Прошло примерно полгода с тех пор как они поселились в столице, воевать им было не нужно — так-то это хорошо, но, казалось, свободного времени у них было чересчур.

— По магазинам?

— Ага. Я недавно удостоила Шин’эя чести сопровождать меня, теперь удостаиваю тебя.

В переводе с языка Фредерики, она просила его пройтись вместе с ней. Бесполезно вычурный способ выразить просьбу заставил Шина, как всегда смотрящего в книгу, натянуто улыбнуться. Райден устало выдохнул через нос.

— Ладно, делать все равно нечего… Что хочешь купить?

Фредерика кивнула и по непонятной причине улыбнулась.

— Мне нужен бюстгальтер!

У Райдена отвисла челюсть. Шин позади него как-то странно кашлянул, едва сдерживая смех. Затем он прикрыл рот рукой и отвернулся, стараясь не засмеяться.

Фредерика с гордостью выпятила скромную грудь.

— Я тут недавно заметила признаки взросления, и очень активного, между прочим. Уверена, в следующем году меня можно будет считать благословленной богиней.

— …

Увы, даже под утепленным платьем для зимы ее грудь выглядела совершенно плоской.

— Не думаю, бюстгальтер тебе понадобится не скоро… Хотя забудь.

Даже Райден, переживший суровое поле боя восемьдесят шестого сектора, не был настолько жесток и холоден, чтобы сказать ей правду.

— Как можно быть такой бесцеремонной? Тебе бы попросить о помощи в этом Анжу или Крену…

— Ой, звали?

Анжу, чуть ранее ушедшая, зашла в гостиную. Райден хотел было объяснить ей все, но его перебил Шин:

— Анжу, ты хотела пройтись по магазинам? Давай я помогу тебе с сумками.

— Что? Спасибо, конечно, но с чего такая щедрость?

— Да так. — Шин мягко подтолкнул ее в спину, выводя в коридор.

Крена слишком стеснялась заговорить, поэтому упустила возможность пойти с ними. На помощь пришел Сео, который также повел ее к выходу из гостиной.

— А я тогда схожу с Креной. Только знаешь, надо было тебе сразу попроситься к ним. Вот поэтому он видит в тебе лишь сестренку.

— Ч-чего?! Нет! Ничего подобного!

— Да-да. Ши-и-ин, сходим заодно в кино, вчетвером? На тот фильм. Я название забыл. По обложке вроде скукота смертная.

— Ты про странную документалку? Давай, почему нет. Правда, не похоже, что будет интересно.

— Зачем идти на фильм, когда заранее знаешь, что он скучен?.. — подозрительно спросила Анжу. — И что насчет Райден-куна и Фредерики-чан?..

Ее вопрос пропустили мимо ушей, и четверка ушла, их голоса удалялись все дальше. Райден, молча наблюдавший за этой сценой, наконец пришел в себя. Напротив него стояла Фредерика, твердо вознамерившись пойти по магазинам, ее глаза с надеждой и предвкушением смотрели в свое благословенное будущее. Райден услышал со стороны входной двери щелчок замка, потом скрип дверей.

— Эй, Шин! Постой!

А затем — как дверь безжалостно закрылась.

ᅠ

Пять минут спустя Анжу заставила Шина обо всем рассказать и поспешила вернуться домой, чтобы спасти Райдена от беды.

История 4 — В пешей доступности

К счастью, Шин и остальные четверо привыкли к жизни в Санкт-Йеддере быстрее, чем ожидалось. Думая об этом, Эрнест читал газету и временами поглядывал на оживленную гостиную, в которой людей прибавилось более чем вдвое.

Впрочем, эти пятеро провели слишком много времени в лагерях для интернированных и поле боя — слишком долго они были изолированы от современной жизни. И из-за этого казались немного… Нет, они казались совсем не от мира сего.

— А, взял наконец… Шин! Ты где?! Время видел?

— Райден, ты будто его мама, — заметила Крена, сдерживая смех.

— А ты мне кто, мама, что ли?.. — послышалось из динамика телефона почти то же, что сказала Крена.

Гостиная частной резиденции, перед ужином. Эрнест велел ребятам быть дома раньше положенного, чтобы они снова привыкли к неторопливой трапезе. Шин опаздывал, тогда как остальная четверка уже была на месте. Тереза копошилась на кухне, корпя над ужином, Фредерика сидела на одной стороне дивана и ругалась на пустой желудок, сжимая плюшевого медведя, которого Шин купил ей на днях.

Райден рявкнул на него, чтобы сбавил тон, затем спросил:

— Где ты сейчас?

— У военного мемориала.

«Зачем он туда пошел?». Озадаченный Эрнест отложил газету, а разговор мальчишек продолжился.

— И поэтому ты выключил телефон.

Все-таки это уважительно, отключать устройство связи у мемориала, который также был музеем.

— Да. Я нашел интересные записи в библиотеке, а кое-какие документы по теме выставлены на военном мемориале. Я спросил у знакомой библиотекарши, она сказала, что это не далеко, и я сходил посмотреть.

Упомянутая Шином библиотека — это, скорее всего, центральная столичная библиотека в сердце города, мемориал же находился на окраине столицы. Их соединял автобусный маршрут, так что и правда относительно не далеко.

— Я еще хотел посмотреть другие экспонаты, в итоге завязался разговор с каким-то стариком.

Пожилой мужчина спросил у Шина, не учащийся ли он. Его удивило, что подросток пришел сюда в выходной. Он сказал, что участвовал в том бою, которым интересовался Шин. Мужчина поведал много военных историй, прошли целые часы. Они переместились в кафе в павильоне, старик угостил Шина кофе и печеньем. К ним по неизвестной причине также подсели кураторы выставок и внимательно прислушивались к рассказам.

— Мог бы найти вежливый способ уйти… — устало произнес Райден.

— Зачем, его истории были весьма интересными. Он был на передовой до увольнения, и у него есть чему поучиться. Забавно, кстати, как число сраженных врагов у него с каждым разом становилось все больше.

Шло время, хозяин кафе устал ждать, пока они закончат, и мягко призвал мужчину вернуться к своей жене, Шина — к семье, а кураторов — к работе.

— И вот так ты засиделся допоздна.

— Прости… Я скоро вернусь. И знаю, я виноват, но предупреди Терезу.

Они слышали тихие шаги по каменным плитам, покрытым снегом. Он уходил с военного мемориала, шел быстро и ритмично, как солдат на марше. Эрнест подумал, что у него уйдет час на то, чтобы добраться домой на автобусе, когда Шин сказал по телефону:

— Вернусь через три часа. Снег идет, а до центра города еще дойти надо.

— Ох… Ну да, пешком же. Понял. Мы тебя ждать не будем, так поужинаем. Фредерика угрюмая вся, есть хочет.

— Нет, постойте! — вмешался Эрнест, привлекая подозрительные взгляды пятерки. Шина он видеть не мог через телефон, но у того, скорее всего, было то же выражение. Эрнест тем не менее продолжил: — Там возле мемориального зала есть автобусная остановка! Сядь на автобус! Они ходят в это время суток раз в пятнадцать минут.

Молчание.

— На ее поиски уйдет много времени.

— Ты потратишь всего несколько минут, а пешком идти будешь целых три часа! Если не можешь найти, вернись к мемориалу и спроси у сотрудников! Остановка находится прямо напротив!

— М-м, — неохотно сказал Шин, но Эрнест услышал, как тот повернулся.

Хруст снега прекратился и потом послышался вновь.

— Шин, скажи что ты не пешком добирался от библиотеки до самого мемориала?..

— Я добирался пешком.

— Когда мимо тебя весь путь проезжали автобусы?! Ты не думал сесть на один? Я же сказал вам в самом начале, жители столицы могут пользоваться автобусами бесплатно! Ты что, не помнишь?!

— Да…

Видимо, он забыл, потому что не думал об этом.

— Я просто хотел размять ноги, долгая прогулка была как раз кстати.

— Это уже никакая не прогулка! Три часа на ногах, никто в здравом уме не назовет это пешей прогулкой!

Они столько времени пилотировали дефектные фердресы, Джаггернауты, и привыкли лишь к двум способам передвижения: на самом Джаггернауте или на своих двоих. И поскольку эти фердресы оставлены на территории Легиона, у них оставался лишь один способ, последний. А об общественном транспорте, вроде автобусов или поездов, они даже не подозревали.

Многие годы они добирались до разных мест пешком и были привычны к ходьбе больше, чем среднестатистический житель Союза. «В пешей доступности» для них значило совсем не то, что для других людей. Когда они только прибыли в Санкт-Йеддер, Анжу захотела «немного прогуляться». Ее сопровождал секретарь Эрнеста, однако закончилось все тем, что они дошли до окраины столицы и взобрались на небольшую гору. Там Анжу посмотрела вниз на уставшего секретаря (двадцатипятилетний мужчина), который на вершине горы ловил ртом воздух, уперев руки в колени.

Эрнест не собирался проклинать их за отличную выносливость. Ходьба — хорошее упражнение, она поддерживала здоровье. Но это ненормально, когда три часа пешком описывается как «в пешей доступности».

— Ладно еще пройти одну остановку, но если надо больше, садитесь на общественный транспорт! Или прокатитесь на велосипеде хотя бы!

Вообще-то Райден подрабатывал курьером как раз на велосипеде, и Эрнест ждал, что из пятерки именно он укажет на странность такой продолжительной прогулки.

Но, увы, Райден лишь с сомнением посмотрел на него.

— Но идти до остановки…

— Говорю же, ты на это затратишь куда меньше времени, чем будешь несколько часов идти домой! Ой, ну тебя!

Фредерика слушала разговор с открытым ртом, а Тереза поднимала осколки тарелки, которую уронила на кухне (Сео увидел это и пошел за веником, чтобы помочь). Эрнест устало покачал головой.

Да уж, Республика очень сильно навредила детям.

— Когда восстановим с ними отношения, можно я ударю их президента?!

Подумать только, даже такой мелочью пренебрегли!

История 5 — Патрулирование

Бронежилет поверх его полевой формы, толстый и тяжелый, обеспечивал защиту, самое лучшее, от небольших осколков снарядов. Против более разрушительных винтовочных пуль пользы от него мало. Щит и оружие долгое время вели войну за то, что лучше защищает хрупкое человеческое тело, но современность все расставила по своим местам — оружие вышло явным победителем. Особенно с учетом того, что этим оружием, огнестрельным, пользовался противник, который даже не был человеком.

— Вперед, вперед, вперед! Остановитесь хоть на секунду, и вы трупы, сопляки!

Подгоняемые воплем сержанта-инструктора, молодой парень и женщина с очевидным отчаянием и страхом на лицах бежали вдоль разрушенных бетонных стен в развалинах заброшенного города. Полевая форма с городским камуфляжем уже не была в ходу в армии Союза, но курсантам специальной военной академии выдали эту старую поношенную форму из-за нехватки бюджета.

Их оснастили не бронированным экзоскелетом, ставшим стандартом для пехоты армии Союза, а винтовками старого образца, и послали на поле боя на практику патрулирования, чтобы выработать смелость.

В этом районе пока не идет противостояние с Легионом. Здесь должно быть безопасно.

Но машины крались через тени руин, подбирались все ближе к цели, скользя по земле со звуком шуршания костей друг о друга — слишком тихим звуком для десятитонной махины.

Композитные сенсоры, расположенные в нижней части фюзеляжа, обернулись на убегающих кадетов, противопехотные пулеметы застрочили, отправляя град пуль. Смертоносные 7,62-мм пули легко пробивали бронежилеты кадетов, проникали в тела и передавали свою кинетическую энергию хрупкой человеческой плоти.

— Ох, а-а-а-а…

Куски бетона посыпались на землю, и Юджин выбрался из зоны обстрела Муравья. Сказать, что его уход из-под огня был неуклюжим, значит не сказать ничего тем не менее сейчас ему не до заботы о том, как это выглядело со стороны.

— Юджин, сюда.

Судя по всему, Легион занял весь город. Оглушительный рев пулеметов и выстрелы из штурмовых винтовок доносились со всех направлений, также как гневные крики и вопли. И несмотря на эту какофонию, голос своим спокойствием словно бы прорвался сквозь весь шум. Юджин в замешательстве повернулся и увидел стройную фигуру в той же форме, в какой был он сам. Человек из тени руин звал его к себе.

Другие парни были примерно одного с Юджином возраста, одеты в ту же пыльную полевую форму и одинаковые шлемы, а еще их телосложения были схожи, поэтому он с трудом различал одного однокурсника от другого. Но именно его он по какой-то причине распознал — по холодным, пронизывающим насквозь кроваво-красным глазам, смотрящих в глаза Юджина за пылезащитными очками.

— Шин!..

— Быстрее. Муравьи приближаются.

Юджин тут же нырнул под укрытие, Шин схватил его за руку и подтянул. В следующий миг пулеметный огонь Муравья прошелся по тому месту, где курсант находился всего секунду назад.

От пуль, со свистом проносящихся в местах, где он только что был, у Юджина стыла кровь в жилах. Шин, с другой стороны, спокойно заменил опустевший магазин штурмовой винтовки. Юджин не понимал, как это возможно — оставаться сдержанным в такой экстремальной ситуации. Парень равнодушно глянул в небо, будто дождь высматривал.

— Я-то думал, как они развернулись быстрее обычного. Вот, значит, как.

Муравьи и самоходные мины обрушивались на них сверху. Муравьи падали с расставленными шестью ногами, мины — со всеми четырьмя. С раскрытыми парашютами они удалялись от голубого неба и приземлялись с грохотом, поднимая пыль, после тихо ползли вперед, их шаги были такими же неслышными, как и у остального Легиона.

— В этом, думаю, есть смысл. Пушки уже давно выстреливают десятитонными снарядами на десятки километров, так что это вполне возможно. Безрассудно, но возможно. Или, может, их загружают в ракеты, а они потом сбрасываются… Хотя картина выходит крайне абсурдная, если запускает их паровая или электромагнитная катапульта.

Шин вздохнул. Для Юджина это стало последней каплей.

— Шин! Хватит! Не время для анализа того, что они делают!

— Нет же, на самом деле это хорошо. Если дела обстоят именно так, как я думаю, то Волков или Львов быть не должно. Против одних самоходных мин и Муравьев мы сможем выстоять с нашими винтовками.

Сказав так, он вперил взгляд кроваво-красных глаз куда-то вперед. Прицелился из своей штурмовой винтовки, нажал на спусковой крючок, и пуля попала в грудь гуманоидной фигуры, пытавшейся пробраться к ним из-за завалов. Фигура свалилась на землю, и в этот момент Юджин увидел голову без глаз, рта или носа — самоходная мина.

Шин выстрелил всего одну пулю, тогда как другие кадеты делали попытки отбиться от Легиона, стреляя в автоматическом режиме. Рассудив, что даже очередь будет чрезмерна против слабой самоходной мины, а также учтя громоздкость и серьезную отдачу штурмовой винтовки калибра 7,62, он точно поразил цель одним выстрелом.

— С такой численностью противника мы справимся, если скоординируемся, проблема в том, что, насколько я вижу, никто здесь для боя не годится. Заставлять тоже не выход, это лишь приведет к смертям. В нашей ситуации оно того не стоит, — спокойно сказал он.

Юджин оторопело уставился на него.

— Хм, Шин…

— Что?

— Почему… для тебя это так привычно?

Привычно поле боя. Привычен бой с врагом, Легионом — многочисленный и непобедимый для людей из плоти и крови. Шин ведь такой же кадет, как и Юджин, верно? Новобранец, впервые попавший на поле боя… Ведь правда?

Шин с безразличием посмотрел на Юджина и пожал плечами.

— Расскажу, как вернемся.

Он говорил так, явно предполагая, что удастся пережить битву, в которой Юджину казалось, что они балансировали на грани жизни и смерти. Мало того, Шин принимал это будто за пустяк — равнодушно, будто само собой разумеющееся.

Словно закаленный в боях воин, привыкший ходить по краю. Будто бог смерти.

История 6 — Что скрывается под маской монстров

В конце концов операцию по уничтожению Морфо пережили, может, человек десять из подразделения, включая ее саму. Командир артиллерийского подразделения, чьи линзы очков треснули, а черная оправа погнулась, с грузом стыда на сердце шла мимо суматохи: готовился плацдарм для спасения Республики.

Она увидела знакомое лицо в части лагеря и подошла.

— Ты из артиллерии. Выжил-таки.

— Да, хоть я выжил.

Она тут же встала на месте, услышав его тон. Ей даже осматриваться было не нужно — рядом с ним не было командира пехотного подразделения, хотя после миссий они часто обменивались колкостями.

Молодой командир бронетанкового подразделения смотрел вперед с неузнаваемым взглядом и неузнаваемым выражением лица. Он дернул подбородком.

— Если бы ребятня вышла из передряги в целости и сохранности… я бы винил их за то, что не разгромили чудище быстрее.

ᅠ

Незадолго до.

— М-м?..

Идя через блок, приписанный отряду Нордлихт, Райден заметил присевшего неповоротливого Файда в одном из углов и остановился. Вернее, первым ему в глаза бросился стройный человек, прислонившийся к Файду.

Шин привалился к обгорелому корпусу, теплому от осеннего солнца, в тени самого Падальщика. Он спал.

«Ну что ты будешь делать…»

Райден опустил плечи. После операции Шин поговорил с ребятами через парарейд. Райден не знал, что произошло, но пасмурное облако над Шином наконец-то развеялось. Может, он нашел способ смириться со всем. А еще он, вероятно, утомился… Вся усталость после дней постоянной активности и чрезмерной концентрации в бою все-таки одолела его, и он провалился в забытье.

Шин, наверное, хотел просто сомкнуть глаза ненадолго, но при виде товарища, который спал под полуденным солнцем, совершенно беззащитный (и это в военном лагере), Райден вздохнул.

Да и он сам не мог отмахнуться от усталости, и погода стояла отличная. Плюс, у всех в отряде, включая Райдена, Джаггернауты были сломаны, так что делать вроде как и нечего. В общем, отдых при любой возможности — это часть подготовки к бою.

— Файд, я займу уголок, уговор?

— Пи.

ᅠ

— А, Файд, и я хочу, и я!

ᅠ

— Ох, все решили вздремнуть? Я тоже присоединюсь, Файд.

ᅠ

— Может, и мне прилечь… Файд, можешь меня вместить вон туда?

ᅠ

— Это еще что?..

Наблюдая за бригадой обслуживания, которая собралась в мгновение ока, чтобы починить Джаггернауты, Грета заметила мимо прошедшую маленькую фигурку. Фредерика в своих ручонках несла несколько одеял, выданных военными.

— Зачем тебе эти одеяла?

— Ой, Грета! Рада, что вы целы… А одеяла…

Ей явно было тяжело: тонкие ручки дрожали. Она с гордостью расправила плечи.

— Мои старшие братья и сестры требуют много заботы, знаете ли. Не волнуйтесь, тут мне ваша помощь не понадобится.

ᅠ

Командир артиллерийского подразделения посмотрела туда, куда указал командир бронетанкового подразделения, и потеряла дар речи. В тени вроде как транспортного дрона неизвестного типа лежали вместе пять юных парней и девушек.

Должно быть, они сильно утомились, поскольку шум совсем не мешал им спать. Кто-то, кажется, приглядел за ними, судя по накинутым, пусть и грубо, одеялам. А еще при внимательном рассмотрении можно было увидеть шестого человека. Девочка, талисман, если смотреть по одежде. Она свернулась калачиком и спала под одеялом черноволосого мальчишки в центре группы.

Эти солдаты, столь юные, что сошли бы за детей… Это на них была возложена судьба Союза, судьба всего человечества?..

— Я то и дело слышу, что они еще сопляки… И ты посмотри, не врут.

Никакие они не монстры Республики. Командир бронетанкового подразделения задрожал. Он свесил голову в попытке подавить нахлынувшие эмоции.

— Твою же мать. Я им и слова сказать в лицо не могу!..

Потому что он понимал: все обвинения будут не по адресу, и это еще мягко сказано…

Спящие дети, само собой, не отреагировали на дрона, который посмотрел круглым оптическим сенсором на командиров и издал тихое электронное «Пи». Он невозмутимо высматривал любого, кто мог подойти, точно большая собака, охраняющая прильнувшего к нему хозяина.

Глянув туда еще раз, командир артиллерийского подразделения заговорила:

— Пойдем. Они внесли больший вклад в операцию, нам нельзя тревожить их отдых. Но в следующий раз… В следующий раз мы скажем, что не нуждаемся в их помощи. Что мы вкалывали и будем вкалывать дальше.

— Ага… — слабо улыбнулся командир бронетанкового подразделения, хотя голову по-прежнему не поднимал. — Ты права. В следующий раз мы покажем этим детишкам… Мы можем справиться и без сопляков, сражающихся вместо нас.

История 7 — Бог Смерти встречает заботливого старшего брата и сдержанного родственника

Близилась зима, повсюду цвели весенние золотые цветы рапса. Бой шел в разрушенном пустом городе, однако именно здесь было открытое поле и ничего не загораживало голубое небо.

В центре этого поля сидели и бесцеремонно нарушали пасторальный пейзаж два силуэта серо-стального цвета.

— Что с тобой, Шин? Ты выглядишь бледным.

Один достигал четыре метра в высоту. Его огромный вес уже был смертельным оружием, а ведь он еще и оснащался внушительной 155-мм танковой пушкой. Это Динозавр, из него выходили руки из жидких микромашин.

— Ты заболел, Шин’эй? Следить за своим здоровьем — обязанность воина. Знаю, ты только недавно сражался со мной, но твоя концентрация сбивается слишком часто. Не порочь фамилию Ноузенов.

Второй силуэт был еще больше: одиннадцать метров в высоту и сорок метров в длину, а еще 800-мм рельсовая пушка. Это произнес Морфо.

«Какого черта?», — спросил себя Шин. Между тем два Легиона продолжили спокойный разговор, который совсем не соответствовал их чудовищному облику. Маленькая белая бабочка пролетела между человеком и двумя машинами.

— Кстати, я не говорил с Шином на эту тему. Он восемьдесят процентов времени изливал восторг по поводу папы и мамы.

— Тебе обязательно надо с ним поговорить… Он потерял мать и отца. Если не будет знать про свой род, лишится частички себя.

— Твоя правда. Тогда…

Динозавр повернулся к нему (наверное?) и собирался что-то сказать, но Шин опередил его:

— Брат.

— М-м?

— Ты можешь хотя бы стать тем, кем был при жизни?

— Это будет трудно… К тому же я, можно сказать, уже тот, кем был при жизни.

Шину не особо нравилось, что копия мозга, извлеченного перед смертью, считается «жизнью».

— И ты теперь старше меня, хотя должен быть моложе на четыре года. Форменное безобразие!

Не моя проблема.

— Мне так тяжело говорить с тобой, и шею задирать больно. Я понятия не имею, в какие места смотреть при разговоре. А еще вы оба мертвы, так что не показывайтесь больше.

— Но я так волновался за своего миленького брати…

— Я сказал, не показывайтесь больше.

Услышав ровный тон Шина, Рей глубоко вздохнул.

— Раньше ты постоянно гнался за мной, звал по имени. Нет теперь той ангельской невинности.

— Из-за кого так вышло, как думаешь?

Получив этот мегатонный удар, Рей повесил голову (пушка и корпус максимально накренились вперед). Кирия, тем временем, раздраженно выдохнул… Ну, так показалось Шину. Огромная копьевидная рельсовая пушка Морфо со свистом качнулось вверх и вниз.

— М-да… Догадываюсь, почему ты трясешься за своего младшего брата, но…

— Понимаешь, да? Он милый, мой братишка. Но прибрать его к себе ты не можешь.

— Мне он не нужен. Я об этом даже не заикался. Скажу как есть, очарования в нем нет от слова совсем.

— Ну не знаю… Да, он немного угрюмый, но парни в его возрасте все такие. По-моему, он славный малый. Ты и сам во многом похож на него, Кирия. Всегда стараешься выглядеть клево.

— Надо мне было и по тебе выстрелить во время испытаний…

— Ах-ха-ха, ты бы не смог. Я старше тебя по званию.

— Тц…

Динозавр восхищенно говорил о своем братике, Морфо открыто бесился. Эта сцена подрывала дух Шина, и вообще, парень уставал только от того, что смотрел на них. Вскоре ему это надоело настолько, что он сказал:

— Брат…

— Да? Что такое, Шин?

— Можно мне уже проснуться?

— А, конечно. Удачи тебе сегодня.

— Присматривай за принцессой. Что бы ни одна волосинка с ее головы не упала.

И лишь под конец он увидел, как две фигуры, одна в камуфляжной полевой форме пустыни, другая в черно-красной форме, помахали руками. Откровенно говоря, его это не на шутку разозлило.

ᅠ

Открыв глаза, он уставился на искусственный потолок модуля жилья. Это было мобильное, разборное жилое пространство, легко перевозимое в больших количествах на грузовиках, и устанавливаемое лишь несколькими солдатами.

На Шина смотрел Райден, они были в одной комнате, так как оба входили в подразделение по оказанию помощи Республике.

— Ты ворочался во сне…

— Еще бы.

Шин приподнялся в металлической кровати, держась за голову, которую ломило, будто он проспал очень долго.

Серьезно. Если они нормально показались бы… он бы многое сказал. Особенно брату.

История 8 — Низколетящая крупная птица

Полный разгром Нахцерера после операции не стал большим сюрпризом.

— Грета, кажется, горит желанием сделать второй… — сказала Фредерика, оглядывая пустую черноту.

Вернувшись на базу 177-й дивизии, они увидели распахнутую заслонку ангара, но без его обитателя. Шин мгновение держал язык за зубами. Их подполковник — не плохой человек, но…

— Даже если возможность полететь на нем появится, толку от этого…

Такие полеты требовали слишком огромных трат, чтобы они были практичными. И будем честны, он не создавался для сухопутных сражений.

— Сомневаюсь, что кто-то назовет траты на его создание стоящими того. Тем более его и делать негде.

— Еще название подобрали зловещее некуда. Вампир, который крадется, волоча за собой тень… Имя мертвеца. Очень уж зловеще для поля боя, где мы боремся не на жизнь, а насмерть.

— …

Если уж на то пошло, Регинлейв — так звали одну из валькирий, которые забирали с поля боя души погибших воинов в армию бога войны. Ванарганд — огромный волк, разрушитель мира. Бронированный экзоскелет Ульфхеднар — воины берсерки.

Именование всего оружия в Союзе вызывало вопросы, ведь использовали его в обороне. Этим они мало чем отличались от Республики, назвавшей свое оружие Джаггернаутом — увечный бог, растаптывающий людей во имя спасения.

— Кстати, у него на стадии прототипа было другое название.

Когда они вернулись на базу, Шин попросил командира бригады обслуживания показать старую документацию Нахцерера. Его спроектировал и продал военным президент компании WHM, Wenzel & Heinrich Motors, тогда занимавшейся созданием военных самолетов. Тот президент был отцом Греты… Дочь пошла по стопам родителя, к добру или худу.

— Да? Какое же?

— Йоханоятаниякумономиматори.

Молчание.

— Мими… Что?

— Йоханоятаниякумономиматори.

— Т-таниякумономима…

— Йоханоятаниякумономиматори.

— Йохано… ята… Да не выговорить его! Что за бред?!

— Именно поэтому оно не подошло к самолету. Это скорее скороговорка, а не название.

И тем более не кодовое имя, используемое во время операции.

— Тогда почему ты себе язык не сломал, пока произносил его?!

— Честно? Сам не знаю.

Название было из языка другого типа, и он даже не понимал, где заканчивалось одно слово, а начиналось другое.

— Вроде как это гигантская птица из какого-то мифа дальнего востока или рассказа. Для птицы, которая летает в паре метров над землей, название еще куда ни шло, но эту абракадабру в итоге отклонили.

— Назвавший эту птицу чересчур гордо объявил о своем воображении… Смешал, как говорится, работу и личное… — недовольно проворчала Фредерика.

Шин равнодушно пожал плечами.

Название было сложно прочитать, не то что произнести, но его не приняли на стадии разработки еще по кое-какой причине.

— Они отклонили также потому, что понимали: если принять, люди будут дразнить талисманов, тем или иным способом заставляя проговорить слово вслух.

— ?! Ты только что проделал это со мной! Ты специально, да?!

Конечно специально.

Фредерика заметила, что Шин изо всех сил пытался не засмеяться. Заглянув в сердитые кроваво-красные глаза, похожие на его собственные, парень сказал:

— Попробуй еще раз.

— Йоханонятаниякумонимиматори! Вот, доволен, интриган?! — нечленораздельно закричала на него Фредерика.

Тут Шин уже не сдержался и рассмеялся.

ᅠ

К слову, предложение по бюджету Нахцерер Mk. II единогласно отклонили. К низкой эффективности затрат добавили и другие основные причины: «новый функционал слияния и трансформации» и «сверхкрупнокалиберная пушка, установленная на носу самолета».

История 9 — Шалость (Лена –> Шин)

Постучавшись в дверь общей комнаты для мужчин и женщин, Лена открыла ее и увидела Шина, заснувшего на скамейке в конце помещения. Она моргнула, застигнутая врасплох необычным зрелищем. Это была раздевалка для процессоров на базе Русткамер, основной базе ударной группы «восемьдесят шесть». Он сложил руки на груди (по привычке, наверное), прислонился спиной к стене и мирно спал.

Лена улыбнулась, ее глаза все еще широко раскрыты от удивления. Ночные боевые учения на тренировочной площадке в задней части базы закончились, и совсем недавно они провели разбор полетов. Она спохватилась, что не видела Шина с тех пор, и задумалась, куда он мог деться.

Во время последнего ночного упражнения подразделение Шина, как самое старшее, стало нападающим. Но даже они, наиболее опытные из всех выживших процессоров, уставали от подобных продолжительных нагрузок.

Лена общалась с Шином еще два года назад, но сейчас впервые видела его спящим. Все-таки говорили они через парарейд, который требовал от двух сторон быть в сознании, и получалось, что синхронизироваться с Шином во сне было нельзя.

Лена подошла ближе, у нее кружилась голова от непривычной картины. Она как могла старалась не стучать каблуками, чтобы не будить Шина. Девушка наклонилась и принялась внимательно рассматривать чуть опущенную голову спящего.

Верный своему молчаливому характеру, Шин порой ходил с апатичным выражением лица, но во сне оно было лишено всякого хладнокровия, из-за чего выглядел он на удивление юно. На свой возраст, может… Что лишний раз доказывало, в каком напряжении пребывал Шин. Подросток, такой же как она, был куда взрослее, чем должны быть его сверстники.

Эта мысль побудила ее задуматься, не стоит ли разбудить его и сказать пойти в свою комнату, поскольку после учений им давали день отдыха. Но видя, каким крепким сном он спал, она не могла решиться.

Часть ее не хотела пока будить Шина. Лена продолжала тихо и молча наблюдать за тем, как он спал. Будто впервые увидела какое-то непонятное животное, заснувшее в дикой природе. В другое время ей было бы слишком неловко разглядывать его с такого близкого расстояния, так что это можно назвать редкой возможностью.

Лицо с гладкими, изящными чертами, характерные для бывшей имперской знати. Если бы Лена не знала Шина, и, если бы он снял танковую куртку после учений, она ни за что бы не подумала, что перед ней солдат.

«И надо же, какие у него длинные ресницы», — подумала она, неосознанно вытянув руку. К закрытым мягким векам, которые обрамляли ресницы — они были не такого цвета, как у Лены. К едва заметному шраму на лбу над левым глазом. К линии щек, на которых уже виднелись признаки перехода от нежности мальчика к выраженной мужественности.

Что… если она коснется их?

И тут внезапно дверь в душ с другой стороны раздевалки открылась с громким стуком.

— О-о-ох, свежо-то как! Э…

Шиден с шумом вышла, с ее красных волос стекала вода, поджарые руки и ноги скрывал пилотный костюм и майка, но было видно, что нижнего белья на ней нет.

— О, Ваше Величество! Что, шалость затеяла? Хочешь, я присоединюсь?

Раскрасневшаяся Лена резво отступила, в мгновение ока оказавшись у входа в раздевалку.

— Н-нет! Я не думала щипать за нос или трепать за щеки!

— Что… Когда я сказала про шалость, я не имела в виду такие детские…

— А-а-а, я, знаешь, сегодня такой чудесный день, и мне надо столько всего переделать! Надо расчесать терминал моих цветочков, а еще настроить кота в горшке! Ладно, пока! — запинаясь, бессвязно оправдывалась покрасневшая до ушей Кровавая королева. Она вылетела из раздевалки. По пути успела споткнуться три раза, пока наконец не исчезла в коридоре, оставляя за собой громкое постукивание каблуков.

Проводив ее взглядом, Шиден вернула внимание к раздевалке.

— Ну все. Я знаю, ты не спишь, Казанова, — сказала она, устремив разноцветные глаза в открывшиеся кроваво-красные Шина. — Как давно проснулся?

— Я бы проснулся в любом случае вы же обе жужжите прямо передо мной.

Судя по всему, он притворялся спящим, на подсознательном уровне придя к выводу, что не стоит открывать глаза, иначе сделает еще хуже.

— М-м-м-м-м-м, — ухмыльнулась Шиден.

— Что?.. — недовольно скривился Шин.

— А, да я так. Подумала просто, что если бы вместо нее была я, ты бы проснулся намного раньше.

— …

Он вроде подметил дразнящие нотки в ее голосе. Шин прищурился, но Шиден было плевать, она продолжала улыбаться.

— А я, между прочим, умею скрывать свое присутствие. В отличие от Ее Величества, которая совсем этого не умеет… Рядом с ней ты становишься совсем другим, а? Малыш Бог Смерти с восточного фронта.

История 10 — Шалость (Шин –> Лена)

Аннет подняла взгляд при звуке открывающейся двери в лаборатории и сразу впала в ступор, когда увидела Лену.

— Что случилось с твоими волосами?..

— Э-э… Я, честно говоря, сама не знаю… — сказала Лена, наклонив голову.

Прядь ее волос, окрашенная в алый, прядь, что свисала сбоку лица, была заплетена в косу, а она даже не помнила, что делала это.

— Я проснулась, и вот.

ᅠ

Чуть ранее. Лена не привыкла работать с электронными документами, из-за чего делала работу медленно. Это привело к тому, что она не спала несколько дней. Зная об этом, Шин пришел в приемную ее офиса, чтобы помочь.

Он услышал, как она встала из-за стола, и поднял взгляд. Парень уже говорил ей лечь поспать, но тактический командир из чувства вины оставалась прикована к рабочему месту. Сейчас, однако, ее веки опускались сами, спина, всегда прямая, была сгорблена. И на ногах она стояла не ровно.

Лена не просто была сонной, а выглядела хуже даже зомби из какого-нибудь ужастика. Это было очень странно. Ошеломленный тем, что она словно преодолела некий предел и довела себя до такого состояния, Шин произнес:

— Лена?..

— Шин… Можешь… подставить спину ненадолго?..

Чего?..

Не успел он опомниться, как почувствовал легкий нажим на спину. Не двигаясь, он перевел взгляд на Лену — та села на диван и уже уснула, положив голову на его лопатку.

Он ощутил тепло от ее тела, услышал неглубокое дыхание. Нос защекотал аромат духов. Из-за всего этого он оцепенел.

«Так. Ничего страшного, наверное?»

ᅠ

Парень был привычен к неподвижности во время засад. Позволив себе не думать на какие-то доли секунды, Шин захотел насладиться положением. Точнее, он попытался, но часть работы была не доделана. Доделает, и больше ему заняться будет нечем. Кроваво-красные глаза блуждали по окружению, пока вдруг не зацепились за кое-что серебристое.

ᅠ

Она с некоторым усилием открыла тяжелую дверь в офис командира и столкнулась со странной сценой. Фредерика замерла в замешательстве.

— Шин’эй… Что ты делаешь?

— Мне скучно.

— Нет же… Я, как бы, вижу, что скучно…

Спящая Лена прислонилась к Шину, ее щека лежала на его спине, из-за чего он не мог пошевелиться. Это… понятно, хотя не сказать, что приемлемо. Но Фредерика интересовалась тем, как Шин держал прядь серебристых волос, перекинутых через его плечо, и, не останавливаясь, заплетал в косу.

У него самого были короткие волосы, поэтому понятное дело, он не знал, как это делать (большинство парней не знали, кроме нескольких исключений: Кирия, который расчесывал Фредерике волосы каждое утро, и кого она просила по-простому уложить их; Райден, у которого в принципе были золотые руки; а еще Сео — он попробовал сделать ей сложную прическу, когда она попросила). Шин плел медленно, неопытность явно бросалась в глаза тем не менее он доходил до конца серебристой пряди, расплетал косу и начинал заново.

Ему будто нравилось касаться ее мягких, ухоженных волос. Парень делал это со своего рода любовью… А ведь говорят, что прикосновение к волосам выражает чувства куда глубже, чем сон в одной кровати.

— Выглядишь счастливым…

— Ага, — тут же признал он, скорее всего, неосознанно.

Фредерика раздраженно выдохнула.

— Ты же двигаться не можешь, надо позвать Анжу, чтобы помогла. Подожди минуту.

ᅠ

— М-м?..

Лена не помнила, что делала до того, как заснула. Пока она озадаченно смотрела, Аннет нахмурилась. В любом случае…

— Ты не хочешь расплести ее?

Коса была заплетена ужасно, вот Аннет и спросила. Волосы разделены неправильно, они перекручены как попало. Тот, кто это сделал, забыл порядок плетения на середине, все было неровным… То ли сам по себе человек неуклюж, то ли это его первый опыт.

Короче говоря, выглядела коса безобразно, такую сплетет разве что ребенок.

— Надо бы, но… — произнесла Лена, подняв заплетенную прядь.

Эта по-детски сделанная коса сбивала с толку, но… еще ей было приятно.

— Не знаю, кажется, будто все усилия пропадут даром…

История 11 — Ее Величество тренируется

Джерси цвета берлинской лазури и белоснежная футболка, новенькие блестящие кроссовки, шорты, подчеркивающие бледные, незагорелые бедра. На ее шее висело полотенце с принтом эмблемы ударной группы — «86» (любезно предоставлено военторгом базы), а на футболке в районе груди пришито имя большими буквами, «Лена».

— Лена, это что за одежда?..

Тренировочная площадка основной базы ударной группы. Шин моргнул, когда увидел своего тактического командира в необычном одеянии. Сам он был в камуфляжной форме Союза после индивидуальной тренировки.

Лена ответила, взволнованная, как бывало у девушек, тем, что надела не свою привычную одежду:

— Это спортивная форма!

— Вижу. Я к тому, что индивидуальная тренировка для комбатантов может быть трудновата для тебя.

Широкий термин «форма» охватывал несколько комплектов одежды, от парадной для официальных мероприятий до рабочей, надеваемой ежедневно, а еще есть камуфляжная, используемая во время операций и тренировок. Правда, в армии Республики не было комбатантов-«людей», так что и камуфляжной формы у них не было.

Шин понял, что она надела спортивную форму, но выносливость и телосложение Лены, их тактического командира, отличалась от таковых у процессоров. Она не отделается просто тем, что будет отставать на тренировках, девушка может нанести вред своему телу.

— Не волнуйся, у меня своя программа личной тренировки.

— Тогда ладно, главное, не надрывайся… А зачем тебе?

Шин ничего не имел против повышения выносливости, но даже если она не будет в форме, это ведь не повлияет на ее навыки командира. Серебряные глаза Лены, однако, в ответ на его вопрос взволнованно забегали.

— Э-э… Тут такое дело, понимаешь…

Девушка смущенно потупила взгляд… Но заметив, как Шин с сомнением сощурился, она набралась смелости и сказала:

— Я немного… потолстела!

«Разве?..», — мысленно спросил себя Шин.

Выросшие на поле боя, все «восемьдесят шесть» имели развитые мышцы, даже девушки. Шин привык видеть вокруг себя относительно крупных ребят, поэтому Лену он считал худощавой и стройной. Причем временами парень задавался вопросом, а нормально ли она питается.

Не зная, о чем думает Шин, Лена принялась горячо объяснять, размахивая кулаками.

— Вся еда в Союзе такая вкусная! Тут все настоящее: мясо, хлеб, овощи!..

В отличие от Республики, где еда была почти полностью синтезированная, сделанная на заводах, в Союзе были свежие продукты, которые в первую очередь доставались армии.

— Любая трапеза превращается в пир, и, как видишь, я переела и…

— Вчерашний айсбайн и тушеные сосиски были пальчики оближешь, — отметил Шин.

— Это точно. Куски мяса большие, квашеная капуста и горчица добавили больше кисловатого вкуса… Погоди! — Лена увлеченно кивала, пока не пришла в себя, после чего подошла к Шину. По какой-то причине со слезами на глазах. — А какие девушки тебе по вкусу… Ну, худые там, стройные, правда?!

— Нет, я, э… — Шин едва не ответил, но в последнюю секунду опомнился. Было близко.

Лена тоже осознала свою легкомысленность, и двое умолкли.

— Так вот, я буду заниматься и сяду на диету! К лету стану новой собой!

Почему к лету?

Его воспоминания о мирном времени сгорели в огне войны, поэтому он забыл про основное событие летнего сезона.

— Держать себя в форме — дело хорошее… Но не переусердствуй. Смысла в этом нет, если в процессе навредишь себе.

— А… Точно, ты прав. Спасибо…

— Кстати, у нас сегодня будет стейк шницель. Постарайся много не съесть.

— Ах ты!.. Болван! — надулась Лена и вылетела на тренировочную площадку одна…

Шин присел, намереваясь вмешаться, если увидит, что она взялась выполнять сложное упражнение.

История 12 — ПОМОГИ! (От лица Лены)

Как правило, мужчины сильнее женщин.

Лена это знала, но даже представить себе не могла, как сложно сбросить руку мужчины, или что она не сможет пошевелиться в его объятиях.

Так и вышло, Лена не могла пошевелиться, лежа на узкой кровати вместе с Шином. Его рука, которая обвивала ее спину, была крепкой, мускулистой и невероятно тяжелой. Тепло от их тел было удушающе горячим. У нее даже лицо покраснело. Откуда это чувство, будто она вся горит?

Девушка едва слышала слабое дыхание за своим громко стучащим сердцем.

Аннет заглянула внутрь и спросила со смесью непонимания и раздражения:

— Ты что делаешь, Лена?..

— Помоги мне.

— Вот уж спасибо за угощение.

Что?!

— Или я пришла после ваших утех? Мне закатить вечеринку с конфетти?

— Нет! Так получилось…

ᅠ

Примерно тридцать минут назад. Лена шла по коридору базы в Либерте-эт-Эгалите и столкнулась с шатающимся Шином, хотя это был не офисный блок и не жилой блок процессоров.

После увеличения количества умного Легиона во время отвоевания подземного вокзала Шарите Шину нездоровилось несколько дней. Он спал целые сутки. Раз он встал с кровати, значит, скорее всего, чувствует себя лучше, но стоило присмотреться поближе, и оказалось, что глаза у него полуоткрыты. Также он нетвердо стоял на ногах, а еще полотенце, накинутое на майку, съехало. Будто ребенок, в самом деле.

Другими словами, он толком не проснулся.

— Шин.

Лишь когда она окликнула его по имени, до него дошло, что Лена стоит прямо напротив.

— Лена…

— Что ты здесь делаешь?

— Ничего… Я подумал, надо принять душ, чтобы освежиться, но вода почему-то была едва теплой, и я еще больше захотел спать…

— Душевые сейчас не работают…

На этой временной базе Союза удобства были не все. В любом случае она посмотрела на полусонного Шина и натянуто улыбнулась.

— Шин… Ты заблудился?

Этот коридор не находился между душевой и его комнатой. Вопрос заставил Шина осмотреться, его глаза по-прежнему были полуоткрытыми.

— А где я?..

Все понятно.

— Я отведу тебя в твою комнату, иди за мной.

И потом Шин позволил вести себя за руку, будто ребенок (скорее всего, он мало понимал, что происходило, потому что по пути просто кивал), а когда они добрались, Лена уложила его в кровать. Затем, хотя нужды в этом не было, она, чувствуя ответственность, укрыла его одеялом.

— Я разбужу тебя в обед… Спи спокойно.

Сказав так, она собралась уйти… но приподнятое настроение помешало ей подумать вот о чем: душевые в этот день не работали нормально, вода подавалась прохладной, и Шин успел замерзнуть. А когда уставшему человеку холодно, он невольно начинает тянуться к теплу — и естественно, не станет упускать источник тепла прямо перед собой.

Ее схватили за руку, и не успела она опомниться, как оказалась повалена на кровать.

— Э?

Шин обнял оцепеневшую Лену и уснул.

— Э-э-э-э-э-э?!

ᅠ

Выслушав историю до конца, Аннет, будто рассерженная кошка, прищурилась.

— Значит, он, по сути, использовал тебя как грелку… Что будешь делать?

— Э-это все душ виноват, нечего было ломаться! Я его первым делом накажу!..

— У тебя настоящая паника… Забудь про это, думай, как выберешься.

— Ну, проблема в том, что если пошевелюсь, то разбужу его…

Она не могла видеть лицо Шина, поскольку тот обнял ее и опустил голову, зато могла расслышать его спокойное дыхание. Он наконец-то погрузился в глубокий сон, и ей казалось неправильным освобождать себя ценой его пробуждения.

— Ага… Да, а ты уверена, что причина только в этом? Совсем не думаешь, что упустишь редкую возможность?

— К-как бы…

Фредерика вошла молча и грубо бросила на пару одеяло, прежде чем расстелить. Шин ослабил хватку и отпустил Лену — наверное, ему стало теплее.

— С-спасибо… Фух… — Лена осела на пол, ее щеки были красными.

Две девушки посмотрели на спящего и вздохнули. К счастью, Фредерика на следующий день невзначай спросила Шина, и оказалось, что он не помнил ничего из произошедшего.

История 13 — Тень, брошенная на чашку

Полная луна отбрасывала яркий свет на развалины. В этом свете купались бледно-малиновые лепестки бесчисленных цветков вишни. На участке первого оборонительного отряда первого военного округа, «Острие копья», восточного фронта Республики, в заброшенном городе, была главная улица, вся испещренная трещинами и обломками. Деревья сакуры, посаженные с каждой стороны дороги, стояли в полном цвету, и широкие улицы Республики укрыл этот розовый полог.

Стоило присмотреться поближе, и было видно, как опадающие лепестки цветков кружились в синем лунном свете. Ветра не было, стояла тихая весенняя ночь, в которой вся живность спала. Из-за этого тянущиеся облачка бледно-малиновых цветов в молчаливом, лунном мраке походили на чудовище.

Чудовище, навсегда отбирающее сердца людей.

Сидя на своем Джаггернауте, на котором и добрался сюда и взобрался на груду обломков, Шин смотрел наверх, вбирая тишину и безмятежность этого места. Про любование цветами за легкими напитками и подглядывание за цветущей сакурой говорила Кайе. Это было традицией Ориентов с родины ее предков. Весенняя традиция ее народа, празднующих смену сезона.

Кайе родилась и выросла в Республике, и больше про эту традицию она особо не знала, но каким-то образом ей удалось найти специальные чашки, которыми пользовались Ориенты — так сказать, для поддержания атмосферы. Шин привык пить из металлических кружек, и эти странные плоские чашки казались ему очень уж легкими. Они были вырезаны из дерева, также наносилось особое покрытие. Черное покрытие, называемое лаком, имело характерный блеск, которое приковывало взгляд. Тень цветков висела над прозрачным ликером в чашке.

Он сделал глоток. Алкоголь обжег горло, во рту появился мягкий вкус напитка. Лишь недавно он научился ценить сладость зерен. Опустошив чашку, Мэтью выдохнул и заговорил. У него густые светлые волосы Л’Азиль и голубовато-фиолетовые глаза Иол. Высокий и подтянутый, он напоминал снежного барса.

— Хорошая штука.

Шин улыбнулся в ответ на это лаконичное впечатление пулеметчика в отряде Острие копья. Даже он, хоть и сам был неразговорчивым, считал Мэтью чрезмерно немногословным человеком.

— Значит, поиски того стоили.

— Я раньше не пробовал ничего подобного. Но вроде нормально.

— А у меня от него голова немножко кругом ходит, — сказала Мина, держа маленькую чашку обеими руками.

Она посмеялась, качнулись ее косы орехового цвета. Несмотря на свою миниатюрность и юный вид, девушка сражалась в авангарде.

— С выпивкой ты не в ладах?.. Слишком много не пей, — с саркастической улыбкой сказал Куджо после того, как осушил свою чашку.

Куджо был из числа крупных добряков, он писал мелом на доске в ангаре остаток дней до конца службы — до конца жизни. В отличие от Мины, которая для него была как младшая сестра, с алкоголем он был на «ты».

— Поздненько, наверное. Ты кружишься, Куджо…

— Эх ты…

— Хе-хе-хе.

— И все же ты справляешься лучше, чем они. Взгляни, в этом мире их уже нет, — натянуто улыбнулась Кайе, указывая глазами на бульвар вишневых деревьев.

Среди бегущих и танцующих непонятно что были явно пьяные Дайя, Харуто, Кино и Тома. Другие члены отряда, и парни, и девушки, общались друг с другом и веселились. Чисэ старался быть тише воды ниже травы, но Курото взял его за руку и втянул в круг танцев. Все громко воскликнули: «Вау!».

Ребята, как говорится, отрывались по полной, но даже Кайе, изначально задумавшая дать членам отряда возможность немного расслабиться, испытывала смешанные чувства по поводу их озорства.

— Любование цветами предполагает любование, прежде всего, а не пьянки и танцульки… И не слишком ли они быстро напились? Нет, я понимаю, что пить они не привыкли… Ладно, они впервые дорвались до алкоголя, но все равно…

«Восемьдесят шесть» заклеймили скотом и давали только безвкусную, сухую, синтезированную еду безо всяких излишеств.

— Им вроде весело, так что оставь их.

— До этого ты говорил, что тебе все равно, Шин. Я давно хотела это сказать, но когда ты не до конца честен с собой, это видно.

Она поджала губы розового оттенка, чуть темнее, чем у лепестков сверху, а потом криво улыбнулась.

— Но да, им весело. Все в сборе, веселятся, дурачатся. Мы сражаемся годами, и все же в такие моменты…

Между боями, маленькие передышки. Непродолжительные разговоры ни о чем конкретном, банальные, незначительные повседневные события. Они по-прежнему могли наслаждаться временем, проведенным вместе с друзьями.

Тут выкрикнул Куджо с немного раскрасневшимся лицом:

— А то! Ведь когда перестанешь смеяться, ты проиграл!

— Верно! — Мина, которая цеплялась за крупного Куджо, восторженно подняла руки к небу. Она явно напилась.

Позади нее Шин увидел, как Мэтью улыбнулся, что было ему несвойственно. Дайя и Харуто прекратили глупый танец и подошли.

— Ой, что у вас? Звали?

Щеки у них чуть красные. Голоса чуть невнятные. На лицах застыли улыбки, на ногах стояли не ровно. Первое их знакомство с алкоголем закончилось довольно сильным опьянением. Сидящая Кайе подняла взгляд и нахмурилась.

— Мы обсуждали, какие вы громкие.

— Да брось ты! — махнул рукой Дайя. — На этих фестивалях оно всегда так, постоянно хочется пуститься в пляс!

— И вообще, чего вы с Шином тут сидите, серьезные такие. Давайте весели-и-и-и-иться! Ура-а-а-а-а-а! — бодро произнес Харуто. Но затем его глаза стали на удивление трезвыми, и он сказал: — А, лучше не надо, правда. Я беру слова назад, извините. Шин и Мэтью, не веселитесь как мы. Даже если захотите, не надо. А иначе это будет предвестником конца света.

— Ура, — сказали в унисон Шин и Мэтью, в их голосах не было ни грамма эмоций.

— Ага, спасибо. На этом и остановитесь, — прервал их Харуто.

Куджо рассмеялся. Мина тоже начала гоготать, только не понять, слушала ли она их. Дайя скрестил руки на груди и посмотрел по диагонали наверх.

— Но было бы здорово, если бы нашлось то, что всех развеселит. Снежная баталия, например… Или бой среди вишни… А может, поиски клада под вишней?!

— Не, давайте вишней просто любоваться, — сказал Куджо.

— Ну тебя. Нет, не спорю, эти деревья красивые, но при виде них как-то не хочется сказать: «Вау, это так прикольно!».

— Мяу.

— Точно, я забыл про кота… — пробормотал Мэтью.

Харуто надулся, недовольный тем, что его проигнорировали.

— Знаете, говорят, что под деревьями сакуры закопаны трупы*, — ухмыльнулся Шин. — Не клад, конечно, но…

ᅠ

[П/П: Эта городская легенда, вероятно, распространилась благодаря короткому рассказу «Под сенью сакуры» Мотодзиро Кадзии, который начинался со строчки: «Под сенью сакуры закопано мертвое тело!».]

ᅠ

— Реально?! — воскликнули разом Дайя и Харуто, не на шутку воодушевившись.

— Во! Пойдем посмотрим!

— Кино… Кино-о-о-о-о! Ты лопаты взял? Нужно столько, что б всем нам хватило!

— Зачем мне брать лопаты? Совсем сдурел?

— Тогда найдем их! А потом посмотрим, кто выкопает труп первым!

— Так, Дайя, стой! Фальстарт!

За этим разговором Дайя, Харуто и Кино за компанию побежали в сторону бульвара вишневых деревьев.

Проводив их взглядом, Кайе понурила плечи.

— Ох уж эти парни…

— А! — Мина вдруг вскочила на ноги. — Ты видел, Куджо?! Падающая звезда!

— Нет, тебе, наверное, привиделось, Мина… Э, подожди, не беги за ней! Тебе сколько лет?!

Когда Мина убежала, преследуя падающую звезду, Куджо поднялся. Он виновато поднял руку Кайе и Шину, после чего пошел за Миной, скакавшей как кролик. Мэтью тоже встал, на его губах появилась слабая улыбка.

— Я помогу им.

Сказав так, он быстрым шагом отправился к тем двоим. Фигуры в военной форме исчезали одна за другой в ночной тьме под деревьями сакуры.

— …

Чисэ, уставший веселиться, на шатающихся ногах также проследовал за деревья. Курото в спешке его догнал. Оба обернулись, махнули разок Кайе и Шину, а потом затерялись между высокими, черными деревьями. Туда шли все, одиночки и пары, один за другим. Под вишней, держа чашки в руках, члены отряда Острие копья вставали, смеялись и уходили. Затихали высокие голоса девушек, преследовавших падающие цветки. Двое детей-солдат с улыбками на лицах отдавали честь лепесткам.

Друг за другом. Один за одним, растворяясь в ночи, в неизвестности, во мраке. Также, как когда-то.

Из тьмы цветочного оттенка еще какое-то время доносился смех, но и он вскоре стих, оставив после себя тишину. Кайе, единственная оставшаяся рядом с ним, элегантно попивала сакэ из своей чашки.

— Хорошо… Я искренне удивлена, что ты нашел настоящее рисовое сакэ Ориентов. Ты специально его искал?

— Да. Подумал, почему бы и нет.

Кайе решила использовать нашедшие на углу поля боя деревья сакуры как место для последних воспоминаний, а Шин решил найти этот алкогольный напиток, чтобы дать попробовать незнакомый вкус родины ее предков.

Пусть даже она до конца своей жизни так и не насладилась им.

— Спасибо. Немного обидно… Не могу сказать, что это навевает воспоминания.

«Восемьдесят шесть» родились в Республике и выросли на поле боя. Они не знали ничего, кроме войны, и уходили, не узнавая ничего нового.

Держа пустую чашку возле груди, будто ценное сокровище, Кайе улыбнулась.

— В стране моих предков алкоголь нельзя пить, пока тебе не исполнилось двадцать один. Такое чувство, будто сегодня я сжульничала.

Шин хихикнул. Такое скажет только Кайе, серьезная девушка.

— Тебе уже двадцать один.

— Думаешь?.. Ну, возможно. Два года назад мне было восемнадцать, но когда именно мой день рождения, я уже не помню.

После ссылки в восемьдесят шестой сектор, в суровые и тяжелые условия лагерей для интернированных и поля боя, даты как-то забывались сами собой. «Восемьдесят шесть» не успевали опомниться, как лишались семей, с которыми отмечали праздник, а потому мало кто из них помнил свой день рождения.

Не помнил и Шин, и, наверное, Кайе. Они забыли об этом дне к тому времени — если не раньше, — когда из памяти ушли лица их родителей, братьев и сестер, а также облик родины.

Потому что ничего из этого не нужно в бою на поле боя восемьдесят шестого сектора.

Однако…

— Седьмое апреля.

Глаза Кайе широко раскрылись. Смотря прямо на нее, Шин продолжил:

— После падения Республики личные дела процессоров нашли в штабе армии. Там было мое, Райдена, всех членов отряда.

Они должны были быть уничтожены после их смерти, ведь «восемьдесят шесть» не полагалось ни могил, ни любых других средств, которые бы оставили их имена в мире тем не менее записи сохранились.

— С помощью этих дел мы смогли отыскать имена наших родителей, где проживали — не точно, но хоть что-то. Даты рождения там тоже были. Дома после стольких лет выглядят совершенно незнакомыми.

Когда армия Союза отвоевала первый округ Либерте-эт-Эгалите, Шин сходил к своему бывшему дому.

— Поэтому ты пришел сегодня?.. В апреле, в сезон цветения вишни?

— Отчасти. Но…

Он хотел отпраздновать. То, что они родились в этом мире, подросли, повзрослели, выживали до победного конца. То, что они на самом деле существовали. В день рождения Кайе, ближайшему к дате формирования их подразделения, и вместе со всеми. Отчасти поэтому.

Но прежде всего…

— Я до сих пор помню тебя. Я не забуду. Мне показалось, что я должен это сказать тебе, еще один раз.

Он пообещал помнить товарищей, которые сражались с ним бок о бок и погибли, пообещал провести их в последний путь. Таков был его, бога смерти, долг.

Ему нужно было сказать, что он пока не оставил этот долг. Что не забыл их. «Восемьдесят шесть» не полагалось могил, и его товарищи из отряда Острие копья покоились здесь, на поле боя первого округа, которое в некотором смысле было кладбищем.

Теперь он снова пришел сюда, живой.

— Точно… — слабо улыбнулась Кайе, опустив взгляд. — А ты… Да, ты родился в мае. Почти мой ровесник, хотя два года назад ты был моложе меня.

— Ага.

— Немного жаль, конечно. Но…

Кайе на миг улыбнулась ему — так ярко, от всего сердца.

ᅠ

— Мне правда очень радостно, что вы смогли выжить.

ᅠ

Не только Кайе это произнесла. Это сказала она, Дайя, Харуто, а еще Кино, Куджо, Мэтью и Мина. Это сказали все, кто погиб до него.

— Ага.

Налетел ветер. Цветки сакуры живут недолго. Именно эта хрупкость, эта мимолетность отражена в их цвете — они расцветают разом и сбрасываются вместе.

Они покидают свои ветки и раскидываются по земле без сожалений, без колебания.

Поэтому солдаты и воины, поклявшиеся вернуться из боя, презрительно называли их зловещими цветами. И поэтому их с любовью называли цветами благородства и смелости — называли солдаты, уходившие на поля сражений, зная, что уже не вернутся.

Цветы опадали, несметное число лепестков в самый разгар цветения уносил ветер. Легкие, как перышки, они оседлывали ночной ветер, резвились в воздухе и окрашивали его в свои цвета, не касаясь земли.

Это называлось метелью из цветков сакуры.

Лепестки уносились прочь, их было так много, что наряжали все вокруг себя, они кружились и укутывали главную улицу в нежно-малиновый. Этот цвет заволок все, бездонная тьма Кайе и его товарищи исчезли…

— Капитан Ноузен?

Этот голос за прошедший месяц стал ему уже привычен, также как и аромат фиалок. Обернувшись, он увидел под дождем цветков сакуры Лену, одетую в синюю форму Республики, ее серебряные волосы были того же цвета, что и глаза.

Он снова посмотрел вперед, но под цветущими деревьями больше никого не было. Напротив Шина были обломки, которые они использовали как импровизированный стол, сверху лежала нетронутая чашка с сакэ. Больше некому взять и выпить из нее. Их нет уже два года.

Лена прошла по потрескавшемуся асфальту, каждый ее шаг сопровождался постукиванием каблуков. Элегантный аромат ее превосходного парфюма не принадлежал этому месту, заброшенному одиннадцать лет назад.

Они находились сейчас на бывших территориях Республики — она как тактический командир, а он как командующий операциями бронетанкового подразделения ударной группы «восемьдесят шесть». В настоящее время их группа располагалась на временной базе возле передовой, не так уж далеко от первого военного округа, где Шин когда-то служил капитаном в отряде Острие копья.

Он знал, что нарушал устав, но все равно выскользнул на поле боя, один и под покровом ночи.

— Я удивилась вашему внезапному исчезновению… хотя и понимала, вы знаете, что Легиона здесь нет.

— Извините. Я собирался вернуться, так что подумал, предупреждать необязательно.

Сказав так, Шин поднялся, положив пустую чашку рядом с нетронутой.

— Но и вы меня удивили. Я считал, что про это место вы не знаете, полковник.

Она здесь не была, конечно, да и он не рассказывал и даже не синхронизировался с ней здесь.

— Механик, сержант Гурен, сказал, что вашего Джаггернаута нет на своем месте. Сержант не знал, куда вы пошли, поэтому я спросила старшего лейтенанта Шугу, нет ли у него догадок.

— Я, кажется, им обоим говорил молчать…

Он глянул вперед и нашел Райдена, который в ответ пожал плечами. Наверное, он доставил Лену сюда на своем Джаггернауте. Гурена еще можно понять, но Райден ведь прекрасно осознавал, что́ здесь делал Шин, и потому он не ожидал, что тот сболтнет лишнего. Должно быть, Лена серьезно надавила на него.

Не обращая внимание на пугающие гляделки двух процессоров, Лена посмотрела на звездное небо за деревьями сакуры. У нее перехватило дыхание.

— Как красиво…

— Да… Было красиво и в прошлый раз. Два года назад, примерно в это же время года.

Ее серебряные глаза устремились на Шина, но тот взгляд не вернул.

— Мы любовались здесь цветами, весь отряд Острие копья. Два года назад, сразу после того, как нас причислили к первому округу.

«Восемьдесят шесть», проживших слишком долго, всегда отправляли на последнюю станцию утилизации, где они погибнут в бою уже наверняка. Через полгода службы в этом месте их ждала неминуемая смерть.

— Это была идея Кайе. У нас тогда был полный состав, двадцать четыре человека. И в тот момент…

Уставившись на бледно-малиновые лепестки, которые словно бы сияли в ночи, Шин прищурился. Большинство тех, кто пришел сюда полюбоваться цветами, не дожили до сегодняшнего дня, но здесь все осталось неизменным: цветущая сакура, луна, ночная тьма.

— Мы пили воду из этих чашек.

Мало кто в отряде знал, что пить воду из чашек для сакэ — знак прощания.

— Простите… Я помешала вам, да?

— Нет, я уже почти закончил.

А закончил он посещение могил своих товарищей, у которых не было надгробия.

— Пойдем, — сказал Шин.

Лена кивнула. Она глянула на две чашки на обломках, но не сказала ни слова. Лишь вдохнула воздух и задумчиво посмотрела на Шина.

— Вкусный запах…

Шин поднял руку с керамической бутылкой — для сакэ, — которую принес с собой вместе с чашками.

— Хотите попробовать? Можем выпить, когда вернемся на базу. Тут, правда, немного осталось.

— Это… сакэ, да?

— Сакэ Ориентов. Это предки Кайе.

— Интересная находка… Союз ведь едва восстановил торговлю с другими странами, верно?

Как и Республика, Союз провел годы в изоляции армией Легиона, и лишь недавно подтвердилось выживание соседствующих стран. Перемещаться между ними могли лишь ограниченное число людей. Что касается стран Дальнего востока, уцелели они или нет, еще предстояло выяснить, и про дипломатические отношения с ними пока даже речи не шло.

Так что нет причин ожидать поступления в Союз товаров из той страны. Выходило, что Шин прошелся по универмагам и антикварным магазинам в Санкт-Йеддере в поисках сакэ и чашек. На худой конец нашел замену.

— На юго-востоке Союза есть винодельня, которая делает его в перерыве от основной работы. Спроса в Союзе на него нет, поэтому сакэ хоть и редко встречается, но продается не за много. Виноделы говорят, что занимаются этим в основном для души.

Продавец вспомнил, что на одной из полок пылится набор, и принес Шину.

Лена саркастично улыбнулась.

— Вот, значит, почему в столовой было так шумно, когда я уходила с базы.

Бутылки с сакэ следовали традициям Ориентов в плане размеров, они были в два раза больше привычных в Союзе бутылок для вина и ликера. Шин налил себе столько, сколько нужно для сегодняшнего похода, а остальным поделился с членами отряда, которые не преминули насладиться напитком.

В воинском уставе Союза потребление алкоголя вне действительной службы не запрещалось, и поскольку Шин с помощью своей способности знал, что Легиона поблизости нет, они могли беззаботно расслабиться.

— Может, я тоже к ним присоединюсь… Кстати, — произнесла Лена, громко прочистив горло. Она указала пальцем на Шина, удивленно посмотревшего в ответ, и ехидно посмеялась: — Это вождение в нетрезвом виде, капитан Ноузен!

Шин невольно улыбнулся.

— Я выпил совсем немного, не опьянел. К тому же, как я слышал, Аквилы привычны к алкоголю.

Об этом рассказал ему Эрнест — он был Джетом, то есть принадлежал к группе Аквил, как и Шин. Аквилы в древние времена были воинами, и они устойчивы ко всем видам наркотиков, включая алкоголь. И да, у Шина, в ком текла также и кровь Ониксов, и у Райдена, чистокровного Айзена, была необычайная переносимость алкоголя.

Лена, однако, не отступала.

— Уверен? Может, мне стоит попросить Райдена отбуксировать вас?

— Ни за что.

— Только меня в это не втягивайте, — проворчал Райден позади них, но его проигнорировали.

Между прочим, в Республике и Союзе садиться за руль после выпитого алкоголя — не противозаконно до тех пор, пока водитель не рассеян из-за опьянения.

— А вам разрешено пить в вашем возрасте, капитан? С точки зрения закона Союза?

— В законе сказано, что пить можно с шестнадцати, так что, думаю, ничего страшного. Шестнадцать мне исполнилось два года назад.

— Когда ваш день рождения?

— Какого-то мая… если правильно помню.

Его мало заботил день своего рождения, вот и не помнил точную дату.

— Капитан, вот почему вы такой?.. — вздохнула Лена, расстроено опустив плечи. — Что же, скоро мы вернемся в Союз, тогда и посмотрите еще раз. Потом отчитайтесь.

— Хорошо, но зачем?..

— Разве не очевидно? — сказала Лена и улыбнулась, словно распустившийся цветок. — Отпразднуем все вместе… Правильно?

История 14 — ПОМОГИ! (От лица Шина)

Аквилы обычно весьма устойчивы к влиянию алкоголя. Шин не исключение, он почти не пьянел. Райден, тоже из Аквилов, был таким же. Анжу и Сео переносили алкоголь достойно, хотя и не на том же уровне, как Аквилы. Крена пьянела намного быстрее их, но даже она могла оставаться трезвой на светских мероприятиях.

Из-за этого Шин не знал, что есть те, кого выносит уже после одного-двух бокалов легкого напитка.

И теперь его ругали прямо в лицо.

— Капитан Ноузен! Вы слушаете меня?!

Нет, он не слушал. Потому что не до того было.

Лена встала слишком близко к нему и уставилась сверху вниз, Шин смотрел на нее в ответ. Ее лицо налилось краской от опьянения, и он покрылся холодным потом.

Они были одного возраста, но не роста: юноша был выше девушки на пятнадцать сантиметров. В обычном разговоре Лена никак не могла уставиться на него сверху вниз.

Но это именно что в обычном.

Прямо сейчас они находились в общей спальне для четырех человек на временной базе, и Лена толкнула Шина на кровать. Мало того, она обездвижила его: схватила руками оба запястья, коленями прижала тело с двух сторон. Райден заглянула внутрь и спросил, наполовину сбитый с толку, наполовину раздраженный:

— Ты что делаешь?..

— Помоги мне.

— Вот уж спасибо за угощение.

Что?

— В чем вам помогать? Сам давай.

— Не могу, видишь же.

И вообще, о чем он?

— Шин… мне кажется, или сейчас ты искренен? Что с тобой? — спросил Сео, также заглянувший в комнату.

— Очевидно, что что-то не так. Сам Шин, и просит о помощи, — вздохнул Райден. — Рассказывай, как оказался в таком интересном положении.

— Никакое оно не интересное… Помнишь, я ушел посидеть с Кайе после сегодняшнего ужина? У меня осталось немного сакэ Ориентов…

Лагерь, в котором они разместились на несколько дней, находился недалеко от первого военного округа восемьдесят шестого сектора. Незадолго до этого инцидента Шин навестил место упокоения своих товарищей с сакэ Ориентов.

Процессоры из отряда выпили большую часть того, что было в бутылке, а Лена хотела попробовать остальную часть. Когда они вернулись на базу, подвыпившие члены подразделения во всю веселились в столовой, и Шин подумал, что пусть пробует в более тихом месте, и отвел в свою комнату.

Это стало роковой ошибкой.

Выслушав всю историю, Райден устало хмыкнул.

— Просто отпихни ее, боже мой.

— Так бы и поступил, не будь мы здесь, в таком положении и в такой ситуации!..

Лена весила совсем ничего, а Шин вырос на поле боя. Он мог запросто убрать ее. Однако они были на фронтовой базе. Комнаты и кровати здесь выполняли самый минимум того, что от них требовалось, поэтому условия были крайне тесные.

Снять с себя Лену можно, но тогда она слетит с кровати. Со свободными руками он мог взять ее и унести куда-нибудь, но его запястья удерживали гибкие пальцы девушки. Если попытается убрать силой, Лена завалится и упадет. Смотрела она явно в никуда, а ее маленькая голова уже заметно качалась. Если он перестарается, может навредить ей. Так Шин и оказался обездвижен.

— А-а… Ну, знаешь, как говорят — если женщина накрыла стол для тебя, то отказываться будет неправильно.

— Где ты здесь видишь «накрыла стол», а?! Ты посмотри, это же настоящая катастрофа!

— Ты сам посмотри, как это выглядит: привел в свою комнату, напоил и пристал.

— Пристал?!

Не обращая внимания на потрясенный выкрик Шина, Райден повернулся к Шиден, стоявшей в коридоре.

— Шиден, это так забавно, дай им тридцать минут, потом забери Лену.

— Ладно… А он продержится хоть эти тридцать минут? Во всех смыслах.

— Насколько я вижу, это Лена столько не продержится, уверен все будет в порядке… Ох.

Пока они говорили, Лена в конец устала и завалилась вперед — Шина, естественно, придавило.

— Постойте!.. — кое-как прокричал Шин.

Однако его проигнорировали, и потом Шиден безжалостно закрыла дверь.

Впрочем, Шиден, конечно, скоро пришла помогать ему вылезать из передряги. И, к счастью, Райден на следующий день проведал Лену, и оказалось, что она не помнила ничего из произошедшего.

История 15 — 19 мая (день рождения Шина)

«Отпразднуем все вместе», — говорила Лена. Однако…

— И выпал этот день на следующую операцию… — произнесла Аннет, попивая заменитель кофе из чашки.

— Да уж… — кивнула сидящая напротив нее Лена с отстраненным видом.

Девятнадцатое мая, день рождения Шина. Забытый день рождения оказался в записях, найденных в Республике, и Лена собиралась его отпраздновать. Но теперь, оставшись на основной базе в офицерском клубе, почти пустом в дневное время, она прижалась к подлокотнику одноместного кресла, точно изящный белый цветок, избитый дождем.

Лена думала о том, что нельзя показываться в таком виде перед подчиненными, пока смотрела, как Аннет взяла бисквит. Поистине вкусный, к тому же, — для его приготовления использовались настоящие фундук и драгоценное какао с юга.

— Вы отправляетесь в Объединенное королевство, так ведь? Еще и будете рядом с линией фронта.

Их проинформировали, что ударная группа разместится за границей на весь май, а значит отпраздновать день рождения Шина не получится.

— Мы же солдаты, как-никак… К подобному надо быть готовым…

— Твои слова, Лена, разнятся с выражением лица.

Лена так опечалена, что будь она котенком, ее ушки и хвост были бы опущены.

— И еще вопрос, а получилось бы отпраздновать, если бы не эта операция? Вы с Шином особо не говорили в последнее время.

— Ну… — пробормотала Лена, упав духом еще сильнее.

Аннет знала суть разговора между Леной и Шином во время возвращения на базу. И надо ли говорить, она с тех пор также замечала неловкость между ними. Потому считала день рождения пусть и немного надуманным, но все же хорошим предлогом для них поговорить еще раз. Вот о чем думала Аннет, пока макала в кофе второй бисквит.

А еще она думала сфотографировать Лену в ее нынешнем подавленном настроении и отправить Шину. Это будет замечательным подарком. Девушка разобралась в своих чувствах к бывшему другу детства, и теперь подобные выходки были ей под силу. Она примирилась с тем, что Шин — ее коллега, не больше.

— Хотя дело не столько в одном Шине, все «восемьдесят шесть» забыли про свои дни рождения, они их не праздновали. И когда узнали, ничего ведь не изменилось. Мне кажется, им все равно, даже если отмечать не будут.

Союзные секретари пребывали в очень дурном настроении, когда примерные дни рождения в личных делах «восемьдесят шесть» нужно было обновить, но для подтверждения никто не приходил. Секретари хотели отмечать день рождения каждого, то есть праздник проводился бы каждый день, потому что в ударной группе служили несколько тысяч человек.

Это было технически невозможно, поэтому Грета придумала вот что: первого числа каждого месяца праздновать дни рождения всех, кто родился в этом месяце. И даже так возникали проблемы, для тех же Шина и Крены, которые родились в мае.

— Меня это и расстраивает, что им все равно! — Лена подалась вперед. — Если раньше им было не до того, то сейчас я хочу, чтобы они воспринимали праздник как что-то естественное… Хотела бы…

Лена снова пала духом. Аннет, по правде говоря, считала, что подруга сильно тупит, поэтому сказала:

— Почему бы тебе не отдать подарок сейчас?

— Э?

— Ты же купила его до вашей ссоры. И не только для Шина, а еще для младшего лейтенанта Кукумилы и младшего лейтенанта Рикки, хотя его день рождения был в прошлом месяце. Ты поехала в другой город и весь день выбирала подарки.

Аннет понимала, что большую часть времени было затрачено только ради одного человека, но честного признания не ждала.

— Но, как бы… капитан занят подготовкой к отъезду… — начала мямлить Лена.

Аннет это совершенно осточертело, и она решила достать козырь. Если Лена не собиралась передавать подарок через подругу, не могла же Аннет дарить свой от ее лица.

— Ладно, раз смелости тебе недостает, то у твоей самой лучшей подруги есть замечательная идея… Хочешь услышать?

Боже правый, и почему я такая хорошая?

ᅠ

— Капитан Ноузен, возвращаю потерянное. Это должно быть вашим, потому что никто другой тут не читает сложные книги.

— Хм? А, спасибо.

Капрал из бюро находок, который обычно не приходил возвращать вещи лично, вдруг вручил книгу в толстом переплете, которая была найдена брошенной в комнате отдыха, и ушел.

Шин и правда читал книги, но делал это затем, чтобы отвлечься от голосов Легиона. Он предположил, что либо кот сбросил эту книгу, либо Фредерика положила, шутки ради.

— М-м?..

Однако Шин тут же заметил, что что-то не так, и открыл ее. Открылась она на определенной странице. Там лежала не бумажная закладка, а тонкая, длинная серебряная пластинка с искусной гравировкой — металлическая закладка.

Когда он поднял ее, на страницу упала рельефная карточка, положенная под закладку. От нее исходил легкий, знакомый аромат фиалок. Буквы были выведены чернилами цвета гелиотропа, почерк изящный, рукописный — он уже не раз видел такой за последний месяц, и даже два года назад.

Судя по всему, вещица сделана на заказ, на ней был узор цветка ликориса, рядом с которым стоял Джаггернаут.

«Давай отпразднуем в следующем году… С днем рождения».

— Рановато немного, Лена… Две недели еще.

Он сообразил, что ей пришлось это сделать сейчас, так как через две недели подразделение будет на поле боя. С этой мыслью Шин закрыл книгу. Ему хотелось, чтобы к июлю… они вернулись на базу и смогли отметить день рождения кое-кого, кто только что умчался стремглав в конце коридора, думая, вероятно, что осталась незамеченной.

История 16 — 6 мая (день рождения Крены)

— Крена, поздновато немного, но… с днем рождения.

— С-спасибо.

Крена взволнованно приняла маленькую коробку из рук Лены. День рождения. Она уже не помнила, как давно не праздновала его. Откровенно говоря… девушка совсем о нем забыла. В восемьдесят шестом секторе никому не было дела до этих праздников, и никто не считал их нужными.

— Можно открыть?

— Конечно. Надеюсь, тебе понравится.

Открыв длинную, сплюснутую бархатную коробку, она нашла блестящий золотой кулон. На конце золотой цепочки, идеально подходящей загорелой коже Крены, был красивый оранжевый камень.

Крена чуть не вздохнула от изумления. Давным-давно… Она об этом почти забыла, но ее самые любимые мама и старшая сестра носили украшения, похожее на это. Оно сверкало на свету и выглядело женственно.

— Очень красиво… — невольно вырвалось у Крены.

Лена с облегчением улыбнулась.

— Рада слышать.

— Да, мне… мне нравится. А, ну… — Крена осознала кое-что и захотела узнать. Она получила подарок, значит, надо бы отплатить. — Когда твой день рождения? И… погоди…

Сама Крена не помнила свой день рождения, и так как ее родители и сестра погибли, помнить о нем больше некому. Тогда, очевидно, знать о празднике также никто не должен.

— Как ты узнала о моем дне рождения?..

ᅠ

— Шин.

Когда она остановила Шина в коридоре, под рукой у него оказалась толстая книга, которую он когда-то где-то оставил и со временем потерял к ней интерес. Между ее страниц виднелась сверкающая серебряная закладка, только она не помнила, что у него была такая.

— Случилось что-то хорошее, Крена?

— А?

— Ты выглядишь счастливой… Ты улыбаешься.

Шин сказал это со спокойной улыбкой, Крена такую тоже ни разу не видела на нем. Она задумалась над тем, как много он стал улыбаться в последнее время. Два года назад, в восемьдесят шестом секторе, где смерть была данностью, Шин вел себя куда сдержаннее, вынужденный смотреть судьбе в глаза. Теперь же он казался более спокойным.

— Угу… Кое-что случилось, так, пустяк.

Быть может, это из-за того, что она была на год моложе, но Шин всегда воспринимал ее как младшую сестру. И хотя Крена радовалась, что он видел в ней сестру, а не простого члена отряда, ей хотелось большего.

Она не собиралась выплескивать свое недовольство тем не менее один момент ее расстраивал: разница в возрасте — еще одна ступенька, которая разделяла их. А она горячо желала оказаться на одном с ним уровне. Желала, чтобы ее признавали равной.

Однако день рождения Крены был шестого мая, тогда как Шина — девятнадцатого. Крене несколько дней назад исполнилось семнадцать. Шину, пусть ему в этом году и будет восемнадцать, все еще семнадцать.

Всего на каких-то десять странных дней они станут одногодками. Это недолгое «сродство» делало Крену счастливой. Оно давало ощущение, словно на короткий миг она может встать рядом с человеком, которого иначе никогда бы не догнала.

Крена смотрела на Шина с непонятной улыбкой, наполненной светлой грустью, и тут он будто вспомнил о чем-то.

— У тебя день рождения? А… Прости, прошел уже, да?

— Ничего страшного. Я знаю, ты занят.

Первая бронетанковая ударная группа, куда входила Крена, должна быть через две недели развернута на следующем поле боя, Объединенном королевстве Роа Грация. Шин, как командир этого подразделения, занимался подготовкой, которая отнимала все время.

— Но все равно… — нахмурился Шин.

Да, они забыли. Да, это не дело первостепенной важности. И все же Шин считал, что праздновать дни рождения стоило, раз о них узнали.

Тогда Крена сказала с улыбкой на лице. Протянула руку помощи, как к равному. Как избалованная младшая сестра…

— Если хочешь загладить вину, Шин, возьми мне торт в столовой. Шоколадный.

— Без проблем, но… это точно все, чего ты хочешь?

— И еще съешь кусок.

— Эм…

Она просила исполнить капризы, зная, что сладкое ему не по душе. И точно, Шин заволновался. Крена смотрела на него и хихикнула.