Глава 437. Синий Дракон и Небесный Путь
Сюй Цин, не колеблясь, вернулся в малый мир и уселся в позе лотоса на вершине вулкана в восточном тринадцатом районе. Долго смотрел в небо, затем медленно закрыл глаза, ощущая внутри себя сущность синего дракона.
Под действием энергии сущность синего дракона материализовалась в сознании Сюй Цина, также глядя на него. Эта сущность синего дракона сформировалась у Сюй Цина на восьмом уровне писания Трансформации Моря во время Конденсации Ци. Тогда она называлась драконий кит. После многократного изучения существ Запретного Моря её форма претерпела множество изменений, пока окончательно не превратилась в синего дракона.
Позже, во время Заложения Основы, он использовал её как сущность отверстия дхармы, но до сих пор из-за сложившихся обстоятельств синий дракон не заимел Небесный Дворец.
И вот сегодня…
— Значит, пусть сущность синего дракона станет носителем закона рассечения пути, — решительно произнёс Сюй Цин и взмахнул правой рукой. Вдали раздался грохот, и он притянул к себе пленённого инородца. Это был последний экземпляр, которого он выменял у других тюремщиков. Больше никто не соглашался на обмен.
— Должно хватить, — пробормотал Сюй Цин, глядя на инородца. Пленник дрожал, глядя на Сюй Цина с тоской в глазах.
Он знал свою судьбу и поспешно заговорил: — Господин, я готов призвать для вас Клинок Небесной Кары. Я знаю, что мои грехи тяжкие, и меня не освободят. Я лишь прошу, чтобы после того, как вы получите то, что вам нужно, вы стёрли меня, избавив от мук потери памяти, — инородец умоляюще посмотрел на него.
Сюй Цин промолчал, разжал руку и бросил ему пилюлю. Инородец стиснул зубы, схватил пилюлю и отлетел в сторону. С решимостью в глазах он проглотил её и, собрав все силы, начал циркулировать свою энергию, пытаясь совершить прорыв.
В следующее мгновение небо содрогнулось, быстро образовались облака, засверкали молнии. Вскоре в небе появился Клинок Небесной Кары, казавшийся сплетением бесчисленных молний, но на самом деле сотканный из законов. Он появился прямо перед глазами Сюй Цина.
Когда сверкающий свет клинка проник в сознание Сюй Цина, тот сосредоточился и начал запечатлевать его. На этот раз он запечатлевал клинок не в своём разуме, а на сущности синего дракона внутри себя. Изнутри раздался рёв, и сущность синего дракона внезапно материализовалась снаружи.
Сюй Цин, полностью сосредоточившись, начал быстро рисовать. Синий дракон был холстом, его память — красками, а восприятие — кистью. Штрих за штрихом он рисовал Клинок Небесной Кары на синем драконе.
Время шло. Рассечение пути обрушилось с небес. Инородец горько усмехнулся, его культивация разрушилась, тело упало на землю, едва живое. Но Сюй Цин продолжал рисовать.
Однако сущность синего дракона, служа холстом для копируемых законов, начала разрушаться. По всему телу пошли трещины, и казалось, что он вот-вот разлетится на куски. Из его пасти вырвался жалобный стон.
Сюй Цин нахмурился, глядя на сущность синего дракона. Он знал, что это происходит из-за недостаточного уровня синего дракона, но использовать что-то другое не соответствовало его замыслу. Подумав, Сюй Цин направил свет двух своих Ламп Жизни на сущность синего дракона, пытаясь стабилизировать его.
Сущность синего дракона вздрогнула и немного успокоилась под защитой Ламп Жизни. Но этого было недостаточно. Сюй Цин задумался, и его третий Небесный Дворец задрожал. Запретная ядовитая пилюля высвободила инородную энергию, которая, влившись в сущность синего дракона, укрепила его. Сюй Цин контролировал инородную энергию, чтобы она не навредила синему дракону.
Так прошёл день, два, три… Сюй Цин был полностью погружён в процесс, забыв обо всём. Он видел только Клинок Небесной Кары, не обращая внимания даже на то, что прошло уже две тысячи вдохов. Сила правил, давившая на него, не разрушила его тело, потому что с каждым штрихом законы и правила, которые он нёс, отпечатывались на сущности синего дракона. Сущность синего дракона разделяла с ним эту ношу. Опыт двух месяцев неудач тоже сыграл свою роль. Он словно питательная почва помог Сюй Цину более искусно запечатлевать Клинок Небесной Кары.
Когда синий дракон снова начал не выдерживать, Сюй Цин использовал императорскую технику для его поддержки. Семь дней, десять… Синий дракон стонал, его тело дрожало всё сильнее. Каждый штрих Сюй Цина размывал его, и, несмотря на всю поддержку, он достиг своего предела. Сюй Цин понимал, что если сущность синего дракона погибнет, это затронет и его самого. Но Сюй Цин был безжалостен. В его глазах вспыхнул огонёк, четвёртый Небесный Дворец задрожал, и сила Фиолетовой Луны, частичка силы Бога, влилась в синего дракона, снова поддерживая его. Синий дракон вздрогнул, и Сюй Цин продолжил рисовать.
Через полмесяца, когда синий дракон был на грани, Сюй Цин наконец-то завершил последний штрих. Как только он это сделал, изо рта Сюй Цина хлынула кровь, попав на синего дракона, словно оживляя рисунок. Синий дракон вздрогнул, и его окутало кровавое сияние, будто в него вдохнули душу. Сюй Цин мгновенно ослабел. Эти полмесяца он потратил невероятное количество сил, но его глаза сияли ярче, чем когда-либо.
Сущность синего дракона сильно изменилась. По всему его телу появились светящиеся нити, мерцающие, словно заключая в себе некий закон. Каждую секунду вспыхивало определённое количество нитей, а по всему телу синего дракона появились бесчисленные рунические знаки, излучающие древнюю ауру. Большие и маленькие, яркие и тусклые, все они были разными. И благодаря всему этому синий дракон наконец обрёл… частичку ауры, присущую четырём изначальным небесным путям, которые Сюй Цин видел за пределами малого мира. Пусть лишь частичку, но и этого было достаточно, чтобы вызвать трепет.
— Наконец-то кое-как получилось! — Сюй Цин глубоко вздохнул. Клинок Небесной Кары содержал слишком много законов, и, несмотря на свою удивительную проницательность, Сюй Цин из-за ограничений в культивации смог запечатлеть лишь десятую часть клинка. Но даже эта десятая часть превосходила по мощи все известные Сюй Цину техники и духовное мастерство, ведь она была соткана из законов.
— Это мой третий Клинок Великого Рассвета, мой Клинок Небесного Пути! — Сюй Цин, опираясь на камень, поднялся и указал на сущность синего дракона. Синий дракон взревел и взмыл в небо, оставляя за собой шлейф из молний. Законы, окружавшие его, стали ещё более явными. Даже небо и земля изменились, и на небесном полотне смутно проступили солнце и луна одновременно.
Это четыре изначальных небесных пути за пределами малого мира обратили свой взор сюда. Они смотрели на синего дракона, словно старики на новорождённого младенца.
Синий дракон, почувствовав это, поднял голову к бесконечному небу и издал громогласный рёв, от которого содрогнулся мир. В небе появились благоприятные облака и бесконечная алая заря. Небо всего малого мира окрасилось в багровые тона, поразив всех тюремщиков и заключённых, видевших это.
— Благоприятное знамение!
— Это изменение правил!
— Что случилось?!
Сюй Цин стоял рядом с потерявшим культивацию инородцем-заключённым, который с самого начала наблюдал за происходящим. В его душе бушевал настоящий ураган, неверие в увиденное захлестнуло его с головой. Он смотрел на синего дракона, потом на Сюй Цина и чувствовал, как в его голове гремит гром, превращаясь в бушующие волны.
— Культиватор Формирования Ядра… сформировал зачаток небесного пути?! Пусть даже крошечный, но это всё равно зачаток!
Не только он был потрясён. Все тюремщики, почувствовав мощные колебания, устремились к этому месту, чтобы выяснить причину. Даже за пределами малого мира, на девяностом уровне Департамента Тюрем, Гуй Шоу, попивавший вино, чуть не поперхнулся. Он широко раскрыл глаза и с недоверием посмотрел на малый мир.
— Что происходит?!
— Я послал его в восточный тринадцатый район, чтобы он прочувствовал Клинок Небесной Кары и постиг его суть, чтобы создать свой собственный Небесный Клинок, способный рассекать душу и тело, но он… но он…
Гуй Шоу выглядел так, будто увидел призрака. Вино пролилось из его рук, но он этого даже не заметил.
— Он, чёрт возьми, создал зачаток небесного пути!
— Как такое возможно? Культивация Формирования Ядра и зачаток небесного пути? И что за чертовщина с этим синим драконом?!
Внутри малого мира, в восточном тринадцатом районе, когда все устремились к источнику благословенного сияния, Сюй Цин, сохраняя бдительность, взмахом руки развеял синего дракона. С исчезновением дракона небо и земля вернулись в своё обычное состояние.
Затем Сюй Цин посмотрел на заключённого. Тот, видя всё это, всё понял. В его глазах читалась мольба — не о жизни, а о смерти. Сюй Цин кивнул и взмахом руки призвал правила, которые уничтожили заключённого, даруя ему освобождение.
После этого он быстро отправился к трём местам, где находились члены клана Ночи, забрал теневые глаза и записывающие нефритовые таблички, а затем взмыл в небо и в мгновение ока покинул малый мир, вернувшись в Департамент Тюрем.
Появившись на девяностом уровне, он увидел Гуй Шоу. Сегодня Гуй Шоу не сидел в кресле-качалке, а стоял перед картиной, словно специально ожидая Сюй Цина.
— Что случилось внутри? — спросил Гуй Шоу, стараясь скрыть своё волнение и улыбаясь, глядя на Сюй Цина.
Сюй Цин поморгал. Хотя скрывать что-либо не было необходимости, он понимал, что не всё так просто. Иногда, даже если все и так знают, нужно притвориться.
Поэтому он изобразил недоумение и покачал головой.
Гуй Шоу посмотрел на Сюй Цина с хитрой улыбкой, а затем, через пару мгновений, сказал: — Ну ты даёшь, малец. Бдительность — это хорошо.
Сказав это, Гуй Шоу взял флягу с вином, сделал большой глоток и, напевая песенку, направился к своему креслу-качалке. Было видно, что он в прекрасном настроении.
Усевшись, он неторопливо продолжил: — Но так врать слишком топорно. Запомни, в следующий раз не отрицай сразу. Придумай правдоподобную ложь. Например, если тебя спросят, скажи, что постиг удар, способный рассекать душу и тело.
Сюй Цин задумался. Совет старшего Гуй Шоу показался ему разумным, и он запомнил эти слова. Поклонившись Гуй Шоу, он развернулся и ушёл.
Выйдя из Департамента Тюрем, он сразу же позвонил капитану.
— Старший брат, записи о клане Ночи полные. У меня сейчас есть время… Когда мы выдвигаемся?
— Ты наконец-то ответил мне, малыш А-Цин! Прошло уже два месяца! Где моя Таотао? — донёсся из нефритовой таблички огорчённый голос капитана.
— Таотао? — удивился Сюй Цин.
— Ну да, ты же обещал познакомить меня с Ли Таотао.
Сюй Цин замолчал. Он помнил, что её зовут Ли Шитао…[1]
— Ты испортился, малец. Кормишь своего старшего брата обещаниями, заставляешь меня ждать два месяца! — вздохнул капитан.
— Я был очень занят… — ответил Сюй Цин, услышав огорчение в голосе капитана. Он вспомнил, что обещал их познакомить, но совершенно об этом забыл.
— Малыш А-Цин, счастье всей моей жизни в твоих руках! Я недавно ходил во Дворец Ритуалов, чтобы украдкой взглянуть на мою Таотао, кхм, неплохо, — кашлянул капитан.
Сюй Цин запомнил это. Затем он сказал: — Хорошо, как только закончим с этим важным делом, я вас познакомлю. Старший брат, ты можешь забрать записи о клане Ночи.
Услышав обещание Сюй Цина, капитан загорелся от нетерпения, но понимал, что важные дела на первом месте. Поэтому той же ночью он примчался и, забрав нефритовые таблички с записями о клане Ночи, бросил на прощание: — Малыш А-Цин, всё готово, осталось только это! Жди меня, через три дня я приду к тебе и подробно расскажу о своём плане!
___________________
[1] В имени Ли Шитао "тао" означает персик.