Глава 27. Неплох
Ночной лес наполняли раскаты волчьего воя.
Но эти звуки смолкли так же быстро, как и появились, словно нечто более свирепое, чем волки, одиноко приближалось.
Шагая в темноте, Сюй Цин не мог отогнать чувство утраты. Выросший в трущобах, он привык к расставаниям, но эта разлука ранила глубже.
Пустота в душе омрачала его настроение, заставляла молчать, и его фигура казалась ещё более одинокой.
К рассвету, пройдя всю ночь, он увидел в первых лучах зари лагерь.
В лагере горело всего несколько огней.
Сюй Цин вспомнил, как раньше, независимо от того, насколько поздно он возвращался из Запретной зоны, в одном из жилищ всегда горел свет — его ждали.
Но сегодня в том направлении навсегда погас один из огоньков.
Тоска стала ещё сильнее. Сюй Цин молча вошёл в лагерь и подошёл к тёмному дому. Он открыл дверь и увидел во дворе десяток диких собак, которые молча смотрели на него.
Он поднял голову — четыре дома, все погружены во тьму.
Ни дымка, ни огонька, ни признаков жизни.
На кухне остались нетронутыми остатки вчерашнего ужина.
Сюй Цин вошёл, посмотрел на три пары палочек для еды на столе и, долго просидев в оцепенении, молча сел и начал есть остывшую пищу.
Кусок за куском, он медленно проглатывал еду, затем вымыл посуду, прибрался на кухне, глубоко вздохнул и вернулся в свою комнату.
Закрыв глаза, он начал совершенствование.
В это время за пределами двора стояли старик в пурпурной мантии и его слуга. Их взгляды, казалось, могли проникать сквозь стены и видеть Сюй Цина.
Они оба молчали, а затем старик в пурпурной мантии тихо вздохнул.
— Верный и преданный ребёнок.
— Седьмой владыка, может, дадим ему жетон? — спросил слуга, глядя на старика.
— Подождём, пока мы не вернёмся из глубин Запретной зоны с Цветком Облачной Мечты, который нужен мастеру Баю, — сказав это, старик в пурпурной мантии начал медленно растворяться в воздухе, слуга кивнул и последовал за ним.
…
Так прошла ночь.
На следующее утро Сюй Цин вышел из комнаты и машинально посмотрел на комнату командира Лэя, но быстро отвёл взгляд. Он молча отправился на урок к мастеру Баю, а затем так же молча вернулся.
Он в одиночестве приготовил еду, и на столе снова стояли три пары палочек. Он молча ел.
Время от времени он поднимал глаза на место, где раньше сидел командир Лэй. Там… не хватало человека, не хватало голоса.
Трапеза проходила в тишине. Одиночество снова охватило Сюй Цина, но он силой воли подавил его.
Поев, он убрал посуду и вынес во двор еду для диких собак.
Наблюдая, как собаки жадно едят, Сюй Цин вернулся в комнату и продолжил медитацию.
Дни шли своим чередом, и вскоре наступила шестая ночь с тех пор, как ушёл командир Лэй.
Сюй Цин похоронил свою печаль глубоко в сердце и вновь стал таким же холодным, как и прежде. Но если присмотреться внимательнее, можно было заметить, что его холод стал ещё ледянее.
Кроме тех часов, которые он проводил на уроках у мастера Бая, Сюй Цин постоянно был настороже. Это состояние было ему знакомо — ведь предыдущие шесть лет он именно так и жил.
Как одинокий волк.
Он стал тренироваться ещё усерднее, словно это могло помочь ему быстрее вернуться к привычному одиночеству. И вот, в ночь седьмого дня, уровень его совершенствования повысился.
С четвёртого уровня техники Морей и Гор он перешёл на пятый.
Когда его тело сотрясли глухие удары, дикие собаки снаружи почувствовали силу подавления и, дрожа, отступили. Казалось, что в комнате Сюй Цина появилась аура, внушающая им страх и трепет.
На этот раз звуки в теле Сюй Цина не утихали очень долго.
Дольше, чем когда-либо прежде.
Спустя полчаса, когда грязь, выделявшаяся из каждой поры на теле Сюй Цина, достигла своего пика, он резко открыл глаза.
В этот миг вся комната озарилась фиолетовым светом, который тут же исчез.
Как только Сюй Цин открыл глаза, его тело затрещало, словно кости росли, а мышцы растягивались и разрывались. Он чувствовал, как его тело разрывается на части.
Но всё это было в пределах терпимого для Сюй Цина.
Он спокойно терпел ещё полчаса, пока всё не закончилось. Сюй Цин встал, и оказалось, что его одежда стала ему коротка.
Его стройное тело выглядело почти как новенькое, очень подтянутое.
Особенно преобразилось лицо, ставшее чистым благодаря отсутствию инородной энергии.
Его и без того миловидные черты стали ещё выразительнее, а в сочетании с холодным выражением лица создавали странное очарование, которое не могли скрыть никакие невзгоды.
Но Сюй Цин не обращал на это внимания. Он вышел из дома и, проверив свою скорость, ударил кулаком в воздух. Раздался звук, похожий на раскат грома, — его сила увеличилась как минимум вдвое по сравнению с четвёртым уровнем! Что ещё более удивительно, когда его кулак опустился, колебания духовной энергии стали настолько сильными, что приняли форму Горного Духа с острыми клыками, словно разъярённого демона!
— Вот она, сила одного Горного Духа? — пробормотал Сюй Цин, глядя на свой кулак, пока вокруг него дрожали дикие собаки.
В технике Морей и Гор говорилось, что каждый уровень добавляет силу одного тигра, пять тигров равны одному Горному Духу, а два Горных Духа — одному Морскому Духу.
Но, поразмыслив, Сюй Цин понял, что его случай не совсем соответствует описанию в технике Морей и Гор.
Сейчас его сила, вероятно, достигла уровня семи-восьми тигров, то же самое касалось и скорости. Он был почти уверен, что, достигнув шестого уровня техники Морей и Гор, он обретёт силу двух Горных Духов.
— Должно быть, это эффект фиолетового кристалла и копии рисунка статуи божества с клинком, который я сделал в храме.
Сюй Цин пробормотал про себя, глядя на свою правую руку. Он помолчал, а затем медленно поднял руку, представляя себе удар божества на рисунке. Казалось, что воздух вокруг него начинает сгущаться.
Через некоторое время Сюй Цин перестал и опустил руку.
— Ещё немного не хватает.
Сюй Цин чувствовал, что его копия ещё несовершенна. Он глубоко вздохнул и уже собирался вернуться в комнату, но, поворачиваясь в лунном свете, опустил глаза и увидел свою тень.
Когда он совершил прорыв, вся инородная энергия, как обычно, перетекла в тень. Сейчас его тело было чистым, внутри и снаружи, в нём не осталось ни капли инородной энергии.
Глядя на свою тень, у Сюй Цина внезапно возникла мысль.
— Интересно, могу ли я управлять своей тенью…
Эта мысль, появившись в его голове, всё больше завладевала им. Сюй Цин не сводил глаз с тени и пытался пошевелить её рукой. Но как он ни старался, ничего не получалось.
Сюй Цин тихо вздохнул. Похоже, он слишком многого хотел. Он уже собирался сдаться, но тут… рука его тени вдруг дрогнула!
У Сюй Цина расширились глаза, дыхание участилось.
Он был уверен, что ему не показалось, ведь в тот момент его собственная рука не двигалась. Он усилил концентрацию и продолжил попытки.
И вот, спустя некоторое время, рука его тени, в то время как его собственная рука оставалась неподвижной, слегка… поднялась!
От одного этого движения у мальчика закружилась голова.
Только спустя какое-то время он немного пришёл в себя. Он тяжело дышал, но в его глазах горел яркий свет.
— Я могу управлять ею! — Сюй Цин опустил голову и пристально посмотрел на свою тень.
Он знал, что сейчас ему это даётся с большим трудом, а головокружение и головная боль говорили о том, что это отнимает у него очень много сил.
Но он верил, что по мере практики и повышения уровня совершенствования рано или поздно сможет свободно управлять своей тенью.
И тогда тень... станет его секретным оружием!
— Надеюсь, этот день наступит скорее, — Сюй Цин глубоко вздохнул, растёр лоб, который раскалывался от боли, и вернулся в комнату, где занялся медитацией.
Только к утру он немного оправился, но всё ещё выглядел измождённым.
Собравшись с силами, он переоделся в более простую одежду и поспешил к палатке мастера Бая.
Чэнь Фэйюаня не было, мастер Бай тоже ещё не пришёл, только Тин Юй сидела, заучивая Книгу Трав. Увидев Сюй Цина, она небрежно махнула рукой в знак приветствия и продолжила зубрить.
Так было уже некоторое время. Сюй Цин слышал от Тин Юй, что среди недавно прибывших юношей и девушек был друг Чэнь Фэйюаня, поэтому тот часто отпрашивался, чтобы провести с ним время.
А мастер Бай в последнее время был чем-то занят, приходил позже обычного и быстро уходил после окончания урока.
Сюй Цин кивнул и сел рядом, достав свою бамбуковый свиток, чтобы повторить вчерашний урок. В этот момент Тин Юй, которая только что поздоровалась и опустила голову, вдруг снова подняла её и с подозрением посмотрела на Сюй Цина.
— Мне кажется, ты немного изменился.
Сюй Цин не поднял головы, продолжая повторять материал.
Тин Юй широко распахнула свои сияющие глаза и внимательно осмотрела его.
Вскоре пришёл мастер Бай, и ей пришлось прекратить свои наблюдения, но на протяжении всего урока она то и дело поглядывала на Сюй Цина.
В другой день мастер Бай обязательно бы отчитал её за невнимательность, но сегодня он сам казался чем-то озабоченным и, сделав ей несколько замечаний, перестал обращать на неё внимание.
Закончив урок и дав задание на завтрашний день, мастер Бай поспешно удалился.
Как только учитель ушёл, Сюй Цин встал и хотел было выйти, но Тин Юй загородила ему путь.
Сюй Цин слегка нахмурился и посмотрел на Тин Юй.
Тин Юй тоже не сдалась и взглянула на него снизу вверх. Её большие, сияющие, как звёзды, глаза на красивом лице оценили его рост и черты лица, и она удивлённо произнесла:
— Я поняла! Ты стал выше!
— Угу, — Сюй Цин кивнул и попытался обойти Тин Юй, но она снова загородила ему дорогу. В её глазах читалось любопытство.
— Малыш, у тебя почти всегда лицо грязное, я даже не знаю, как ты выглядишь. А сегодня ты ещё и изменился. Так не пойдёт, я должна тебя умыть и посмотреть, какой ты на самом деле.
С этими словами Тин Юй достала носовой платок и хотела было приступить к делу.
Сюй Цин не хотел этого и начал пятиться, но Тин Юй фыркнула: — Малыш, я передавала учителю, что тебя не будет на занятие. Это была услуга!
Сюй Цин замер, и, воспользовавшись этим, Тин Юй мгновенно оказалась рядом. Носовой платок в её руке стал влажным от колебаний духовной энергии, и она аккуратно провела им по лицу Сюй Цина.
Там, где она провела платком, показалась чистая белая кожа. Сюй Цин почувствовал раздражение и хотел силой вырваться.
— Малыш, я твоя старшая сестра! — снова крикнула Тин Юй. Эти слова, очевидно, имели для него большой вес, и Сюй Цин замер.
Тин Юй улыбнулась, её глаза стали похожи на полумесяцы, в них сверкали ум и хитрость. На этот раз она действовала быстрее, проводя носовым платком по лицу Сюй Цина.
Сюй Цин испытывал сильное отвращение, но слова "старшая сестра" не позволили ему увернуться.
Так, по мере того как Тин Юй протирала его лицо, черты Сюй Цина становились всё более отчётливыми.
Движения Тин Юй постепенно замедлились, глаза широко раскрылись, она смотрела на лицо Сюй Цина как заворожённая, и почему-то в её голове всплыл образ солнечного света.
Сюй Цин впервые за шесть лет был с настолько чистым лицом, что это вызывало у него сильный дискомфорт. Воспользовавшись тем, что Тин Юй застыла на месте, он быстро обошёл её и выскочил из палатки.
Солнечный свет упал ему на лицо, и дискомфорт Сюй Цина только усилился. У него было такое ощущение, будто он стоит на улице голый.
Он наклонился, подобрал с земли грязь и размазал её по лицу. Только тогда он смог вздохнуть с облегчением. На сердце стало намного легче, он вернулся к своему привычному хладнокровию и направился к Запретной зоне.
Когда он ушёл, Тин Юй в палатке глубоко вздохнула и прошептала: — Хм, вполне ничего.
С этими словами она машинально откинула полог палатки и посмотрела вслед удаляющемуся Сюй Цину. Её красивое и изящное лицо слегка покраснело, сердце забилось часто, как у испуганной лани. Она огляделась по сторонам.
— Намного симпатичнее Чэнь Фэйюаня. Нет, Чэнь Фэйюань вообще с ним не сравнится.