Глава 138. 2 Ужасы Дракароса

Глава 138.2 Ужасы Дракароса

‘'Задёрнутые шторы на окнах не давали мне увидеть правду снаружи." - подумала я, вспоминая время, когда сбежала из Дракароса, а также время моего возвращения.

Я ни разу не путешествовала с открытыми занавесками в карете. Страх быть узнанной другими мешал мне видеть подобное.

Какая-то часть меня не желала углубляться в трущобы, она хотела, чтобы я игнорировала мрак, который лежал передо мной. Я знала, что если сейчас решусь убежать, то буду чувствовать себя так, словно подвела всех на Илльсиорее.

Таким образом, я подкрепила свою решимость и шагнула вперёд. Я шла среди тех, кто жил здесь и едва держался за свою жизнь.

'Я буду думать об этом как о тесте. Вместо того чтобы позволить Илльси шагнуть во тьму этого мира, я сделаю это вместо него, чтобы знать, что я борюсь, чтобы предотвратить подобное. Чтобы я знала, какой мир я не желаю показать своим любимым детям...' - подумала я, глядя на окружающую меня сцену и позволяя каждой детали укорениться в моей памяти.

Слева от меня стоял старый драконианец, одетый только в грязную набедренную повязку, чтобы скрыть своё интимное место. Он был грязным, слабым и достаточно тощим, чтобы видеть, как его кости протыкают плоть. Раны на его теле, вызванные избиением или случайной травмой, едва могли зажить сами по себе, и были покрыты гноем. Свет в его глазах, казалось, вот-вот погаснет.

«Монету... монету...» - крикнул он хриплым голосом, слабым и затихающим, как шёпот.

Я посмотрела ему в глаза и поняла, что он недоумевает, почему мне посчастливилось стоять на собственных ногах, в то время как ему пришлось ползти по земле? Почему мне выпала привилегия, а ему не повезло?

С дрожащими руками и сдавленной грудью от давления этого взгляда, я шагнула вперёд, уходя от него.

Таких драконианцев, как он, было много, они попрошайничали на улицах и просили помощи, которая никогда не придёт.

«И сколько же?» - драконианец спросил через два дома от меня. Судя по его доспехам, он был искателем приключений. Той, кого он спрашивал, была слабой женщиной в залатанной одежде. Позади неё стоял мальчик с дрожащими глазами.

«Одна серебряная...» - ответила она. «Хорошо. Приготовься.» - сказал он, и затем вошёл в дом.

Мать вытолкала сына на улицу, а потом сказала ему с нежной улыбкой: «Мамочке пора работать. Будь хорошим мальчиком и оставайся здесь...» - и своим взглядом она говорила ему, что он должен выжить, жить дальше, что бы с ней ни случилось.

Она последовала за искателем приключений внутрь и закрыла за собой дверь. Проходя мимо дома, я встретилась взглядом с мальчиком.

Он умолял меня спасти его мать от этой участи. Он умолял меня сделать что-нибудь, чтобы помочь ему, как и все остальные дети в этих трущобах.

‘Испытание... тест... или всё же это моё наказание?" - спросила я себя, собравшись с духом и проходя мимо него.

Чем глубже я погружалась, тем чаще подобные сцены становились обычным делом. Женщины, вынужденные продавать себя, мужчины, вынужденные работать за гроши, дети, живущие в мире, который слишком рано лишил их невинности.

Я вспомнила сцену в деревне Ранк с дворянином, убившим деревенского старосту на глазах у его собственной дочери, и поняла, что даже если бы мне удалось спасти его, если бы я спасла всех тех, с кем столкнулась сегодня, это всё равно было бы каплей в море. С другой стороны, дворянам было не так уж трудно потом обречь этих бедных граждан на гибель по их коррумпированным законам.

Стать правителем этой страны и взять на себя роль спасителя этих людей означало бы также отказаться от своей семьи и Илльсиоры. Как бы сильно моё сердце ни умоляло меня сделать это, я не могла... Я не хотела жить в мире без них, это медленно сломало бы меня, пока я не перестала бы чувствовать радость или счастье.

Единственная причина, по которой я могла чувствовать столько боли, жалости и сочувствия ко всем, с кем я сталкивалась, была в том, что я знала, что в конце этого приключения я вернусь в объятия Илльси. Без него я стала бы слишком холодна, чтобы испытывать какие-либо эмоции, и вскоре ничем не отличалась бы от дворян этой страны.

Сломленный правитель с пустым сердцем вовсе не был правителем.

'Я хочу помочь, но не хочу быть спасительницей для них, поэтому я буду помнить страдания этих драконианцев. Я приму это близко к сердцу и сделаю всё, чтобы этого не случилось в Илльсиорее.' - подумала я, вновь набираясь решимости.

«Цветок, прелестная леди?» - спросила маленькая девочка лет двенадцати, показывая мне голубой цветок - Альбастрею.

Глядя вниз, было странно видеть это единственное прекрасное пятно среди такой тьмы и грязи. Было так странно видеть Надежду в её глазах, когда её окружало столько отчаяния. У меня было такое чувство, будто моё сердце сжимает стальной коготь, и я не успела опомниться, как уже дала ей медную монету.

«Благодарю вас, леди!» - маленькая драконианка с чистыми голубыми глазами в тон цветку одарила меня тёплой улыбкой.

Затем девушка прошла мимо меня, чтобы попытаться продать свои цветы комуто ещё. Я оглянулась и заметила, какая она грязная и тощая. Её одежда состояла из залатанных тряпок, и так же, как и у всех здесь, грязь скрывала цвет её чешуи.

«Цветок, добрый господин?» - спросила она проходившего мимо искателя приключений.

«Проваливай, грязное отродье!» - он зарычал на неё, и она в страхе отпрянула. Драконианец плюнул ей на ноги и пошёл прочь, бормоча матершину.

Я посмотрела на цветок в своей руке и удивилась, почему она может улыбаться... когда она живёт в таком мире, как этот? Затем я посмотрела на неё и увидела, что она приближается к другому мужчине.

Вот так она переходила от одного незнакомца к другому, пытаясь продать свои цветы.

Мне было грустно и больно смотреть на неё, и вто же время я была поражена силой и упорством, которые она мне демонстрировала. Она была так молода, так мало имела, но продолжала в этом суровом мире продавать свои хрупкие цветы. Я поглотила его в свой Кристалл хранения и решила посадить его в Илльсиорее как свидетельство силы драконианки.

Затем, отойдя от этого места не более чем на десять шагов, я стала свидетелем ещё одной сцены.

На вершине трёхэтажного здания стояла драконианская женщина, чья одежда была похожа на лохмотья, которые едва свисали с её ивового тела. По её щекам текли слезы, а в руке она держала кинжал. Глядя в небо, она словно задавала богам вопросы, на которые они никогда не дадут ей ответа.

‘Что она делает? - задумалась я, но не могла пошевелиться.

Несколько других драконианцев вокруг меня заметили её, и ни один не проявил беспокойства о её состоянии. Некоторые из них даже кричали ей, чтобы она прыгнула или разделась и устроила им представление.

Я наблюдала, как она стояла там, на крыше, глядя на горизонт, словно призрак, жаждущий свободы. Печаль в её глазах и боль в её сердце кричали на меня, но все вокруг игнорировали это.

Затем она взяла свой кинжал... и вонзила его в своё сердце.

'Нет...' - подумала я, но потрясение от этой сцены было так велико, что я застыла на месте.

С последним ударом её жизнь иссякла, и она упала прямо посреди улицы.

*Дум!*

Этот звук я никогда не забуду за всю свою жизнь, звук безжизненного тела женщины в конце жизни.

Я была так потрясена, что не могла даже сделать шаг вперёд, а вокруг меня лишь несколько драконианцев выражали жалость к её бедной душе.

«НЕТ! Мамочка!» - кто-то окликнул меня сзади.

Как будто я видела всё это в замедленной съёмке, моя голова повернулась вправо, и я увидела маленькую девочку, которая бежала мимо меня. Слёзы текли по её грязным щекам, печаль и горе заняли место той искры мужества и силы, которую она оставила. Голубые цветы, которые она несла, взлетели в воздух и упали на грязную дорогу.

Она бежала и не останавливалась, пока не подошла к матери. От того места, где я стояла, до этого места тянулся лишь след из голубых цветов эфемерной красоты. Вокруг неё собрались драконианцы, чтобы посмотреть, как плачет бедная девочка, но никто не был тронут её слезами.

Девочка умоляла, умоляла и просила о помощи прерывающимся голосом, но никто не могей помочь. Никто не хотел помочь ей сеё болью, потому что они сами страдали так же сильно. В каком-то смысле видеть её страдания было их собственным способом облегчить собственную боль.

Посреди всего этого, когда она оплакивала свою мать и умоляла всех помочь ей, она встретилась со мной глазами.

У меня перехватило дыхание, и это мгновение показалось мне вечностью. Как я должна была ответить на её зов о помощи?

Как я должна была ей помочь?

Что я могла сделать?

Сколько других чувствовали то же, что только что чувствовала эта бедная девушка?

Вопрос за вопросом бомбардировали моё сердце и душу, но тот, который нанёс самый сокрушительный удар, был последним.

Я почувствовала слабость в коленях, но заставила себя встать. Глаза маленькой девочки взывали ко мне, они умоляли меня.

«Помогите мне!» - говорили они. «Спасите мою мать!» - они умоляли.

Я сглотнула, но не отвела взгляда, я не могла себе этого позволить. Эта маленькая девочка, её крики, смерть её матери, вся эта сцена была чем-то, что могло бы случиться с Илльсиореей, если бы я ничего не сделала.

Илльси был могущественным, но он не был всемогущим и всезнающим, он был просто моим глупым похотливым мужем с большой мечтой.

Прошло полчаса, а она всё плакала, и никто не пытался ей помочь. С каждым мгновением, которое проходило, я чувствовала, как часть моего сердца разбивается и превращается в пепел, но было так трудно приблизиться к ней.

Я хотела помочь ей, но не знала как. Я не знала, что мне делать, не привлекая внимания знати и не заставляя её остановить меня. К моему стыду, мне не хватало знаний, которыми я когда-то гордилась. Было ещё так много всего, чего я не знала, и так мало, что мне ещё предстояло попробовать.

‘Если я буду бояться действовать, то Илльсиорея падёт так же, как Дракарос? задумалась я, когда же наконец обнаружила, что иду к рыдающей девочке.

Шатаясь на ногах, я приблизилась к месту гибели женщины, и в этот момент к девушке подошёл драконианец, схватил её за волосы и поднял одной рукой.

«Стой! Больно! - она вскрикнула.

«Отныне эта маленькая дрянь будет расплачиваться за свою мать шикак! Если у кого-то есть проблемы, они должны...» - в этот момент он замолчал, потому что я была рядом с ним, и наши глаза встретились.

«Отпусти её.» - тихо сказал я.

«Ась? А ты кто такая? Еще одна шлюха?» - спросил он, протягивая грязную руку, чтобы схватить меня.

«Я сказала, отпусти её.» - я наполнила свой взгляд убийственным намерением. Он вздрогнул.

«Онау меня в долгу... 2 Золотые Монеты. Её мать платила нам своим телом. Теперь её очередь.» - драконианец показал мне ухмылку.

«Вот тебе деньги. Возьми их и больше никогда не трогай этого ребёнка.» - я говорила с ним повелительным тоном, бросая ему деньги.

Мужчина отпустил девочку и схватил деньги.

«Гц! Это не имеет значения. Рано или поздно она придет к нам просить денег, как это делала её мать. Будь то опиаты или что-то ещё, они все это делают.» - он плюнул на труп женщины и ушёл.

'Опиаты? Ах да... есть некоторые галлюциногены из магических растений. Как глупо с моей стороны... Как человек в моём положении, я должна была думать и о тёмной стороне общества... Неужели я отвернулась от него из страха?" - глядя, как он уходит, я подумала, 'Не убить ли его здесь... тогда... на мгновение эта мысль возникла, но я остановила себя, прежде чем сделать это. Покачав головой, я решила, что нет. Даже если я убью этого драконианца, на его место придёт другой. Затем я посмотрела на плачущую девочку: ‘Эти дети никогда не будут в безопасности, пока я не сделаю что-нибудь с этим... если только кто-то не будет сражаться за них.'

Девочка продолжала плакать над телом матери. Теперь уже никто ничего не мог с ней поделать.

«Я собираюсь похоронить её.» - я сказала ребёнку. «Мамочка... она...»

«Как тебя зовут, дитя?» - спросила я, поднимая тело женщины. ‘Этот запах... Была ли она вынуждена угодить мужчине, прежде чем покончить с собой? задумалась я.

«Аю... Аю Альбастреа.» - сказала она тихим голосом, не сводя глаз с матери. «Аю? Это необычное имя» - заметила я.

«Простолюдинам нельзя давать имя в честь аристократов, но мамочка... она очень хотела так меня назвать, потому что однажды видела принцессу Аюсею на празднике. Она тогда работала горничной у одного дворянина... того самого, который стал моим отцом. Мы сбежали в прошлом году, чтобы он не тронул меня, когда я вырасту.» - сказала она мне сквозь слёзы.

«Что?» - спросила я, удивившись.

Я не могла поверить, что мёртвая женщина, которую я несла на руках, решила назвать своего ребёнка в мою честь.

‘Может ли эта боль быть ещё хуже? - спросила я, чувствуя, как моё сердце сжимают шипы вины.

«Почему именно она, а не кто-то другой?» - спросила я.

«На празднике мама допустила ошибку и пролила напиток на платье знатной дамы. Она рассердилась, но принцесса Аюсея защищала маму... Мама думала, что принцесса Аюсея не такая, как другие дворяне, что она нам поможет... Принцесса Аюсея не помогала маме, она была такой же, как и другие дворяне.» она шмыгнула носом.

‘Какая резкая... боль... - подумала я, но в этой ситуации я сомневаюсь, что смогла бы сделать что-нибудь, не сорвав в буквальном смысле моё прикрытие и не устроив большую сцену. Кроме того, если эта женщина пристрастилась к наркотикам и продавала своё тело как проститутка, то для неё всё обернулось к худшему, и я сомневаюсь, что что-либо из того, что я могла сделать, могло спасти её. «Ты её ненавидишь?» - спросила я.

«Нет...» - девочка покачала головой. - «Мама велела мне никого не ненавидеть... не важно, как я думаю, что они обидели меня. Кроме того, до меня тоже доходили слухи... Принцессы и принцы - просто украшения. Они не имеют никакой власти даже перед знатью.» - она сказала.

«Это правда... Но иногда, как бы сильно кто-то ни хотел помочь тебе, он не может этого сделать, особенно когда страна прогнила до основания, как эта. Принцесса Аюсея бежала из Теслова, не так ли?» - спросила я, продолжая свой путь к окраине города, где люди, подобные матери этой девушки, могли быть похоронены, не беспокоясь о том, что кто-то потревожит её труп.

«Я не знаю...» - ответила она.

Какое-то время мы шли молча, а когда подошли к воротам, я спросила: «Ты бы обвинила её в смерти твоей матери, если бы у тебя была возможность поговорить с ней?»

«Нет... Я бы обвинила злых людей, которые заставили маму делать такие вещи... кто толкнул её на эТтО...» - она не договорила и снова начала плакать.

«Эй, ты! Что ты делаешь с этой штукой?» - спросил один из стражников, увидев, что я приближаюсь к воротам.

«Вывожу её наружу, чтобы как следует похоронить.» - ответила я.

«Похоронить? Она ведь простолюдинка, верно? Просто брось её в кучу удобрений вместе с остальными. Это слева, когда пройдёшь через ворота.» - он мне сказал.

Я посмотрела на драконианца и, несмотря на ругательства, которые хотела бросить ему в лицо, я ответила просто и вежливо: «Спасибо.»

После того, как мы покинули Дракарос, я продолжала идти, пока мы не оказались на приличном расстоянии от стен.

«А это место подойдёт?» - спросила я. «Для чего?» - спросила меня Аю со слезами на глазах.

«Для могилы твоей матери. Это дикая и свободная земля, где её душа может отдохнуть. Я думаю, что это место больше подошло бы ей, чем куча удобрений или какой-нибудь тёмный переулок.» - я нежно улыбнулась ей.

Аю огляделась и заметила, что мы находимся довольно далеко от города, как и от ближайшей дороги, а это означало, что кроме нас, здесь не будет никого, кто знал бы, что это могила.

«Да... маме бы это понравилось.» - она кивнула, и слёзы снова потекли по её щекам.

«Можешь поплакать... В конце концов, это твоё последнее прощание.» - сказала я, начиная готовиться к её похоронам.

Хотя я делала это впервые, я читала в книгах, как это делается, и я также немного узнала от Зореи об этом. Даже я знала, как наложить простое очищающее заклинание, чтобы тело не превратилось в нежить.

Во-первых, я выкопала яму в земле, что была в глубину 6 метров. На такой глубине ни один монстр или хищник не мог до неё добраться. После этого я подготовила тело женщины, промыв его магией и зашив рану на груди. Затем я нарядила её в одно из своих платьев и затем из дерева, которое хранилось в моём Кристалле Хранения, сделала ей гроб.

Пока я всё это делала, маленькая девочка смотрела на меня со слезами на глазах. Она даже не понимала, насколько необычным было всё, что я делала, или тот факт, что кто-то не мог выкопать такую глубокую яму так быстро. Аю волновало лишь то, что она в последний раз видит лицо своей матери.

Подготовив тело, я наложила на него очищающее заклинание, а затем осторожно положила его в гроб, скрестив руки на груди.

«Мамочка такая красивая... она сейчас красивее, чем была за всю свою жизнь.» сказала Аю с мягкой улыбкой, нежно коснувшись щеки матери: «До свидания, мамочка. Аю обещает быть хорошей девочкой и вырасти той, кем можно гордиться. Аю обещает жить и ради тебя... невзирая на боль и трудности.» потом её слёзы снова потекли по щекам... - «Аю будет скучать по тебе, мамочка!»

- я позволила ей поплакать несколько минут, прежде чем закрыла гроб.

Произнеся короткую молитву богам на небесах за упокой души этой несчастной драконианки, я опустила её на землю. Аю бросила первый кулак грязи, а затем я использовала магию, чтобы толкнуть остальные. Каменная плита, вырезанная с помощью моего меча, служила надгробием. На ней я написала просто: «Здесь покоится любимая мать Аю. Пусть её душа покоится с миром.» Девочка горевала ещё час, а потом, попрощавшись в последний раз, повернулась спиной к могиле матери.

«Что же мне теперь делать?» - спросила она, сжимая кулаки и глядя в землю.

«То, что ты делала до сих пор: выживать.» - ответила я, положив руку ей на макушку.

«Но без мамы... Я...» - она шмыгнула носом.

«Даже без матери ты можешь вырасти сильной, но, правда, тебе может понадобиться помощь, чтобы изменить свою жизнь.» - сказала я и на секунду закрыла глаза.

'Я не могу взять её с собой во дворец Плеядес, потому что тамошние дворяне наверняка используют её как заложницу против меня, как только им представится такая возможность.‘ - подумала я.

Достав 20 золотых монет из своего Кристалла Хранения, я посмотрела ей прямо в глаза и сказала: «Я дам тебе два варианта. Твоё будущее зависит только от тебя.»

Аю кивнула.