Глава 439. Финальное Имя (часть 7)
[Барьер Баала — История Чэ Чучхоля и Хайнкеса]
Чэ Чучхоль и Хайнкес вместе шли вперёд. С каждым их шагом в воздухе раздавался звон доспеха и скрип трости.
Единственное, чего не хватало в этой симфонии, так это их голосов. Хайнкес и Чэ Чучхоль не чувствовали необходимости что-либо говорить.
Они прожили достаточно долго, чтобы молчание их не беспокоило.
«…Этот барьер кажется работает как лабиринт», — после долгого молчания наконец заговорил Хайнкес.
Они шли уже довольно долго, но так и не приблизились к Баалу.
Чэ Чучхоль остановился и кивнул.
«Ты уже давно понял это и всё равно не сказал мне? Какой же ты всё-таки противный».
Хайнкес игриво улыбнулся. Но его комментарий никак не повлиял на Чэ Чучхоля, который продолжил идти вперёд абсолютно ни о чём не беспокоясь. Хайнкес пожал плечами и последовал за своим другом.
«…Находится с тобой наедине совсем не весело».
Повелитель Стали и Бессмертны оказались внутри барьера Баала, как и все остальные. Когда они открыли глаза, кроме их самих вокруг, не было ни души.
«Хм. Всё это напоминает мне о былых временах. Ты помнишь Подземелье Леокрада?» — со вздохом спросил Хайнкес.
Плюс и минус в нахождении наедине с Чэ Чучхолем заключались в том, что Хайнкес просто не мог не начать вспоминать прошлое.
Тогда Чэ Чучхоль раздражал его ещё больше, чем сейчас. Взаимодействовать с разочарованным больным психопатом, который постепенно терял способность чувствовать эмоции, было ой как не просто. С этой точки зрения, нынешний Чэ Чучхоль, который уже потерял 90% своих эмоций, был намного более приятным членом команды.
«…»
Чэ Чучхоль остановился. В его голове внезапно появилась идея о том, как выбраться из этого лабиринта. Он закрыл глаза и активировал свою магическую силу.
Однако источником силы Чэ Чучхоля была природа.
Его Дар нельзя было активировать в мире, где нет никакой природы.
«Ага, так и твоя сила здесь не работает?»
Хайнкес ухмыльнулся. Чэ Чучхоль снова выпустил свою магическую силу, даже не взглянув на Повелителя Стали.
В этот момент произошло чудо.
Магическая сила Бессмертного породила «природу».
«…Вау».
Магическая сила Чэ Чучхоля стала золотой почвой, которая покрыла землю барьера. Всего за 3 минуты весь окружающий пейзаж превратился в поле, по которому внезапно потекла струя воды. Зеленое поле и река продолжали расширяться, подпитываемые магической силой Бессмертного.
Хайнкес быстро понял намерения Чэ Чучхоля. Вода разделится на несколько ручьёв и проанализирует лабиринт. Так они смогут помочь не только себе, но и остальным Героям внутри барьера.
«У тебя… самая красивая сила в этом мире», — пробормотал Хайнкес в изумлении, но Чэ Чучхоль оставался равнодушным. Он продолжил идти вперёд, с каждым шагом расширяя свой «домен природы».
Хайнкеса печалило то, что Чэ Чучхоль давным-давно потерял всякую цель и предназначение в своей жизни. В обмен на обретение самой красивой силы в мире Чэ Чучхоль потерял самое дорогое для него. Он стал Бессмертным без способности любить.
«…Чучхоль, подожди меня».
К счастью, человек, лишённый эмоций, также не испытывал нужды в том, чтобы у него были цели и предназначении в жизни. Кроме того, именно из-за отсутствия эмоций Чэ Чучхоль не чувствовал одиночества из-за невозможности любить. Жалеть Бессмертного было бессмысленно.
«Ну же, подожди меня. Давай пойдем вместе».
Хайнкес последовал за Чэ Чучхолем. Природа появлялась там, куда ступала нога Бессмертного. Теперь другие Герои смогут использовать этот пейзаж как маяк, указывающий правильный путь.
Зеленая трава и высокие деревья.
Наслаждаясь видом природы, поглощающей барьер, Хайнкес шёл вперёд.
На мгновение ему показалось, будто легкий ветерок коснулся его щеки.
**
Тем временем Ким Сухо и остальные следовали за Шимурин. Великая Волшебница была отличным проводником, благодаря чему вся группа видела, что они с каждым шагом приближаются к Баалу.
———!
Баал снова взревел, и Ким Сухо почти мгновенно взмахнул мечом. Серповидная масса энергии Мистелтейнна снова стерла демоническую энергию.
«…Уукх».
Возможно, эта атака слишком сильно напрягла его тело. Внезапно у Ким Сухо закружилась голова. Он опустился на колени и потер виски.
«С тобой все в порядке?»
Рэйчел и другие встревоженно подошли к Ким Сухо.
«Я в порядке».
Не желая никого беспокоить, Ким Сухо продолжил сражаться с тошнотой и попытался как-то расслабить свои слишком тяжёлые плечи.
Он инстинктивно понял, что сможет стереть демоническую энергию Баала в лучшем случае только три или четыре раза. Ким Сухо приподнялся, пытаясь скрыть свои переживания.
«Ты устал?» — внезапно спросил Бэлл.
Когда Ким Сухо горько улыбнулся, Бэлл с широкой улыбкой покачал головой.
«Нет, ты не устал».
«…Что?»
«Твой разум думает, что это ты устал, но это не так. Ты не можешь устать, по крайней мере, внутри этого барьера».
Ким Сухо наклонил голову, не в силах понять смысла этих слов, но Бэлл не потрудился добавить ещё каких-то объяснений.
После это все продолжили идти.
Шимурин шла с закрытыми глазами. Она была чрезвычайно осторожна, потому что один неверный шаг означал, что им придется начинать с самого начала.
Однако, когда они достигли определенной точки в лабиринте, всем пришлось на мгновение остановиться и поднять головы с напряженным взглядом.
«…Моракс».
Огромный дьявол внезапно предстал перед ними. Чин Сахюк посмотрела на него, чувствуя резкую боль в груди.
«Похоже, он тоже оказался в барьере».
Шимурин слегка улыбнулась. Внутри этого барьера Моракс был подобен телохранителю Баала, цель которого заключалась в том, чтобы выиграть время для своего мастера, чтобы тот восстановился.
Кланн—
Все члены группы обнажили своё оружие, направляя копья и мечи на Моракса.
Гуоооо….
Глядя на них, Моракс издал низкий мрачный стон. Чин Сахюк по какой-то причине почувствовала, что он плачет.
«Приготовьтесь…»
Чин Сахюк стиснула зубы. Моракс был силен, но он не мог сравниться с Айран, Харин и другими людьми из первого мира. Они были рождены со способностями противостоять злу.
«Мы—»
«Подождите».
Прямо перед тем, как все бросились на Моракса, Чин Сахюк сделала шаг вперёд.
Столкнувшись с множеством смущенных лиц, она объявила:
«Я позабочусь о нем».
Все непонимающе смотрели на неё, но взгляд самой Чин Сахюк был прикован к Ким Сухо. Их взгляды встретились. Даже одного этого было достаточно Чин Сахюк, чтобы понять, что ей хотел сказать Ким Сухо.
«Ты имеешь в виду, что разберёшься с ним в одиночку, Командир Рыцарей Шин Джахюк-ним?»
«Это будет тяжелый бой».
Рэйчел и Томер сразу же возразили, но Чин Сахюк уже всё решила. Она покачала головой и продолжила.
«Я могу сказать вам только то, что я должна это сделать. Прежде всего, у нас мало времени. Ваша первоочередная задача — остановить Баала. Не стоит тратить время на Моракса».
В том, что она сказала, был смысл. Этого было достаточно, чтобы убедить Шимурин и остальных.
«…Чин Сахюк».
Ким Сухо посмотрел на Чин Сахюк глазами, таящими множество сложных эмоций. Не только она вспомнила падение Плериона. Несмотря на опасения Ким Сухо, Чин Сахюк скрестила руки и резко ответила.
«Кто тебе сказал, что ты можешь обращаться ко мне по имени?»
В ответ на высокомерный ответ Чин Сахюк, губы Ким Сухо изогнулись в улыбке. Он почувствовал облегчение от её неизменного поведения. Оно ей и правда подходило.
«…Ладно».
Ким Сухо наконец кивнул. В этот момент у всех остальных не было выбора, кроме как подчиниться.
Они прошли мимо Чин Сахюк, желая ей удачи. Что удивительно, Моракс не мешал их, пока они уходили. Взгляд дьявола был прикован к Чин Сахюк.
Джин Сахюк подождал, пока все уйдут, а затем подошел к Мораксу.
«Наконец-то мы одни».
В тот же момент, когда она это сказала, к ней подошел мужчина. Чин Сахюк поморщилась, повернувшись и увидев его лицо.
«Какого черта ты все еще здесь?»
«…Небольшая задержка не будет стоить мне победы».
«Что?»
Это был Шин Джонхак. Похоже, он решил помочь Чин Сахюк победить Моракса, хотя она никогда не просила отплатить ей за организацию встречи с его дедом.
«Я пытаюсь помочь тебе, идиотка».
«Просто заткнись и уйди…»
Но, прежде чем Чин Сахюк смогла прогнать Шин Джонхака, Моракс двинулся с места.
Грууууо….
Его крик был похож на рёв зверя. Моракс издал мрачный крик и взмахнул своими гигантскими руками.
БУУУУМ—!
***
[Барьер Ли Ёнчона]
Чэ Наюна обрушила Бальмунга сверху вниз. Гигантский меч высвободил огненную магическую силу, которая полетела прямо на Ли Ёнчона. Бальмунг атаковал Ли Ёнчона спереди, а летающие мечи с флангов и с тыла. Другими словами, физически увернуться от этой атаки было невозможно.
Но Ли Ёнчон сумел отразить атаку Чэ Наюна своим психокинезом.
Кииик—
Магическая сила Чэ Наюны столкнулась с невидимой стеной и растворилась в воздухе.
«Это было довольно круто», — спокойно пробормотала Чэ Наюна.
«Посмотрим, как долго ты продержишься».
Она могла повторить предыдущую атаку еще десятки раз. Её Даром было [Море Магической Силы]. Он был назван так потому, что количество её магической силы было сравнимо с водой в море.
Во время боя Чэ Наюна её не сталкивалась с тем, что у неё не хватает магической силы.
Не случайно она специализировалась на затяжных битвах. Чэ Наюна была известна своей бесконечной выносливостью.
Вууш—
В этот момент барьер начал двигаться. Ли Ёнчон попытался сокрушить Чэ Наюну, сжимая свой барьер. Но Чэ Наюне удалось оттолкнуть стены, и Ким Хаджин, не упуская такую возможность, выстрелил из Desert Eagle в тот короткий момент, когда Ли Ёнчон не был к этому готов.
Браррарарара—!
Несмотря на бесчисленное количество Ядовитых Пуль Василиска, что обрушилось на Ли Ёнчона, он увернулся от всех атак и впился взглядом в Ким Хаджина.
«…»
Ли Ёнчон чувствовал, как внутри него закипает гнев.
Перед его глазами был творец этого мира. К сожалению, Ли Ёнчон был разочарован им. Он ненавидел тот факт, что его создатель был человеком, как и он сам. Создатель не был ни изящным, ни элегантным, ни лучезарным.
Краааааар—!
«Для чего же я жил?» — размышлял Ли Ёнчон, блокируя мечи Чэ Наюны, атакующие его со всех сторон.
Поскольку он родился в этом мире, не имея ничего, что можно было назвать действительно «его», Ли Ёнчон желал абсолютно всего.
Он хотел править Пандемониумом и всем остальным, что видел.
В яме отчаяния, называемой жизнью, только его имущество давало ему смысл. Жадность и одержимость помогали ему выжить. Если бы не они, Ли Ёнчон бы уже давным-давно потерял смысл жизни и умер…
Именно тогда Ли Ёнчон вспомнил самое драгоценное сокровище, которым когда-либо владел.
Её драгоценные глаза и длинные черные волосы, качающиеся, как волны в океане, — он помнил каждую мельчайшую деталь, связанную с ней.
Его сокровище звали Ли Бёль.
Но теперь это сокровище больше не принадлежало ему. Раньше она была в его руках, где и должна была навсегда остаться, но… мужчина перед его глазами украл её у него.
Такой никчемный человек отнял у него всё.
Ярость Ли Ёнчона превратилась в слезы, которые струились по его щекам. Он нацелился на Ким Хаджина.
Он планировал взорвать свой собственный барьер, само пространство, находящееся под его контролем. Это означало бы двойное самоубийство, но Ли Ёнчон и так чувствовал, что его жизнь бессмысленна. Его жизнь была не чем иным, как словами в романе.
Но жизнь Ким Хаджина была другой. Его жизнь имела реальный смысл. Так что, если Ли Ёнчон сможет убить Ким Хаджина, это станет его первым и последним значимым действием.
«——!»
Ли Ёнчон взревел и попытался взорвать барьер, используя остатки своей магической силы. Когда барьер начал сжиматься и рушиться, он понял, что скоро всё будет кончено. Осталось совсем немного, пока все внутри барьера не умрут мучительной смертью.
Тем не менее.
Ли Ёнчон внезапно понял, что больше не может двигать своим телом так свободно, как ему хотелось бы. Сжатие барьера остановилось, и зрение Ли Ёнчона затуманилось.
Он упал.
Черная кровь хлынула из его тела, пропитывая землю.
«Акх…» — изо рта Ли Ёнчона вырвался хрип.
Его тело потеряло способность дышать. Конечности обмякли.
‘Как…? — подумал Ли Ёнчон, — Что он сделал?’
Ким Хаджин не сдвинулся ни на дюйм, так как же это произошло? Как это возможно?
И в этот момент…
В глазах Ли Ёнчона появилось отражение сокровища, которое когда-то принадлежало ему и только ему.
Его сокровище — Ли Бёль — было намного красивее, чем он думал.
Ли Бёль смотрела на него холодным взглядом.
Ли Ёнчон смотрел на нее полузакрытыми глазами. Он старался вместить в них каждую частичку ее красоты.
И она… была слишком хороша, чтобы быть последним, на что он посмотрел.
До самой своей смерти Ли Ёнчон так и не моргнул.