Том 2. Глава 129.3. Старая госпожа Цзян
Цзян Жуань равнодушно улыбнулась. Это были не жалобы, это была ненависть. В данный момент она не знала, стоит ли думать, что старая госпожа Цзян была слишком наивной. В этой жизни её единственной мечтой было работать, шаг за шагом, чтобы привести к краху семьи Цзян, так почему же она должна помогать Цзян Су Су и её брату? Было бесполезно говорить о возрождении славы Цзян фу. Поскольку Цзян Цюань был так обеспокоен этим фу, то не было бы ещё лучше позволить ему наблюдать, как то, чем он так дорожил, постепенно погибает прямо у него на глазах?
Возможно, потому, что старая госпожа Цзян почувствовала, что улыбка Цзян Жуань была чрезмерно насмешливой, такой, что это было исключительно оскорбительно для её глаз, она внезапно хлопнула по столу и сказала:
– Убирайся!
Потрясённая Цай Цюэ бросилась к ней, чтобы утешить:
– Старая госпожа, пожалуйста, не сердитесь, будьте осторожны со своим здоровьем.
– Не забывай, что ты родилась в семье Цзян! – старая госпожа Цзян была так взволнована, что её слова были чрезвычайно едкими. – То, что ты ешь, что ты используешь – всё это принадлежит семье Цзян! Какое у тебя есть оправдание для жалоб на семью Цзян? Твоя мать рано умерла; если бы не семья Цзян, ты бы дожила до сих пор?
Цай Цюэ посмотрела на Цзян Жуань с некоторым беспокойством, но Бай Чжи и Лянь Цяо отреагировали на эту речь гневом. Цзян Жуань встала и снисходительно посмотрела на старую госпожу Цзян сверху вниз. Эта бывшая всемогущая госпожа Цзян фу значительно постарела, и искажённое выражение её лица вкупе с обвисшей кожей придавали ей несколько комичный вид.
Все члены семьи Цзян, казалось, были рождены со склонностью к эгоистичному и холодному поведению и, естественно, верили, что все люди должны быть им полезны. Старая госпожа Цзян не была исключением.
Цзян Жуань слабо улыбнулась и сказала таким холодным голосом, что он мог проникнуть даже в костный мозг:
– Возможно, мне следует спросить, если бы не семья Цзян, умерла бы моя мать так рано?
Старая госпожа Цзян была поражена, и в её глазах мелькнула паника.
– Что ты сказала?
– Возможно, Цзуму уже и без моих слов знает правду, не так ли? – бесстрастно сказал Цзян Жуань.
– Что за чушь ты несёшь? Убирайся, я не хочу тебя видеть! Убирайся! – внезапно побуждённая к действию, старая госпожа Цзян приложила все свои силы, чтобы бросить свою нефритовую подушку (1) на пол, где она разбилась на мелкие сверкающие частицы.
Цзян Жуань тихо рассмеялась, в её глазах появилось странное выражение.
– Как и ожидалось, – старая госпожа Цзян посмотрела в её сияющие, блестящие глаза и улыбающееся выражение лица и, чувствуя себя так, словно её перенесли в холодный и мрачный подвал, не могла сдержать дрожь во всём теле. – Чего боится Цзуму? – спросила Цзян Жуань. – Я не буду относиться к семье Цзян так же, как семья Цзян относилась к моей матери, – они бы так легко не отделались. Однажды они сто раз пожалеют о тех страданиях, которые причинили ей.
Старая госпожа Цзян уставилась на Цзян Жуань глазами, похожими на блюдца. Без предупреждения её тело напряглось, и из уголка рта медленно потекла струйка крови. Встревоженная Цай Цюэ легонько похлопал её по плечу и крикнул:
– Старая госпожа, что случилось?
Цзян Жуань сделала паузу и заметила, что старая госпожа Цзян постепенно слабеет. На ее лице появилась смертельная бледность, губы стали иссиня-чёрными, а кровь, которая сочилась, была явно чёрного цвета. Цай Цюэ лихорадочно провела пальцем под ноздрями старой госпожи Цзян. В мгновение ока её лицо побледнело, и она закричала:
– Убийство! Убийство!
– Что происходит? – Ду Цзю Ань, которая была занята во внутренних покоях, отодвинула занавеску и вошла. С одного взгляда служанка была ошеломлена открывшейся перед ней сценой. Цай Цюэ, намеренно усугубляя хаос, продолжал кричать:
– Старшая юная леди убила старую госпожу! Идите скорее! Помогите!
Выражения лиц Бай Чжи и Лянь Цяо изменились, и они одновременно сказали:
– Что за чушь ты несёшь? Юная леди просто стоит там, какое это имеет отношение к нашей юной леди? Это злонамеренная клевета!
– Боже мой! Старшая юная леди, Вы зашли так далеко, что замышляли убийство старой госпожи? – из дверного проёма донёсся знакомый голос со слегка резким тоном, напоминающим о прежних днях. Внимательно прислушавшись, можно было различить намёк на восторг. Это была вторая Инян.
Цзян Жуань прищурила глаза, холодно улыбнулась и устремила взгляд на Цай Цюэ, которая держала старую госпожу Цзян.
– Цай Цюэ, ты действительно видела, как я совершал убийство?
Придавленная взглядом Цзян Жуань, Цай Цюэ почувствовала некоторое опасение, но, тем не менее, быстро ответила:
– В комнате были только старшая юная леди и старая госпожа, старшая юная леди и старая госпожа были очень близки друг к другу, и старая госпожа ссорилась со старшей юной леди...
– О, небеса! – вторая Инян драматично вскрикнула. – Даже если бы у Вас были разногласия со старой госпожой, Вам не следовало убивать старую госпожу! Такое предосудительное, неподобающее поведение! О, небеса!
– Вторая Инян, будьте добры, ведите себя достойно, – фыркнул Лянь Цяо. – Знаете ли Вы, что клевета на Цзюньчжу, члена Императорской семьи, является преступлением?
Вторая Инян на мгновение замолчала, прежде чем громко продолжить:
– Что? Значит, Цзюньчжу может убивать людей, как и когда ей заблагорассудится? Тогда Вы могли бы с таким же успехом убить и це, чтобы обеспечить тишину! О, неужели под небесами нет закона?
Её голос был очень громким, и многие из людей фу, встревоженные шумом, сбежались на место происшествия. Цзян Су Су и Цзян Дань тоже поспешили туда, а Хун Ин помогали идти на некотором расстоянии позади, когда она двигалась, поддерживая большой живот. По пути служанка, вероятно, рассказывала ей о ситуации. Когда она увидела Цзян Жуань, то смерила девушку взглядом, в котором отражались сложные мысли и эмоции.
Цзян Су Су наблюдала за этим с немалым чувством злорадства, но Цзян Дань сглотнула и в панике сказала:
– Цзуму, что случилось с Цзуму?
– Чего не понимает четвёртая сестра? – Цзян Жуань холодно сказал: – Цзуму была убита, и, похоже, она умерла, не имея возможности закрыть глаза (2).
Выражение лица Цзян Дань мелькнуло на мгновение, и она посмотрела на Цзян Жуань в большом огорчении, чтобы сказать:
– Да Цзе цзе, почему ты убила Цзуму? Цзуму так сильно любила тебя, она даже специально пригласила тебя посидеть с ней сегодня, как ты могла причинить ей вред таким образом?
– Четвёртая сестра, будь осторожна. Распущенный язык доставляет много хлопот, – напомнила ей Цзян Жуань. – Разве слова этого Цзюньчжу не противоречат словам грубой служанки? От начала и до конца только Цай Цюэ утверждает, что Цзюньчжу причинила вред Цзуму, четвёртая сестра – это Шу Мэй мэй Цзюньчжу, но ты не веришь своей собственной сестре и предпочла бы довериться словам служанки? Разве это не слишком холодно для сестринских отношений?
Цзян Дань была ошарашена и не могла ничего ответить. В этот момент раздался холодный мужской голос.
– Этот чиновник здесь для того, чтобы взять на себя ответственность в соответствии с законом. Офицеры, подойдите и возьмите старшую дочь семьи Цзян, которая убила свою собственную бабушку, старую госпожу Цзян!
Там действительно был отряд офицеров. Со слабой полуулыбкой на губах Цзян Жуань осмотрела старшего офицера, принимающего командование, и тихо сказала:
– Цзюньчжу явно не осознавала, что патрульные могут действовать так быстро, как если бы... вы заранее знали, что с Цзуму случится несчастье.
________________________________________
1. 玉枕 (yu zhen) – да, действительно, подушка из нефрита. Нефритовые и фарфоровые подушки использовались богатыми людьми в древнем Китае. Подушка будет иметь небольшое углубление посередине, соответствующее важной точке акупунктуры, и было сказано, что нефритовые / фарфоровые подушки будут способствовать сну, уменьшат беспокойство и улучшат зрение. Кроме того, спать на таких подушках в летнюю жару было бы прохладно.
2. 瞑目 (míngmù) – закрыть глаза / быть довольным в момент своей смерти. Умереть, не закрывая глаз, означает иметь неразрешённые обиды.