Глава 982.1
— Как насчёт пяти каждого?
— Три.
— Тогда, может быть, четыре?
— Три.
— Но три — это слишком мало!
— Я сказал три!
— … Я подумаю об этом. Возвращайся завтра.
— Три!
— Я сказала, возвращайся завтра!
— Ладно, ладно…
На удивление Нефелина оказалась очень осторожной. Во время переговоров она не стала использовать силу трансцендентного существа или угрожать Гриду. Вместо этого она попыталась найти вариант, который удовлетворил бы обе стороны.
— Я слышал, что драконы считают всех обитателей этого мира ничего не значащими. Предполагается, что они жестоки, эгоистичны и капризны с человеческой точки зрения, но… Нефелина другая. Может быть, она ведёт себя так потому, что находится в невыгодном положении? Без нас она не сможет вырасти… — предположил Лауэль, когда Грид покинул покои драконихи. Тем не менее Стикс лишь покачал головой:
— Дракон пробуждает большую часть своей магии в момент рождения. Фактически, пространственная магия, которую поддерживала Нефелина для трансформации королевских покоев, недоступна человеческим волшебникам. Кроме того, она использовала её вместе с полиморфом… Она — существо, которое может обеспечить себе хорошую жизнь и без человеческой помощи. 100 коров и свиней? При желании, она может убить их за считанные минуты. А вместе с ними и тех, кто охраняет этот скот.
— Но тогда почему Нефелина пытается договориться?
— Она сумасшедшая.
— …?
— Она сошла с ума. Этот детёныш сумасшедший… По крайней мере, в некоторой степени.
Драконы не были социальными животными. Они были высокомерны и эгоистичны, благодаря чему и стали самой выдающейся расой в мире. Точно так же, как люди не заботились о том, чтобы не наступить на муравьиное гнездо, дракону было плевать на человечество. Они действовали так, как хотели, и шли своим путем. Итак, с точки зрения человека, Нефелина полностью отличалась от обычных драконов.
— Нет, но разве это не обычный здравый смысл?
— С точки зрения дракона — это безумие. Люди привыкли считать драконов чересчур эгоистичными и непредсказуемыми. Но для драконов это нормально. Ненормально для них торговаться с человеком, как для тебя было бы ненормально торговаться с муравьём.
— Это потому, что она всё ещё детёныш?
— Говорить о возрасте бессмысленно, поскольку самосознание дракона формируется в момент его рождения.
— Хм-м. Тогда что же мне делать?
— Что делать? Спятившие драконы — редкость, а потому нам стоит её изучить.
Чувство негодования и страха, которые испытывал Стикс по отношению к драконам, были просто огромны. Проклятие дракона-гурмана было далеко не самым страшным, что могло случиться со Стиксом, но именно оно заставило мудреца бояться драконов, поскольку до конца своих дней ему пришлось бы сражаться с неизлечимой болезнью. Однако его любопытство к Нефелине заставило Стикса избавиться от этого страха.
— Хм-м… Нелегко будет поставлять ей каждый день даже по три коровы и свиньи.
Согласно логике Грида, текущая цена одной свиньи составляла две золотых монеты, а цена одной коровы — четыре. Таким образом, на пропитание дракона ежедневно уходило бы восемнадцать золотых. За десять дней он должен был потратить сто восемьдесят золотых, а за сто — тысячу восемьсот.
А тысяча восемьсот золотых, в свою очередь, равнялись двум с половиной миллионам вон или же целым двум тысячам долларов!
— Мне кажется, это не такая и большая сумма. Посчитай, сколько ты зарабатываешь на создании одного-единственного предмета. Зачем зацикливаться на каких-то восемнадцати золотых? — глядя на Грида слегка непонимающим взглядом, спросил Лауэль.
— По-твоему, потеря семисот тысяч вон в месяц — пустяки?
— Естественно. Это намного меньше, чем минимальная заработная плата. Ты ведь не какой-то бедняк. Кроме того, она даёт тебе благословение. Это не тот бизнес, в котором ты что-то потеряешь. Однако, если тебе так хочется сэкономить, то почему бы не воспользоваться деньгами королевства?
— Деньгами королевства?
— Да. Просто внеси стоимость пропитания детёныша в казённые затраты, и дело с концом.
— Как я могу использовать казённые средства для личной выгоды?
— Личной? Ты правитель этого королевства. Разве ты забыл, чьи деньги были использованы для создания Королевства Вооружённых до зубов? Почему бы королю не воспользоваться положенными ему по праву дивидендами?
— Гм-м…
Естественно, назвать Грида бедным попросту язык не поворачивался. Его активы оценивались в несколько десятков миллионов долларов. Несмотря на это, он все еще был далек от звания олигарха. Если бы Ёну и вправду был по-настоящему богат, то уже давно не раздумывая купил бы себе частный самолёт.
— Ладно. Пусть будет так.
Как и сказал Стикс, Нефелина уже была до абсурда влиятельным существом. Избавиться от неё было слишком сложно, а потому следовало договориться. А если он собирался вести переговоры в качестве короля, то и воспользоваться следовало именно королевскими средствами.
— Что ж, казённые так казённые! — чувствуя небывалый прилив решительности, провозгласил Грид. — Интересно, что за благословение я получу.
Итак, в преддверии завтрашнего дня, Ёну собрался на поиски Ирен с Лордом. Тем не менее это не дал ему сделать Лауэль, поднявший не менее важную тему.
— Ваше Величество. Речь идет о шеф-поваре, которого ты привёз с Восточного континента. О мастере ядов.
— Ты про Идана?
— Да. Его кулинарные навыки остаются неизменными уже больше года.
— Почему?
— Никто не ест, даже если он готовит блюда. Текущее значение его готовки повышается, но, кажется, этот процесс сильно ограничен, если блюда никто не ест.
— Почему это никто не ест?
— До сих пор его блюдами питались Вооружённые до зубов, поднимая своё сопротивление к ядам, но сейчас…
— Их стойкость к отравлению стала настолько высока, что им не нужно больше есть эту стряпню?
— В точку. Другими словами, Идан перестал прогрессировать.
— А что, если мы сделаем его поваром для солдат?
— Они умрут.
— … Он до сих пор не может приготовить нормальную еду?
— Чем выше уровень его кулинарного мастерства, тем лучше выходящие блюда. Однако впереди ему предстоит ещё долгий путь. Поэтому… — произнёс Лауэль, после чего пояснил, как именно он хочет использовать Идана.
— Ты просто гений! — восхитился Ёну.
— Ку-ку-ку. Я — одинокий гений, но мне нравится это одиночество.
— Да, да. Наслаждайся одиночеством, а я пошёл.