Том 5.6. Побочная история: Дитлинда — Посланники Ланценавии. Часть 2 (❀)

На следующий день я незамедлительно пригласила господина Фердинанда на встречу. Мы сели за стол напротив друг друга, и я объяснила суть дела: Ланценавия отправляет своих принцесс в Юргеншмидт в соответствии с древним обещанием, которое было дано для предотвращения их краха. Я также не преминула сказать, как жестоко поступил зент, отвернувшись от столь давнего соглашения.

— Я должна попросить вас объяснить это королю Трауквалу и заставить его пересмотреть свою позицию, — объявила я с улыбкой. — Пожалуйста, подготовьте план к похоронам.

В его обязанности входили встречи и переговоры с королевской семьёй.

Я думала, что господин Фердинанд, узнав обстоятельства дела, проникнется симпатией к Ланценавии, но он ничуть не растрогался. Опершись локтем на стол и положив голову на руку, он пристально посмотрел на меня и спросил:

— Это всё?

— Что вы имеете в виду?

— Именно то, что я сказал. Вы сосредоточились только на том, что наиболее удобно для Ланценавии, и не представили никакой новой стоящей информации. Я не обнаружил ничего, что могло бы изменить мнение зента.

— Простите?! Ланценавии грозит крах! Неужели вы не понимаете всю серьёзность отсутствия зента или ауба, которые могли бы унаследовать основание?!

Я не могла поверить своим ушам. Неужели он не услышал ни слова из моего обращения? Возможно, он был просто слишком туп, чтобы понять его. Я бросила на него яростный взгляд, но он лишь спокойно улыбнулся и продолжил возражать:

— Утверждения о том, что Ланценавия рухнет, сильно преувеличены: её жители жили вполне приемлемой жизнью до появления Толквенхайта. Если где и есть риск полного уничтожения, так это в Юргеншмидте. Вся наша страна была создана из магической силы, а значит, мы вполне можем превратиться в пустыню из белого песка. Единственное же, что рискует разрушиться в Ланценавии, — это город, который построил Толквенхайт.

— Ланценавии, возможно, придётся несладко без мужчины со штапом, но это не имеет никакого отношения к Юргеншмидту, — продолжал он. — Мы практически ничего не выиграем от того, что примем новых принцесс. Даже если вся их страна, как они говорят, рухнет, мы просто закроем врата страны здесь и откроем их в другом месте. Нам не нужно торговать конкретно с Ланценавией.

Я посмотрела на него ещё более пристально.

— Но у нас сейчас нет Грутрисхайта.

— Верно, но, как я полагаю, в недалёком будущем это изменится.

— Да, конечно, я ни перед чем не останавливаюсь в своих поисках, однако, возможно, пройдёт еще какое-то время, прежде чем я добьюсь успеха.

Это была прекрасная возможность для господина Фердинанда поклясться поддерживать меня, но он лишь моргнул и сказал: «Ну, да, пожалуй». Господин Фердинанд всегда так холодно реагировал в такие моменты. Я искренне убеждена, что он совсем не разбирается в прекрасных женских сердцах.

— Вы говорите, что Юргеншмидт ничего не выигрывает, — возразила я, — но наша королевская семья так мала, разве мы не выиграем от принцессы Ланценавии?

Я очень гордилась своим аргументом, но господин Фердинанд покачал головой.

— Во время нынешнего кризиса мы не можем рисковать тем, что иностранец получит Грутрисхайт. Вы правы в том, что принцесса с большим количеством магической силы в некотором смысле принесёт пользу королевской семье, но это также приведёт к хаосу в престолонаследии. Именно поэтому, я полагаю, в принятии принцессы было отказано. По крайней мере, было бы уместно отложить принятие принцессы до тех пор, пока на трон не взойдёт истинный зент.

Короче говоря, королевская семья боялась, что в текущей ситуации Ланценавия может захватить контроль над нашей страной. От того, как господин Фердинанд излагал подобные теории, отказываясь даже задавать вопросы зенту, мне становилось не по себе.

— Вы приводите убедительные доводы, господин Фердинанд, но разве правда не в том, что вы боитесь противостоять зенту?

— Наши гости из Ланценавии просто боятся потерять силу, которая заставила людей поклоняться им как богам. Я не вижу причин, по которым зент должен подвергать Юргеншмидт опасности ради них. К тому же, какое влияние на Аренсбах окажет наше решение выступить против зента на стороне иноземцев? Королевская семья Ланценавии может потерять власть, но страна в целом не рухнет. Потеря столицы, несомненно, приведёт к потрясениям, но, судя по тому кораблю необычной формы, на котором они прибыли, они достигли технологического прогресса, подобного которому нет в Юргеншмидте.

Господин Фердинанд продолжал говорить всё, что угодно, только не то, что я хотела услышать. Он утверждал, что это хорошая возможность ослабить Ланценавию, пока Юргеншмидт нестабилен, что нам нужно немедленно окрасить основание, чтобы закрыть врата герцогства, и так далее.

«Я не могу поверить, что он ведёт себя так холодно даже после того, как я так откровенно рассказала о своём разговоре с господином Леонцио. Он будет спокойной наблюдать за гибелью Ланценавии лишь потому, что я запретила ему присоединиться к нам... Есть ли человек, более похожий на Эйвилиба, чем он?»

— Господин Фердинанд, — твёрдо сказала я. — Я не хочу, чтобы господин Леонцио или его семья страдали. Вы должны это понять.

— Вы не хотите, чтобы они страдали, однако желаете, чтобы мы взяли принцессу Ланценавии? Я сомневаюсь, что посланники говорили о том, что происходит с этими женщинами, но те, кто попадает во дворец...

— Что бы с ними ни случалось, Ланценавия явно не возражает против этого. Если их король желает этого, и принцессы приходят, зная свою судьбу, то кто мы такие, чтобы вмешиваться?

— Вы хотите сказать, что принцессы, приезжающие в Юргеншмидт, заслуживают своей участи и должны смириться с тем, что с ними происходит? — он смотрел прямо на меня, в его золотистых глазах отражалась болезненная напряженность, которая говорила о том, что он борется с бурей эмоций. Неужели его так мучило то, что я поддержала другого мужчину, а не принцесс?

В любом случае, я отказалась отступать. Я уверенно кивнула и сказала:

— Да. Если кого-то не устраивает, как с ним обращаются, он должен рассказать об этом своей семье и договориться с зентом об улучшении ситуации. Их недовольство — ничто, когда на кону стоит судьба всей их страны.

Господин Фердинанд ничего не ответил, но по тому, как расширилась его улыбка, я поняла, что он наконец-то всё понял.

— Объясните всю ситуацию членам королевской семьи, когда они прибудут на похороны, — заключила я.

— Так называемый крах Ланценавии — ничто по сравнению с тем хаосом, который принесёт Юргеншмидту принятие их принцессы. Я на стороне зента.

Он отказал мне. На мгновение в голове помутилось... затем гнев стал настолько сильным, что я не могла его больше сдерживать.

— Что это значит?!

— Я прибыл в Аренсбах по королевскому приказу и не в состоянии поддержать Ланценавию вместо короля. Если вы хотите перемен, нам придётся подождать, пока не появится следующий зент.

Сколько бы я ни кричала, выражение его лица не менялось: он ни слова не скажет против королевской семьи, пока на троне находится нынешний зент.

— Я не желаю знать такого холодного и невежественного человека, как вы! — воскликнула я наконец. — Подумать только, я должна быть помолвлена с таким грубияном... Уходите немедленно. Я не желаю вас видеть.

— Как пожелаете, — ответил господин Фердинанд с тонкой улыбкой, после чего встал и выполнил указание. Моё возмущение было очевидно, но он не проявил ни малейшего намёка на раскаяние.

«Это был человек, за которого я должна выйти замуж?!»

Весь остаток дня я безостановочно жаловалась на бессердечного господина Фердинанда. Как мне сообщить новость господину Леонцио? Не в силах смириться с мыслью о том, что придётся разочаровать человека, который на меня полагается, я послала весточку в здание, где остановились посланники Ланценавии.

***

— Господин Фердинанд просто бессердечен. Я и не знала, что он такой жестокий, — заявила я, посетив здание, называемое ланценавским поместьем. Я извинилась за то, что не смогла его переубедить, и пообещала сделать всё возможное, чтобы устроить им встречу с королевской семьёй.

— Я вижу, что вы не только красивы, но и добры, — сказал господин Леонцио, глядя в мои янтарные глаза. — Если бы мы только встретились раньше.

Мои щёки запылали. Юргеншмидт предпочитал деликатные эвфемизмы, поэтому я не привыкла к таким прямым комплиментам. Не помогло и то, что господин Леонцио был так соблазнительно красив. Сердце заколотилось в груди, я начала ощущать присутствие Блуанфы...

Затем я резко села.

«Я не могу отдаться во власть богинь».

Я была кандидатом в зенты, и, даже если я не займу трон, я, по крайней мере, стану следующим аубом Аренсбаха — я не могла влюбиться в господина Леонцио, будучи уже помолвлена.

— Хотя я ценю ваши чувства, господин Леонцио... как кандидат в зенты, я не могу ответить на них взаимностью.

— У вас уже есть свой Грустрисхайт, госпожа Дитлинда?

Я опустила глаза, затем покачала головой.

— Я всё ещё в поиске. И если вы оставите это между нами...

Я сделала паузу, чтобы передать господину Леонцио магический инструмент, блокирующий звук: не следует открыто обсуждать Грутрисхайт, не говоря уже о критике королевской семьи. Если мы хотим продолжить этот разговор, он должен быть приватным.

— На самом деле, — сказала я, — у нынешнего зента Юргеншмидта нет Грутрисхайта, и королевская семья ограничивает информацию, чтобы никто другой не мог его найти. Я могла бы получить его, если бы они перестали чинить мне препятствия.

— Я не могу поверить в то, что слышу... Это непростительно, — сказал господин Леонцио.

Он злился ради меня, из беспокойства за моё будущее как кандидата в зенты. Его страсть охватила меня, успокаивая раны, оставленные моим женихом, и радуя видениями богини цветов Эфлорелум.

— О, господин Леонцио... — хихикнула я. — Как вы добры, раз рассердились ради меня. Господин Фердинанд не проявляет ко мне такого внимания. Он только кипит от ревности.

Господин Леонцио сделал паузу, как бы рассуждая сам с собой. Затем он задал один простой вопрос:

— Любите ли вы своего нынешнего жениха?..

— С господином Фердинандом меня связал королевский приказ. Я не могла отказаться. Он явно влюблен в меня, но после того, как он повёл себя так холодно, я...

Я сомневалась, что когда-нибудь смогу полюбить его в ответ. Только теперь мне стало ясно, почему Гедульрих хотела убежать от непрекращающейся ревности Эйвилиба.

— Он тот, от кого я не могу убежать, — заключила я. — Господин Леонцио, я должна попросить вас сохранить это в тайне.

— А если бы вы смогли сбежать от него? Взяли бы вы меня за руку?

— Что вы говорите?..

— У меня нет штапа кандидата в зенты, поэтому я не могу занять трон. Но я знаю, где находится Грутрисхайт. Я могу поддержать вас в вашем желании стать королевой.

— Что?.. — обомлела я. Передо мной стоял человек, который знал, где найти то, что я искала, и хотел помочь мне это получить. Что это было, если не наставление Дрефангуа?

— Если вы примете меня в качестве своего партнера, — сказал он, — я скажу вам, где искать.

Мое сердце заколотилось при мысли о браке с этим неотразимо милым человеком. Он был близок ко мне по возрасту и, что ещё лучше, его репутация не была запятнана храмом. То, что он вырос в другой стране, могло бы создать проблемы, но, похоже, он получил практически такое же образование, как и наши дворяне. К тому же, будучи внуком короля Ланценавии, он, несомненно, был богат королевской кровью Юргеншмидта. С того места, где мы сидели, я даже слабо ощущала его магическую силу. Между нами был небольшой разрыв, но не настолько, чтобы создавать какие-либо проблемы.

— Но моя помолвка — результат королевского приказа... — пробормотала я.

— Если вы станете зентом, то приказы ложного короля перестанут иметь значение.

От господина Леонцио до меня донесся сладкий аромат. Я неуловимо наклонилась к нему, желая вдохнуть его поглубже.

— Ваш жених ничем не помог вам, напротив, он активно отмахивался от ваших попыток объяснить наши обстоятельства.

На его губах появилась нежная улыбка.

— Он должно быть бездушен, раз отказал в искренней просьбе столь прекрасной женщины.

Господин Леонцио всего лишь повторил мои прежние критические замечания, но, услышав их от него, я не могла избавиться от ощущения, что весь мир согласен со мной. Господин Фердинанд действительно был бессердечным женихом.

— Не стоит связывать себя с таким жестоким человеком, — продолжил он.

Его добрые слова напомнили мне, что я уже планировала расторгнуть свою нынешнюю помолвку, как только взойду на трон.

— Господин Фердинанд очень похож на моего дядю. В его жилах, должно быть, течет кровь Ланценавии, и если вы уже обручены с таким человеком, то какая может быть проблема, если я займу его место?

— Вы... в чём-то вы правы.

— Это может подождать, пока вы не займете трон, но... сделайте меня своим спутником. — Его янтарные глаза, такие уверенные и сладкие, заставили меня растаять. — Возьмите мою руку, госпожа Дитлинда. Я хочу сделать вас следующим зентом.

Мои последователи не могли понять, что мы обсуждаем, из-за блокирующего звук магического инструмента, но их выражения изменились, когда господин Леонцио протянул ко мне руку.

— Нет, госпожа Дитлинда! — воскликнула Мартина.

— Не вмешивайтесь, — сказала я, отмахнувшись от её попытки остановить меня, после чего встала и подошла к сидящему напротив меня очаровательному мужчине. Мои мысли были нечёткими, почти как во сне, но я была полностью убеждена: если я упущу эту возможность, то поиски Грутрисхайта станут намного сложнее.

«Это наставление Дрефангуа. Господин Леонцио — мой истинный суженый, с которым Либесхильфе желает связать меня».

И вот, переполненная уверенностью, я вложила свою руку в его.