Том 4.5. Начало зимних кругов общения (второй год) (❀)

Через несколько дней после того, как наряды Шварца и Вайса были закончены, я получила письмо от компании «Гилбе́рта». У меня хотели узнать, следует ли доставить моё зимнее украшение для волос и нарукавные повязки в храм или же в замок. Я попросила, чтобы их доставили в храм и заодно принесли английские булавки Иоганна.

«Впервые за долгое время я смогу снова увидеть Тули…»

Когда я сообщила Франу, что собираюсь встретиться с компанией «Гилбе́рта», то слушавшая наш разговор Филина задумчиво посмотрела на меня и спросила:

— Не лучше ли, чтобы их принесли в замок вместе с нарядом?

Конечно, если бы украшение и повязки доставили в замок вместе с моим зимним нарядом, то хлопот было бы меньше. Но в таком случае я бы не смогла встретиться с Тули.

— Моя мастерица, изготовляющая украшения для волос, пока не может войти в замок. Так что я, как обычно, приму заказ здесь и заодно закажу украшение на весну… Я предпочитаю заказывать украшения для себя сама.

Филина кивнула, принимая мой ответ. Правда же заключалась в том, что с тех пор, как мои последователи начали посещать храм, мне стало как никогда необходимо держать в секрете свою связь с Тули. Фердинанд поручил Гилу и Вильме придумать легенду, объясняющую мои отношения с Лутцем и Тули, чтобы её могли придерживаться все служители в храме, начиная с учеников. Вильма включила это объяснение в легенду о святой, которую составила для Хартмута, а затем показала написанное мне со словами: «Я планирую передать это господину Хартмуту, но всё ли в порядке?» — при этом подразумевая, что мне самой следует сперва всё запомнить. Вот только, когда я внимательно прочитала текст, у меня голова пошла кругом от того, что Вильма там написала.

Моя легенда была следующей: когда опекуны назначили мне слуг, я решила, что хотела бы выбрать слуг самостоятельно. Результатом стало то, что я узнала о существовании приюта и тайком отправилась его осмотреть. Там я увидела, что приют находился в ужасном состоянии вследствие того, что многие священники покинули храм. После этого я приложила все силы, чтобы спасти страдающих сирот. Я договорилась с компанией «Гилбе́рта», которую ранее выбрала своей эксклюзивной, чтобы они основали для меня «мастерскую Розмайн».

Когда мастерская начала работу, компания «Гилбе́рта» отправила туда Лутца и Тули. Благодарная им за помощь и глубоко тронутая их усилиями по спасению сирот, я научила Тули плести украшения, а Лутцу объяснила, как можно сделать печатный станок. Затем Бенно из компании «Гилбе́рта» изобрёл новый вид бумаги, и я попросила его создать отдельный магазин, который бы занимался книгами, и дала этому магазину имя — так появилась компания «Планте́н».

«Это не совсем неправда… Вот только некоторые моменты меня смущают», — подумала я.

Согласно придуманной Вильмой легенде, я развеяла тьму над сиротами, осветив их жизнь, когда дала им еду и научила работать на себя, а не полагаться на божественные дары. Кроме того, боги говорили со мной во снах, благодаря чему я создавала множество необычных вещей, которых раньше не было. Послушать Вильму, так я — настоящая святая.

«Это слишком субъективно!»

Я чувствовала, что Вильма слишком уж исказила факты, так что попросила её переписать легенду. Вот только это вдохновило её описать меня ещё более возвышенно. По всей видимости, она ничуть не сомневалась, что изложила факты именно такими, какими они были. Насколько я поняла со слов Вильмы, в итоге это преуменьшение моих заслуг глубоко тронуло Хартмута. Я даже думать не хотела, как это может повлиять на его и без того сильное желание изучать меня.

***

В тех случаях, когда в числе представителей компании «Гилбе́рта» приходила Тули, я проводила встречи в покоях директора приюта. Поскольку я просто собиралась купить украшение для волос, мне не требовалось, чтобы меня сопровождали служащие, но тем не менее Хартмут настоял на том, чтобы тоже прийти. Похоже, он считал, что кусочки легенды о святой могут таиться за каждым углом храма, и их поиск доставлял ему удовольствие.

Это напомнило мне, что Хартмут иногда после обеда уходил в покои главного священника словно на какие-то тайные встречи. Кажется, Хартмут брал на себя много работы в обмен на то, чтобы ему рассказывали разные истории обо мне. Впрочем, выглядел он довольным, так что я не видела причин вмешиваться.

От компании «Гилбе́рта» прибыли Отто, Тео и Тули. Мы обменялись долгими приветствиями, после чего я обратилась к Тули:

— Теперь, Тули, не могла бы ты показать украшение для волос?

— Госпожа Розмайн, я сделала его в соответствии с зимним нарядом, который вы заказали.

Также, как и в случае ткани, которую покрасила мама, цвет украшения переходил от тёмно-красного в сердцевине цветков к ярко-алому на краях лепестков. К тому же цветы очень напоминали те, что нарисованы на маминой ткани. С первого взгляда можно было сказать, что украшение изготовили так, чтобы оно идеально сочеталось с моим зимним нарядом.

«Думаю, это мама покрасила нити, а значит, они делали украшение вместе…»

Просто взглянув на украшение для волос, я почувствовала любовь моей семьи, отчего моя улыбка и взгляд невольно потеплели.

— Великолепно. Тули, ты стала ещё искуснее.

— Для меня больша́я честь получить вашу похвалу, — ответила Тули с довольной улыбкой.

Как и всегда, я попросила её помочь мне и сменить текущее украшение на новое, после чего спросила мнение Филины:

— Филина, что ты думаешь?

— Оно очень идёт вам, госпожа Розмайн. Сразу видно, что его сделали специально для вас.

Получив похвалу от Филины, я тут же купила зимнее украшение и заказала ещё одно на весну.

— Божественный цвет весны — зелёный, поэтому, пожалуйста, сделай украшение для волос, которое будет напоминать о молодых листочках, — попросила я Тули.

— Вы уже выбрали ткань для своего нового наряда?

— Тули, я оставлю выбор цвета и остальных деталей на тебя. Ты всегда оправдываешь мои ожидания.

Я с улыбкой посмотрела на неё, безмолвно спрашивая «Справишься?» — на что она вернула мне улыбку и взглядом ответила нечто вроде: «Вот, пожалуйста! Ты снова взваливаешь на меня тяжёлую задачу!»

Тем не менее Тули вежливо ответила:

— Госпожа Розмайн, я приложу все силы, чтобы оправдать ваши ожидания.

После того, как мы уладили дело с украшением для волос, Тули перевела взгляд на Отто. Он на мгновение замялся, а затем несколько неуверенно обратился ко мне:

— Госпожа Розмайн, от вашей слуги мы получили заказ на более чем тридцать украшений для волос. Могу я узнать, нет ли в этом какой-либо ошибки?

— Конечно. Мы решили, что в этом году все девочки в дворянской академии должны носить украшения для волос, так что я попросила свою последовательницу заказать украшения, которые подходили бы под цвет волос и причёски девочек. Так что да, приказ действительно исходит от меня.

Похоже, Брюнхильда не забыла сделать заказ, пока я проводила праздник урожая.

Услышав, что ошибки нет, Отто расслабился.

— Вот как. В таком случае мы доставим их в замок вместе с вашим зимним нарядом. Кроме того, мы также принесли нарукавные повязки, которые вы заказывали. Они такие, какие вы желали?

Отто, в чьём взгляде читался вопрос: «Ты действительно хотела нечто подобное?» — протянул мне четыре разноцветные нарукавные повязки. Они предназначались для меня и Ханнелоры, а также для Шварца и Вайса. На каждой из них иероглифами было вышито: «Член библиотечного комитета». Рядом Отто поставил маленькую деревянную шкатулку с английскими булавками. Как я слышала, их сделал ученик Иоганна, Данило, но так как Иоганн всё проверил, я могла не сомневаться, что всё сделано полностью в соответствии с заказом.

— Да, это именно то, что я просила. Они идеальны, — сказала я и радостно обернула повязку вокруг руки, после чего попросила Филину закрепить повязку английской булавкой.

Увидев на левой руке вышитые на японском слова: «Член библиотечного комитета», я очень обрадовалась.

«Здо́рово! Здорово! Теперь я член библиотечного комитета!» — мысленно ликовала я.

Я сгибала и выпрямляла руку, напевая мелодию, пока Хартмут не положил руку мне на плечо, сказав:

— Госпожа Розмайн, пожалуйста, успокойтесь. Ваше кольцо…

Кольцо слабо светилось, и я поняла, что вот-вот нечаянно дам благословение, а потому поспешно подавила магическую силу.

— Компания «Гилбе́рта», эта встреча окончена, — объявил Хартмут.

— Хартмут, я в полном порядке, — попыталась успокоить его я.

— Нет, лучше не рисковать.

Опасаясь, что моя магическая сила может в любой момент хлынуть через край, Хартмут быстро раздал указания, заканчивая встречу раньше. Уходя, Тули бросила на меня обеспокоенный взгляд.

Фран велел Монике принести из молитвенного зала божественный инструмент, после чего взял меня на руки и поспешил обратно в покои главы храма. На мой взгляд, таких мер предосторожности не требовалось, поскольку я вполне могла удерживать магическую силу под контролем, тем не менее я передала её божественному инструменту, принесённому Моникой. Вздохнув, я сказала:

— И всё же, Хартмут… Я впечатлена, что ты заметил.

— Господин Фердинанд и господин Юстокс многое рассказали мне о вас. Я рад, что благодаря их наставлениям, похоже, смог оказаться вам полезным.

«Постой, чему именно они тебя учили?» — хотела спросить я, однако Хартмут сам подробно рассказал, о чём узнал от Фердинанда и Юстокса.

— Всё это необходимо чтобы сдерживать вас в дворянской академии, госпожа Розмайн, — заключил он.

В итоге у меня не осталось выбора, кроме как размышлять о своих поступках и плакать:

«Вам правда было необходимо рассказывать ему всё так подробно?! Главный священник и Юстокс, какие же вы дураки!»

***

После того, как я получила сделанное Тули украшение для волос и нарукавные повязки, мы завершили подготовку храма и приюта к зиме. Что касается ритуала посвящения, то к настоящему времени мы могли без опасений доверить все приготовления Канфелю и Фритаку.

— Я вернусь к ритуалу посвящения, а пока оставляю всё на вас, — сказала я слугам.

— Поняли. Мы с нетерпением будем ждать вашего благополучного возвращения.

Положив в пандочку церемониальные одежды и украшения, которые понадобятся мне для проведения зимней церемонии крещения, я отправилась в замок — приближалось начало зимних кругов общения. Я на некоторое время прощалась с Франом и остальными — в следующий раз я вернусь в храм только на ритуал посвящения.

***

На следующий день после того, как я вернулась в замок, компания «Гилбе́рта» доставила мой зимний наряд и украшения для учениц. Таким образом, подготовка к зимним кругам общения и моему второму году в дворянской академии шла полным ходом. В разгар приготовлений Эльвира сообщила, что Аурелия интересовалась, что делать с рыбой. Это напомнило мне слова Аурелии о том, что останавливающий время магический инструмент потребляет много магической силы, а потому его тяжело поддерживать.

— Господин Фердинанд, такими темпами мою рыбу могут выбросить! Мою драгоценную рыбу! Даже если мы не можем приготовить её прямо сейчас, то, по крайней мере, дайте мне позаботиться о её сохранности. Вы ведь можете позволить мне это сделать?! — чуть не плача, продиктовала я сообщение Фердинанду, запретившему мне пока даже думать о рыбе.

Пока я размышляла, могу ли я что-то сделать сама, прилетел ответный ордоннанц:

— Это исключено. Я могу представить множество ситуаций, которые могут перерасти в неприятности. Возможно, ты свяжешься с Аурелией, попытаешься приготовить рыбу тайком, или в дело вмешается Сильвестр… Нет. Я свяжусь с Эльвирой и сам позабочусь о рыбе, поэтому, пожалуйста, даже не думай предпринимать что-то сама.

Желая избежать неприятностей, Фердинанд решил оставить мою рыбу себе. Конечно, для него было бы крайне неразумно встречаться с Аурелией и получать от неё подарок, а потому Аурелия подарила рыбу своей свекрови, Эльвире, которая под видом редких ингредиентов передала подарок Фердинанду.

Взаимодействие между дворянами по-прежнему выглядело довольно хлопотным, но это спасло мою рыбу от того, что её выбросили бы. Да и Эльвира была вне себя от счастья, что Фердинанд связался с ней, так что, можно сказать, всё прошло хорошо. Получив сообщение, что рыбу благополучно передали Фердинанду, я смогла расслабиться. А тем временем дворяне начали возвращаться в дворянский район на зимние круги общения.

***

Зимние круги общения начались с церемонии крещения и дебюта. За ними следовала церемония дарения, во время которой первокурсникам вручали накидки и броши, а после — пиршество. В этом году церемонии проводила я как глава храма, а потому вошла в большой зал вместе с Фердинандом, который сопровождал меня в качестве главного священника. Я пока не взаимодействовала с другими дворянами — возможность поговорить с ними у меня появится только во второй половине дня.

«Вижу гиба Илльгнера и Бригитту, — отметила я про себя. — О, а вон разговаривают гиб Хальдензель и гиб Грешель. Также там граф Лейзеганг. Должно быть, в том месте собирались все дворяне Лейзеганга».

Стоя на сцене во время церемонии крещения и оглядывая дворян, я находила всё больше и больше тех, кого узнала, развивая полиграфическую и бумажную промышленности. Про себя я подумала: «За этот год я проделала немалую работу, верно?»

Между прочим, кое-кого я узнала с первого взгляда, пусть никогда раньше не видела её лица — впереди, вместе с другими высшими дворянами, стояла Аурелия. Пусть она по-прежнему скрывала лицо, но теперь её вуаль была сделана из новой ткани, окрашенной с использованием методов Эренфеста. Поскольку в вуали использовалась та же крашеная ткань, что в нарядах высших дворянок фракции Флоренции, начиная с неё самой и Шарлотты, любой мог с первого взгляда сказать, к какой фракции Аурелия присоединилась. Никто больше не мог упрекнуть её, что она не пыталась приспособиться к жизни в Эренфесте. Да, Аурелия, конечно, привлекала лишнее внимание из-за того, что скрывала лицо, но, на мой взгляд, она при этом служила прекрасной рекламой нового метода окрашивания.

Поскольку Лампрехт сопровождал Вильфрида в качестве его рыцаря сопровождения, Аурелия держалась Эльвиры. В принципе, мне запрещалось вступать в контакт с Аурелией, но, поскольку сейчас та была вместе с Эльвирой, я вполне могла подойти и поздороваться.

«Мне нужно извиниться за то, что рыбные блюда удастся приготовить ещё нескоро. Должно быть, Аурелия скучает по знакомым блюдам… — подумала я. — Между прочим, как поживает другая невеста?»

Я оглядела зал в поисках другой девушки, прибывшей из Аренсбаха, но она, похоже, не носила вуаль, так что я не смогла её опознать.

Церемония крещения и дебют прошли без каких-либо происшествий. Я хотела увидеть, как Шарлотта как новенькая первокурсница получит свой плащ на церемонии дарения, однако мне требовалось переодеться к обеду. По этой причине мы с Фердинандом покинули зал, как только дебют закончился.

Когда я со скоростью, соответствующей быстрой походке Рихарды и моих рыцарей сопровождения, примчалась на пандочке в свою комнату, там меня уже ждала Оттилия. Рихарда и Оттилия помогли мне снять церемониальные одежды и облачили в наряд для зимних кругов общения.

Этот наряд сшили по предложенному Тули дизайну из ткани, которую окрасила мама. Ткань использовалась таким образом, что в области груди наряд был ярко-алым, а по подолу — тёмно-красным. Широкие рукава по мере приближения к краям тоже становились всё более насыщенно-красными, а красочный узор из цветов смотрелся очень мило.

Чтобы дополнить божественный цвет зимы, платье опоясывали белые цветы. Под платье надевалась пышная белая юбка, доходящая мне до голеней и украшенная причудливым кружевом. Дополняло мой образ украшение для волос, которое Тули сделала специально под мой наряд, так что в итоге всё сочеталось идеально.

— Как я выгляжу?

— Юная леди, ваш наряд вам очень идёт, — с тёплой улыбкой одобрила Рихарда.

Я и сама была очень довольна.

После обеда настало время для общения. В этом году я снова отправилась в большой зал в компании Вильфрида и Шарлотты. По пути мы говорили о том же, о чём и за обедом: о дворянской академии.

— Наконец-то я присоединюсь к вам в дворянской академии, — сказала Шарлотта. — Не могу дождаться. В прошлом году я осталась в замке одна, поэтому мне было очень одиноко.

Для наряда Шарлотты также использовалась ткань, выбранная во время конкурса по окрашиванию. И, как и у меня, её юбка была пышной. Но, несмотря на одинаковые методы окрашивания и похожий фасон платья, создаваемое впечатление немного отличалось. Вероятно, причина состояла в том, что наши вкусы отличались, или в том, что Шарлотта выбрала для платья розовый цвет.

— Сестра, те несколько дней до того, как мы отправимся в академию, первокурсники будут учиться по пособиям, которые вы сделали в прошлом году, верно? — спросила Шарлотта.

Когда я кивнула, Вильфрид дразняще посмотрел на меня. Казалось, он вот-вот рассмеётся.

— Розмайн, ты же планируешь и в этом году заниматься «комитетом по повышению успеваемости»? Второкурсники скажут, что давать пособия первокурсникам — всё равно, что помогать соперникам.

— Вот как. Но все, начиная с второкурсников, успели подготовиться к новому году благодаря тому, что закончили занятия досрочно. Разве не следует дать возможность подготовиться и первокурсникам? Нечестная игра не будет интересной.

На письменных занятиях у первокурсников не так много материала, а всё, за исключением географии и истории, дети уже изучили в детской комнате. Предоставление первокурсникам нескольких дней на то, чтобы они получили некоторую фору по этим предметам, позволит новым студентам стать более достойными противниками остальным.

— Госпожа Розмайн, господин Вильфрид, мне жаль, но в этом году победят рыцари-ученики, — с ухмылкой сказал Корнелиус. — Вы же помните, что Ангелика выпустилась, не так ли? Раньше нам всем приходилось усиленно учиться, чтобы хоть как-то объяснить материал Ангелике, так что теперь мы не сомневаемся, что сможем успешно справиться с письменными занятиями.

Оценки всех, кто трудился в «корпусе по повышению оценок Ангелики», так или иначе улучшились. В конце концов, рыцарям-ученикам требовалось самим понять материал на хорошем уровне, чтобы потом они могли втолковать его Ангелике.

— Понятно. Я думала, что просто тяну вас вниз, но, оказывается, тоже была полезна. В этом году рыцари-ученики наверняка станут сильнее, — выпятив грудь, сказала Ангелика.

Теперь, когда она закончила учебу, бояться рыцарям было нечего, а потому те имели хорошие шансы на победу.

Хартмут бросил на Корнелиуса насмешливый взгляд и сказал:

— Прежде нехватка хороших пособий и бумаги для записей мешала нашим низшим дворянам улучшать оценки, но сейчас они могут получить растительную бумагу, а высшие дворяне подтягивают их в учёбе. Теперь все могут показать хорошие результаты. Ситуация отличается от той, что сложилась в прошлом году, когда только рыцари имели доступ к хорошим пособиям.

Как представитель служащих Хартмут был полон уверенности.

Брюнхильда кивнула, соглашаясь.

— Мы в академии в прошлом году тоже делились информацией и делали собственные пособия для каждого года обучения. В этом году победителями должны стать слуги-ученики.

— В любом случае мы должны постараться, чтобы не отставать от госпожи Розмайн, которая будет стремиться закончить все занятия как можно скорее, чтобы пойти в библиотеку, — хихикнув, сказала Лизелетта. — Это будет вызов всем нам, как её последователям.

Я, прямо как и Ангелика, гордо выпятила грудь и сказала:

— Понятно. Значит, мои посещения библиотеки также помогают моим последователям улучшать оценки.

— Госпожа Розмайн, пожалуйста, не нужно подражать моей сестре, — отчитала меня Лизелетта.

Я отвела глаза и сменила тему.

— Между прочим, теперь, когда все мы, кандидаты в аубы, отправляемся в дворянскую академию, что будет с зимней детской комнатой? Шарлотта, приёмный отец говорил тебе что-нибудь об этом?

— Обучением детей займётся учитель Мориц, а в качестве учителя игры на фешпиле здесь останется личный музыкант брата.

— В отличие от вас двоих, мне не нужно устраивать чаепития, для которых требуется музыкант, — сказал Вильфрид и добавил, что в случае какого-то мероприятия, или если ему нужно будет попрактиковаться, то он может просто одолжить музыканта Шарлотты или мою Розину.

Все прекрасно знали, что занятия в зимней детской комнате оказывали большое влияние на оценки герцогства, а потому было решено продолжать такие занятия даже в наше отсутствие. К настоящему времени Мориц уже четыре года занимался обучением детей в детской комнате, так что мы вполне могли оставить всё на него.

— Дети герцога не всегда будут находиться в детской комнате, поэтому это хорошая возможность обдумать, как вести дела без нас, — сказала я.

***

Когда мы вошли в большой зал, то обнаружили, что уже собралось множество дворян. Вильфрид, Шарлотта и конечно же я были вовлечены в полиграфическую и бумажную промышленности, а потому многие дворяне стремились поприветствовать нас.

Первыми подошли родители Брюнхильды, граф и графиня Грешель. Они начали развивать в своих землях полиграфическую и бумажную промышленности, однако столкнулись со многими трудностями, так что теперь упорно старались решить возникшие проблемы.

— Гиб Грешель, как обстоят дела с изготовлением бумаги и печатью? — спросила я.

— Чтобы печатать этой зимой, мы решили купить бумагу и металлические литеры. Ремесленники, кажется, размышляют о том, что если не получится делать белую бумагу, то можно попробовать заняться созданием цветной. Мы также изучаем возможность проведения энтвикельна для Грешеля.

По словам Фердинанда, магические инструменты для очистки воды требовали непомерного количества магической силы, а потому Грешелю было бы сложно в скором времени установить их. Тем не менее, в Грешеле решили, что загрязнение воды можно немного уменьшить, если они очистят свой нижний город, как это сделали в Эренфесте.

— Если бы вы спросили моего приёмного отца, то он бы сказал, что Грешель следует сделать чистым не только ради бумажной промышленности, но и чтобы город мог принять торговцев из других герцогств. То, как мы предстаём перед ними — важный вопрос, касающийся всего Эренфеста.

Как я слышала, во время энтвикельна в Эренфесте мы потратили меньше магической силы, чем изначально планировали, поскольку создали только подземные коммуникации: водопроводные и канализационные трубы. А раз так, то я полагала, что мы могли бы использовать оставшуюся магическую силу на Грешель.

«Если всё сделать правильно, то гиб Грешель станет союзником приёмного отца», — подумала я.

После того, как Сильвестр осудил свою мать и дистанцировался от бывшей фракции Вероники, у него осталось мало союзников, и союзник из числа высших дворян ему бы пригодился. Я надеялась, что граф Грешель сможет стать первым, за которым потянутся и остальные. Если Сильвестр сумеет привлечь на свою сторону дворянина Лейзеганга, то остальные пойдут навстречу гораздо охотнее.

Конечно, только от Сильвестра зависело, использовать ли магическую силу ради Грешеля или нет, и я не знала, можно ли на самом деле сделать гиба Грешеля союзником приёмного отца. В любом случае, как граф Грешель выскажет свою просьбу, как Сильвестр постарается привлечь его на свою сторону, и какую выгоду получат они оба — это всё зависело от навыков общения графа Грешеля и Сильвестра.

— Госпожа Розмайн, ваша поддержка очень обнадёживает, — с улыбкой сказала Брюнхильда.

Я улыбнулась в ответ и кивнула.

После того, как я поговорила с графом Грешелем, следующими подошли граф и графиня Хальдензель. После того, как мы обменялись приветствиями, я спросила, как ранняя весна повлияла на их земли.

— Благодаря раннему таянию снега и хорошей погоде наш урожай в этом году значительно вырос,— ответил гиб Хальдензель — Никогда бы не подумал, что в Хальдензеле можно собрать столько продовольствия.

Снег в Хальдензеле таял довольно поздно, так что лето обычно было коротким, а урожай, как правило, плохим. Однако из-за ритуала, проведённого во время весеннего молебна, в Хальдензель в одночасье пришла весна, так что тёплый период оказался долгим, а урожай почти вдвое превышал обычный.

— Однако не всё было хорошо, не так ли? Слишком жаркое лето не сказалось на здоровье людей?

— Я опасался, что раннее таяние снега приведёт к излишне жаркому лету, но, к счастью, мои тревоги оказались напрасны. Весна просто продлилась дольше обычного. К тому же у нас нет настолько слабых людей, которым бы стало плохо от нескольких жарких дней. В противном случае они бы не выжили в Хальдензеле.

«А вот я бы заболела, — сказала я про себя. — Я очень уязвима к переменам погоды».

— Тем не менее, из-за резкого изменения климата некоторые магические растения росли необычайно быстро, а магические звери появлялись в другое время, чем обычно, что добавило охотникам сложностей. Но это по большому счёту пустяки. Благодаря тому, что вы, госпожа Розмайн, стали главой храма и научили нас древнему ритуалу из священных текстов, жители Хальдензеля смогут провести эту зиму без тревог.

Граф Хальдензель преклонил передо мной колено и взял за руку, что привлекло к нам внимание множества дворян. Пока все с интересом смотрели на нас, он прижался лбом к тыльной стороне моей руки, что было величайшим проявлением благодарности от дворянина.

— От лица всех жителей Хальдензеля я хотел бы поблагодарить вас, святая Эренфеста.

***

После гиба Хальдензеля ко мне для приветствия один за другим начали подходить разные люди.

— Ох, гиб Илльгнер. Как у вас дела? Я надеялась посетить Илльгнер во время праздника урожая, но просто не смогла найти время…

Я хотела отправиться в Илльгнер на праздник урожая, чтобы посмотреть, как там развивается бумажная промышленность и взглянуть на ребёнка Фолька, но Фердинанд отругал меня: «Хальдензель, Илльгнер, Грешель. Сколько земель ты собираешься посетить в одиночку?»

Во время весеннего молебна я просто передавала магическую силу и раздавала маленькие священные чаши, а потому сколько бы работы на себя не взяла — никто бы не жаловался. Однако на праздник урожая приходилась бо́льшая часть дохода священников, так что они начали бы возмущаться, если бы я взяла себе много городов. Ну а поскольку моим главным приоритетом в этом году оставалось посещение Грешеля, где находились Гутенберги, я просто сдалась.

— Госпожа Розмайн, мы знаем, что вы всегда заняты, — сказала Бригитта. — Вы распространяете полиграфию по всему Эренфесту. Должно быть, сейчас вы заняты даже больше, чем когда вам служила я.

— В таком случае, Бригитта, не расскажешь мне, как обстоят дела в Илльгнере?

— Конечно.

Бригитта и Виктор вместе с виконтом Илльгнером и его женой рассказали, что они усердно работали над производством бумаги из новых материалов, а также о том, как посылали своих ремесленников в соседние земли, чтобы научить людей там делать бумагу. Илльгнер располагался в регионе со множеством гор и деревьев. В отличие от Грешеля, там не было проблем с чистой водой, так что соседние земли смогли освоиться с изготовлением бумаги.

Когда я закончила разговаривать с Бригиттой и остальными, меня окликнула Эльвира:

— Госпожа Розмайн, позвольте мне также поприветствовать вас.

Я обернулась и увидела её вместе с Аурелией, всё ещё носившей вуаль.

— Аурелия, вижу, ты сменила вуаль.

— Да. Я последовала вашему совету, госпожа Розмайн, и надела вуаль, окрашенную по методу Эренфеста. Это позволило немного смягчить бросаемые на меня взгляды окружающих, — ответила Аурелия, а затем понизила голос и застенчиво прошептала: — Я также счастлива, что смогла использовать такую ​​милую ткань. Прежде у меня не было такой возможности.

— Аурелия, если мой совет позволил тебе почувствовать себя хоть немного более комфортно, то я несказанно рада… Но также я должна извиниться — рыбные блюда удастся приготовить ещё нескоро, пусть я и обещала…

«Ты, наверно, скучаешь по еде своей родины, верно? — добавила я про себя. — Думаю, ты хотела бы поесть знакомой еды, да? Прости за ожидание…»

Моя семья в нижнем городе не проявляла интереса к речной рыбе, поскольку требовалось много времени, чтобы избавиться от неприятного запаха. В результате на нашем столе никогда не было рыбы — только мясо. В последний раз я поела рыбы, когда Лутц поймал мне её в лесной речке. Та рыба тоже пованивала, но мы всё же посолили её и зажарили. Правда, она оказалась слишком жёсткой, даже по сравнению с сушёной рыбой, а потому мне пришлось отказаться от идеи использовать её для приготовления бульона. С тех пор во мне горело страстное желание полакомиться вкусной рыбой. Я не сомневалась, что Аурелия так же скучала по вкусу еды своей родины.

«Я так скучаю по рыбным блюдам! Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь!» — мысленно сказала я ей.

— Как только я вернусь из дворянской академии, то сразу же займусь рыбой. Поэтому, пожалуйста, подожди до тех пор.

— Я очень признательна, что вы так внимательны ко мне, но мне очень нравится еда Эренфеста, так что вам действительно не нужно беспокоиться обо мне, — ответила Аурелия.

«А? Правда?»

Я собиралась использовать тоску по знакомым блюдам покинувшей родину Аурелии, чтобы убедить Фердинанда и Сильвестра, как можно скорее научить меня, как здесь готовят рыбу, однако, в отличие от меня, Аурелия была вполне готова ждать и, казалось, совершенно не возражала против того, чтобы всё шло неспешно.

«С-странно... Такое чувство, что мой план поесть рыбы откладывается на всё более долгий и долгий срок…»

Я вопросительно посмотрела на Аурелию, но Вильфрид потянул меня за руку и шагнул вперёд.

— Розмайн, вам с Аурелией следует остановиться. Взгляды окружающих начинают причинять боль, — сказал он, незаметно указывая на группу дворян из бывшей фракции Вероники.

Вероятно, они пытались найти возможность установить контакт с Аурелией, но у них не получалось из-за присутствия Эльвиры.

— Аурелия, я слышал о тебе от Лампрехта, — продолжил Вильфрид. — Учитывая обстоятельства, твоя жизнь здесь, возможно, сопряжена с некоторыми неудобствами, но я намерен сделать всё, что в моих силах, чтобы тебе было как можно более комфортно.

— Я очень признательна вам, господин Вильфрид. Но, должна сказать, я чувствую себя здесь гораздо свободнее, чем в Аренсбахе.

Аурелия проводила всё своё время в отдельном здании, а посещать её могли лишь те, кого одобрила семья её мужа. Мне казалось, что такая жизнь — вовсе не та, о которой можно сказать, как о «свободной», но по голосу Аурелии я чувствовала, что её слова правдивы.

«Да какой же жизнью она жила в Аренсбахе?»