Глава 34. Бесстыдное крючкотворство

Под взглядами, полными ужаса, Мо Юнь с остекленевшими глазами медленно рухнул на пол.

Разрушено море сознания – рассеялась душа!

В этот момент в аптеке семьи Ли раздался лишь глухой стук падающего тела Мо Юня. Воцарилась гробовая тишина, не слышно было ни звука.

Никто не знал, что именно произошло в тот миг. Мо Юнь уже никогда не поднимется, чтобы поведать семье Линь правду!

Никто лучше него самого не понимал в последний миг, насколько ужасающей была сила Цинь Ичэня.

— Что… Что случилось?! — Линь Шиюнь смотрел на распростёртое перед ним тело Мо Юня, и в его глазах, помимо ужаса, читались растерянность и паника.

Алхимик первой категории, достигнувший порога начального уровня контроля, погиб в дуэли с алхимиком-учеником, у которого даже духовной сферы не было?! Море сознания Мо Юня разрушено, душа рассеялась?!

— Цыц, ну и ничтожество. Выходцы из семьи Линь и впрямь сплошь пустозвоны, — первым опомнился Е Лянчэнь, — хотя, даже признавая это, он внутренне был потрясен не меньше других. — Эй, вытащите тело наружу! Фу, какая мерзость! — зажав нос и с отвращением указывая на лужу, оставшуюся после того, как у Мо Юня отключились все функции, Е Лянчэнь громко скомандовал.

Пока Линь Шиюнь ещё не пришел в себя, несколько стражников семьи Е схватили тело Мо Юня прямо перед ним и потащили прочь.

— Мо Юнь… мертв? — лишь в этот момент толпа, кажется, осознала случившееся. В глазах людей читался леденящий ужас.

— Он убил Мо Юня?! — недоумевающие, полные недоверия взгляды скользили по Цинь Ичэню.

Ведь наличие сформированной духовной сферы и её отсутствие – это две совершенно разные вещи!

Духовная сила алхимика-ученика, не сформировавшего духовную сферу, подобна дыму – она не сконцентрирована, не говоря уже о способности причинять вред. Именно поэтому до формирования духовной сферы невозможно создавать пилюли – духовная сила, покидая море сознания, большей частью просто рассеивается, как дым на ветру. Как её собрать для формирования пилюли?

Формирование духовной сферы меняет ситуацию. Она подобна ядру, создающему гравитацию, которая собирает рассеянную в море сознания духовную силу. Опираясь на эту гравитацию духовной сферы, алхимик учится постепенно контролировать свою силу.

То, что совершил Цинь Ичэнь, полностью опровергало этот фундаментальный принцип.

Хотя зрители и не понимали, как он это сделал, по залу прокатился ропот изумления. Одновременно это охладило пыл некоторых потенциальных задир. Шутка ли – Мо Юнь кончил так плачевно. Высунуться сейчас было бы верхом глупости.

— Цинь Ичэнь! — Ли Линъянь была невероятно взволнована, её высокая грудь вздымалась от сильных эмоций. Хотя она и знала о его необыкновенности, но никак не ожидала, что он сможет так легко уничтожить Мо Юня!

— Кхм-кхм, уважаемые присутствующие, тишина! — толстяк Е откашлялся, окинул взглядом зал и, заметив растерянного Линь Шиюня, едва заметно усмехнулся. — Дуэль завершена. Результат, полагаю, не нуждается в оглашении?

Его слова напомнили собравшимся о пари, заключённом перед дуэлью. Разве итог не означал, что семья Линь, потеряв талантливого алхимика, должна ещё и отдать лавку на золотом участке?!

Линь Шиюнь наконец пришёл в себя.

— Погодите! — он выступил вперёд, когда Е Лянчэнь уже собирался потребовать исполнения пари.

Мо Юнь мог умереть, но лавку терять было никак нельзя! Ведь одна торговая точка на золотом участке приносила семье Линь целых десять – двадцать процентов ежегодной прибыли! Это были колоссальные, неисчислимые убытки!

— Линь Шиюнь, что это значит?! — Е Лянчэнь сверкнул глазами и рявкнул. Прерванный на полуслове, он явно был недоволен.

Линь Шиюнь фыркнул, не собираясь уступать.

— Е Лянчэнь, и ты называешь себя молодым господином семьи Е?! Неужели ты не видишь, что этот парень жульничал?! — он ткнул пальцем в сторону Цинь Ичэня и гневно закричал.

Опять жульничество. Да, конечно, жульничество! Иначе, как этот юнец без духовной сферы мог одолеть Мо Юня?! Он был в этом абсолютно уверен.

— Жульничество? Я ничего такого не видел. Линь Шиюнь, ты что, ставишь под сомнение мою честность? Честность семьи Е?! Да я тебя, твою мать, сотней способов в могилу сгоню! — лицо Е Лянчэня потемнело от гнева. Их семья Е разбогатела на аукционном доме, где превыше всего ценились репутация и честность. Быть публично обвинённым в нечестности – да ещё при такой толпе – было для него невыносимо. Даже если обвинял Линь Шиюнь. Если тот не предоставит железных доказательств, он не остановится перед серьёзными мерами против семьи Линь.

Услышав, что Е Лянчэнь направил гнев на него, Линь Шиюнь мысленно выругался. Когда он вообще ставил под сомнение репутацию семьи Е?! Но нрав толстяка Е он знал отлично. Продолжай он настаивать на этой теме, и этот мерзавец вполне мог сотворить что-нибудь экстраординарное. Он прекрасно понимал: хотя его семья и не боялась семьи Е, но сейчас они уже открыто враждовали с семьей Ли. Если семья Е примкнет к семье Ли, для семьи Линь это будет крайне невыгодно.

— Молодой господин Е, вы же прекрасно знаете, каков был истинный уровень Мо Юня. Во всем Сюаньюне разве кто, кроме нескольких старых гроссмейстеров, мог бы его превзойти? — в конце концов Линь Шиюнь вынужден был сбавить тон. Он обратился к Е Лянчэню с напускной серьёзностью.

— К чему ты клонишь? — Е Лянчэнь прищурился.

— Если бы Мо Юнь действительно погиб в честной дуэли от его рук, — он кивнул на Цинь Ичэня. — То мне, Линь Шиюню, нечего было бы сказать. Документы на лавку я бы немедленно вручил, — его взгляд скользнул по Цинь Ичэню и Ли Линъянь, и он скрежетал зубами. — Боюсь лишь, что какие-то подлые типы, жаждущие заполучить лавку нашей семьи, прибегли к грязным уловкам за кулисами!

Его слова были ясны и направлены прямиком на... Жань Жуя! Хотя самого Жань Жуя сейчас и не было, но по официально известной силе только он, алхимик второй категории семьи Ли, и мог разрушить море сознания Мо Юня.

Среди толпы тут же поднялся ропот, поползли подозрения. У семьи Ли был и мотив, и такая авантюра убивала двух зайцев: устраняла Мо Юня и прибирала к рукам лавку семьи Линь.

— Линь Шиюнь, ты клевещешь! Мо Юнь сам оказался никчёмным, проиграл, а теперь ты хочешь отвертеться от пари! — услышав эти подозрения, Ли Линъянь покраснела от ярости.

— Отвертеться?! — Линь Шиюнь нагло шагнул вперед. — Ли Линъянь, я вижу, тебя мучает совесть! Эта старая крыса, что прячется в норе, ради жалкой выгоды готова растоптать свою честь! — он воздел руки к небу. — Молодой господин Е, взываю к вашему правосудию! Рассудите нашу семью Линь по справедливости!

— Ты!.. — Е Лянчэнь уже занёс ногу, чтобы пнуть этого подлеца, но тут вперёд вышел Цинь Ичэнь.

— Предоставьте это мне, — спокойно сказал он.