Том 25.4. Глава 1
Харуюки положил голову на колени Метатрон и сомкнул веки.
Ему выпала такая честь, когда они находились в загадочном пространстве, которое не относилась ни к высшему уровню Ускоренного Мира, ни к среднему, ни даже к нижнему. Над головой блестело полное звезд небо, под ногами простиралось море из облаков. Метатрон выглядела как человек, а не как привычная трехмерная иконка, да и сам Харуюки находился здесь в образе самого себя из реального мира, а не в виде дуэльного аватара.
Казалось бы, такое и представить себе невозможно, но прямо сейчас могло произойти все что угодно, ведь в реальном мире Харуюки лежал в своей кровати, крепко спал и видел сон.
Метатрон рассказывала, что по мере усиления их связи научилась общаться с ним во время сна, однако Харуюки подозревал, что все эти сны — самые настоящие, потому что в них вечно высокомерная и не позволявшая даже притрагиваться к себе Метатрон становилась на удивление мягкой и нежной.
Погружаясь в полудрему, Харуюки раздумывал над тем, нельзя ли наверняка узнать, спит он или же действительно разговаривает с той самой Метатрон из неограниченного нейтрального поля.
Попробовать прижаться к ней посильнее?.. Но он боялся наказания, которое постигнет его, окажись Метатрон настоящей.
Ненадолго проснуться и снять нейролинкер?.. Но он не знал, как заставить себя пробудиться.
Раз так, почему бы не задать ей вопрос, ответа на который он сам совершенно точно не знает?
Харуюки открыл глаза и обратился к прекрасной девушке-архангелу:
— ...Послушай, Метатрон.
— Что такое, слуга?
Метатрон положила правую руку на макушку Харуюки и чуть-чуть наклонила голову. «Даже здесь она называет меня слугой…» — подумал Харуюки, а затем озвучил вопрос, который вот уже несколько дней не давал ему покоя:
— Как думаешь… почему Нюкта пыталась исполнить желание Цукиори-сан, то есть, Уники? «»
— …
Вместо ответа Метатрон подняла взгляд и посмотрела в звездное небо.
Прошла уже неделя после появления «черного облака», которое погубило бы Ускоренный Мир, если бы его не успели вовремя остановить.
4 августа, воскресенье.
Сегодня Харуюки вместе со своими товарищами по Легиону ходил навещать Цукиори Рису (то есть Найтрайд Унику), лежавшую в больнице в Сибуе.
Риса представилась гимнасткой и рассказала о том, как две недели назад во время большого чемпионата ей не повезло — из-за поломки трамплина она получила серьезные травмы: ушиб лба, вывих шейного отдела позвоночника и разрыв связок левого плеча. К тому же она долгое время не приходила в сознание. Врачи полагали, что виной тому сотрясение мозга, но настоящая причина крылась в другом.
Когда трамплин сломался во время прыжка, тело Рисы бросило в неконтролируемое вращение. За те несколько мгновений, что отделяли ее от жесткого удара об мат, она инстинктивно прошептала команду «анлимитед бёрст» и отправила свое сознание на неограниченное нейтральное поле.
Терзаясь глубоким отчаянием, она скиталась по Ускоренному Миру, и, наконец, вошла в подземелье парка Ёёги, влекомая загадочным голосом. Там она повстречала хозяйку подземелья, Энеми Ультра Класса по имени «Богиня Ночи Нюкта», которая согласилась исполнить ее желание «навечно уснуть в Ускоренном Мире» и изгнать всех прочих бёрст линкеров. Именно эту цель преследовало «черное облако».
Харуюки понимал горе и отчаяние Рисы. Тот чемпионат был для нее едва ли не последней возможностью выступить на ближайшей Олимпиаде; она долго тренировалась, чтобы показать себя во всей красе, но ей чудовищно не повезло — никто не мог представить, что сломается трамплин, а сама Риса получит такие травмы, которые поставят под вопрос ее будущее как гимнастки. Наверное, Харуюки на ее месте тоже не захотел бы больше возвращаться в реальный мир.
Но что насчет Нюкты?
Почему Энеми того же класса, что и защищающие Имперский Замок «Боги», пыталась исполнить желание Рисы?
Харуюки надеялся, что Метатрон, тоже относившаяся к высокоуровневым Энеми, сможет разгадать мотивы Нюкты, и потому спросил ее… но когда архангел опустила взгляд, она лишь медленно покачала головой.
— Неужели ты… тоже не знаешь?
После второго вопроса ее блестящие губы все-таки разомкнулись.
— Есть вещи, которые неведомы и мне, слуга. В последнее время... мне даже кажется, что их несоизмеримо больше, чем тех, о которых мне известно.
— Вот как…
Харуюки не мог представить, что заносчивая Метатрон может говорить таким мягким голосом. Он уже успел решить, что все-таки спит, а вовсе не общается с Метатрон, но в этот момент…
— Однако у меня есть смутная догадка относительно причин пробуждения существа по имени Нюкта, — задумчиво продолжила Метатрон, пропуская волосы Харюуки между пальцев. — Мы, Четверо Святых… вернее, Пятеро Святых, если считать Нюкту, — высокоуровневые существа, не имеющие смысла жизни. Именно это отличает нас от Четырех Богов, которым дан безоговорочный приказ охранять от проникновения зону 00, она же — Имперский Замок.
— Н-но ведь… вам тоже приказано защищать Четыре Великих Подземелья… или Пять, если считать то, что под парком Ёёги.
— Мы не защищаем их активно. Эти, как ты выразился, подземелья — наши жилища и крепости, мы лишь прогоняем незваных гостей… Мы сражаемся за них по той же самой причине, по которой вы, воины, каждую неделю отстаиваете территории.
— П-понятно… — Харуюки кивнул и на этот раз решил, что все-таки не спит, и на самом деле разговаривает с Метатрон, живущей на неограниченном нейтральном поле.
В таком случае вновь возникал вопрос о том, почему девушка-архангел стала такой ласковой, но Харуюки решил оставить его на потом — он знал, что если спросит, Метатрон опять превратится в надменную и заносчивую «хозяйку».
Метатрон вновь погладила волосы Харуюки и продолжила:
— К тому же в подземельях мы сражаемся с вами лишь в «первых формах», которые можно считать аналогом Усиливающего Снаряжения. Более того, первые формы действуют автономно. Сами мы лишь наблюдаем за битвами на правах зрителей и можем лишь болеть за наши тела.
— Так вот оно что… — Харуюки снова кивнул. — Я правильно помню, что если победить первую форму, соблюдая особые условия, можно сразиться с истинным телом Святой? Случалось ли такое хоть когда-нибудь?
— Со мной — нет, никогда. Полагаю, прочие Святые ответили бы то же самое. Но напомню, слуга, неделю назад вы с Блэк Лотос одолели лишь первую форму Нюкты. Будь она в истинном облике, вы не продержались бы и десяти секунд.
— Ого… э-это получается, что Нюкта выставила на бой первую форму, хоть и осознавала, что станет от этого слабее? Н-но зачем?.. — изумился Харуюки.
Пальчики Метатрон сжали прядь его волос и несильно подергали.
— Как я уже говорила, мне неведомы причины, по которым существо Нюкта повело себя таким образом. Но я могу предположить, почему Нюкта откликнулась на зов воина по имени Найтрайд Уника и пробудилась от долгого сна.
— И правда, говорила. Так почему же?..
Харуюки и сам не заметил, как поднял голову с колен Метатрон, уселся напротив нее и, затаив дыхание, стал ждать ответа.
Как ни странно, архангел немного замешкалась.
— ...Все святые стремятся узнать, ради чего мы существуем в этом мире. Первые сотни лет мы считали, что наша задача — оберегать «артефакты», покоившиеся в наших крепостях. Но воины забрали артефакты, победив лишь первые формы и так и не сразившись с нами. Артефакты исчезли, но мы остались. Воины почти перестали ходить к нам, поэтому мы начали задумываться и спрашивать себя: «Что мы здесь делаем?»
Весной этого года закончился восьмой год с запуска Брейн Бёрста 2039. Даже для Харуюки это был внушительный срок, но Метатрон и остальные Святые провели на неограниченном поле уже больше восьми тысяч лет.
Разумеется, Метатрон, будучи искусственным интеллектом, воспринимала время не так, как настоящие люди. Она однажды упомянула, что может приостановить свой разум и таким образом уснуть хоть на сотни лет. Но все это не меняло того факта, что Метатрон прожила почти целую вечность.
— Все мы пытались прийти к ответу на этот вопрос по-своему. Кто-то наблюдал за миром с высшего уровня, кто-то обрубил все каналы для поступающей извне информации и углубился в раздумья, ну, а я… обратилась за помощью к воинам. Я еще ни разу не говорила об этом, но ты не первый. До тебя был еще один воин, с которым мне удалось наладить крепкую связь.
— Что?! — впервые за эту ночь Харуюки подпрыгнул от изумления.
Он чуть не потерял равновесие и не упал на облака, но замахал руками и удержался. Затем он резко придвинулся к Метатрон.
— Д-до меня?! К-кто это был?!
— Возможно, однажды я… скажу тебе имя, — ответила Метатрон и вновь посмотрела на звезды.
Увидев на ее лице нотки тоски и печали, Харуюки не осмелился расспрашивать дальше, подавил вспыхнувшее любопытство и кивнул.
— Ладно… Ну, в общем, Нюкта пыталась исполнить желание Уники, потому что искала ответ на вопрос, да?
— Возможно, ты прав, а возможно, нет. Быть может, Нюкта стремилась не просто исполнить желание Найтрайд Уники, но и заполучить ее, и, в конечном счете, слиться с ней.
— С… с-с-слиться?!
Харуюки вновь подпрыгнул от изумления, но на этот раз еще и мысленно кивнул, кое-что для себя уяснив.
В конце той битвы, когда Нюкта призвала огромную первую форму, она в буквальном смысле заключила внутри нее Унику. Сильверу Кроу и Блэк Лотос удалось пробить оборону с помощью совместной Инкарнационной техники, но если бы у них не вышло, Уника — вернее, Риса — наверняка погрузилась бы в вечный сон. В конце концов, именно этого она и желала.
— И возможно… ровно того же желаю и я, — прошептала Метатрон, а затем вдруг вытянула руки и схватила Харуюки за щеки. — Быть может, я пытаюсь углубить нашу связь, потому что хочу на манер Нюкты закрыть тебя в своих воспоминаниях. Что ты скажешь на это, слуга?
Метатрон задала такой неожиданный вопрос, что Харуюки недоуменно заморгал, не пытаясь вырваться из ее рук. Ответил он только через пару секунд.
— Хм-м… Конечно, вечный сон на среднем уровне меня не устраивает, но я согласен с тем, что нашу с тобой связь надо углублять. Ведь возможно, однажды через нее ты своими глазами увидишь низший уровень… то есть, реальный мир. Может, именно тогда ты найдешь свой ответ…
Метатрон несколько раз моргнула, а затем вдруг растянула щеки Харуюки в разные стороны.
— ...Х-хза сто?
— За то, что ты чересчур дерзко выражаешься, слуга, — Метатрон резко разжала пальцы, схватила голову Харуюки, на глазах которого выступили слезы, и бесцеремонно уложила ее обратно на свои колени. — Воину, который до сих пор не может в одиночку победить даже низших существ, еще слишком рано волноваться обо мне.
— Х-хорошо… — ответил Харуюки, расслабившись и позволяя сну одолеть его — пусть даже в действительности он и так спал все это время.
Закрыв глаза и чувствуя, как его тело становится все легче, он задумался.
Курс лечения травмы Найтрайд Уники… точнее, Рисы обещал растянуться на месяц с лишним. И, тем не менее, она заявила, что все еще не потеряла надежды выступить на Олимпиаде в следующем году. Безусловно, ее задача сильно усложнилась, но если она добьется впечатляющих результатов на национальном отборочном чемпионате в апреле или кубке NHK в мае, ее вполне могут взять в сборную Японии.
Сам Харуюки с самого рождения был бесконечно далек от мысли о том, чтобы выступать за страну. Он даже не мог толком представить всю важность происходящего, но все равно хотел помочь Рисе, если получится. Харуюки верил, что девушка, решившая пробудиться от вечного сна на неограниченном нейтральном поле и снова вставшая на путь борьбы, обязательно справится.
Но как поступит Нюкта?
Она потеряла Унику, уже наполовину слившись с ней. Вернется ли она в подземелье Ёёги, чтобы вновь погрузиться в бесконечный сон? Сокроется ли в самых глубинах подземелья, где нет ничего ценного? Вытерпит ли сотни и тысячи лет одиночества, забытая всеми бёрст линкерами?
«Такова судьба наделенных разумом высокоуровневых существ», — прозвучал на задворках его сознания голос Метатрон, которая словно прочитала его мысли.
Затем Харуюки мягко погрузился в глубины сна внутри сна.