Том 23. Глава 2 (2)

Этим дорогим человеком была их с Роуз Миледи «родитель» — Шафран Блоссом. Судьба этой девушки из Первопроходцев была печальна — давным-давно именно Белая Королева лишила её всех очков.

Когда Мегуми узнала об этом от Харуюки, она осознала, что Белая Королева всего лишь использует её, и тут же превратила неограниченное поле в обычное. Скорее всего, только это спасло Харуюки и его друзей от гибели в кольце Энеми Дьявольского Класса.

Иными словами, к концу битвы Мегуми уже решила восстать против Общества Исследования Ускорения и больше не подчинялась Белой Королеве. Тем не менее, она так и не вышла на связь с Черноснежкой, а затем «подселилась» к Вольфрам Церберу и использовала Инкарнационную технику. Что же произошло?..

— Если бы не летние каникулы… — вяло протянула Черноснежка, наконец-то опуская руки, — мы бы уже завтра увиделись в школе… И даже если бы она не пришла, я бы всё равно хоть что-то узнала. Но сейчас я могу лишь без толку названивать и слать сообщения…

— Разве?.. — робко переспросил Харуюки.

Черноснежка посмотрела на него линзами, спрятанными глубоко под визором.

— Хочешь сказать, с ней можно связаться иначе?

— Э-э… Почему не сходить в гости к ней домой?..

Харуюки считал своё предложение вполне здравым, но Черноснежка почему-то не торопилась реагировать. Наконец, она моргнула и вздохнула.

— Уж кто-кто, а я должна была… Хотя, наверное, нет ничего странного в том, что именно мне эта мысль так и не пришла в голову…

— А-а, то есть, ты ещё не ходила домой к Вакамии?

— Я ни разу не была у неё в гостях, как и она у меня. Да, после уроков мы часто гуляли по магазинам или вместе пили чай, но… насколько я поняла, отношения в семье Мегуми такие же запутанные, как в моей. Хотя, то же самое наверняка можно сказать про большинство бёрст линкеров…

Харуюки молча закивал. В большинстве своём именно семейные проблемы приводят к тому, что на новорождённых детей надевают нейролинкеры, тем самым выполняя одно из условий для установки Брейн Бёрста.

— То есть… ты не можешь просто прийти домой к Вакамии, да?..

— Почему сразу нет? Я же всё-таки зампредседателя школьного совета и имею удалённый доступ к базе данных всех школьников Умесато.

«Только сама по себе должность зампредседателя тут ни при чём — готов поспорить, ты использовала свои полномочия, чтобы как-то вмешаться в локальную сеть», — подумал, но не сказал Харуюки, подаваясь вперёд.

— Тогда почему бы и нет? Пойдём вместе!

— Да, конечно. Только… давай лучше завтра…

— Понимаю… — Харуюки снова кивнул.

В реальном мире было уже почти семь вечера. Сейчас, в июле, это время ещё можно с натяжкой назвать светлым, но двум школьникам уже не стоило выходить на улицу одним.

Харуюки вдруг вспомнил, что до сих пор ничего не сказал матери, но этот звонок мог подождать до конца дуэли. Сейчас его больше заботила не мать, а…

— Это самое… Если мы собираемся домой к Вакамии, нам лучше сначала поговорить с… вернее, выслушать одного человека… — предложил Харуюки.

— О? — Черноснежка наклонила голову. — И кого же?

— Э-э… Роуз Миледи из Белого Легиона.

— Что? — Черноснежка впервые за долгое время застыла в оцепенении. Наконец, она выдохнула. — То есть… Да, я помню, что ты познакомился с «Ворчуньей» во время вчерашней битвы. Как и Мегуми… то есть, Оракул, она «ребёнок» Шафран Блоссом, поэтому тоже желает вернуть «родителя»… Так что нам действительно стоит обменяться информацией.

Вдруг Черноснежка прервалась и посмотрела на Харуюки с неоднозначным намёком во взгляде.

— Раз ты такое предлагаешь, у тебя, выходит, есть с ней связь? Неужели она дала тебе свой номер во время битвы?

— Н-нет-нет-нет-нет! — Харуюки замахал и руками, и головой, изо всех сил стараясь исправить недоразумение. — Да, я знаю, как связаться с ней, но она не давала мне своего номера! Я думал достучаться до неё через высший уровень…

— Ха-ха, понятно.

Услышав смех Черноснежки, Харуюки понял, что она просто подшучивала над ним. И кстати, именно перед сегодняшней конференцией архангел Метатрон вдруг позвала Харуюки на высший уровень, где он снова встретился с Роуз Миледи. Черноснежка знала об этой встрече, ведь ей рассказала Фуко, ещё одна участница того разговора.

Лицо Харуюки под серебристым визором приняло жалкий вид.

— Ох, прости, — Черноснежка взмахнула правой рукой. — Я просто подумала, что ты опять подружился с аватаром женского пола, и не сдержалась.

— Что? Нет-нет-нет, ты чего? Мы не подружились. Она до сих пор считает меня мелкой сошкой из враждебного Легиона…

— Неужели ты не понимаешь? Дуалы Леони тоже начинали с того, что грозились порубить тебя на кусочки за неуважение, а сейчас…

— Они и сейчас грозятся!

Увернувшись от очередного выпада, Харуюки решил поскорее вернуться к теме… и озадаченно задумался. Вообще, они пересели сюда, чтобы поговорить про Такуму, но первой темой этой кабельной дуэли был вопрос о последнем сэндвиче.

Харуюки снова проверил таймер: 15 минут. Конечно, он понимал, что разговор про Мегуми очень важен, но ему хотелось узнать, что именно пыталась сказать Черноснежка.

— А-а, семпай… прежде, чем мы поговорим с Миледи, может, закончим разговор про Таку? Он пережил много сложнейших битв, но ты так говоришь, будто это плохо…

— Ах да, мы же не договорили, — Черноснежка кивнула и выпрямила спину. — Конечно же, само по себе это очень хорошо, что у Такуму богатый опыт сложных битв. Я тоже согласна с тем, что он становится сильнее, но… как лучший друг Такуму, ты должен был заметить, что у него чрезмерная страсть к самобичеванию.

— То есть, он… стремится обвинять и наказывать себя?

— Именно.

Харуюки поджал губы и уткнулся взглядом в плиточный пол у подножия колонны.

К его глубокому сожалению, оспорить слова Черноснежки было не так-то просто.

Действительно, Такуму очень много раз во всеуслышание взваливал на себя вину и пытался принести себя в жертву, чтобы защитить товарищей. Харуюки без конца напоминал, что тот больше ни в чём не виноват, но, скорее всего, Такуму до сих пор не мог простить себя за то, что установил троянскую программу на нейролинкер Тиюри и пытался убить Чёрную Королеву. Кроме того, он сильно разочаровался в себе в тот момент, когда согласился взять ISS комплект, и до сих пор винил себя за тот случай.

Когда-то Харуюки казалось, что у Такуму есть всё, что нужно для счастья, но теперь он знал, что в глубине души они почти не отличаются. Будучи совсем маленьким, Харуюки постепенно наполнялся завистью к высокому, красивому, умному и спортивному Такуму. В итоге он не выдержал и решил держаться подальше от него и от Тиюри. Однако и Такуму искал нечто, что было у Харуюки, но чего не было у него самого. И хотя Харуюки до сих пор не знал, что именно нужно Такуму, он понимал, что именно эта жажда заставила того пойти на поводу у соблазна и установить троянскую программу.

После решающей битвы в больнице, куда доставили Черноснежку, и после ещё одного сражения во время расследования дела об ISS комплектах, Харуюки и Такуму открыли друг другу душу и схлестнулись в настоящей битве. Но кое-что всё же осталось невысказанным, поэтому они договорились сразиться на седьмом уровне, чтобы уж тогда уладить все вопросы раз и навсегда. Такуму никогда не простит Харуюки, если тот будет сражаться спустя рукава, но и обратное тоже верно. Тем не менее, Черноснежка считала, что Харуюки безоговорочно победит.

— Я не думаю, что сила Таку в самоотверженности… — возразил Харуюки, поднимая голову.

— В обычных, заурядных дуэлях — конечно, нет, — Черноснежка кивнула. — Такуму хладнокровен, наблюдателен и смекалист. Благодаря этому его стратегическое мышление уже на уровне сильнейших бёрст линкеров. Но как я уже сказала, изрядная часть, пожалуй, примерно треть силы бёрст линкера — его закалка в боях. Я ни в коем случае не спорю с тем, что он пережил многочисленные битвы, однако в любой критической ситуации он пытается пожертвовать собой, чтобы спасти друзей.

Черноснежка взяла паузу, чтобы перевести дух. Линзы её аватара сверкнули холодным светом.

— Но ты не такой, Харуюки. Ты никогда не сдаёшься и в любой ситуации пытаешься спасти и себя, и друзей. Вернее, это лишь следствие твоих действий… Когда настаёт момент истины, ты думаешь лишь о том, как победить врага перед собой. Я вся дрожала, когда Фуко рассказывала о твоей Инкарнационной битве против Аргон Арей…

— Д-да ладно, в одиночку я бы не победил… Если бы Учитель не оттащила меня от края, лазер пробил бы мне голову, как только бы я бросился в атаку.

— Ха-ха, как я и говорила, твоя торопливость неисправима. Тем не менее, после этого ты прорвался сквозь «Бесконечный Массив», не так ли? Ты сражался против эксперта, у которой Инкарнация включается так же быстро, как и обычные спецприёмы. Тем не менее, ты смог опередить её за счёт своей скорости и можешь по праву гордиться собой.

Услышав от Черноснежки непривычно выразительную похвалу, Харуюки покачал головой, втягивая её в плечи.

— Даже моя скорость — заслуга Крыльев Метатрон… Семпай, ты перечислила многих моих противников, но я ни одного из них не победил в одиночку…

— Зато все эти битвы сделали тебя сильнее. Ты научился без страха бросать вызов сильнейшим противникам и выгрызать победу… К сожалению, у Такуму пока нет такой же силы. Поэтому я повторю — мне кажется, в глубине души ты понимаешь, что если в вашей битве не будет ограничений, то победа однозначно будет за тобой.

— Нет… это неправда! — вновь попытался возразить Харуюки. — Это не ограничение!.. Я просто хочу сразиться с Таку на мечах!

— Тогда вот тебе вопрос, — раздался в ответ спокойный, но твёрдый как сталь голос. — Если ты хочешь сразиться с Такуму на мечах, то запретишь себе летать во время боя, правильно? Но ведь весь смысл твоего аватара заключён именно в крыльях. Как думаешь, согласится ли Такуму на такую битву?

Харуюки шумно вдохнул и понял, что воздух в виртуальных лёгких отказывается превращаться в слова. Он так и сидел с полной грудью воздуха, мысленно переваривая слова Черноснежки.

На самом деле, он и без неё уже начал задумываться о том, что до сих пор не научился сочетать Ясный Клинок и способность аватара к полёту.

Конечно, он мог встроить атаки мечом в Аэрокомбо — технику, которая соединяет атаки ближнего боя в непрерывный шквал с помощью тяги крыльев. Но, как ни крути, настоящий смысл крыльев — в скорости, мобильности и высоте свободного полёта в небесах. Однако при резком пикировании удар ногой гораздо сильнее взмаха клинком. За примером далеко ходить не надо — во время недавней битвы с Аргон Арей Харуюки решил ударить именно правой ногой, а не мечом. Если точнее, в тот момент он даже не вспомнил про Ясный Клинок.

Харуюки медленно выдохнул застрявший в груди воздух и пробормотал:

— Да, действительно… Если мы будем сражаться на мечах, мне придётся запечатать крылья до конца боя. Но ведь и Таку придётся запечатать сваебой, чтобы использовать меч, так что мы будем на равных… да?

— Увы, я не думаю, что Такуму с тобой согласится.

Черноснежка покачала головой и подняла правую руку. Клинок сверкнул в лучах, стрельнувших в щель между облаками.

— Для Такуму меч — самое родное и привычное оружие. Возможно, он обращается с ним даже лучше, чем со сваебоем… Но о тебе этого не скажешь. Да, ты только что замечательно защитился от моей атаки с помощью Смягчения, но я уверена, что голыми руками у тебя получилось бы ещё лучше. Пока что для тебя меч — лишь способ сделать атаки дальнобойнее; тебе далеко до полноценного слияния с мечом.

— Слияния… с мечом?

— Да. В этот раз ты перенапрягся, отражая удар. Ты повредил клинок, пытаясь силой отбить мой взмах.

Несмотря на абстрактность слов Черноснежки, концовка её фразы мигом нашла отклик в душе Харуюки.

В ушах будто бы снова послышался голос:

«Против силы нельзя сражаться силой. Мечнику в Ускоренном Мире не нужно напрягаться».

Харуюки услышал эти слова, когда сражался против Глейсир Бегемота, седьмого Гнома Белого Легиона. Но он до сих пор не знал, кому принадлежал этот голос. Тон отдалённо напоминал Аматерасу — Святую, с которой он говорил на высшем уровне — но сам голос был совсем другим.

— Что-то не так, Харуюки? — вдруг услышал он и осознал, что уныло повесил голову.

— А, нет, ничего, — Харуюки мотнул головой. — В общем… я более-менее понял, что ты пытаешься сказать. Когда бьёшь кулаками, всё решают скорость и сила, но у меча немного не так. Поскольку здесь не реальный мир, а Ускоренный, мечи здесь э-э… ну, острые. Ой, то есть, это и так понятно и очевидно, но… э-э… э-э… Короче говоря, они не просто острые, а воплощают само понятие рубящей силы…

Изо всех сил выдавливая из себя слова, Харуюки и сам отчасти перестал понимать, что именно пытается сказать.

— О-о, — Черноснежка моргнула. — Оказывается, ты понимаешь больше, чем я думала. Разумеется, то, о чём ты говоришь, не касается очень тяжёлых мечей, которые поражают врагов за счёт своего веса, но мои конечности и твой Ясный Клинок созданы именно для рассечения врагов. Ими можно рубить даже сталь, если научиться правильно пользоваться, но к мастерству придётся идти очень и очень долго. Такуму с раннего детства ходит в кружки и секции кэндо, и мне кажется, это слегка наивно — надеяться, что ты можешь тягаться с ним в фехтовании.

— Да… — Харуюки кивнул в расстроенных чувствах и снова обратился к своей Королеве, надеясь на её совет: — Но что мне делать, раз ты полагаешь, что в настоящей битве преимущество будет на моей стороне? На самом деле мне кажется, что Таку ничуть не слабее, а может, даже сильнее меня, но всё портят Крылья Метатрон. Эта сила, которую я одолжил у Метатрон, нарушает правило «один уровень — один потенциал». Но, с другой стороны, мы не можем запретить всё Усиливающее Снаряжение, а Таку вряд ли согласится, если я предложу запретить только Крылья.

— Хмм… На самом деле, мне кажется, дело вовсе не в Крыльях. Такуму и правда наверняка захочет, чтобы ты сражался в полную силу. Это значит, что у тебя два варианта.

— Какие?..

— Первый — сразиться с Такуму вообще без ограничений: с Крыльями Метатрон, Инкарнацией и так далее. Как я уже сказала, мне кажется, что ты победишь в этой битве за счёт опыта сражений с сильными противниками, но даже я не могу быть уверена на все сто.

— А второй вариант?..

— Сделать так, как ты предлагаешь — запретить твоему аватару летать, запечатать Крылья Метатрон и сваебой и сразиться на мечах… но перед этим стать настолько сильным мечником, чтобы этот вариант убедил Такуму. Если ты станешь настоящим мастером, вы сможете устроить ту битву на пределе возможностей, о которой мечтаете.

— М… мастером?.. — ошарашенно прошептал Харуюки, невольно поглаживая рукоять Ясного Клинка. — Но я только-только получил этот меч в качестве бонуса за шестой уровень… Чтобы стать мастером, уйдёт несколько дней… нет, недель тренировок…

— Наивный, — Черноснежка усмехнулась и поправила: — Тут впору говорить о месяцах или даже годах. Я правильно помню, что Такуму начал заниматься кэндо в третьем классе начальной школы? Это значит, он оттачивает мастерство уже пять или шесть лет. Тебе придётся здорово постараться, чтобы догнать его.

— Да уж, это… точно, — согласился Харуюки, вспоминая, как Такуму усердно машет синаем на занятиях и как уверенно стоит с Инкарнационным «Циановым Клинком» в руках.

На самом деле, Харуюки и правда мог тренироваться долгие годы, ведь за десять часов в реальном мире на неограниченном нейтральном поле проходит больше четырёхсот дней. Однако до сих пор Харуюки ни разу не проводил в Ускоренном Мире так много времени за один раз. Впервые рассказывая Харуюки о неограниченном поле, Черноснежка сразу предупредила, что от слишком долгих погружений реальность размывается… и даже начинает забываться.

Вчера после окончания битвы за территорию и возвращения домой Харуюки по приказу Метатрон зашёл на неограниченное нейтральное поле и целых два месяца тренировался, чтобы укрепить связь между собой и архангелом. Пока что это было самое длительное погружение за всю его жизнь.

Однако сейчас Черноснежка сама предложила ему тренироваться несколько лет. Видимо, это единственный способ стать настоящим мастером меча… и сразиться с Такуму на равных.

— Да, я готов, — сказал Харуюки, подтянув живот и крепко сжав рукоять Ясного Клинка. — Ради битвы с Таку я готов тренироваться сколько угодно лет. Не потому, что уверен в своей победе в битве без правил… Просто я очень хочу сразиться с Таку именно этим клинком. Мне кажется, такая битва поможет и мне, и ему шагнуть на следующую ступень.

— Хорошо, я тебя поняла, — ответила Чёрная Королева, глядя на него фиолетовыми линзами. — Прости, что так много придиралась к твоим словам. Но теперь, когда ты решился, я сделаю всё, чтобы тебе помочь. В конце концов, я ведь и сама сносно владею клинком, так что для меня будет делом чести сделать из тебя…

Поток обнадёживающих слов вдруг прервался, и Харуюки моргнул, не понимая, что случилось.

Однако уже через миг он вспомнил: Черноснежка не сможет присоединиться к его тренировкам на неограниченном нейтральном поле.

Дело в том, что если она попытается войти на него, аватар Блэк Лотос в одно мгновение сгорит в невыносимом пламени Бога Солнца Инти. Возможно, сначала придётся подождать, пока завершится прерванный отсчёт времени до воскрешения, но суть от этого не меняется. Пока они не придумают, как вызволить Черноснежку из ловушки Блэк Вайса, из-за которой она оказалась в бесконечном истреблении, она не сможет войти на неограниченное поле.

— Семпай… — проникновенно заговорил Харуюки, наклоняясь вперёд. — Я обязательно вытащу тебя из огненного плена Инти. Сегодня вечером на совещании мы обсудим, как тебя спасти. Обещаю… я обязательно…

— Да, я знаю, — Черноснежка улыбнулась, выходя из оцепенения. — И я верю в тебя… и в Нега Небьюлас. Мы наконец-то вывели Белый Легион на чистую воду, и нам нельзя останавливаться. Я должна поскорее свалить из огненного шара и объявить войну Космос!

— Да! — Харуюки решительно кивнул, поднял голову и быстро проверил оставшееся время. Таймер отсчитывал последние пять минут.

— А… Дуэль уже заканчивается. Я предложу ничью…

— Что за неуместная мягкость? — с неподдельным разочарованием в голосе спросила Черноснежка, вставая с обрубленной колонны. — Пяти минут нам вполне хватит. Закончим этот бой как положено, Харуюки.

— Ой?! А, да!..

После пары жалобных возгласов Харуюки тоже поднялся. Он уже собирался вновь расчехлить Ясный Клинок, но вдруг вспомнил, что ему надо сделать ещё кое-что.

— А, п-подожди немного.

— Что такое? Испугался?

— Нет-нет, что ты… То есть, да, но давай ещё чуть-чуть повременим с дуэлью.

— Хм? Как скажешь, но у нас осталось всего четыре с половиной минуты.

— Ничего, нам и полминуты хватит, — уверенно заявил Харуюки и протянул обе ладони. — Семпай, возьми меня за руки.

— Ладно… — немного смутившись, Черноснежка подняла руки-клинки и зажгла их концы слабым Оверреем.

Острия клинков звякнули и разъехались, превращаясь в удивительно тонкие пальцы.

Взяв аватара за руки, Харуюки мысленно попросил:

«Метатрон, прости, что отрываю от отдыха, но не отправишь ли нас на высший уровень?»

Ответ пришёл быстро, но это был не голос, а приятный звон. Он нарастал и резонировал, обволакивая аватаров, перерастая в приятное тепло, а затем в поток света, кружащий в кольце из рук аватаров.

«Семпай, ощути этот поток», — мысленно обратился он к Черноснежке.

«Хорошо», — раздался в ответ немного неуверенный голос. — «Вот так?»

«Да, а теперь сосредоточься… Пора!»

Воскликнув, Харуюки синхронизировал свой разум с ускоряющимся потоком света. Фоновый шум «Святой земли» стих, мир перед глазами залила белизна…

И их разум вознёсся ещё выше под звук повторного ускорения.