Послесловие

Говорят, что дурака только могила исправит.

Но мне нравится смотреть на это чуть более оптимистично.

Что-то вроде: «Дурак исправится к моменту своей смерти».

Пусть мы зовем дураками (или синонимами этого слова) всех подряд, но на самом деле существует множество разновидностей глупости. Дурак, о котором говорю я – это глупец, который сам создает свой личный ад.

Для такого дурака в первую очередь характерно то, что он убежден, будто никогда не станет счастливым. В более тяжелой форме это состояние может расшириться до "Я не должен быть счастливым", и в конечном итоге прийти к "Я не хочу быть счастливым", самому пагубному заблуждению.

Однажды преодолев этот рубеж, дальше бояться уже нечего. Эти дураки становятся слишком близко знакомы с неудовлетворенностью, и независимо от того насколько блаженно их окружение, всегда находят лазейку, чтобы избежать счастья.

Поскольку это все делается подсознательно, то они считают, что этот мир является адом - хотя на самом деле они сами создают из него ад, каждым сделанным шагом.

Я сама являюсь подобным "создателем", почему и верю в это, но таких дураков нельзя исцелить быстро. Для тех, кто сделал несчастье частью своей личности – быть счастливым означает потерять себя.

Жалость к себе, которую они использовали чтобы выдержать несчастья, в конечном итоге становится их единственным удовольствием, и они активно начинают выискивать для себя несчастья.

Однако, как я говорила в начале – я верю, что такие дураки исправляются к моменту своей смерти. Если выразиться точнее, то я уверена, что накануне смерти они должны исцелиться от своей глупости.

Если повезет, они получат возможность исправиться до того, как это вообще произойдет. Но даже если не повезло, когда они понимают неизбежность своей смерти и освобождаются от оков "необходимости жить в этом мире" – разве тогда, наконец, они не освобождаются от своей глупости?

Я назвала свою точку зрения оптимистичной, но взглянув на нее внимательнее, можно сказать что она довольно пессимистична. Впервые, когда глупец приходит в себя чтобы полюбить мир, смерть уже ждет его на пороге. И тем не менее, уверена, в глазах этого дурака, которому суждено излечиться слишком поздно, все будет безнадежно прекрасно.

Чем глубже сожаления и недовольство вроде "Подумать только, я жил в таком прекрасном мире" или "Сейчас я смог бы принять все это и жить счастливо", тем больше мир выглядит жестоко прекрасным.

Я часто ловлю себя на мысли, как мне хочется написать о красоте подобного рода.

По крайней мере в этой новелле я это сделала, хотя казалось бы, я использовала эту историю чтобы рассказать о ценности жизни, силе любви и прочем… Если честно, это совсем не то, к чему я стремилась.

– Сугару Мияки