Том 6. Глава 3 (2)
Это становилось всё более и более непонятным. Оставив в стороне Брюн и Дзктед, в которых сейчас не было никаких признаков войны, она явилась в Асварре.
Тигре резко взъерошил свои тёмно-красные волосы и вздохнул. Затем он посмотрел на Матвея.
— Мне приказано помогать тебе.
Кажется, он доверил ему решение этого вопроса. Поэтому, когда Тигре спросил – всё ли нормально, то страшно выглядевший моряк сказал следующее с радостной улыбкой:
— Моряки всегда сталкиваются с различными неудачными ситуациями в море. Если бы я позволил молодой девушке просто болтаться тут, то белуга на мой спине посмотрела бы на меня свысока.
Тигре снова поблагодарил его и извинился. Матвей не был подчинённым Тигре – он всего лишь помогал ему по просьбе Саши. Но был готов уважать волю юнца, который, вероятно, не прожил ещё и половины его жизни.
— Я хотел бы услышать от мужчины, который неплохо бы смотрелся с белым дельфином, о наших будущих планах.
— Мы покинем этот город, как только добудем лошадей. Мы достигнем пункта нашего назначения через два или три дня. Хотя сегодня мы переночуем здесь, но завтра останемся в небольшой деревне, располагающейся около дороги.
Матвей, который, вероятно, ожидал подобный вопрос, отвечал быстро и без пауз. Тигре намеренно сделал серьёзное выражение лица и снова взглянул на Ольгу.
— Мы не планируем долго задерживаться в Асварре. Мы вернёмся в Дзктед сразу же, как только завершим свои дела. Поэтому, если ты не возражаешь, то мы можем ехать вместе до того города.
Ольга в качестве сопровождающей всё же давала им кое-какое преимущество, так как другим людям очень сложно будет представить их тайными агентами, если с ними будет ребёнок.
— ... Я поняла. Тогда до того города.
Ольга двинулась своим маленьким телом и уважительно поклонилась Тигре и Матвею.
— Ну, я желаю нам счастливого путешествия по этой стране. Выпьем!
Трио взяли свои кружки и слегка стукнули ими. Тигре энергично отхлебнул пива. Выпив около половины чашки, он нахмурился.
— Оно очень горькое, это пиво.
И хотя он пил пиво как в Брюне, так и в Дзктеде, но ещё ни одно из них не оставляло такую горечь во рту. Видимо, Ольга, судя по кривому выражению её лица под капюшоном, думала так же. Лишь Матвей продолжал улыбаться.
— А ещё его можно пить, разбавляя водой, вином или травами. Или ты предпочтёшь выпить другой алкоголь?</p
Канон протянула правую руку к левому запястью. Браслет вокруг запястья начал поглощать Псионы и распространять последовательность активации согласно инструкциям, которые она ввела в CAD. Однако прежде чем Канон сумела завершить последовательность активации, внезапно материализовавшиеся сзади гранулы Псионов её разбили.
— Что ты делаешь?!
— Канон, не надо!
Эти слова были выкрикнуты одновременно. Когда Канон развернулась, и Исори бросился вперёд, их слова перекрыли друг друга. За Исори стоял Тацуя с поднятым CAD в форме пистолета. Исори подбежал к Канон, которая просто стояла в шоке от крика своего любимого.
Добежав до неё, он уже завершил конструирование последовательности магии. На продолжавший уезжать скутер он вызвал системную магию Высвобождения «Расширение дороги». Колеса скутера, который почти скрылся из виду, вдруг забуксовали.
Как бы сильно ни давил двигатель, скутер стоял. Несмотря на открытую дорогу впереди, она не могла вырваться из этого прямого лабиринта.
Секрет был в Законе Кулона. Изменяя электроны между шинами и дорогой, Исори уменьшил трение практически до нуля. Описание у магии было достаточно простое, но необходимые расчеты для последовательности магии были просто ужасающими.
В то же время он применил магию для увеличения гироскопического эффекта, чтобы не дать скутеру упасть, а раз любое ускорение поглощал Закон Кулона, скутер молодой девушки эффективно остановился.
«Она не сбежит».
Исори, Канон и Тацуя — все подумали, что такой исход неизбежен, совершенно естественное и ожидаемое заключение. По здравому смыслу из этой ловушки сбежать было невозможно.
Но одного они не знали: молодая девушка была полным новичком, когда дело доходит до безрассудства. Как только новичка загоняют в отчаянное положение, он часто ведёт себя по смешному. Если всё, что осталось — акт отчаяния, тогда, безусловно, конец предрешён, вот только отчаянные меры в отчаянные времена имеют привычку достигать успеха.
Молодая девушка нажала на кнопку, которая находилась на ручке слева в конце и была прикрыта пластиковой крышкой.
В обычных скутерах там нет кнопки.
Кнопка была прикрыта крышкой, будто пожарная сигнализация, которая может быть использована лишь однажды. Кнопка была «одноразовой», с функцией «оставь после использования».
Внезапно спинка сидения с взрывом отлетела, показались две ракеты, начавшие испускать пламя. Скутер с толчком полетел вперёд. Когда молодую девушку начало клонить назад, она отчаянно вцепилась в ручки.
Не найдя, что сказать, Тацуя мог лишь наблюдать за быстро исчезающей фигурой. Девушка всё это время не отпускала ручку, возможно, потому что в неё была встроена какая-то функция. Значит, она это планировала заранее, подумал Тацуя.
Однако обычный человек не станет под сидением прикреплять ракеты с ракетным топливом. Ракета будет гореть, пока в ней остаётся топливо, поэтому если скутер опрокинется и загорится, последующий взрыв, очевидно, убьет всех невинных прохожих.
Настоящее чудо, что скутер не упал и продолжил двигаться вперёд даже после активации ракет. Обычно внезапное ускорение приводит к резкой потере контроля и последующей аварии.
Если бы не магия, которая увеличила гироскопическую силу, и не магия, которая уменьшила трение практически к нулю, скорее всего исход и впрямь был бы именно таким.
Если бы они её остановили магией Канон, а не магией Исори, скутер, несомненно, упал бы и вызвал трагедию.
— О чем думает это дитя...
— Полагаю, все мы довольно удачливы...
Похоже, сэмпаи думали так же, как и Тацуя.
◊ ◊ ◊ Бросив модифицированный скутер, молодая девушка, хватая ртом воздух, завалилась в фургон, заранее приготовленный её сообщники.
Она не могла представить, что когда пламя выходит так близко — будет так страшно. Пока она ехала на скутере, было такое впечатление, будто юбка, задняя часть рубашки и волосы горят.
Водитель фургона хранил молчание. Её никак не утешали. Вполне ожидаемо. Они не были напарниками. Они — простые сообщники. Молодая девушка крепко обхватила руки. На сидении, окрашенном в серый из-за тонированного стекла, она сидела неподвижно.
Через некоторое время ужас понемногу исчез, оставив в сердце лишь сожаление. Её преодолел инстинкт бегства, но спокойно изучив факты, она поняла, что в бегстве не было необходимости.
В конце концов, единственное, что она сделала — всего лишь наблюдала за человеком. Чувство вины превысило способность здраво мыслить. Как только она это поняла, её поглотила непреодолимая ярость на свои недостатки.
Она поняла, что не подходит для такой работы. Характер у неё был замкнутый, и она никогда не думала ничего из этого менять. Её дорогая старшая сестра была такой же. Старательная старшая сестра была её идеалом, но поскольку она была не настолько талантливой как сестра, она выбрала путь, который более подходит её интересам в работе с техникой.
Тогда что же она делает с этими подозрительными типами, она спросила себя. И сразу же нашла ответ. С глубин сердца. Потому что никогда не простит этого человека. Её не заботила выгода от своего труда. Пока она будет видеть сожаление на лице этого человека, этого будет достаточно. Молодая девушка внезапно рассмеялась — она вспомнила, что сегодня захватила инициативу.</p
Эти двое могли даже неожиданно перейти к романтическим отношениям. Рюдзи воткнул нож в кочерыжку, свирепые глаза полыхнули синим огнём. Нет, он не просил бога смерти ввергнуть их в глубочайшие пучины ада, чтобы навсегда разрушить их отношения, через сколько бы перевоплощений они ни прошли. Рюдзи чувствовал, что ненормальное состояние Китамуры на самом деле неожиданно привело к благоприятной ситуации. Хоть он и беспокоился о Китамуре, но тот выглядел практически нормальным. Может, Китамура и столкнулся с неприятностями в школьном совете, но он может разобраться с ними, сбежав из дома на несколько дней, чтобы испытать, что значит быть непослушным.
– Инко-тян в восторге от этой капусты… Домашние любимцы такие славные, такие милые.
– Ми… милые… М-м, милые… Только маленькие…
– Ха-ха-ха-ха! – Рюдзи услышал хохот за спиной. Было бы здорово, если бы у Китамуры и Тайги всё стало хорошо. И у меня с Минори. Положив кочерыжки в специальный пакет, чтобы не засыхали, Рюдзи непроизвольно начал насвистывать. Такое расточительство. Такое расточительство. Их надо аккуратно положить в холодильник, чтобы завтра нарезать полосками и приготовить с беконом.
– …Хе-хе.
– А?! Что такое? Оставайся с Китамурой!
Тайга стояла прямо за спиной Рюдзи, словно застенчивый ребёнок, сбежавший от родственников. Ей выпала редкая возможность пообщаться с Китамурой, но она бодро закатала рукава…
– Я хочу помочь! Да, я хорошо умею мыть посуду, давай помою! Что тут надо вымыть?
– Хорошо?…
– Да! Очень хорошо умею!
Похоже, она хотела предстать перед Китамурой хорошей хозяйкой. Но Рюдзи не был человеком, способным оставить не вымытой посуду, в которой готовил соус. Всё уже было помыто, протёрто и поставлено на место. За исключением посуды, которая вскоре будет задействована.
Хорошо умеет мыть посуду… Сильно сомневаясь, Рюдзи точно прочитал мысли Тайги и прошептал…
– Ты хочешь показать себя с лучшей стороны?
– …Точно!
Они кивнули друг другу, украдкой оглянувшись на Китамуру. Он лежал на татами, рассматривая трясущегося Инко-тяна, покрытого полосками капусты с ног до головы. Так что Рюдзи громко сказал…
– Отлично, сегодня Тайга приготовит нам вкусную яичницу!
– О-о, так любимое блюдо Айсаки – это яичница. Мастерство повара лучше всего видно в простых блюдах. Извиняюсь, что думал, что Айсака совершенно не занимается работой по дому! Жду с предвкушением!
Перед улыбающимся Китамурой Тайга смахивала на молодую жену, смущённо ответив «Хе-хе, подожди немного!» Ох… Какая милая атмосфера… Рюдзи чуть улыбнулся, доставая Тайге три яйца из холодильника. Тайга скромно взяла их, тихо прошептав Рюдзи…
– И что теперь с ними делать?
– …А?
– Я спрашиваю, что с ними делать? Что надо сделать, чтобы из них получилась яичница?
Не может быть! Игольно тонкие ломтики капусты, прилипшие к ножу сами отпали и полетели на пол. Рюдзи предполагал, что уж яйца-то поджарить Тайга в состоянии. Но, похоже, он недооценил уровень её неумения.
– Это моя ошибка!
– Ради Китамуры-куна, который пытается извиниться, давай сначала. И почему ты извиняешься? Давай, научи меня быстренько, что делать с яйцами. Да, и чтобы Китамура-кун не заметил, что ты меня учишь.
Рюдзи с трудом сглотнул. Теперь ему предстояло по секрету учить неумеху Тайгу, одновременно жаря свиные отбивные. Рюдзи чувствовал, что эта задача невыполнима. Но раз уж дело до этого дошло, пути назад нет.
– Подумаем… Доставай сковородку. Знаешь, какую надо? Плоскую…
– Конечно, такие вещи я знаю.
Рюдзи запихнул капусту в корзинку и отставил в сторону. Положил на разделочную доску три куска свинины, вырезая сухожилия между постной и жирной частью и шепча уголком рта…
– Разбей яйцо и вылей его в чашку. Т-ты знаешь, как надо разбивать яйца?
– Вероятность успеха пятьдесят процентов… Давай разобьём вместе?
Подготовленное постное мясо шлёпнулось на мелкую тарелку, покрываясь солью, перцем и мукой.
– Ой… Первое ёк…
Рюдзи быстро забрал чашку с неудачным результатом и достал из холодильника новое яйцо.
– Пойдёт в панировочные сухари. Это последнее, не вздумай ещё одно испортить.
– Хо-хо-хо-хорошо!…
Теперь всё в божьих руках. Рюдзи разобрался с неудачной попыткой Тайги и немного посыпал это яйцо панко [традиционная японская панировочная смесь для жарки во фритюре – прим. ред.]. Быстрый взгляд на Тайгу подтвердил, что она справилась. Желток уже плавал в чашке.
– Ха… Ха…
Даже на этом этапе Тайга была вся в поту. Рюдзи окунул отбивную в яйцо и положил на тарелку с панко.
– Зажигай плиту и плесни немного масла на сковородку. Масло здесь. Ты должна добиться, чтобы оно всю сковородку покрывало.
– Ха… Ха…
– Да не нервничай ты так, успокойся. Слишком большой огонь! Прикрути его, прикрути! Ох, и поосторожнее с моей сковородкой!
– Как, как его прикрутить?! А, вот это?!
Тайга с силой крутанула ручку плиты не в ту сторону. Конечно, пламя увеличилось.
– Да не туда, дубина! В другую сторону! Крути в другую сторону!
– Ой, ой, я масла не налила.
– Не трогай пока масло! Крути ручку в другую сторону! Вот, а теперь можно и маслом озаботиться.
– Угу… Ой, масло пролила!
– Плюнь! Не беспокойся об этом! Просто добавь огня!… Да не то! Это ручка другой конфорки!
– Х-х-х-ха?!
– Да! Эта! Распусти масло по сковородке! Крути! Эй, не лезь туда мокрыми палочками!
– Ой, го-го-го-горячо! Что такое!
Тайга схватила мокрые палочки, которыми перекладывали капусту, и попыталась размешать ими масло. Вода мгновенно вскипела, разбрызгивая капельки раскалённого масла. Тайга в страхе отпрыгнула.
– Дура! Нельзя бросать плиту! – голос Рюдзи напоминал учителя из ада…
– Покрути сковородку, пусть масло по всей поверхности растечётся! Стоп!
– Ай! Горячо! Горячо, горячо! Оно всё ещё брызгается!
– Сама виновата! Теперь быстро лей туда яйцо! Быстро, быстро!
– Ай! Опять брызгается! Я до смерти зажарюсь!
– Не помрёшь! Держи сковородку в одной руке, прикрути огонь… Крышка! Приготовь немного воды! Налей в стакан и держи в другой руке!
– К-крышка?! Про какую крышку ты говоришь?! Вода?! Дай подумать, ох, огонь?! Огонь… А?! Вода, вода?! Огонь, что делать с огнём?!
– А ты здесь видишь ещё какую-то другую крышку от сковородки?! Эй! Ты что с огнём делаешь?!
– А?! Что это?!
Огонь снова горел на полную. Это был последний толчок. Инстинктивная боязнь огня и напряжённые нервы Тайги слились в мысли: «Огонь = опасно = погасить = вода».
– Поняла! Сюда надо плеснуть воды!
– Не-е-е-ет!!!
Заорал Рюдзи. Тайга выплеснула на сковородку целый стакан воды, хотя там было слишком много масла, и чтобы приготовить яйцо, воды надо было совсем чуть-чуть.
– Ай!!!
– Ой!!!
Страшный взрыв масла окутал кухню густыми клубами дыма. В сочетании с тем, что Тайга раньше пролила часть масла мимо сковородки… Над плитой взвился толстый столб огня.
– А-а-а-а-а-а!!!
– Крышка!
Рюдзи бросил отбивные и захлопнул сковородку крышкой, отсекая столб пламени. Он чувствовал, как по ней ужасно громко барабанит кипящая внутри вода, но решительно держал её. Он погасил плиту и теперь ждал, пока внутри выгорит весь кислород.
Через какое-то время…
– Эй… Эй, Такасу, Айсака, вы в порядке?
– …
– …
Кухня погрузилась в тишину.
Через какое-то время они осознали, что позади них стоит встревоженный Китамура. Ни слова не говоря, Рюдзи и Тайга встали лицом друг к другу и посмотрели друг другу в глаза. Затем…
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
Оба плечом к плечу осели на пол. Китамура тоже присел, обеспокоенно положив руки им на плечи и яростно кивая…
– Айсака действительно хорошо жарит яйца! Да, здорово! Это словно магия! Пламя так рванулось к потолку… Правда здорово! Ты действительно это умеешь! Понимаю!
– Хлип… Хлип…
– А-а-а-а-а-а!
Испуганный плач Тайги и мужественные всхлипывания Рюдзи заполняли кухню ещё минут пять. К счастью, домохозяйка не заметила, как они едва не спалили весь дом… Но если бы дом действительно сгорел, это в чистом виде была бы их вина.
Свежеприготовленный рис с супом мисо, хрустящие и сочные свиные отбивные, гора резаной капусты и…
– Ох! Эти штуки словно излучают агрессию!…
– Чего охаешь! Разве не ты это готовила?
Ставшие коричневыми яйца хрустели. Они не только изменились внешне, но и стали совершенно твёрдыми. Попросту говоря, совсем обуглились. В любом случае, этот продукт мог бы свести курицу, отложившую то яйцо, с ума. Он добавил квартире Такасу некоторые неожиданные цвета и запах гари.
Китамура сидел напротив Тайги, и никакой возможности переиграть ситуацию не было. Тайга надулась и подтянула к себе тарелку…
– М-м… Ну ладно, я съем немного, нет возражений? Добавлю кетчуп! Начинаю!
– Не упрямься, если будешь есть такое, недолго и рак заполучить. Что можешь – ешь, а остальное выкинь… хоть это и расточительство, но если ты заболеешь, это будет ещё большее расточительство. Китамура, плюнь на это блюдо и ешь отбивные, что я пожарил. Приятного аппетита!
– Аппетита!
Подавленная Тайга и улыбающийся Китамура последовали примеру Рюдзи и подхватили свои палочки.
– А?! Эй!
– Это же то блюдо, что Айсака приготовила специально для меня? Большое спасибо. И раз оно приготовлено для меня, я возьму немного. Даже лучший повар иногда портачит.
Перед двумя широко распахнувшими глазами пиротехниками Китамура быстро подтянул к себе тарелку с канцерогенами, криво улыбнулся и решительно сунул в рот большой кусок обгорелой яичницы.
– Ки-Китамура-кун… Не надо! Ты заболеешь, если съешь ещё! На самом деле я совсем не умею готовить, я раньше никогда не готовила! Извини, я наврала! Я даже сказала, что это моё фирменное блюдо!
– Ха-ха-ха! Не ожидал, что вкус окажется как у яичницы! Пережареной яичницы! Ха-ха!
Китамура продолжал запихивать в себя несъедобные яйца, весело смеясь.
– Рю-Рюдзи, тут что-то не так… Китамура-кун рехнулся…
– Китамура, соберись! Я сбегаю за таблетками!
– Нет, всё нормально! Я действительно счастлив! Я даже стал больше счастлив, когда услышал, что это не твоё фирменное блюдо! Я очень счастлив, что могу съесть что-то, приготовленное Айсакой!
Разве это не мило?
Рюдзи думал не об этом блондине с наивно улыбающимся лицом.
– Хе-хе…
Он думал о невероятно смутившейся Тайге, опустившей голову, с глазами, сжавшимися в щёлочки. </p
– Пра… правда? Это действительно… съедобно?
– Ну конечно, съедобно! И очень вкусно!
– Ну, Рюдзи добавил соли и перцу… Но, но, но… Хе-хе… Теперь я немножко увереннее. Я очень постараюсь приготовить что-нибудь для тебя… как-нибудь потом. Хотя я не думаю, что у меня получится, я очень постараюсь научиться. М-м, да. Я не могу всегда зависеть от других…
– Могу поручиться, что с Такасу в роли учителя проблем не будет.
– Хе-хе-хе-хе…
Рюдзи пил суп мисо, глядя на счастливую пару, стараясь вести себя как можно незаметнее. Он неожиданно вспомнил кое-что былое – донельзя пересоленное печенье. Тайга на уроке домоводства безуспешно пыталась испечь для Китамуры печенье, которое в конечном счёте оказалось в желудке Рюдзи. Погодите, а ещё до того любовное письмо, предназначенное Китамуре, оказалось у Рюдзи, с чего и началась эта странная совместная жизнь. Хотя самого письма в конверте не оказалось.
Верно! Глядя на жутко смущающуюся и непроизвольно хихикающую Тайгу, Рюдзи подумал «Чувства, которые хотела выразить Тайга, наконец-то достигли Китамуры!». Испорченное блюдо, яичница, впервые в истории человечества добралось до цели – желудка Китамуры.
– Ты сделала это, чтобы подбодрить меня? Потому что беспокоишься, что я сбежал их дома? Спасибо, теперь я чувствую себя намного лучше!
Чувствовалось, что хоть их отношения медленно движутся в нужном направлении, но под очень уж небольшим углом. Но Тайга весело смеялась, а Китамура, глядя на неё, продолжал поедать сожжённую яичницу. Было бы здорово, если бы эти двое достигли стадии «Это уже хорошо», как мои чувства к Минори.
Как я и думал, цепочка событий «Китамура потерял контроль» привела к чему-то хорошему. Осталось ещё одно… Да, выяснить, с чего вдруг он покрасил волосы, и, возможно, всё станет ясно.
– Не забудьте про свиные отбивные, я приготовил их со всей любовью.
– А, конечно! Соус, соус к отбивным! Где лимон, который надо выжать на капусту?
– Мы капусту так не готовим.
– Отлично! С кем поведёшься, от того и наберёшься!
Откусив от жирного края отбивной… – Го-го-горячо! Ой!!! Вкусно! – весело вскрикнул Китамура. Тайга вела себя более пристойно, чем обычно, хотя и набивала полный рот. Воспользовавшись благоприятным моментом, Рюдзи небрежно спросил…
– Не забывай про суп мисо, он полезен для здоровья. Кстати, что с твоими волосами?
– Как бы это объяснить… – Китамура остановился на середине фразы, отхлебнул супа и продолжил…
– Это потому, что я не хочу быть президентом школьного совета.
Он сказал это, словно про какую-то мелочь.
– То-только поэтому?…
– Ага. Никто не попросит меня стать президентом, если я перекрашусь в блондина. Хотя мои родители взбесились, увидев это.
Смакуя отбивную маленькими кусочками, Китамура прокомментировал, какая горячая она была. Сидя перед ним, Рюдзи глубоко вздохнул.
Это правда?
Всё потому, что он не хочет быть председателем школьного совета? Поэтому он убежал из класса, услышав о выборах? Поэтому он на следующий день предстал «правонарушителем»? Поэтому даже поссорился с родителями и сбежал из дома? Почти незаметное смущение, сопровождающее это объяснение, побудило Рюдзи переспросить, но…
– Хе-хе! Что ж тут плохого? Просто не участвуй в выборах, если не хочешь быть президентом! Как бы то ни было, тебе совсем не обязательно навсегда оставаться в совете! Даже тупая чихуахуа так сказала!
Перед сияющей Тайгой Рюдзи мог лишь проглотить свой вопрос… Может, он неправильно понял? Почему-то отбивная стала необычно горькой…
***
– Йя-а-а-а-а-а… Я дома… Апчхи!
Услышав звук открывающейся двери, Рюдзи проснулся.
Взглянул на часы – полчетвёртого утра. Похоже, вернулась Ясуко. Из прихожей послышался звук сбрасываемых туфель на каблуке. Слушая, как Ясуко нетвёрдыми шагами шлёпает в свою комнату, Рюдзи подумал «Должно быть, всё в порядке, сама справится» и заполз обратно в постель.
– Ох-х-х-х…
– …Кхе!
Это был женский голос, и это была не Ясуко. Рюдзи выпрыгнул из постели.
Обошёл Китамуру, спящего на полу, и пошёл в комнату Ясуко. Включил свет…
– Так мягко… Так мягко… Ах-х-х-х-х…
– Так… Так неудобно!… Как спиртом воняет!
Как он и думал. – Кхе… – Рюдзи потёр глаза и почесал голову.
Перед тем, как уйти на работу, Ясуко сказала Тайге «Это редкость, когда друг ночует не дома, так что Тайга тоже может остаться на ночь. Просто возьми ещё один футон в комнате Я-тян». И конечно же Тайга так и поступила, устроившись на дополнительном футоне в комнате Ясуко.
– Хватит торчать там и глазеть, давай спасай меня! Гр-р-р, я от одного запаха сейчас окосею!…
– А, точно!
Изрядно пьяная Ясуко рухнула прямо на футон Тайги, полностью игнорируя тот факт, что там уже лежит сама Тайга, позаимствовавшая большую футболку Рюдзи и спортивные штаны в качестве пижамы. Ясуко источала такой крепкий аромат спиртного, что от него одного могла заболеть голова. Она крепко обняла Тайгу, закатав её в футон. Та уже начала задыхаться от нехватки кислорода и ядрёного запаха.
Рюдзи старательно разжал пьяный захват Ясуко, и Тайга наконец смогла освободиться. Ясуко потянулась полураздетым телом и сказала…
– Спать… Рю… Я… Спать… Дай…
Ясуко длинными ногтями зажимала вырез на блузке, чтобы оттуда ничего не выпало. Рюдзи, как сын не испытывая к этому особого интереса, лишь сказал…
– Это невыносимо, ты действительно плохо выглядишь.
Рюдзи, не зная, что делать, громко зевнул. Тайга со спутанными волосами широко раскрыла рот и тоже согласно зевнула.
– Блин… Я проснулась. Ох-х-х-х…
Она прикусила слишком длинный рукав футболки, словно ребёнок…
– Что сказала Я-тян?… Ты её понимаешь?
– Она сказала «Воды… Рю-тян, дай мне воды… Со льдом…»
– Неудивительно, ты же её сын… Я тоже хочу пить, у нас есть холодный ячменный чай?
– Ага. Я приготовил перед тем, как лечь спать.
Они двинулись к кухне, руководствуясь лишь светом из комнаты Ясуко. Пока Рюдзи шарил в холодильнике, Тайга достала стаканы.
– А? Чая нет… Даже бутылки нет…
– А! Вот!
Тайга нашла в раковине бутылку, о которой шла речь. В ней оставался лишь чайный пакетик на дне. В такой ситуации преступником мог быть только…
– Чёрт бы побрал этого Китамуру! Как он мог выхлестать весь чай, пока мы спали?! Можно было сделать ещё одну бутылку, добавив воды… Это испорченный мальчишка, росший под защитой родителей?… Ох, даже лёд весь кончился! Почему ему потребовался лёд для холодного питья? И даже не позаботился сделать новую порцию…
Рюдзи вздыхал над пустой формой для льда. Ясуко снова крикнула «Воды…». Вода в бутылке от BRITA у них была, но вряд ли вода без льда сможет удовлетворить пьяницу.
– Делать нечего, придётся шлёпать в круглосуточный. Это хотя бы ближе, чем автоматы. Тебе что-нибудь купить?
– Йогурт! А, нет, пудинг! Нет, буше! Голубое шоколадное буше? Сладкий кофе? Мороже… Ай! Что мне делать! У меня голова болит…
– …Почему бы нам вместе не сходить.
Сунув в карман лишь ключ от квартиры и кошелёк, Рюдзи и Тайга натянули шлёпанцы, собравшись предельно быстро.
– Уходить из дома ночью – это так захватывающе… О, точно, прихватим с собой Китамуру?
– Он, должно быть, спит.
– Попробуем позвать его.
Кивнув друг другу, они направились в комнату Рюдзи.
– Ха! Тут какой-то странный запах…
– Не твоё дело!
Включив настольную лампу, они склонились над Китамурой. Тот похрапывал, натянув одеяло до самого носа. Тайга прикусила рукав своей футболки и беззвучно хихикнула.
– Хе-хе… Лицо спящего Китамуры…
– Эй, ты не забыла, зачем мы здесь? Извращенка…
Они слегка потянули одеяло, словно разыгрывая спящего в телевизионном шоу, заставляя проснуться. Жаль, что здесь не было Минори, она бы наверняка рявкнула «ДО-О-О-ОБРОЕ УТРО!!!», в защитном шлеме и с микрофоном. Под одеялом обнаружилось сонное лицо Китамуры без очков.
Тогда-то Рюдзи и Тайга наконец поняли, почему Китамура прикончил ячменный чай и почему исчез лёд. Они не могли ни сказать что-либо, ни вздохнуть, лишь неловко молчали.
Рядом с подушкой… Нет, наверно, выскользнув из его руки, когда он заснул, лежал мокрый пластиковый пакет с растаявшим льдом. Похоже, Китамура всячески пытался скрыть, что долго плакал ночью. И выпил весь чай, чтобы возместить потерю жидкости.
Китамура плакал совсем недавно.
Полотенце, которое Рюдзи накинул на подушку, промокло. На лице Китамуры виднелись дорожки слёз, идущие от уголков глаз. Он засунул полотенце в рот и прикусил его. Наверно, он уснул, безмолвно плача в ночи, пока Рюдзи и Тайга беспробудно дрыхли, ничем не интересуясь.
На пустой улице звучали шаги двух человек.
– Сейчас не слишком безопасно, не отходи далеко.
– …
Тайга волочила ноги чуть позади Рюдзи, двигаясь со скоростью улитки, так медленно, что даже не могла догнать облачко выдыхаемого пара.
Хотя настоящая зима ещё не наступила, воздух поздней ночью был весьма холодным. На улицах ни души. В переулки не ступала даже лапа бездомного кота. Ни одного открытого окна. Улица в жилом районе, игнорируя присутствие Рюдзи и Тайги, казалось, тоже спала. Вокруг царила мёртвая тишина.
– Тайга…
Рюдзи позвал Тайгу по имени. Тайга опустила голову, почти остановилась, спутавшиеся длинные волосы скрывали выражение её жемчужного лица.
Рюдзи сделал несколько шагов назад, ухватив рукав куртки, которую он одолжил Тайге. Тайга не пыталась вырваться и окончательно остановилась.
– Чему… Чему я так радовалась… И была так возбуждена… Я такая ду… ра…
Рюдзи видел завитки её волос. Её плечи и голос дрожали, и совсем не от холода. Голос, сожалеющий о её собственной глупости, таял в ночной тишине.
– Я ничего не знала, ничего не замечала, боль и печаль Китамуры… Я не поняла… ничего… Я не могла… Я… плохая…
– Почему это ты плохая?
– Плохая!…
На непокрытые маленькие ноги, которые должны были уже закоченеть на морозе, упали слёзы. Да, слёзы, которых Рюдзи не видел, даже когда её бросил отец.
Все беды тяжёлым ливнем обрушивались на маленькую фигурку Тайги, а её сердце, словно здоровая плодородная почва, всё время впитывало этот дождь. Но теперь количество впитанной влаги превзошло предел, и она потекла наружу. В тишине каждая слезинка Тайги оставляла круглый прозрачный след на асфальте.
– Такой, как я, нельзя любить его!…
За несколько часов до рассвета над улицей разнеслись неудержимые рыдания. Рюдзи лишь смотрел на завитки её волос, продолжая цепляться за слишком длинный для неё рукав куртки. Он тоже не мог идти дальше.
Другим рукавом Тайга с силой вытерла лицо, подавляя свой плач и согнувшись от боли. Если у тебя нет права, ничего не поделаешь. Рюдзи стоял, не зная, что делать, как утешить Тайгу, продолжая сжимать рукав её куртки.
Ами упоминала это, «Кто-нибудь придёт и поможет тебе, если будешь плакать достаточно громко». Рюдзи подумал, что это очень верно. У странного, серьёзного, честного и спокойного Китамуры было много привлекательных черт. Он был именно «таким человеком». Рюдзи и Тайга любили его и хотели помочь ему, когда он плачет. Неважно, что он сделал, они всё равно хотели помочь ему – в этом Ами была права. Вот почему Рюдзи не мог опровергнуть Ами, обвинившую Китамуру в наивности. Они любили Китамуру, потому принимали его безрассудность. Даже если Китамура просто плакал, чтобы другие, любящие его, помогли ему, Рюдзи и остальные всё равно хотели ему помочь.
Но тут есть проблема… Он определённо плакал, но что делать, если группа идиотов не заметила этого?
Даже если они хотят помочь ему, если ждут, что он будет действовать безрассудно, что они могут сделать, если не слышат, как он плачет?
Что делать ребятам, которые хотели бы стать «последней надеждой», но не могут ничего сделать, чтобы помочь?
Рюдзи непроизвольно вздрогнул… К глазам подступили слёзы.
В последний момент Рюдзи поднял голову и посмотрел в ночное небо. Над улицей с её очень грязным воздухом были видны несколько созвездий. Отдельные звёзды ярко сияли, словно отвечая на рыдания Тайги.
– Тайга, посмотри, вот Большая Медведица. Вон Полярная звезда… и Орион.
Есть ли песня, призывающая посмотреть на небо?… Рюдзи искал мелодию в памяти, втискивая руку в рукав куртки, чтобы дотянуться до замёрзших пальцев Тайги.
Тайга подняла голову. В свете уличного фонаря показались покрасневший нос и ресницы со слезами на них. Прекрасное лицо – дар богов – было искажено плачем, но не из-за того, что Рюдзи указывал в ночное небо. Пока ты не посмотришь вверх, ты не перестанешь плакать.
Тайга с железной волей снова шагнула вперёд.
Хотя слёзы ещё капали время от времени, это было хорошо.
Рюдзи очень чётко понимал это, потому что он всегда был рядом с Тайгой. Он знал – неважно, сколько пришло и ушло сезонов, неважно, сколько прошло одиноких ночей, неважно, сколько раз они смеялись, радовались или горевали, Тайга никогда не сдавалась. Именно поэтому Рюдзи знал и верил.
– Которое? Которое из них Орион?
Рюдзи ответил…
– Три звезды в линию. Видишь?
– А… Вижу… Прямо над нами.
Тайга подняла голову, глядя в морозное небо. Её пальцы чуть сильнее сжали руку Рюдзи. Рюдзи знал, что хоть лицо Тайги всё в дорожках от слёз, в её сердце снова вернулась сила и ей нужно лишь немного времени, тогда она будет готова снова идти вперёд.
– Помнишь, нам в начальной школе говорили о расстояниях между звёздами?
– М-м, «много световых лет», да?
– Столько лет потребуется лучу света, чтобы добраться до Земли, верно? Орион и Большая Медведица, которые мы видим сейчас, могли уже исчезнуть… Но даже если они взорвались и исчезли, пройдёт более десяти тысяч лет, прежде чем мы об этом узнаем. Звёзды, которые мы видим сейчас, в которые мы верим… уже давно могли исчезнуть.
Словно в подтверждение Тайга ещё крепче сжала руку Рюдзи. Надо быть сильнее, не так, надо быть сильнее, сильнее, сильнее, сильнее, сильнее! Надо быть ещё сильнее! Ей хотелось крикнуть что-то подобное.
– Это как я и Китамура-кун… Другие видят то, что на самом деле не так… Сколько лет, сколько тысяч лет пройдёт, прежде чем станет известна правда? Как велико расстояние между мной и Китамурой-куном?
– Ты хочешь сократить это расстояние, верно? Ты любишь его, вот почему ты хочешь знать о нём всё.
– М-м…
Тайга не кивнула, просто продолжала глядеть в ночное небо. Продолжая держать её за руку, Рюдзи посмотрел на те же звёзды и мягко сказал…
– Так и все, все боятся оказаться вдалеке от остальных. Если любишь кого-то, ты будешь хотеть сократить расстояние между вами, именно поэтому ты протягиваешь руку другому человеку…
Точно так же, как они вдвоём сейчас. Только в прямом контакте не пропустишь любое волнение сердца. Только в прямом контакте вместе испытаешь каждое горе и радость.
– Только так наши души смогут войти в прямой контакт друг с другом. Давай постараемся вместе… и увидим, что наши усилия дали результат.
Он подумал, что девушка, прошептавшая это, напугана.
И подумал о парне, который давит собственный плач.
Хотя он подумал о других, сейчас он думал только о Тайге, чьи пальцы переплелись с его пальцами.
Понять другого – это просто чудо. Для двоих понять и полюбить друг друга настолько сложно, что это будет чудом и божественной благодатью. Каждая пара любовников, друзей, муж с женой, отец с сыном, брат с сестрой – это всё чудо. Рюдзи тихо закрыл глаза. Это сложно было понять, но тем это ценнее.
Сто секунд, чтобы снова зашагать к круглосуточному магазину.
Десять тысяч секунд до рассвета.