Том 6. Глава 7. Этот мир всегда…

Идя по коридору, он случайно встретился с Юи Кириямой.

Юи, не взглянув на него, Тихиро Уву, быстрым шагом прошла мимо.

И сегодня Юи не появилась в кабинете КрИКа – похоже, направилась в додзё сразу после уроков.

Нынешняя Юи не обладала воспоминаниями обо всем, что связано с КрИКом. Точнее, забыла все связанное с КрИКом и Тихиро Уву. Других второклассников из КрИКа она принимала как знакомых учеников, поскольку контактировала с ними и помимо кружка, но Тихиро из этого списка выпал. Возможно, это потому, что он главный виновник произошедшего.

Несколько дней после того случая, когда Юи и Тайти Яэгаси потеряли память из-за порожденного Тихиро Увой противоречия, не позволяющего отменить «Проецирование иллюзий», он остро осознавал свое полное бессилие.

Он всегда был неимущим. Но, встретившись с Халикакабом, получив силу «Проецирования иллюзий», он пришел в экстаз, решив, что теперь он потрясающе имущий. Конечно, он не стал самовлюбленным, ни в коем случае, но, прежде чем он сам это осознал, он стал ошибочно считать себя сверхамбициозным человеком.

Если бы этим все и ограничилось, то ладно. Однако, обретя силу, он начал тонуть в алчности, желая еще большей силы. Тонул, тонул, тонул, тонул и в конце концов опустился в такие глубины, откуда его слабое сердце не смогло выбраться.

И он совершил грех.

Юи Кириямы, той, какая была в этом мире прежде, больше нет.

Тайти Яэгаси, того, какой был в этом мире прежде, тоже больше нет.

Эти двое разрушили в себе все то, что накопили в кружке изучения культуры. Тех, прежних двоих уже нет. Он, Тихиро, их все равно что убил.

Имущий? Не задирай нос. Он пока не достиг той ступени, чтобы хотя бы обсуждать это.

Он был убежден, что понимает устройство этого мира, в котором есть люди-манипуляторы и есть остальные. Он думал, что не попадет в число тех, кем манипулируют.

И сам не заметил, как Халикакаб его использовал, то есть – он оказался в числе манипулируемых. Притворялся мудрым, а в конечном счете стоило его поманить морковкой перед носом, как он вцепился в нее без колебаний. Просто как какая-то глупая домашняя зверушка.

К такому человеку никому лучше не приближаться, думал Тихиро.

Недавно он прогнал Сино Эндзёдзи, которая глупо пыталась к нему подлезть.

Тогда он понял, что Халикакаб связывался не только с ним. Он-то тешил себя иллюзией, что избран лишь он один. Осознание этого заставило его почувствовать себя еще более жалким.

– О, Тихиро.

К нему кто-то обратился, и он поднял голову.

Ёсифуми Аоки. Странным образом он, Тихиро, постоянно натыкается сегодня на людей из КрИКа.

– …Что-то ты неважно выглядишь? У тебя все нормально? Лицо какое-то то ли бледное, то ли землистое…

Он вчистую проиграл человеку, которого держал за дурака.

– Ну… я понимаю, ты тоже беспокоишься за Юи и Тайти, с которыми такое случилось, но… извини, сейчас просто потерпи. Как-нибудь все обязательно образуется!

Он выслушивает слова сочувствия от врага.

– Ээ, лишний раз хочу спросить, Тихиро, рядом с тобой ничего странного не происходит? Может, кто-то из твоих знакомых как-то странно себя ведет или что-то странное говорит, или…

Кому играть белыми, а кому черными, всегда решается до начала игры.

Он черный, совсем черный.

– …еще что-нибудь. …Эй, ты случаешь, Тихиро?

– Заткнись уже, серьезно. Все нормально будет, если ты оставишь меня в покое.

– А?

Оставив Аоки с дурацким выражением лица, Тихиро вернулся в класс.

Он недостоин жить в этом мире.

– Эй, Ува! – обратился к нему сидящий перед ним Симоно. Тихиро ничего не ответил, ограничился тем, что поднял взгляд.

– …У тебя случилось что? У тебя круги под глазами, всю ночь играл, что ли? Какую-то онлайн-игруху начал? Хреново, если так. Даже я их заблокировал, это слишком опасно.

Симоно нес какую-то ахинею, так что Тихиро его игнорировал.

– …Ээ, не угадал? Аа, вот что. Втюрился в девчонку. Обломался с Эндзёдзи-сан. Или ты узнал, что Эндзёдзи-сан втихаря встречается с парнем, и они уже начали заниматься с ней такими-сякими штуками? И от этого ты весь подавленный? Даа, это ощущение пустоты я отлично понимаю.

– Что у вас тут за целочьи разговоры? – встрял Тада. Ничего не попишешь: поскольку они трое назначены представителями для состязаний чирлидерских команд на спортивном фестивале, у них, возможно, родилось какое-то странное чувство солидарности – так или иначе, они часто оказывались вместе.

– Заткнись. Не задирай нос из-за того, что сам не целка!

– Эй-эй, Симоно! Тебе что, кажется, будто я задираю нос? Это что, комплекс неполноценности целки? Как страшно…

– Ах ты говнюууук!

Мирная, идиотская перепалка. Тихиро даже смотрел на такие вещи свысока, считал глупостями. Но сейчас и эти двое выглядели для него недосягаемыми существами. Они далеко. Слишком далеко, до боли далеко.

Почему он встретился с тем созданием?

Почему выслушал его?

Почему получил ту силу?

Почему согласился на его условия?

Почему для этих несчастий был избран именно он?

– Эй, Ува! Ты тоже скажи что-нибудь! Хоть у него и есть девушка, пусть он к нам, целкам, будет поласковей! А лучше пускай нас с девушками познакомит! …Слушай, я точно не знаю, но, может, ты уже тоже не целка, а нам забыл упомянуть, а, Ува-сан?!

– Симоно можно не считать, но Ува в целом красавец, и даже если его познакомить, то… Ува?

Тихиро встал, не в силах больше находиться в этом месте. В обычном трепе он участвовать уже не мог.

Если он в такой ситуации рассмеется, это будет особенно нелепо. Глупо. Вот дерьмо.

Он вышел из класса.

Какие сейчас лица у Симоно и Тады? Удачный ли сейчас момент, чтобы уйти из класса до конца перемены? Он что-то сказал, уходя от тех двоих?

Даже это он уже не понимал.

Поскольку кружок не работал, после уроков Тихиро направился прямо домой. В последнее время додзё он тоже забросил.

Войдя в свою комнату, он в первую очередь отбросил школьную сумку. Сумка без учебников упала на кровать с легким, жалким шлепком.

Сегодня тоже делать было нечего. Только наваливать безделье на безделье.

Внезапно вспомнив кое-что, он достал с книжной полки альбом и открыл. Там было несколько фотографий кружка изучения культуры. Он достал их все и выкинул в мусорную корзину. Потом бросился на кровать.

– Тихиро. Я вхожу, – раздался из-за двери голос матери. Когда он не утрудил себя ответом, она сама открыла дверь.

– Лег на кровать, даже не переодевшись… – укоризненно сказала мать. Вообще-то родители в его комнату заходили редко. – Тихиро, ты в последнее время очень рано возвращаешься, у тебя в кружке всё в порядке? И в додзё тоже.

– …Всё в порядке.

– Честно? Это никак не связано с тем, что в последнее время ты… вяло выглядишь? Тихиро, я доверяю тебе самому со всем справиться, но, если у тебя что-то происходит…

– Ничего не происходит. Так что все нормально.

Вот она лезет. Так лезет, что дерьмо просто. Обычно ей на него плевать, а теперь вдруг изображает родительницу. Если уж она ничего не хочет делать, то и молчала бы.

– Ты говоришь, все нормально, но ты и еду часто оставляешь на столе…

Вот привязалась. Пристала как банный лист.

– Тихиро, ты особо ничего не делаешь, если ты поговоришь со мной…

– Говорю же, все нормально, так что уходи!

– …Если что-то случится, расскажи мне, ладно? Ты понял? …Как следует расскажи, – произнесла мать таким тоном, будто маленького ребенка уговаривала, и вышла из комнаты.

Она ни черта не понимала, а строила из себя все понимающую.

Это бесило неимоверно.

На следующий день он вновь, пройдя через неизменную рутину, вышел из дома. Ему казалось, что чуть позже обычного. Кстати, вчера ведь тоже? Значит, это время уже и есть «обычное»? Хотя неважно.

Время течет.

Может, он сейчас уже не живет. Может, он уже умер.

Вдруг он осознал, что, держа школьную сумку, только что вышел из школы. Похоже, и сегодня уроки уже закончились.

Он вышел из школьных ворот одним из первых, поэтому на дороге, ведущей к старшей школе Ямабоси, никого не было видно.

Одиноко.

Летом положено стоять жаре, однако Тихиро ощутил такой холод, что даже обхватил себя руками.

С того самого момента он ничего не делал, словно преступник, ожидающий казни.

Окружающий мир как ни в чем не бывало двигался своим путем, бросив его.

…Не думай, что, присоединившись ко мне, сможешь показывать только скучные вещи и спокойно вернуться в итоге в изначальный мир.

Уже ясно: что бы он ни делал, спокойствия и безопасности ему не видать.

Что же с ним будет? Что с ним сделают?

Тоже сотрут память? Заставят что-то сделать? Используют как какой-то инструмент? Или полностью сотрут само его существование?

Все уже кончено.

Он совершил фатальную ошибку, и теперь ему конец. Жизнь кончена. Восстановить эту жизнь невозможно, остается лишь нажать на кнопку перезагрузки.

С надеждой, что в следующий раз он будет благословлен при рождении, с молитвой, что больше не встретит ходячую катастрофу вроде Халикакаба – перезагрузиться.

Стереть нынешнего себя.

Стереть из этого мира человека по имени Тихиро Ува… Нет-нет, на самом деле он стираться не хочет!

– Тихиро-кун, – раздался чистый голос.

Голос, подобающий богине. Голос, которого он ждал с таким нетерпением, коснулся его ушей.

Чудо?

Чудо.

Случилось чудо.

Сражаясь с желанием закричать, Тихиро обернулся.

Там стояла девушка с хрупким телосложением, длинными и блестящими каштановыми волосами и улыбающимся лицом, словно окутанным теплой аурой.

Юи Кирияма.

– …Юи… сан?

– Уже домой идешь? – спросила Юи с выражением лица, напомнившем ему о веселой весне.

Юи смотрела ему прямо в глаза. Она принимала человека по имени Тихиро Ува.

Как будто отмотала время назад, до того момента, когда он совершил идиотскую ошибку.

– Не… это, Юи-сан?.. К тебе снова вернулась память?..

– Н-ну да. …Это было очень серьезно. Поэтому не объяснишь ли мне нормально, что произошло? Я ведь имею полное право спрашивать?

По идее, перспектива объяснений должна была вызвать в нем страх и неприязнь. Но сейчас ему было уже все равно. Его вытащили из ада. Не нужно было бояться своих преступлений. Можно уже не стирать себя. Чего еще ему сейчас желать? Больше нечего.

– Хорошо, – ответил Тихиро.

– Пойдем тогда в кружок? – предложила Юи.

– Причиной всего является Халикакаб, это я понимаю. От него все зло. Но от него мы уже избавились, так что здесь можно не беспокоиться.

Кабинет 401 здания кружков, принадлежащий кружку изучения культуры. Тихиро сюда какое-то время не ходил, но это место по-прежнему было открыто для него.

– Слишком легко… Предыдущие разговоры как будто сном были, – пробормотал Тихиро.

– Да. Все было как во сне. Тихиро, ты ничего плохого не сделал. Поэтому сейчас расскажи все честно, – попросила Юи.

Все было во сне. Услышав это, он подумал: а ведь верно. Это ведь невозможно: и существование того типа, и феномены, которые он устраивает. Все было сном – едва он так подумал, у него гора с плеч свалилась.

И слова полились.

– В тот день, когда я решил вступить в КрИК, я в парке встретил Халикакаба в теле Гото. Он сказал, что в этот раз просто хочет поздороваться и представить себя.

Через несколько дней мы снова встретились, и он показал мне чудесную силу, а потом спросил, не хочу ли я ее заполучить.

Он поставил условие: я получу способность показывать пятерым второклассникам из КрИКа иллюзии, а взамен я должен сделать их интересными. И если у меня это хорошо получится, я получу еще больше силы. Он меня купил с потрохами.

Я подумал, что моя жизнь, так-то очень ограниченная, с помощью этой необычной силы радикально изменится. Скучный мир станет интересным. И я захотел эту силу.

Сначала у меня вроде как все получалось. Но постепенно стало выходить все хуже и хуже.

Халикакаб меня упрекнул, что дела идут плохо, даже пригрозил. В отчаянии я стал применять феномен активнее прежнего, но, как ты знаешь, ничего хорошего из этого не вышло.

Тогда я распаниковался, разнервничался, все это наложилось друг на друга, я стал неосторожным и допустил неустранимое противоречие… И в результате Тайти-сан и ты, Юи-сан, потеряли память… Я очень сильно извиняюсь, честно…

Я правда ничего не мог поделать… Эта сила меня поглотила, я потерял контроль…

Каким-то чудом Тихиро без остановок выложил все, что было у него на душе.

Юи слушала его излияния молча, лишь кивала.

– Можно я задам тебе один вопрос? – впервые подала она голос, когда рассказ Тихиро уже подошел к концу. – Может, надо было спросить раньше, но все-таки: Тихиро-кун, почему ты решил вступить в КрИК?

Почему она сейчас его об этом спрашивает, чуть удивился Тихиро. Хотя, ну, можно и ответить, какая разница. …А в самом деле, почему? Честно говоря, он о причинах никогда всерьез не думал. Основной причиной было то, что все как-то само получилось… Но прежде, чем он успел собраться с мыслями, губы задвигались сами.

Как будто изливая его истинные чувства.

– У меня было ощущение, что здесь есть что-то, чего у меня нет, что я очень хочу, но не могу заполучить… Так, наверное?

Правда?

Это и есть его желание?..

Тихиро смутился. Неприятная атмосфера. Он вот-вот выложит вообще все.

– Может, тут есть кто-то, кто тебе нравится? – с неизменным выражением лица поинтересовалась Юи.

Сердце забилось вдвое сильнее. Почему? Какой в этом смысл?

Видя, что он застыл, Юи качнула головой со словами «А, ладно, можешь не отвечать». Спрашивать, а потом говорить «можешь не отвечать» – ну что такое? Так мысленно проворчал Тихиро, но вслух ничего не сказал.

– В общем и целом я поняла. Спасибо, что поделился.

– Не, не за что…

Тихиро встревожился: не слишком ли много он наговорил? Хотя он признавался в очень жестоких делах, но Юи совершенно не выказывала гнева, поэтому он в итоге выложил все?

Однако Юи вовсе не выглядела недовольной. Так что, может, и ничего страшного.

– Ладно, не мог бы ты чуточку подождать?

С этими словами Юи встала. Может, ей в туалет надо?

Провожая взглядом направившуюся к двери Юи, Тихиро вдруг ощутил некую смутную непонятность.

По словам Юи, к Тайти тоже вернулась память.

Наверняка и Тайти, и другие второклассники тоже хотят узнать все обстоятельств – почему тогда его слушала одна Юи? Как-то это странновато.

Юи вышла из кабинета и закрыла за собой дверь.

Тихиро и глазом не успел моргнуть, как дверь открылась снова.

Там стояла Сино Эндзёдзи.

У нее было сложное выражение лица – виноватое и в то же время сочувствующее.

– Извини, Тихиро-кун, – пробормотала Эндзёдзи.

Он не понял, что это значит. Внезапно появилась, вдруг извинилась за что-то.

Кстати, а где Юи? Дверь снова открылась, когда и пары секунд еще не прошло с ее ухода. Две девушки наверняка должны были столкнуться…

«Извини, Тихиро-кун».

…Не может быть. Тихиро замотал головой.

Но Эндзёдзи извинилась. Дверь открылась и закрылась почти что в один момент. Открыть дверь мог лишь тот человек, который ее закрыл. И там была Эндзёдзи.

И Эндзёдзи, как и Тихиро, встречалась с Халикакабом.

Все связалось в единый ответ. Логика сошлась в одну точку.

В общем.

Это.

– Похоже, ты уже понял, но… Юи-семпай только что – это была я. Я применила способность, которую мне дал Халикакаб.

Об хи три ла.

Эндзёдзи. Его.

И все раскрылось.

– Кх, к-к-к-к-к… ах-ха, а-хах-ха-ха-ха-ха-ха-хах-ха-ха-ха-ха!

Почему-то его переполнил смех и вырвался наружу. Изнутри него что-то вывалилось, упало.

Его злоба, преступления, мелкость, низость – все оказалось выставлено на свет божий.

В этом мире, естественно, память к Юи Кирияме и к Тайти Яэгаси не вернулась.

Преступника, который это устроил, заставили признаться, применив ту же способность, что и у него.

Он вступил в КрИК, потому что там было что-то, чего он хотел? Что за идиотизм. Он сражался с КрИКом, он их враг. Что может быть прощено человеку, ставшему врагом?

Кончай мечтать. Не обманывай себя мыслью, что есть еще надежда. Тебе мат.

Действительно остается лишь стереть себя.

Как только эта мысль вспыхнула в мозгу, Тихиро оттолкнул стоящую возле двери Эндзёдзи и выбежал из кабинета.

Он бежал бессмысленно и отчаянно и вскоре выбежал в город.

Когда он уже не мог дышать, нехотя перешел на шаг. С него лил пот, рубашка прилипла к коже.

Он был в торговом квартале перед вокзалом. Все вокруг пестрело вывесками заведений караоке, баров и фастфудных кафешек.

Стоял вечер, виднелось множество школьников, выбравшихся, наверное, развлекаться после уроков. Кроме них, была еще масса самых разных людей. Молодой мужчина, одетый в костюм, несмотря на жару. Женщина, похоже, возвращающаяся после шопинга. Женщина в стиле «шикарная девчонка». Иностранная парочка.

Пространство, наполненное людьми, людьми, людьми, людьми, людьми, людьми.

К счастью, другие ученики старшей школы Ямабоси на глаза не попадались. Тихиро был этому искренне рад. Он не хотел, чтобы знакомые видели его таким, как сейчас. Из Ямабоси никого не было… стоп, а так ли это?

Эндзёдзи применяет «Проецирование иллюзий». Она могла сейчас стать кем угодно.

А значит, кто-то на этой площади может быть Сино Эндзёдзи.

Он не думал, что она бежала за ним досюда. Но, возможно, и бежала.

Сейчас перед его глазами были сотни людей, и почти все они были вполне обыкновенными. Но, быть может, один из них – самозванец. Все, все, кто здесь есть, таят в себе возможность оказаться самозванцами. И отличить здесь правду от лжи Тихиро никак не сможет.

Раз так, это все равно что все здесь самозванцы.

Он угодил в клетку «Проецирования иллюзий».

Как только он это осознал, у него возникло ощущение, будто все вокруг носят маски.

Один мужчина, широко ухмыляясь, смотрел на него.

Почему? Кто это?

В стоящего неподвижно Тихиро кто-то врезался сзади. Женщина, неодобрительно цокая языком, прошла мимо.

«Проецированием иллюзий», по идее, владеют только двое, он и Эндзёдзи. Но раз Эндзёдзи тоже заполучила эту способность, то ничего странного, если и кто-нибудь другой заполучит.

На него пристально смотрела девушка в школьной форме – похоже, ученица старшей школы. И что-то шептала другой девушке, стоящей рядом.

Спереди к нему направлялись несколько молодых парней. Разошлись широко. Как будто пытались его, Тихиро, окружить. Не может быть. Нет. Но. Он.

За ним наблюдают.

Его атакуют.

Весь мир видит его своим врагом.

Только об этом Тихиро и мог думать.

Поэтому он сбежал.

Только сбежать ему и оставалось.

Жить в этом страшном мире невозможно.

Ноги привели его в тот самый парк.

Ища безлюдное место, он зашел в самую глушь и заблудился. Обнаружил очень старую на вид скамейку, но все равно сел на нее, будто рухнул. На то, что одежда может испачкаться, ему было наплевать.

Вокруг ни души. Слышен был лишь птичий щебет да шум деревьев.

Вымотался. Двигаться не хочется. Хватит уже.

Но в конце концов ему удалось успокоиться.

Одиночество было приятно. Вообще-то он не любил быть один, но сейчас ему это нравилось.

Вокруг никого, значит, можно не бояться «Проецирования иллюзий» – это хорошо.

Он почувствовал, что пятеро КрИКовцев, живущих спокойно, хоть и подвергались феноменам раз за разом, – настоящие монстры.

За этим местом явно давно не ухаживали, и вокруг было очень неопрятно. Атмосфера запустения подходила нынешнему Тихиро идеально, и он решил, что здесь и устроится.

Этот парк, где все началось, использовался для встреч с Халикакабом много раз. Иногда Халикакаб появлялся внезапно, но, когда давал ему время подумать, неизменно говорил: «Если решишь, приходи в этот парк». И каждый раз, каждый раз, когда он, не сообщая Халикакабу ничего заранее, сюда приходил, этот тип тут как тут. Как, черт подери, ему удается приходить в одно время с Тихиро? Может, все-таки Гото сам у него в сообщниках?

И что делает Халикакаб сейчас?

Раз он, Тихиро, сюда пришел, можно ожидать, что и этот тип тоже сюда уже направляется.

Халикакаб придет.

…Аа, уже все равно.

Какой конец приготовил Халикакаб ему, нарушившему соглашение?

…Халикакаб его прикончит?

Если ему уже конец, то пускай приканчивает.

Очень устал. Клонит ко сну. В последнее время он почти не спал.

В этот день Тихиро домой не вернулся.

□■□■□

Когда он проснулся на рассвете, у него все тело ломило. Ничего удивительного: скамейка-то твердая.

Поутру в этом окруженном деревьями пространстве было холодновато. Появилась бродячая собака. Кинула взгляд на Тихиро и тут же побежала куда-то дальше.

Крутя головой, чтобы размять мышцы, Тихиро постепенно прогонял остатки сонливости. Однако… он успешно провел ночь в таком месте.

Сколько сейчас времени? Часов шесть? Он мог узнать время, включив мобильник, но не хотел видеть мейлы, пришедшие, пока питание было выключено. Склонной иногда к бессмысленному волнению матери он написал «Переночую у друга», так что вряд ли дома поднялась буча.

Сегодня вроде как суббота. Значит, и о школе можно не беспокоиться.

В безделии Тихиро смотрел, как восходит солнце.

Итак, что же делать? Какова сейчас ситуация?

Эндзёдзи наверняка уже рассказала о его деяниях этой троице – Нагасэ, Инабе и Аоки. Вряд ли она могла придумать и провернуть этот план в одиночку. Скорее всего, какую-то подсказку ей дала Инаба. Раз так, значит, им теперь окончательно ясно, что он, Тихиро, их враг?

До вчерашнего дня его не могли расколоть, а сегодня он уже все равно что разыскиваемый преступник.

Он думал, что настоящим преступникам все-таки лучше. Даже совершив преступления, потом приговорившись законом к наказанию, потом отбыв это наказание, они дальше могут начать все с начала. Но того, кто совершает преступления, неподсудные закону, даже простить невозможно.

Может, ему продолжать бороться?

«Ничего не понимаю, ничего не знаю, что еще за Халикакаб?» Если он будет бесстыдно это все нести… если будет нести… будет ли? И сможет ли жить в таком позоре?

В таком случае выход у него только один.

Исчезнуть.

Он ведь всегда считал этот мир никчемным? Даже если бы он, неимущий, изначально так и жил подобающей ему безопасной жизнью, все равно это была бы так себе жизнь.

Никаких обязанностей.

Никаких возможностей.

Никому особо не нужный в этом мире.

Чем больше он об этом думал, тем яснее становилось: он должен исчезнуть.

Этот мир никчемный.

Этот мир скучный.

Этому миру конец.

Даже если он продолжит жить, в этом мире все равно не будет света.

Поэтому ладно.

Пора прекращать лениво плыть по этому конченому миру.

Напоследок, хоть он и совершил большое злодеяние, это был в то же время и грандиозный фейерверк.

– Хе-хе… хе… хе-хе-хе-хе.

Бессмысленно грандиозный, уродливый фейерверк. Ему только это и остается? Его жизни. Тут и конец.

Конецконецконецконецконецконецконецконецсмерть…

– Тихиро-кун, по-пал-ся.

В раздавшемся сзади голосе прозвучали странные веселые нотки.

– Наконец-то нашла!.. Со вчерашнего вечера знаешь сколько искала!.. И все-таки в этом парке… Блин, я тебе столько звонила и мейлов отправила! Ответил бы! – произнесла Эндзёдзи, ворвавшись в поле зрения Тихиро. Ее возбуждение было сродни ощущению ясной головы, возникающей после проведенной на ногах целой ночи. Даже смешно.

– Эй, ты смеешься! Почему ты смеешься?! Я никак не могла тебя найти, даже домой тебе звонила, ты в курсе?!

– …Эй, зачем ты этой ерундой занимаешься? – вырвалось у него. Он довольно давно уже не говорил, и голос на миг сорвался.

– Ну, выбора же нет. Когда я позвонила, твоя мама сказала: «Он ночует у друзей, разве не так? А ты кто?» – и мне пришлось ответить, что я твоя девушка и мы поссорились. Как ни странно, твою маму это устроило.

– От тебя слишком много гемора.

С чего это у нее такая смелая деятельность? Совершенно не похоже на всегдашнюю Эндзёдзи… Не может быть, неужели самозванец?!

– Что ты думаешь о голосе Тайти-сана?

– «Эротичный и взрослый, но в то же время в нем чувствуется весна юности» – вот моя предварительная характеристика голоса Тайти-семпая! Принимаю альтернативные мнения! Но только хвалебные!

Этот извращенный голосовой фетиш, несомненно, мог быть только у Эндзёдзи. Сейчас у нее было даже больше энтузиазма, чем раньше.

Однако что за дела? Он укрылся здесь, потому что боялся людей и желал одиночества. И тем не менее, когда сюда явился кто-то – более того, не абы кто, а знающая о его преступлениях Эндзёдзи, – он с ней нормально разговаривает.

Все мысли о том, что все кончено, что надо исчезнуть, с приходом Эндзёдзи куда-то улетучились. Смысла этого он не понимал.

– Хаа… В общем, хорошо, что с тобой ничего не случилось… Я думала, может, ты куда-то пошел… и если был неосторожен, то мог умереть… ой, нет! Это сейчас не считается! Слишком зловеще-зловеще!

– …Я же спрашиваю. Зачем тебе меня искать?.. Да еще всю ночь…

– Около полуночи, естественно, я вернулась домой.

И все-таки – до полуночи?..

– …Ну и чего тебе от меня надо?

Чтобы остаться одному, надо, видимо, покончить с делом Эндзёдзи… Ничего не попишешь.

Эндзёдзи, глядя сверху вниз на сидящего на скамейке Тихиро, набрала воздуха в грудь.

– Тихиро-кун, идем со мной. Идем, чтобы… извиниться перед семпаями.

Аа, все-таки это они ее послали?

– Не пойду.

– Мм, спасибо. Думаю, ты нервничаешь, но раз уж я тебе и по телефону звонила, и бегала-искала, и вчера до ночи, и сегодня с утра, то ты, конечно, тронут… Стоп, что, ты не пойдешь?!

Заткнись. Кончай с этим побыстрее.

– Уже все кончено. Какой смысл мне туда идти?

– Ни-ничего еще не кончено! Что еще за «кончено»?!

– …Кончено. И Юи-сан, и Тайти-сан потеряли память, ты меня обхитрила и все раскрыла семпаям…

– Раскрыла? Тихиро-кун, я думала, ты сам уже все семпаям объяснил?

– Нет, не объяснил, но… ты же уже рассказала.

– Не рассказала я!

– …Что?

Невероятно. Однако непохоже, чтобы она лгала.

– То есть ты сама, без чьей-то помощи меня обманула, а потом отправилась искать, так, что ли?

– Угу.

Вот эта маленькая, хилая Эндзёдзи – в одиночку.

– …Я очень старалась. Встретилась с Халикакабом, попыталась попросить его сделать хоть что-нибудь, но он ничего толком не объяснил, и сказал как-то справиться самой, и дал эту способность показывать другим подделки…

Еще более сильный шок. Эндзёдзи, оказывается, не обладала этой способностью изначально. Видя происходящую катастрофу, она попыталась как-то разрубить гордиев узел и ради этого лично пошла к Халикакабу.

Когда он спросил, когда она познакомилась с Халикакабом, оказалось, что почти тогда же, когда и он, Тихиро. Тогда он заполучил способность, а Эндзёдзи отказалась. Это, похоже, и стало их развилкой.

– Меня… завлекла эта сила…

Сейчас, хоть и было уже поздно, он жалел, что утонул тогда в своей алчности.

– А я… просто испугалась, – тихо промямлила Эндзёдзи. Лишь в этот момент она вернулась к слабой, неуклюжей себе. – Но я подумала, что… даже такая трусиха, как я… должна что-то как-то сделать. Я почти что заметила тогда, что что-то происходит, но ничего не сделала. То, что с Тайти-семпаем и Юи-семпай такое случилось, это из-за меня…

– Что еще за «из-за меня»?

У нее настолько обостренное чувство вины?

– Потому что я была стороннем наблюдателем и поэтому стала преступницей.

Ведь преступник же он?

В нем закипало раздражение. Хотелось ударить. Прекратить подстраиваться под Эндзёдзи.

– …И? Хочешь вместе со мной пойти извиниться перед семпаями?

– Эээ…

– Что ты собираешься делать? Есть ли вообще решение? Как-то непохоже, а?

Когда он спросил, на лице Эндзёдзи стало явственно написано: «Черт!»

– Да, ээ, но… но если мы всё объясним семпаям, то, может, они найдут, с чего хотя бы начать? Халикакаб ведь сказал, что с ними уже несколько раз феномены происходили. Если мы им всё объясним и будем помогать…

– …То вместе, как лучшие друзья, всё обсудим и как-нибудь справимся, да?

Как наивно. Мир не настолько доброжелателен, не настолько удобен. Уж он-то это знает так хорошо, что аж противно.

– Но…

Эндзёдзи со слезами на глазах уставилась в землю.

«Опять то же самое?» – подумал Тихиро.

Похоже, какая-то сила воли у нее есть. Но от той мысли ее пламя слишком уж ослабло и от первого же легкого ветерка потухло. Это вызвало у Тихиро странное раздражение. Если не можешь, так с самого начала в небо не смотри. Не надейся. …Это, несомненно, и к прошлому нему относилось.

Он, неимущий, на полпути размечтался, и это привело к катастрофе.

Поэтому ее надо остановить. Иначе и она придет к катастрофе.

Эндзёдзи подняла голову. Ее лицо было полно смелой решимости.

– Мы должны действовать. И действием что-то изменить.

У Тихиро не было даже шанса встрять.

Аа, вот оно что.

– Я хочу измениться, сражаться, что-то сделать с этой ситуацией.

Эндзёдзи уже изменилась? Уже перешла на ту сторону?

«Остановить ее, чтобы она не пришла к катастрофе» – что за фигня? Идиотизм.

В нем не было подобных хороших чувств. Однако он не желал, чтобы здесь его опередили. Он понял, что был слаб и лишь играл на публику ради самооправдания.

Он и Эндзёдзи оба были зачарованы КрИКом и вступили в него; возможно, в своей основе их характеры близки. Возможно, они родственные души.

Но сейчас они категорически разошлись.

Сино Эндзёдзи выбрала правильный путь.

Тихиро Ува выбрал ошибочный путь.

Если она смогла пойти этим путем, он хотел бы, чтобы она его научила. Если она добилась такого результата, он хотел бы, чтобы она ему дала совет. И тогда он, может быть, он, он…

– Поэтому, Тихиро-кун.

Идущая правильным путем Эндзёдзи обратилась к тонущему ошибочным путем Тихиро.

– Ты тоже сражайся вместе со мной.

Вот такая просьба.

– Сражаться вместе… говоришь…

Зачем он ей нужен? Он вообще никому не нужен.

– Я сама стараюсь. Но сила Тихиро-куна мне тоже нужна. Поэтому давай будем стараться вместе.

Он… нужен.

– Но даже если мы будем стараться – ты-то ладно, ты напрямую преступления не совершила. Но я-то послужил прямой причиной того, что случилось?! Какое вообще право я имею чего-то там стараться?!

Что он несет? Звучит так, будто он правда хочет стараться.

Стоп, а не так ли это? Возможно, так и есть.

Он почувствовал, что нечто похожее раньше уже было. Прежде чем его истинные чувства оформились в голове, он их уже излил.

Услышав этот выкрик Тихиро, Эндзёдзи заколебалась. Как будто она не была уверена, стоит ли произносить следующие слова.

И вдруг Тихиро заметил.

Он с нетерпением ожидает, что ему скажет Эндзёдзи. Потому что он видит проблеск надежды.

Есть спаситель. Тот, кто даст ему спасение. Тот, от кого он получит спасение.

Пускай мир никчемный, пускай мир скучный, пускай миру конец, пускай мир – полное дерьмо, все равно Тихиро не хотел, чтобы с ним было покончено, чтобы он был стерт! Хоть он и жалок, но все равно!

Поэтому он поверит Эндзёдзи, доверится ей.

Он будет ждать, когда на него падет спасение и благословление.

– Так, враг перековался в союзника… Ээ, слишком горячо получилось?

– …

Он хотел как минимум сказать это без стеснения. Из-за стеснения фраза, и так холодная, стала еще холоднее. Прямо разом все замерзло. Эй, если уж не умеешь такие вещи говорить, то и не говорил бы.

Если подумать – с недавнего времени он ведет себя как идиот. Что они тут вдвоем делают?

– Эмм, это… но… это я много плохого сделала. По глупости думала, что буду стараться изо всех сил. …Грехи никуда не исчезают. Но все равно – если ничего не делать, станешь еще более плохим человеком. Если ты понимаешь, что дальше так нельзя, то надо измениться.

С этого момента – измениться. Но как сейчас сменить свой путь?

– Если мы вернем тем двоим память, то не станем совсем уж плохими… наверно.

Что, есть еще вариант, что он станет совсем плохим?

Честно, сколько еще он будет заставлять Эндзёдзи говорить?

Это несмотря на то, что он уже решил, что он хочет.

Он хочет сражаться.

Хочет вторую попытку.

Хоть грехи никуда и не исчезают, он хочет их как-то искупить.

И, если возможно, он хочет вернуться к началу.

Он не может лгать, что не хочет вернуться.

– Я ради Тихиро-куна тоже старалась, даже с Халикакабом встретилась!

Она подчеркнула самое странное место.

– Нашла чем гордиться. Я с ним встречался много раз.

– П-прекрати! Не смотри на мои старания как на обычное дело!

Эндзёдзи искренне переполошилась. Какая интересная девушка.

Тихиро оперся рукой о край скамейки и встал.

Увидев это, Эндзёдзи просияла. А ведь он еще ничего не сказал.

– Ну, извиниться и объясниться… действительно нужно.

– Урраа! Спасибо!

Вскинувшая руки Эндзёдзи была само счастье. Делать счастливое выражение лица она явно не привыкла и потому сразу смутилась. Она что, была так счастлива, как никогда прежде?

– Я… смогла изменить Тихиро-куна. Я… сама изменилась…

Про Эндзёдзи он знать не мог. Но сам он разве изменился? Непонятно.

– …Эндзёдзи, а ты хотела измениться?

– Да, хочу когда-нибудь… стать похожей на семпаев, – мечтательно произнесла Эндзёдзи с солнечной улыбкой. При виде нынешней Эндзёдзи это вовсе не казалось невозможным. Она шла верным путем.

Что до него, Тихиро – ну, как минимум какое-то возмещение необходимо. А потом – оставляя в стороне вопросы типа «что делать» и «простят ли его», в первую очередь он обязан покончить с нынешними делами, иначе дальше двигаться не сможет.

Он согласится с любым приговором. Даже если его изобьют, не проблема.

Как только Тихиро решил принять наказание, у него гора свалилась с плеч. Возможно, как раз этого ему и недоставало: смелости принять свои преступления. Как ни странно, именно из-за того, что пытался убегать, он и оказался в тупике.

Ему необходимо встретить проблемы лицом к лицу – вот каков правильный ответ.

Эта Эндзёдзи так сильно изменилась. Может, и он изменится?

Хоть он и стал дерьмом, сбившись с пути по вине Халикакаба, давайте-ка приблизимся к верной дороге, пусть и всего на шаг.

И он тоже хочет стать человеком, от которого тащатся.

Была суббота, но они решили позвать Нагасэ, Инабу и Аоки. Поскольку они чувствовали, что заставлять их приходить в форме – это чересучр, то местом встречи выбрали другой парк, расположенный неподалеку от школы.

Добравшись до места назначения, Тихиро и Эндзёдзи просто стояли. Минут двадцать они молчали. С какого-то момента даже шевелиться перестали, лишь стояли друг рядом с другом. Ноги стали как деревянные.

– Кхем, – кашлянула наконец Эндзёдзи. Тихиро повернул голову и увидел, что ее лицо мертвенно бледное.

– Эй, тебе нехорошо?

– Я, я окей, всё в поря… дке… уээ.

Она прижала руку ко рту, словно борясь с тошнотой.

– Непохоже, что ты в порядке. Тебе надо где-нибудь отдохнуть.

– Неубедительно звучит от человека с таким бледным лицом, как будто он вот-вот помрет.

– Это… никак не связано.

Безжалостно она его приложила. Однако что, его лицо вправду такое бледное?

– К-как думаешь, они будут злиться? …Я думаю, будут…

Эндзёдзи придала форму беспокойству, владеющему ими обоими.

«Будут злиться» – слишком обтекаемое выражение. На самом деле ей следовало использовать более жесткие слова.

– Ты же сама это предложила. Да еще настаивала позвать их немедленно.

Почему теперь он стал ее ободрять? Они поменялись ролями?

– Но… а.

Впереди показались три человека в повседневной одежде.

Бок о бок шли Инаба, Нагасэ и Аоки. Вряд ли они случайно пришли сюда вместе. Похоже, они где-то встретились еще раньше. Что они обсуждали?

Выражения на их лицах не были ласковыми, но и суровыми тоже не были.

Каким он, Тихиро, выглядит сейчас в их глазах? Он попытался подумать об этом, но испугался и тут же вымел из головы страшные образы.

Он хотел сбежать. Вот прямо сейчас. Куда-нибудь далеко.

Он чувствовал обращенные к нему лишь ненависть и отвращение. Хочется сбежать. Страшно.

Хочется сбежать, вот как?

Он повернул голову. Эндзёдзи дрожала и сжимала кулаки. Губы были плотно сомкнуты. В глазах стояли слезы, но Эндзёдзи не убегала, смотрела вперед.

Эндзёдзи старается изо всех сил.

Значит, он не должен убегать первым.

Нельзя убегать раньше нее. Хватит уже проигрывать. Ни за что. Поэтому – держись-держись-держись.

В основном объяснял Тихиро, Эндзёдзи лишь изредка вставляла детали.