Том 8. Глава 676. Вмешательство
Вокруг было холодно. Все боги чувствовали, как колотятся их сердца. Они понимали, что в этой битве им не выжить. Даже если они будут сопротивляться, от этого никуда не деться.
И все же они были полны решимости не умирать просто так. Даже если они умрут, они хотели умереть гордо. Они не собирались больше сбегать.
Старик посмотрел на других богов рядом с ним.
— Возможно, это наша последняя совместная битва. Хотя я и не ожидал, что наша последняя битва будет такой... Но я горжусь тем, что в этой последней битве мы вместе...
Старик поднял руку, призывая трезубец, который был его собственным уникальным оружием.
Другие боги тоже достали свое уникальное оружие. Тем временем Эзекиель не нападал на них. Он как будто давал им время подготовиться к битве.
Первым двинулся старик. В мгновение ока он исчез. Он появился прямо за спиной Эзекиеля, метнув свой трезубец. Все пространство вокруг него было разрушено атакой, но ему было все равно.
В то же время остальные боги тоже пришли в движение. Все пятеро атаковали одновременно, используя свое божественное оружие, наполненное божественностью.
— Если это все, на что вы способны, то я сильно разочарован, — раздался спокойный голос Эзекиеля, когда все атаки были остановлены в нескольких сантиметрах от тела Эзекиеля.
Вокруг него словно образовался барьер из таинственной ауры. Их оружие не могло даже пройти сквозь барьер не говоря уже о том, чтобы причинить ему вред.
— Как я и говорил, я сделаю это быстро, чтобы отблагодарить кое-кого.
Из тела Эзекиеля вырвался мощный всплеск темной энергии, отправивший в полет всех Богов-мятежников.
Одного только всплеска энергии было достаточно, чтобы отправить богов в полет. Боги осознали, насколько велика разница между Эзекиелем и ними! Все оказалось даже хуже, чем они ожидали.
Эзекиель даже не шелохнулся, а они уже были ранены.
Страшное давление обрушилось на всех богов, лишив их возможности даже встать. Словно тяжелая гора давила на их тела.
Эзекиель повернулся к старику, который попытался поднять свое тело, но не смог. Он так и остался стоять на коленях, хотя его мышцы вздулись.
Он не мог сдвинуться ни на дюйм, медленно шагая к старику вдалеке.
— Я думал, ты сможешь дать хоть какой-то отпор... И снова пустая самонадеянность, которой нечем похвастаться, — прокомментировал Эзекиель, поднимая меч. — Я отправлю тебя в место твоего вечного упокоения!
Эзекиель взмахнул мечом, обрушивая его вниз. В другом месте старик закрыл глаза. Остальные боги тоже закрыли глаза, не желая видеть эту сцену.
Прошло несколько секунд. Старик держал глаза закрытыми, но не чувствовал боли. Он все еще был жив. В замешательстве он медленно открыл глаза и увидел лицо Эзекиеля.
На лице Эзекиеля была растерянность. Однако странным было то, что из-под земли появились темные кандалы.
Темные оковы обвились вокруг рук Эзекиеля, остановив его атаку прежде, чем меч успел коснуться старика.
Старик нахмурился. Кто-то помогал ему? Кому принадлежат эти цепи? Почему Эзекиель тоже выглядел растерянным?
Пока старик погружался в свои мысли, он услышал звук тихих шагов. Он посмотрел в сторону источника шагов. Остальные боги тоже открыли глаза и посмотрели в направлении шагов.
— Что ты себе позволяешь? — спросил Эзекиель, глядя в направлении шагов.
Его взгляд остановился на Габриэле, чья темная мантия развевалась на ветру при каждом его шаге.
Габриэль потирал затылок, словно в голове у него проносились бесчисленные мысли.
— Я много думал об этом... в какой-то момент я даже принял решение отказаться от них ради своих конечных целей. Однако я не смог пойти на это...
— По дороге я забыл одну важную вещь... Я забыл об обещании, которое дал себе, — по мере того как Габриэль говорил, из земли появлялись все новые и новые темные оковы, обвивавшие тело Эзекиеля.
— Обещание, что я никогда не позволю никому забрать то, что принадлежит мне... Обещание, что я больше никого не потеряю, — заявил он. — Я не могу позволить этому случиться, даже если это ты...
Габриэль остановился перед головой владыки льва, чьи глаза все еще были открыты.
Он опустился на одно колено, закрыв глаза владыки льва. — Прости, что опоздал...
Из своего кольца для хранения он достал кувшин с вином, который ранее получил от владыки льва, и поставил его на землю рядом с ним.
— Ты понимаешь, что делаешь? — спросил Эзекиель. Выражение его лица стало еще мрачнее. — Ты хочешь выступить против меня из-за... них?!
— Пожалуйста, оставь их в живых... Я не хочу сражаться с тобой, если это возможно, — Габриэль встал и повернулся к Эзекиелю.
Вернувшись в пустоту, он заблокировал свои чувства, не желая слышать происходящее. Он почти убедил в этом и самого себя. Однако он не мог справиться с суматохой в голове. Казалось, он сходит с ума.
Он собирался сразиться с Каеном и Янусом! Если он даже не смог выступить против Эзекиеля, чтобы спасти свой народ, то имеет ли он право выступить против Каена и Януса? Неужели он бросит этих богов, пообещав им новую жизнь?
В конце концов он открыл глаза, ощутив внезапную перемену в себе. Его мысли были наполнены тьмой и смертью. Однако в глубине души он испытывал страх потери... Страх того, что прошлое повторится вновь и вновь!
В конце концов его взгляд стал холодным, и он решил, что не может этого допустить. Даже если это будет Эзекиель, он должен вмешаться.
Взгляд Эзекиеля остановился на стоящем перед ним Габриэле. Темные цепи обвились вокруг его тела, удерживая его на месте.
— Думаешь, эти цепи смогут меня остановить? — спросил Эзекиель. Если бы он захотел, то мог бы разорвать эти цепи в мгновение ока.