Глава 90. Соединение Звёзд

Мэн Вэй, стоявшая на земле, могла лишь покачать головой на такую непринуждённость Ли Ю, а Юй Цы, наблюдавший за этим, невольно улыбнулся.

Теперь в лесу остались только они двое, и после протяжного звона колокола здесь стало ещё тише и уединённее. Полуденное солнце пробивалось сквозь просветы в кронах, падая на даоску; большая часть света поглощалась её грубой даосской рясой, и лишь сияние, касавшееся её щеки, было ослепительно прекрасным.

Юй Цы чувствовал себя вполне комфортно и без стеснения смотрел на неё. Мэн Вэй, казалось, была погружена в мысли о Мужун Цинянь и не обращала внимания на этот, по сути, не совсем вежливый поступок.

Однако их молчание затянулось. Когда оба осознали это, то инстинктивно захотели найти тему для разговора, но поскольку они познакомились совсем недавно, им временно не о чем было говорить.

Юй Цы, выслушавший только что спор Ли Ю и Мэн Вэй, недоумевал по поводу нескольких концепций, например, Альянса Очищенного Нефрита, Секты Десяти Тысяч Образов и той Мужун Цинянь, чья репутация, казалось, была не слишком хорошей. Однако, вспомнив нынешнее настроение Мэн Вэй, он подумал и решил не спрашивать, а просто разумно произнёс ничего не значащую фразу:

— Сестра Мэн, пожалуйста, не могли бы вы уделить больше внимания моему делу о поступлении в секту?

Мэн Вэй взглянула на него и бегло ответила: — Конечно, я буду действовать беспристрастно.

Получив ожидаемый ответ, Юй Цы улыбнулся. Под этим предлогом он попрощался с Мэн Вэй.

Юй Цы уже понял, что из-за разногласий с Ли Ю настроение Мэн Вэй было неважным, хотя она и контролировала свои эмоции благодаря превосходному самообладанию.

Как сама Мэн Вэй говорила, она не была марионеткой, скованной строгими правилами, так могла ли она совсем не испытывать эмоциональных потрясений?

Чтобы не вызывать её недовольства, сейчас самый подходящий момент для ухода.

В гостевом домике Цзинь Чуань ревел, но намеренно приглушал голос, так что каждое слово, казалось, вырывалось сквозь стиснутые зубы, выдавая крайнюю степень гнева.

Куан Яньци не произнёс ни слова. В лесном массиве Ли Ю уже показал пример, и сам Куан Яньци только что высказал все, что нужно было сказать и посоветовать. Цзинь Чуань не был глупцом и давно должен был понять, что в той ситуации любые действия были бы ошибочными, но он по-прежнему держался так, что это лишь доказывало, что парень просто выплёскивает свой гнев, не собираясь ни с кем спорить. Поэтому Куан Яньци мог только позволить ему кричать, пока тот не устанет.

Наконец, Цзинь Чуань, в сотый раз подчеркнув свою правоту и посетовав на чужие ошибки, почувствовал, что это бессмысленно, и удалился во внутреннюю комнату. Куан Яньци сидел на стуле, уставившись на занавеску, разделяющую внешнюю и внутреннюю части. Долгое время он держал голову опущенной, скрывая холодную усмешку на губах.

Он с презрением относился к сегодняшнему поведению Цзинь Чуаня.

Недостаточная сила, неловкий статус, неподходящее место; с точки зрения здравого смысла, его действия были необоснованными и неуместными. У него даже не было чёткого плана, он просто бросился вперёд, руководствуясь лишь своими прихотями, чтобы в открытую противостоять тому кровожадному парню. Если бы это произошло не за стенами монастыря Прекращения Сердца, а в какой-нибудь безлюдной глуши, Куан Яньци был уверен, что сейчас Цзинь Чуань уже был бы разрубленным пополам трупом.

— Глупец!

Дав такую оценку в душе, Куан Яньци прекрасно понимал мысли Цзинь Чуаня. Этот молодой господин, внучатый племянник великого главы Дома Цзинь Хуаня, с самого детства был уверен, что Дом Белого Дня принадлежит их семье Цзинь, и после Цзинь Хуаня он, Цзинь Чуань, будет управлять этой могущественной силой. Поэтому все его действия были направлены на то, чтобы в будущем беспрепятственно возглавить Дом Белого Дня и стать влиятельной фигурой в городе Цзюэби.

Именно поэтому действия Юй Цы привели его в такую ярость: три управляющих, более двадцати охранников и личных телохранителей представляли собой костяк Дома Белого Дня, его капитал для будущего господства в городе Цзюэби. И именно такая сила была уничтожена мечом Юй Цы, а он ещё даже не успел по-настоящему вкусить власти над ней!

Юй Цы убил не просто управляющих и телохранителей, он буквально вырезал кусок из плоти Цзинь Чуаня. Как мог этот высокомерный молодой человек не ненавидеть его до скрежета зубов?

Куан Яньци же был другим. Он прекрасно понимал свой статус: возможно, он был учеником Лу Яна, родным племянником Куан Чжэна, будущей звездой Дома Белого Дня. Через сто лет он, возможно, стал бы великим управляющим, помогающим Цзинь Чуаню, находящимся под одним человеком, но над десятью тысячами. Однако... в конце концов, он всё равно оставался подчинённым, так и не сумев избавиться от статуса фактического домашнего слуги.

Куан Яньци понял это давно, но никогда не показывал, ни своему учителю, ни родному дяде.

Все знали, что Цзинь Чуань был чрезвычайно высокомерен, но по сравнению с его собственными амбициями, это было ничто!

Куан Яньци никогда не хотел оставаться в городе Цзюэби, быть чьим-то советником при "горном короле"... Он стремился вырваться из Дома Белого Дня, попасть во внешний, более широкий мир, в свободную обитель, где никто не смог бы сесть ему на шею. Особенно теперь, после того как он прибыл в горную обитель секты Отречения от Пыли для культивации и по-настоящему познал жизнь бессмертных, его сердце, казалось, наполнилось воздухом и безостановочно раздувалось.

Его будущее было не в Доме Белого Дня, а в секте Отречения от Пыли!

Он хотел остаться здесь не только для краткосрочной, годовой культивации, а навсегда: повышать свой уровень, расширять круг знакомств, создавать собственное влияние, шаг за шагом поднимаясь всё выше, к той вершине, что парит среди облаков.

Однако Куан Яньци прекрасно понимал, что осуществить эту мечту будет чрезвычайно трудно. Ведь в глазах большинства культиваторов секты Отречения от Пыли они с Цзинь Чуанем были не двумя живыми людьми, а лишь частью общего символа, называемого "Дом Белого Дня". И эта ситуация в течение довольно долгого времени вряд ли изменится.

Поэтому Куан Яньци очень осторожно поддерживал образ Дома Белого Дня в глазах культиваторов горной обители, и не только своими действиями, но и старался направлять Цзинь Чуаня. В то же время он постоянно искал возможности произвести достаточно хорошее впечатление на кого-то или на нескольких людей в секте, чтобы они увидели в нём "личность", а не просто представителя Дома.

Прошло почти три месяца, и как раз когда он считал, что добился некоторого прогресса, глупые действия Цзинь Чуаня не только значительно подорвали его репутацию в глазах Мэн Вэй и Ли Ю, но и втянули Куан Яньци, заставив его вместе с ним опозориться.

Сидя в комнате, Куан Яньци медленно перестал улыбаться, потому что чем глубже он погружался в размышления, тем сильнее ощущал недоброе предчувствие. Под влиянием этого предчувствия в его сердце нарастали беспокойство и тревога, он запустил пальцы в волосы, сжимая кожу головы, но не мог придумать никакого решения, в итоге сведя всё к одной фразе:

— Этот глупец...

Так уж устроен мир: одни разочарованы, другие торжествуют.

Прошло пять дней. Цзинь Чуань и Куан Яньци провели их в своём гневе и тревоге, а Юй Цы тем временем с лёгкостью преодолел, возможно, один из самых важных рубежей в своей жизни.

Он сдал Рыбу-Дракона, прошёл испытание секты, представленное Мэн Вэй, и таким образом официально стал внешним учеником секты Отречения от Пыли. Хотя у него не было чёткой связи с учителем, он получил право изучать технику Врождённой Очистки Энергии, мог получать определённое количество пилюль и Артефактов Мастерства от секты для культивации, а также свободно использовать десятки духовных жил вблизи монастыря Прекращения Сердца для улучшения своего совершенствования.

Конечно, в то же время он нёс определённую ответственность перед сектой: должен был принимать её правила и дисциплины, а также заново определить своё положение.

В целом, эти дни Юй Цы проводил очень расслабленно. Теперь он мог лежать в холодных озёрных водах, глядя на звёздное небо, наслаждаясь тишиной и таинственностью зимней ночи. На тёмном полотне пустоты звёздные алмазы были рассеяны то густо, то редко, и простирались безгранично. Если долго смотреть на них, звёздный свет, казалось, превращался в огромный водоворот, готовый поглотить душу человека.

Это было Озеро Наньшуан, примерно в шестидесяти ли от монастыря Прекращения Сердца, то самое место, где они с Бао Гуаном когда-то поймали птицу Водного Облика.

В прошлый раз, когда он здесь был, стоял ещё конец осени, и камыши плотным покровом окружали воды озера. Теперь же, после двух-трёх снегопадов, прибрежные камыши полностью полегли, а пустынный берег почти сливался с переполненным озером, чьи границы в темноте ночи были неразличимы. Юй Цы в центре озера, казалось, стал центром этого огромного пространства.

В этот момент дыхание Юй Цы стало едва уловимым и постепенно совсем незаметным. Однако бесчисленные звёзды пустоты, казалось, изливали тончайшие нити чистого сияния, собираясь в центре этого пространства, то есть на теле Юй Цы; или же они прямо проецировались в его сознание, раскрывая бескрайнюю звёздную карту.

В "Тайном Учении о Звёздных Вратах Совершенной Чистоты" присутствуют слова "Звёздные Врата", и многие руны в нём неразрывно связаны с изменениями небесных светил. Даже когда Юй Цы прорвался в царство Прояснения, в момент разделения сознания, в его ментальном образе пустота открывалась, и загорались звёзды, создавая удивительное таинство.

Чтобы поскорее овладеть техникой Проникновения Энергии, Юй Цы искал вдохновение в книге рун, пробуя различные описанные там методы культивации, стремясь к совершенно новому пониманию рун.

Сейчас он применял метод, описанный в книге рун и называемый "Секретная техника Соединения Звёзд".

На самом деле, "Секретная техника Соединения Звёзд" была очень простой и интересной. Она требовала от практикующего использовать метод созерцания и визуализации, чтобы проецировать участок звёздного неба над головой в своё сознание, не позволяя ему расплываться или исчезать. Затем, среди бесчисленных звёзд, нужно было найти несколько наиболее подходящих, соединить их линиями, образуя траекторию руны духовного талисмана, которая в итоге обретала форму.

В течение этого процесса ему необходимо было использовать духовное восприятие, чтобы найти наиболее подходящие точки в бесконечном звёздном свете, а также направлять контроль божественной воли, соединяя звёзды линиями, чтобы в конечном итоге сформировать точные руны. Хотя эти "руны" фактически не активировались, они вызывали резонансные колебания изначальной энергии в его теле, питая его организм. Таким образом, духовное восприятие, контроль божественной воли и регулирование изначальной энергии приносили сразу несколько преимуществ и были чрезвычайно эффективными.

Что касается выбора Озера Наньшуан в качестве места для культивации, то это потому, что оно окружено горами с трёх сторон. Из-за особенностей ландшафта, участок звёздного неба над головой был умеренного размера: он не был слишком обширным, чтобы впустую тратить ментальные силы, и не был слишком малым, чтобы невозможно было работать. Юй Цы, найдя это место с помощью Зеркального Образа, остался очень доволен; это была уже его третья ночь практики здесь.

Звёзды одна за другой зажигались, и он смутно ощущал то самое "божественное озарение", как тогда, когда он впервые вошёл в царство Постижения Духа.

Это ощущение сильно отличалось от рисования рун вручную; оно было очень свежим, с ярким контрастом, что позволяло ему глубже понять детали и привычки своего прежнего рунического письма. Именно поэтому Юй Цы выбрал "Секретную технику Соединения Звёзд".

В одно мгновение в его сознании сформировалась Мантра Чистого Сердца. Чувствуя вибрацию изначальной энергии по всему телу, Юй Цы глубоко выдохнул и открыл глаза.

Холод зимнего озера пытался проникнуть внутрь, но был отбит "врождённой энергией", которая охватывала всё его тело. Лишь мягкое прикосновение озёрной воды нежно давило на его тело, что было очень приятно. Хотя Юй Цы завершил практику, он не хотел уходить.

В этот момент Бао Гуан, раздевшийся до одних шорт, подплыл, шумно шлёпая по воде, словно собака.