Глава 74.1. Меч юноши
Почему Секта Меча Горы Ли хотела бросить вызов Даосской Академии? Потому что они прошли весь путь с юга, чтобы сделать предложение Сюй Ю Жун, но были остановлены Чэнь Чан Шэном. Им надо было придумать способ вернуть свою гордость, как признался Гоу Хань Ши. Лишь тогда они смогут покинуть Королевский Дворец Чжоу спокойно, хотя бы немного.
С программой Танга Тридцать Шесть, хоть Даосская Академия выиграет дважды или проиграет два раза подряд, Чэнь Чан Шэну не понадобится выйти на арену, и, следовательно, Секта Меча Горы Ли не сможет вернуть свою гордость. Хотя Ло Ло думала, что это действие было своего рода... бесстыжим, это было довольно интересно. Она показала свою поддержку через молчание. Тем не менее, Чэнь Чан Шэн фактически хотел взаимодействовать с Гоу Хань Ши, который, по слухам, понимал все Свитки Пути. Чэнь Чан Шэн хотел сказать что-то Тангу Тридцать Шесть, но тот уже вышел на арену.
Ветер дико дул снаружи, и дворец становился холоднее с течением ночи. Танг Тридцать Шесть стоял на поле боя и достал свой меч, озираясь вокруг. Его красивая фигура была дополнена красивыми волосами, которые развевались на ветру и привлекали студенток Горы Дев и Зеленого Света, которые стояли на лестнице дворца. Независимо от того, что они думали о Танге Тридцать Шесть, они не могли догадаться, что прежде, чем он даже прибыл на арену, он уже сделал несколько бессмысленных, но раздражающих жестов.
Танг Тридцать Шесть увидел тонкую фигуру Ци Цзяня с десяти метров расстояния и был поставлен тупик. Он вдруг вспомнил что-то и взглянул на Чжуана Хуань Ю и вздохнул: «Посмотри на этого ребенка. Насколько он мал был два года назад? И ты был достаточно бесстыжим, чтобы победить».
Очевидно, что Чжуан Хуань Ю не собирался отвечать на это. Он холодно засмеялся, но это еще значило, что и предыдущие слова, которые сказал Чэнь Чан Шэн - и ты правда думаешь, что сможешь победить?
Имя Семь Правлений Небес было хорошо известно во всем мире, но люди, которые никогда не встречали их, не подумали бы, что даже такой маленький ребенок, как Ци Цзянь состоял в них. Он увидел Танга Тридцать Шесть и поклонился. Выражение на его лице показывало его нервозность или даже застенчивость.
Танг Тридцать Шесть немного наморщил брови и спросил: «Сколько тебе лет?"
Ци Цзянь ответил: «Мне исполнится четырнадцать через два месяца».
Танг Тридцать Шесть никогда не мог упустить возможность оскорбить Чжуана Хуань Ю, как сейчас. Он взглянул в его направлении и ухмыльнулся. Затем он вновь посмотрел на Ци Цзяня и спросил: «Так как ты так молод... может не стоит драться?»
Выражение Ци Цзяня стало серьезным, и он ответил, как маленький взрослый: «Даосская Академия использовала статус принцессы, чтобы давить на нас, использовала брачный контракт, чтобы давить на нас, и использовала правое дело, чтобы давить на нас. Мой старший товарищ не тут, чтобы защитить или вести переговоры для себя, потому что он невиновен. Потому, как его младший товарищ, я должен помочь ему вернуть свою гордость.
Выражение Танга Тридцать Шесть тоже стало серьезным: «Неверно. Люди, которые использовали слова родителей и обещания фракций, чтобы давить на нас, были вы. Также это были вы, кто попытался использовать правое дело, чтобы давить на нас. Всё, что произошло, было начато вашими старейшинами. Мы просто защищаем себя. И ваш старший товарищ... Он попытался жениться на невесте Чэнь Чан Шэна и Чэню должно быть жаль? Не забывайте, брачный контракт все еще здесь, как и белый журавль».
За Чэнь Чан Шэном и Ло Ло белый журавль отдыхал на бронзовой статуе. Его белый цвет контрастировал с ночью.
Ци Цзянь замолчал и больше не говорил. Его маленькая рука схватилась за рукоятку меча и он медленно вытащил его из ножен.
Лишь после этого простого действия мощная аура была выпущена из его тела.
Тонкий и маленький мальчик создавал давление мастера.
Зрители вдруг затихли. Выражения Сюй Ши Цзи и других изменились. Даже выражение Мао Цю Юй стало более серьезным.
Принц Цэнь Лю похвалил: «Семь Правлений Небес определенно не обычное сборище».
Выражение Танга Тридцать Шесть стало серьезным и он достал свой меч из ножен.
Он был известен за свой талант, даже когда он был молод. Он был гордым и спокойным. Даже после того, как он покинул Вэнь Шуй, прибыл в столицу и вошел в Небесную Академию, он был таким-же.
Танг Тридцать Шесть знал, что Ци Цзянь будет наиболее мощным оппонентом, с которым он сталкивался среди сверстников. Он знал техники Секты Меча Горы Ли, которые были более могущественными, чем техники из наследия его семьи. Возможно, ему нужно было проучиться в Небесной Академии еще два года, чтобы на самом деле победить Семь Правлений Небес.
Но этой ночью он по-прежнему хотел победить.
Он опустил голову и посмотрел на пол. Дикая трава росла из трещины рядом с его обувью.
Он поднял голову, уставился на Ци Цзяня и сказал: «Давай начнем».
Выражение Ци Цзяня было серьезным: «Я готов!»
Их голоса прошлись эхом в ночи перед тихим дворцом. Дикая трава, которая росла в трещине, вдруг была сдута назад, как будто оторвалась.
Ветер начал бурно дуть и две тени появились и бросились к центру поля.
Громкий удар!
Танг Тридцать Шесть и Ци Цзянь встретились, мечи в их руках тоже столкнулись друг против друга. Резкий ветер кружился вокруг их тел и поднимал их рубашки. Это выглядело так, как будто приближался дождевой шторм и приземлялся на плюща ха Дворцом Ли!
Два клинка столкнулись друг с другом в ночи. Звездный свет, который отражался от двух мечей, был подобен потоку. Конечно же, это не было обычным оружием.
«Меч Вэнь Шуй!»
Кто-то осознал личность меча в руке Танга Тридцать Шесть. Меч, который был таким же ясным, как зеркало, который мог отражать свет звезд, был на самом деле мечом наследия Семьи Танг В Вэнь Шуй - Мечом Вэнь Шуй!
Дедушка Танг отдал меч наследия семьи Тангу Тридцать Шесть, чтобы использовать его в столице. Это показывало, как сильно он любил своего внука, а также доказывало, какие надежды он возлагал на Танга Тридцать Шесть. Кроме того, это показывало, что он собирался назначить Танга Тридцать Шесть главой семьи в будущем!
Некоторые люди были шокированы Мечом Вэнь Шуй, а некоторые были шокированы мечом в руке Ци Цзяня.