Глава 33.1. Вернись домой к Рождеству (спешл)

25 декабря 2012 года, 20:14, штат Канзас, город Спрингдейл, где-то в районе Централ-стрит.

Рождество – это праздник, в который любой человек может почувствовать себя частью семьи. В этот день каждым и всеми движет желание помочь нуждающимся, сделать мир, пусть и на один день, но чуточку лучше. Рождество – это не только украшения и подарки. В основу этого праздника положено нечто тонкое и неуловимое, некая идея, которую понимают все, но никто не может объяснить.

Толстый парень в красном балахоне – символ ребячьих радостей, приносящий желанные подарки. Он путешествует на своих санях с важной миссией – даря улыбку детям: плохим или хорошим, вопреки всеобщему мнению, – он не разбирает, ведь в каждом из нас есть частичка светлого и доброго, и каждый может оступиться. Вера в то, что человек может и должен исправиться, вера в чудо, вера во всеобъемлющую любовь к тем, кто ею обделён, — вот, что такое Рождество.

Большинство людей стремятся встречать Рождество вместе со своими родными и близкими. Они украшают дома, готовят праздничный ужин и зовут столько гостей, сколько только возможно, но не для того, чтобы просто отметить, а затем, чтобы стать чуточку ближе друг к другу. Никто не должен быть одинок в светлый праздник Рождества!

Кто знает, какая причина заставила юную барменшу из заведения «Фарадей» выйти в ночную смену в рождественскую ночь, оставив семью и друзей за праздничным столом.

Мелл быстрым и размеренным шагом пробиралась через снежные заносы, нехарактерные не только для Канзаса, но и в принципе для любого города. Будто сам Санта решил подшутить над жителями скромного городка Спрингдейла, снежный буран становился всё сильнее и сильнее. Порой снежинки достигали размеров виноградины и острыми краями впивались в нежную кожу девушки, которая ещё этой весной была ученицей старшей школы №14. Сугробы росли на глазах, а видимость стремительно падала. Даже рождественские огни, которыми должен был пестрить город, становились призрачно сумеречными, изредка проглядывая сквозь белую пелену.

Без сомнений, через пару часов снежные заносы не смогут разобрать даже городские службы, да и кто станет работать в такую ночь. Разве что Мелл – исключение из правил – решила провести самый светлый день в году в окружении своих клиентов.

Девушка осторожно пробиралась через бетонные дебри, сокращая путь настолько, насколько это было возможно. Она завернула за угол и очутилась в небольшом дворике, похожем на засыпанный снегом сад, располагавшийся прямо перед высоким десятиэтажным зданием, богато декорированным стеклом. Оно сверкало и искрилось гирляндами даже сквозь лютую метель, а благодаря его размерам ветер в закоулке был не таким сильным.

Воспользовавшись передышкой, Мелл поставила две большие сумки на землю, но они тотчас же на половину провалились в снег. Слегка раздражённая барменша попыталась притопнуть от гнева, но не смогла поднять правую ногу – она плотно погрязла в сугробе, как в быстросохнущем бетоне.

Несколько мгновений Мелл сражалась со стихией, пока ветру не удалось сорвать с неё капюшон и острые ледяные снежинки не смогли прорваться к шее, засыпаясь за шиворот. От неожиданной прохлады и побежавшим по спине ручейкам талой воды Мелл вздрогнула, покрылась гусиной кожей и наконец-то со всей силой потянула сапог на себя. Тот поддался, сугроб рассыпался, а девушка, страстно жаждущая свободы и тёплого чая, упала на спину, погрузившись в снег целиком. От досады она присвистнула.

Почему-то ей совсем не хотелось вставать и покидать это место. Здесь так холодно и так спокойно, ничего не беспокоит, а все проблемы будто бы остались снаружи. Как же сильно неловкой девушке, спешащей на свою любимую работу, захотелось закрыть глаза и уснуть, забывшись.

Вдруг что-то странное, волосатое и тёплое коснулось её лица. Мелл немного испугалась и спихнула с себя пугающий предмет, а затем вырвалась из снежных оков, но, стоило ей увидеть простую чёрную перчатку, подволакиваемую ветром, она улыбнулась.

Барменша подняла её и отряхнула от снежных хлопьев, а затем, сама не понимая зачем, крепко прижала к груди. В перчатке всё ещё чувствовалось человеческое тепло. Как порядочная гражданка, Мелл начала оглядываться по сторонам, пытаясь вычислить владельца, однако в такую погоду хороший хозяин и собаку из дома не выгонит. Вряд ли кто-то в здравом уме и доброй памяти будет шастать по тёмным дворам во время одной из самых сильных метелей в Канзасе за последние лет пятьдесят. Но перчатка же откуда-то взялась! Не с неба же она упала? Или всё же с неба?

Понимая, что больше ничего не сможет сделать, Мелл положила находку в карман, накинула капюшон, подхватила увесистые сумки и продолжила храбро пробираться к автобусной остановке в надежде, что транспорт ещё ходит.

Спустя пару часов, недалеко от пригорода Спрингдейла.

- Мама, я хочу домой!

- Потерпи, сейчас папа приедет и заберёт нас. Видишь же, что автобусы перестали ходить.

На автобусной остановке стояли пассажиры, опоздавшие на последний транспорт. Большинство из них, понимая, что надежды не осталось, потихоньку начали разбредаться кто-куда, а мама с ребёнком-непоседой вскоре села в машину и уехала.

После всей суеты и суматохи, вызванной параличом всего общественного транспорта, на остановке остались ждать только несколько человек: три мальчика, их папа и высокий черноволосый юноша лет двадцати на вид. Последний выглядел очень угрожающе, а шарм ему придавало расстёгнутое пальто, под которым была надета только белая стильная рубашка со свободным воротником.

Внезапно парень серьёзно взглянул на папашу, разговаривающего с кем-то по телефону. Тот быстро сменял руки, чтобы они не замерзали, и старательно выдыхал тёплый пропаренный воздух на пальцы. Юноша достал из-за пазухи разбитый снежок, который, видимо, предназначался для его головы, и ещё сильнее разозлился. Он увидел следы на снегу, принадлежащие трём ребятам, чьи весёлые голоса доносились из-за угла небольшого двухэтажного дома, в котором устроили торговый миницентр, все магазины и салоны которого были закрыты на праздники и имели характерные таблички, кроме одного. Бар «Фарадей» оставался открыт, пусть в нём и не горел свет. Возможно, владелец или управляющий забыли перевернуть табличку.

Ещё один снежок прилетел в затылок расчётливого наглого паренька, и тот не на шутку рассердился. Схватив огромный снежный ком, незнакомец метнул его в ребёнка, спрятавшегося за ивой, потерявшей листву. Малыш болезненно принял удар на челюсть и упал, раздался рёв, на который прибежал отец, отбросивший свои телефонные дела.

Транспорт больше не ходит, пешком добраться до дома не представляется возможным, а оставаться на открытом месте, хорошо продуваемом месте, было просто глупо. Юноша подтянул небольшую сумку на плече и направился к единственному открытому заведению в попытках укрыться от нотаций папаши и ледяного ветра.

Под его ногами громко хрустел снег, а позади громко плакал ребёнок, но странный человек, не боящийся холода, не обращал на окружающий мир никакого внимания. Он лишь судорожно подёргивал окоченевшими пальцами, при этом не смея прятать их в карманы, будто желая замёрзнуть ещё сильнее, пока не укрылся в баре. Возможно, где-то в глубине души, ему хотелось, чтобы питейное заведение оказалось закрыто.

Детский обидчик без промедления схватился за дверную ручку и потянул её на себя. Та тихо скрипнула, дверь открылась, но пришлось приложить немало усилий, чтобы преодолеть засыпавший порог сугроб.

В конце концов юноша втиснулся в тонкий проём, а дверь сама захлопнулась за ним под натиском метели. К великому сожалению гостя, внутри бара оказалось не только темно, но и холодно. Все окна были распахнуты настежь, и только огоньки на праздничной ёлке асинхронно мигали в такт хаосу, творящемуся снаружи. Играла тихая рождественская музыка, что-то из классики, похожее на Фрэнка Синатру [1].

«Фарадей» был отдекорирован к Рождеству довольно качественно: повсюду висела мишура, под потолком тянулись лампы в виде свечей, стойка изобиловала рождественскими вкусностями: от пряничных человечков до карамельных палочек, вход охраняли двое эльфов, а на каждом столике стояли подсвечники в виде Санты, держащего фонарь. В ногах у краснобалахонного старика располагалась пепельница – всё же это бар, а не кафе.

- Есть кто-нибудь? У вас было открыто, - тихо сказал вторженец.

Его слова эхом отозвались по всему помещению, но быстро заглохли из-за воя метели.

Не получив ответа, гость закрыл оба окна, прекратив жуткий ледяной сквозняк, а затем достал свой сотовый, проверяя время. Он удовлетворённо кивнул самому себе, спрятал телефон в карман и, бросив сумку на кресло у ближайшего к окну столика, зашёл за барную стойку.

Под разливочным аппаратом юноша обнаружил пару переключателей и кнопку сигнализации. Чужак щёлкнул тумблер – гирлянды загорелись, хотя большие лампы по-прежнему оставались во мраке. Этого хватило, чтобы разглядеть дверь в комнату персонала.

- Есть здесь кто? – громче, чем в прошлый раз, спросил незваный гость.

Парень не стал дожидаться ответа и, оттянув небольшой занавес из пластиковых бус, прошёл дальше. Среди картонных коробок, вешалки, небольшой кухоньки и двух громадных сумок он заметил одинокий женский силуэт, неподвижно сидящий на подоконнике.

- Извините.

Девушка пришла в себя, чуть не вывернув кружку чего-то горячего себе на колени. Она обратила внимание на гостя и широко раскрыла глаза, удивившись посетителю.

- У вас табличка «Открыто» висит. Работаете?

- До последнего клиента, - воодушевлённо ответила юная особа. – Мелл Филипс, сегодня к вашим услугам. Хотите выпить?

- Только какао, пожалуйста.

- Эм… Но у нас нет какао. Может чай, мистер?..

- Стюарт, Джейкоб Стюарт. Чай с сахаром подойдёт.

- Мистер Стюарт, ваш заказ будет готов через пару минут.

- Благодарю.

Джейкоб удалился в зал для посетителей. Найдя своё местечко, он рухнул на кресло и достал из сумки новую, но уже потёртую книгу. Без сомнений, её очень часто носили в походных условиях и открывали, так как корешок находился в плачевном состоянии.

Через пару мгновений загорелись и большие лампы – зал залил тёплый свет. Из коморки выглянула барменша, которая накинула фирменный чёрный фартук и повязала чёрную бандану с белыми оленями на ней, что выглядело странно, но весело. Она принялась разогревать кофемашину, искать заварку и сахар. Каждое действие давалось ей с невероятной лёгкостью, так что мастера можно было заметить за милю. Точные отточенные движения. Мелл даже не смотрела на руки, делая своё дело! Сразу создавалось ощущение профессионализма и безграничной любви барменши к собственной работе.

Не только Джейкоб время от времени отрывался от своей книги, чтобы изучить мисс Филипс, но и Мелл так же иногда поглядывала на странного посетителя, который не снял пальто. Она без труда поняла, что мистер Стюарт промёрз до ниточки и хотела было закрыть окна, но обнаружила их уже закрытыми.

Интерес у девушки вызывала и книга, которую читал посетитель, - «100 и один способ почувствовать себя счастливым». Черноглазый юноша ушёл из дому в рождественскую ночь, проигнорировав все приличия. В каком-то смысле Мелл видела в этом человеке себя.

Барменша быстро и умело заварила крепкий чай, поставила чашку и сахарницу на поднос и подошла к Джейкобу, на мгновение замерев. Мелл не могла оторваться от лица, вроде бы незатейливого, но такого мужественного. Робкие чёрные волосы оттеняли мрачные злые глаза, полные печали и скорби, выразительные скулы и ухоженная кожа контрастировали с серьёзным острым подбородком. Из-за расстёгнутой верхней пуговицы рубашки Мелл смогла разглядеть мужественную грудь парня, на чём он её и словил. Стюарт бросил презрительный взгляд на барменшу, но только на мгновение, а затем, поблагодарив прислугу, снова уткнулся в книгу, поглощённый чтением.

Оставив заказ на столе, Мелл поспешила удалиться. Она быстро вылила в раковину остывший чай, который так и не смогла допить из-за прихода клиента, и тщательно промыла кружку, слегка волнуясь и косясь то на часы, то на большие сумки, стоящие в служебном помещении.

Время шло, короткая стрелка неумолимо клонилась к двенадцати, иногда застывая на несколько мгновений, будто вспоминая что-то важное. Часовой механизм старался продлить Сочельник, каждое дополнительное мгновение было наполнено неким таинственным смыслом. Двое людей собрались в праздник семьи под одной крышей, избегая родственников, друзей и близких. Они видели друг в друге собственное отражение, как это бывает, когда смотришь в волшебное зеркало, говорящее и показывающее только правду.

Не проходило ни минуты, чтобы Мелл не бросала мимолётный взгляд на одинокого клиента. Как бармен, она должна была уметь поддержать беседу на любую тему, однако нелегко вести диалог, которого нет. За всю свою короткую «карьеру» девушка ни разу не встречала человека, труднее идущего на контакт, чем этот. Пусть Джейкоб и имел модельную внешность, его глаза пугали. От них хотелось убежать и спрятаться, больше никогда не заглядывать в огоньки, полные ненависти ко всему миру.

*ДИНЬ ДОНН ДИНЬ ДОНН…*

Большие часы с колокольчиком, подвешенные рядом с телевизором, на котором жители Спрингдейла любили по пятницам смотреть бейсбол и конные скачки, били что есть мочи, оповещая о наступлении полуночи. Пришло время Рождества!

Джейкоб еле заметно умиротворённо улыбнулся, будто у него с плеч упал тяжелейший груз. Он достал из сумки ручку и вычеркнул пару строчек прямо в книге, ещё пару и ещё несколько. Юноша продолжал чёркать каждое слово, затем перелистнул страницу и вновь приступил к необъяснимому занятию, при этом не отвлекаясь ни на что. Даже его сладкий чай давно уже остыл.

Наблюдавшая за этой картиной Мелл не смогла более сдерживаться. Мало того, что этот парень занимает столик более часа, заказав только чай, так он ещё и мешает ей!

С самых первых рабочих дней в «Фарадее» Мелл научилась местному принципу – работа до последнего клиента в любое время дня и ночи, поэтому, даже когда она в перерывах между занятиями заскакивала на работу, то всегда переворачивала вывеску на «Открыто». Вопреки всеобщему мнению, в барах не всегда прожигают свою жизнь только выпивохи и дурни. Здесь полно весёлых, интересных, но одиноких людей, поэтому «Фарадей» становился для них вторым домом. И даже на Рождество это заведение полнилось бы клиентами, если бы не ужасная метель. Тут и управляющий, свято верящий в своё дело, оказался бессилен.

Не в силах более выносить шуршание мятых страниц, Мелл схватила поднос, прижала его к груди и подбежала к клиенту. Она застыла в нерешительности, наблюдая за еле шевелящимися губами Джейкоба. Мистер Стюарт, похоже, действительно был доволен тем, как ловко он портил книгу, из-за чего полностью ушёл в процесс, не реагируя на девушку.

Барменшу несколько месяцев назад научили великой премудрости официанток – всегда держи поднос при себе. Закажет – принесёшь, пристанет – пришибёшь. Ей стоило бы быть осторожнее с таким подозрительным типом, как Стюарт, однако шестое чувство подсказывало, что ему можно верить.

- Кхм… - попыталась обратить на себя внимание юная особа. – Разве вы не собираетесь домой, мистер Стюарт? Рождество же.

Недовольный тем, что его оторвали от весьма занятного дела, Джейкоб с силой захлопнул книгу, сунул её в сумку и уставился на барменшу холодным взглядом. Казалось, сейчас он способен на убийство.

Юная мисс Филипс сглотнула, сделала робкий шаг назад и уже хотела было извиниться за беспокойство, но, к своему величайшему удивлению, парень напротив оказался более дружелюбным, чем могло показаться из-за его взгляда:

- Можно просто Джейкоб. Я доставляю вам неудобства своим присутствием?

Официальная манера общения, не характерная для молодёжи, сильно старила гостя, а его лёгкий и непринуждённый говор казался настолько идеально отточенным, что даже диктор новостей не смог бы сравниться с ним в строгости и ритмичности.

- Нет, нисколько, просто мне немного интересно.

Мелл перешла в наступление, поняв, что собеседник расположен к продолжению разговора. Она надеялась удовлетворить своё любопытство и заодно избавиться от запоздалого посетителя, вот только почему-то её влекло к этому необычному пареньку, не боящемуся леденящей стужи.

- Что вас заинтересовало?

- Не поймите неправильно, просто… Почему вы один? Я хочу сказать, Рождество же. Неужели вас никто не ждёт?

- Разве не видно? – Джейкоб слегка усмехнулся, окончательно раскрепостившись. Его дружелюбная улыбка выглядела очень доброй и нежной, не под стать произнесённым словам: - Я прячусь от Рождества.

__________________

1) Фрэнк Синатра – американский певец (крунер), актёр, кинорежиссёр, продюсер и шоумен. Одиннадцать раз становился лауреатом премии «Грэмми». Славился романтическим стилем исполнения песен и «бархатным» тембром голоса.