Глава 508. Печаль
Цю Сихай был шокирован словами Цинь Дуна и понял, что тот имел хорошие намерения.
Мать Цю Фэн-ер погибла, когда она была очень юна. Цю Сихай, как лидер города Хайхунь, был занят делами, и у него не было времени заботиться о Цю Фэн-ер. С её детства и до зрелости отец и дочь проводили очень мало времени вместе. Время шло и сердце Цю Фэн-ер продолжало заполняться жалобами, потому что она не получала родительской заботы. Это также было очень нормально.
Так что между отцом и дочерью не было непоправимой ненависти, просто они проводили очень мало времени вместе, и им не хватало коммуникации. Цинь Дун попросил Цю Фэн-ер временно сопроводить Цю Сихая на протяжении месяца, чтобы позволить отцу и дочери заполнить этот недостаток и разрешить недопонимание между ними.
Когда Цю Фэн-ер выросла, Цю Сихай заметил эту проблему и захотел её разрешить. Но к несчастью, Цю Фэн-ер никогда не позволяла ему это сделать. Если у него выйдет провести с дочерью хотя бы день, это будет очень ценно для него. Что уж тут говорить о целом месяце.
Услышав слова Цинь Дуна, Цю Фэн-ер оказалась поражена на долгое время. Тогда она сказала:
- Брат Дун, ты смеешься надо мной?
Выражение Цинь Дуна стало серьезным, и он произнес глубоким голосом:
- Думаешь, я шучу?
Было не похоже, что Цинь Дун шутил. Спустя время девушка взмолилась:
- Брат Дун, ты... Ты бы не мог бы дать мне другую миссию? Ты сказал мне провести с ним месяц, и что мне нельзя уйти. Почему бы тебе просто не приказать мне умереть...
Цинь Дун сделал вид что зол до этого. Но сейчас, когда Цю Фэн-ер произнесла это, он действительно разозлился:
- Заткнись! Я действительно ошибся в тебе. Это отвратительно! Не зови меня братом Дуном впредь!
Затем он повернулся к Цинь Фэйсиоиню и другим, сказав:
- Что вы здесь делаете? Пойдем!
Пусть они знали Цинь Дуна менее двух месяцев, все уже познакомились с ним. Никто бы не подумал, что Цинь Дун так разозлится.
Один за другим все замолчали, не смея даже громко вдохнуть. Ми Фэнь, которая обычно была добра к Цю Фэн-ер, хотела сказать ей пару утешительных слов. Но сейчас Цинь Дун был так зол, что она не смела даже открыть свой рот.
Цю Фэн-ер была напугана, и даже слезы в её глазах в страхе исчезли. Глядя на Цинь Дуна она хотела расплакаться, но не смела. На её маленьком лице был испуг, и девушка побледнела.
До тех пор, пока Цинь Дун не увел группу людей на дистанцию, Цю Фэн-ер не очнулась. Она была слишком взволнована и вскоре побежала за ними, закричав:
- Брат Дун, я была не права. Я знаю, что была не права. Прошу прости меня, ладно?
Казалось, что Цю Фэн-ер была действительно напугана. Она была очень очаровательна и вызывала у людей жалость.
Выражение Цинь Дуна стало намного более расслабленным, и он медленно произнес со следами грусти:
- Тебе очень повезло иметь отца, который любит тебя и переживает о тебе. Пусть сейчас ты этого не чувствуешь, но ты поймешь, когда утратишь это в один день.
Фигура Цинь Тайлуна промелькнула в разуме Цинь Дуна. Его сердце, казалось, было пронзено бесчисленными иглами. Боль была такой крепкой, что он чуть не вырвал кровью. Лицо юноши побледнело, и его тело закачалось на месте.
- Сяо Дун! Брат Дун!
Цинь Фэйян, Цю Фэн-ер и другие воскликнули вместе.
Цинь Дун медленно помахал рукой и сделал глубокий вдох, чтобы подавить свою скорбь. С улыбкой полной горечи он произнес:
- Со мной все в порядке.
Цю Фэн-ер, казалось, поняла и оглянулась на Цю Сихая. Она увидела, как тот уставился на нее с парой глаз полных отцовской любви.
Пусть Цю Сихай редко сопровождал её, но в сердце мужчины Цю Фэн-ер всегда оставалась его единственной дочерью и была неотделимой.
Возможно из-за того, что её своенравие не раз вредило отцу, выражение Цю Фэн-ер наполнилось виной.
Усердно кивнув, Цю Фэн-ер посмотрела на Цинь Дуна и сказала:
- Брат Дун, будь спокоен! Я уверена, что завершу миссию, которую ты мне дал!
В конце концов, кровь была гуще воды. Слова Цю Фэн-ер не вызывали сомнений. Цинь Дун улыбнулся ей и сказал:
- Хорошо! Месяц спустя мы все будем ждать тебя в клане Цинь.
Видя, что Цинь Дун и другие уходят все дальше и дальше, глаза Цю Сихая наполнились влагой и потеряли фокус. Пусть он не произнес ничего, но в сердце он был полон благодарности.
Месяц времени мог быть как длинным, так и коротким, в зависимости от ситуации. Для Цю Сихая и Цю Фэн-ер этому месяцу было предначертано стать самым многозначительным и запоминающимся до конца их дней.
Даже если Цинь Фэйян проведет много времени в раздумьях, она все равно не сможет рассудить, насколько сильно поменяются отношения между Цю Сихаем и Цю Фэн-ер всего за месяц. Но их отношения точно не будут прежними, и это было благодаря Цинь Дуну. Это заставило Цинь Фэйян глубже понять Цинь Дуна.
Большинство людей были ослеплены непостижимой культивацией и блеском Цинь Дуна, и они игнорировали его человеческую натуру.
Цинь Фэйян была очень рада, что не проигнорировала этот момент. В Цинь Дуне она видела блеск человечности ещё более яркий, чем в мудрецах древности. Это заставило Цинь Фэйян ощутить себя ещё более счастливой. Для женщины без сомнения было большим подарком иметь такого мужчину и его любовь.
В то же время Цинь Фэйян также поняла, что у Цинь Дуна было много секретов, о которых она должна выяснить. Например, что случилось с отцом Цинь Дуна?
Когда Цинь Дун говорил Цю Фэн-ер о её отце, Цинь Фэйян очевидно ощутила великую печаль от тела Цинь Дуна. Эта печаль вызвала у Цинь Фэйян сильное сердцебиение, а также боль в сердце. Она действительно хотела разделить грусть с Цинь Дуном, но к несчастью она была беспомощна, ведь ей было ничего не известно об этом деле.
Цинь Фэйян была не единственной, кто думал об этом. Сейчас настроение Цинь Фэйсиоиня продолжало накаляться, и он не мог успокоиться.
Цинь Цзунхэн никогда не раскрывал настоящую личность Цинь Дуна Цинь Фэйсиоиню, поэтому в его глазах Цинь Дун все ещё был его братом. Но с течением времени и увеличением контакта с Цинь Дуном, юноша начал становиться все более озадачен.
Могущественный шарм Цинь Дуна и его блеск покоряли сердца людей. Сейчас Цинь Фэйсиоинь был готов идти с ним рука об руку и сделать для него все, но это больше не имело ничего общего с тем, что Цинь Дун был его братом. Скорее это напоминало, как верующие следуют за своим лидером.
Цинь Фэйсиоинь не понимал и не хотел копаться в этом, но он глубоко прочувствовал печаль в сердце Цинь Дуна. Как и Цинь Фэйян он рьяно желал разделить с Цинь Дуном эти чувства, но не знал, откуда начать. Это заставило его испытать стыд, и он даже начал сомневаться в том, что имеет квалификацию быть старшим братом Цинь Дуна.
***
Я помню, что Цинь Цзунхэн рассказывал Цинь Фэйсиоиню о том, что это не настоящий Цинь Дун, когда последний угостил их всех рыбой в ледяной пещере Сюань. Кажется у автора ошибка.