Глава 262. Архидемон в раздумьях… (2)
Однако до сих пор эта штучка оставалась непроверенной.
Ага. Вот их билет в один конец, решил он.
Моргунов пошёл в комнату, которую использовал для пленников. Ему не хотелось оставлять их просто в ангаре, со всем военным снаряжением, разбросанным вокруг. Он не боялся, что они могут использовать технику для побега. Просто хотел поиграться с этими штуками сам.
И займётся этим в ближайшее же время.
Он бы очень хотел сделать так, чтобы Роберты могли превращаться в истребители — или, по крайней мере, во что-то похожее — но это было трудной задачкой. Не невозможной, как ему казалось, но требующей больше времени, чем он мог сейчас потратить.
Может быть, он возьмёт с собой пару этих истребителей, когда соберётся уходить. Вряд ли сэндлорды Кэлтоса станут возражать. В отличие от Халей Золотого Совета, сэндлорды Кэлтоса знали своё место и изящно сдались, а не разбежались как тараканы, когда всё пошло наперекосяк.
Впрочем, Моргунов должен был признать, что восхищается решительностью саирцев. Самую малость. Из Солнечного Кузнеца вышло бы отличное дополнение в его коллекцию слуг, если он когда-нибудь найдёт время поймать мальца. И место, чтобы его сохранить.
Сейчас у него и так более чем хватало людей.
Он попросил жнецов начать воскрешать своих слуг с нуля. Комната была довольно маленькой, зато полностью механической. Шансом сбежать из неё мог похвастаться только Ледяное Сердце, но Моргунов сделал для него специальный контейнер, в другом месте. Ламонт был слишком ценным для такого эксперимента.
Причина, по которой жнецам требовалась воскресить своих слуг, была двойной. Во-первых: Моргунов не собирался кормить и заботиться о таком количестве пленных. Это всегда было проблемой в тюрьмах и прочих подобных заведениях. Во-вторых: он уже успел наиграться с ними за месяц и никто этого не пережил. Некоторые прямо совсем не пережили.
Оказывается, простая полоса препятствий — слишком трудна для Аванчиков. Конечно, он построил её из машин, которые анализировали паттерны движений и на ходу меняли свои принципы работы, а ещё превращали их тела в фарш тысячами усиленных душой клинков и лазеров — но, блин. Как бы они испытали чувство собственного достоинства, если бы он поддавался?
А ещё он таким образом довольно точно узнал их уровни опасности.
Парсёнок держался довольно неплохо, ему удалось прожить целых шесть минут. Однако лучше всех показал себя Редмонд Юлес. Что несколько удивляло, ведь, хотя он был ранга капитан-генерала, как и Парсон, Моргунов ни разу не слышал об особенно выдающихся достижениях с его стороны. Может быть парнишка просто никогда не получал шанса реально просиять.
Бывали такие люди. Даже на таком уровне. «Медленно, но уверенно». Никаких тебе ярких моментов в жизни. И в этом тоже была своя логика. Лучше они удивят всех в критический момент, это ведь может сохранить их жизни.
Но как же это скучно. Сила нужна, чтобы её использовать. Чтобы её лицезрели. Без великих свершений мир был бы таким грустным.
И хотя следовало бы поступить ровно наоборот, Моргунов теперь хотел сохранить ему жизнь. Чтобы посмотреть, из чего малец сделан на самом деле. И испытать на нём что-нибудь ещё. В основном по второй причине, да.
Может сейчас и требовалось проредить стадо, но когда он вернётся в свою любимую мастерскую и сможет использовать Яму Клоуна, лабораторные крысы будут кстати.
Когда он последний раз пробовал кидать в Яму живого человека? Не меньше нескольких десятилетий назад. Хе-хе-хе. В прошлые разы получалось не очень, но с практикой приходит совершенство, как известно.
Здесь и сейчас, с другой стороны, лучшими кандидатами были генералы, которые показали себя хуже всех. Если они умрут — хотя слово «если» тут лишнее, по правде говоря — мир и не заметит потери.
А по его мнению это были капитан-генералы Малинда и Мерис. Технически, их результаты были не хуже всех, но ещё следовало учитывать ранги. Генерал-лейтенанты Вис и Кел, например, оказались лучшими в своём ранге. Поэтому, хотя Малинда и Мерис их обошли, наказывать за это было как-то несправедливо.
А Моргунов — сам эталон справедливости. Когда был в подходящем настроении.
Он сказал соответствующим жнецам начать ритуальчики воскрешения. Ему были известны их имена, но это ещё был не повод их вспоминать. Это же просто жнецы. Заменимые существа, по большей части.
Хотя ему было немного-малость-капельку жаль их убивать. Даже если по большей части жнецы перестали интересовать его пару столетий назад, он всё ещё ценил их редкость и полезность.
В конце концов, в мире ведь осталась всего пара сотен тысяч жнецов. И их постоянно становилось меньше. Вот сейчас ещё меньше станет, например.
В таком темпе, сколько этих сорванцов останется через ещё одну сотню лет? А через две?
Тема вымирания жнецов была ещё одним его интересом в различных точках жизни. И тут у него тоже были сомнения. Жнецы частенько преувеличивали свои проблемы, чтобы вызвать симпатию. Временами это помогало им получить влияние и власть. А иногда просто пощаду.
Те ещё маленькие дьяволята эти сорванцы.
Даже сейчас их приёмы немного работали на него, подумать только. Ну, может меньше, чем немного. Ему просто чуть-чуть не хотелось забирать их жизни. Жнецы — драгоценный ресурс. Насколько лучше будет работать их риторика на тех, кто не был настолько же просвещён?
Намного.
Правда заключалась в том, что миру почти наверняка было бы лучше без жнецов в нём. Конечно, оставалась угроза скверносмертей и проблема гниющих в чистых страданиях душ. Но скверносмертей в мире и так полно. На самом деле, возможно эти упёртые твари и были финальным состоянием живой материи.
Высшими существами.
Было трудно понять наверняка, конечно, но скверносмерти вполне могли оказаться той целью, к которой стремились все их души, в конце концов. Не было никаких реальных доказательств того, что «пожинание» душ предотвращает появление новых скверносмертей. Это было логично, но ведь никто не знал, куда деваются все эти пожатые души, поэтому никак нельзя было сказать, что скверносмерти просто не вырывают эти покойные души обратно в реальность из небытия.
Моргунов лично не обязательно придерживался этой теории, но и назвать её неверной не мог тоже. Хотя был до резонной точки уверен, что пожатые души отправляются в Пустоту.
Но после этого? Неужели остаются в Пустоте навечно?
Он сомневался.
Вероятнее, они просто возвращались обратно в планету в форме рвения через какой-то ещё не известный науке процесс. А потом, конечно, это рвение порождало новые души.
Так что, в некотором смысле, он верил в реинкарнацию. Или, выражаясь правильнее, это казалось ему самым логичным объяснением принципов работы мира.
Хотя с ним были согласны далеко не все. До сих пор не существовало доказательств того, что души возвращаются на Элег в какой бы то ни было форме, или, что рвение может превратиться в душу. Оба процесса были такими таинственными, что большинство заслуживающих доверия «учёных» считали их изучение пустой тратой времени.
Что, откровенно говоря, было полной тупостью. Но увы, сообщество учёных всегда было таким. Они боялись высказывать свои самые смелые теории. Это ведь могло уничтожить их репутацию.
А ещё существовало предубеждение, из-за которого никто не хотел иметь никакой связи в отношении идей, с которыми был согласен Безумный Демон. Хе-хе-хе. Идиоты.
Так много людей до сих пор считали, будто его хоть маленькую капельку заботит собственная репутация, что они делали всё возможное, чтобы хоть как-то её повредить. Ну и что, если он на протяжении последних пары столетий был известен как чудак на рубеже науки? В этом ведь всё веселье. Кроме того, именно компания других таких чудаков была ему приятнее всего.
Многие его ученики достигли выдающихся результатов.
Ну.
По крайней мере, среди тех, которые пережили обучение. Для некоторых из них это оказалось непосильной задачей.
Но, эй. Впечатлительные юные умы нуждаются в каком-то сопротивлении. Не мог же он позволить им думать, что мир станет их личной тарелкой, только потому, что они умные. Всё работало не так.
А ещё некоторые из них просто этого заслуживали.
О, надо будет как-нибудь проверить выживших в ближайшее время.
Чёрт, может и не только выживших.
В таких делах осторожность лишней не бывала. Исторически говоря, слуги и жнецы могли похвастаться миллионом историй про фальсификацию смерти. Даже такие люди как он сам не всегда узнавали правду.
Лозаро, например, точно должен был исчезнуть навсегда, когда он бросил его в Красный Разлом, за жалкие мгновения до его уничтожения. И вот, не более чем сто лет назад, Моргунов видел этого паренька, здорового и невредимого.
Как же он тогда удивился.
К несчастью, Лозаро был не в настроении для обмена новостями в то время — и сбегал от него каждый раз с тех самых пор. Зря, кстати говоря. Моргунов не собирался выкидывать его из этого плана существования второй раз. Ему просто хотелось поговорить. Спросить, какого было на той стороне. И как он нашёл путь назад. Вопросов хватало, в общем-то.
А ещё была Яки, одна из его редких учеников женского пола. Современники в те годы говорили, что позволять женщине учиться у него — трата времени, но он был рад её прогрессу. До тех пор, пока она не начала продавать секретные данные стервятникам Авангарда в так называемой «Великой Научной Инициативе».
Вот это был нож в самое сердце.
Поэтому он испарил её вместе со жнецом — или, вернее говоря, думал, что испарил, пока не нашёл девочку шесть десятилетий спустя, в подземной лаборатории Ценхиса. Удивительно, но им удалось разойтись на более дружественной нотке во второй раз. Это было здорово.
Он спросил о том, как ей удалось пережить испарение, и оказалось, что она создала иллюзорного двойника своему жнецу, так как ожидала, что он их раскроет и убьёт.
Неплохой трюк для своего времени. Надо отдать ей должное, даже если теперь это бы не сработало.
А ещё, конечно, старый Хэмиш. Вот этот парень сбежал удивительным образом. Один из лучших учеников, оглядываясь назад. Дольше всего его главной проблемой было эго, но Моргунов это из него выбил. Конечно, потребовалось немало времени, но в итоге Хэмиш уловил мысль.
А его работа в теоретической физике была просто нечто. Именно на его идеях стоял фундамент Красного Разлома, в который он выкинул Лозаро.
Так что было реально грустно, когда он сказал, что хочет пойти и прославиться независимо. И, да, может Моргунов немного переборщил, когда накричал. А ещё пригрозил. Всем его родным.
Но всё же, парнишка ведь ещё не был готов к самостоятельному полёту. Подождать всего пару десятилетий — разве он так много просил? Тем более, как раз началась большая, грязная война, это просто было неудачное время.
Возможно, поэтому Хэмиш со своим жнецом решили поставить всё на сражение со скверносмертью.
Моргунов был уверен, что видел, как их обоих превратил в пыль энергетический луч толщиной со здание.
Однако оказалось, что жнец, хотя и сильно пострадал, но каким-то образом выжил. А скверносмерть, на которого они полезли, был настолько охренительно сильным, что Моргунов не мог задержаться и убедиться, что от них не осталось ни следа.
Всё это просто говорило о том, что глубоко внутри у Моргунова была причина верить, что некоторые из его «мёртвых» учеников однажды могут появиться снова.
Чтобы убить его, например.
В этом отношении самым выдающимся кандидатом, по его мнению, был Дэмиан Лофар.
В последнее время их маленькое трио частенько возникало в его голове. А началось всё с Дэмиана — или, вернее говоря, с того беспорядка, который произошёл в Белвиле. Мальчишка был единственной причиной того, почему он вообще там оказался. Эта мысль напомнила ему о желании получить питомца «бога», которое, в свою очередь, стало мотивацией уронить весь континент в войну.
А потом, кто случайно оказался у него на пути? Парсёнок. Притом раньше, чем любой другой из Аванчиков.
Это сделал Гермал. Моргунов был уверен.
А если эти двое всё ещё работали вместе, то могло оказаться, что Дэмиан тоже появится.
Хотя может он просто принимал желаемое за действительное. Редко Моргунов жалел о том, что кого-то убил, но Дэмиан был одним из исключений.
Когда Моргунов только узнал о способности Дэмиана контролировать неизвестную науке силу, то испытал экстаз. Волнующе было думать только о том, что можно обнаружить за изучением этой силы. И чем сильнее становился Дэмиан, тем сильнее становилось его восхищение.
Мальчик мог управлять пространством, волнами, и материей такими методами, которые Моргунов не видел никогда раньше — по крайней мере, не одновременно.
И постепенно Моргунов начал верить, что Дэмиан был ключом к пониманию отношений между этими тремя силами на более глубоком уровне, чем когда-либо.
Поэтому было очень грустно, когда мальчик потерял свой бедный разум и заставил Моргунова положить этому конец. Из жалости. Самой настоящей. Он стал опасностью для себя и всех, кто был вокруг него. На самом деле, он будто хотел, чтобы Моргунов сделал это. Как если бы сохранял последнюю капельку разума, позволяющую понять, насколько с ним всё плохо, но не позволяющую хоть что-то с этим сделать.
Трагедия.
Его сумасшествие даже жнеца зацепило. Он отказывался отпускать его душу. Не хотел верить, что Дэмиана уже не спасти. Что было полным безумием, даже Парсёнок согласился, что его товарищ зашёл слишком далеко.
Но, опять же, Парсон стал довольно холодным и чёрствым ублюдком к тому моменту.
Моргунов почти гордился. Технически, Парсёнок никогда не был его учеником, но что-то похожее в их отношениях наблюдалось.
Редкое и неописуемое понимание.
Если бы только мальчишка видел проблемы в пути Авангарда. Моргунов был уверен, что их бы ждала отличная дружба, если бы не эта жирная точка.
Что же до Гермала…
Ну.
У этой штуки недурная такая защита. Дозер, Говис, Зверь Ардоры. Если бы Моргунов хотел поприкалываться над ним, то не без особой подготовки.
Но всё в своё время. Он не мог простить Гермалу такое подталкивание Парсона вмешаться в его планы. Конечно, в итоге получилось даже веселее, но важны принципы.
Моргунов играет с жизнями людей, и никак наоборот.
Только так.
Эти генералы Аванчиков оказались слабоваты против Роберта Шестого. Даже работая сообща, они были как не очень слаженная команда школьников против профессионального боксёра.
Он даже начал сочувствовать. Практически хотел помочь им. Воскресить ещё нескольких помощников. Или даже поучаствовать в бою лично. Это было бы весело — только представить выражения их лиц.
И в любом другом случае он мог бы так и поступить. Но не сегодня. Сейчас его время было на исходе, потому что Корвас мог с кем-то связаться.
Как ни печально, а сейчас было не до веселья.
Поэтому он приказал Шестому закончить с этим.
Гигантское металлическое тело разъединилось в середине, превратившись в массивную пару челюстей. И оттуда залпом выстрелили дополнительные щупальца. Те, которые были снаружи тела, потерялись на фоне, когда всю комнату заполнили ползающие механические запчасти.
Шесть генералов сразу были схвачены, одновременно с их жнецами. Они бесплодно боролись в трясущемся металлам, некоторым даже удалось сломать пару щупалец.
Но это не имело значения, конечно. Если одно щупальце ломалось, ещё десять его заменяли. И даже сломанные быстро ползли обратно на регенерацию.
А потом все щупальца втянулись. Роберт Шестой сожрал их.
В одно мгновение все звуки — треск и скрипы, заглушённые крики и вопли — резко прекратились.
Кроме тихого хруста жернов. Глубоко в шарообразном теле Шестого, эти люди превращались в ломтики и переваривались.
Но всё равно получилось как-то удивительно тихо. Моргунов ожидал, что борьба шестерых людей будет гораздо громче. Хм-м. Наверное, толщина металла и плотность деталей Шестого сделали его удивительно эффективным подавителем звука.
Здорово!
Он ждал.
Всеядный двигатель должен был вскоре заработать. Его задача заключалась в том, чтобы расщеплять все потреблённые материалы, анализировать их молекулярную структуру, после чего пытаться интегрировать любые обнаруженные источники энергии в собственную конструкцию.
Нечто вроде механизма самостоятельного улучшения. Похожей способностью обладали некоторые черви, способные поглощать способности тех, кого сожрали. По крайней мере, у них он взял идею.
Моргунов продолжал смотреть, скрестив пальцы, пока Шестой гудел и перемалывал. Он думал. Анализировал. Давай!..
Звуки прекратились. Машина остановилась. Вязкие, сжиженные останки его жертв начали вытекать снизу, формируя большую красную лужу.
Хм-м. Ничего? Просто очередная грязь.
Ну, блин.
Впрочем, слишком расстраиваться не было смысла. Он ведь ожидал такой исход. На самом деле, он бы нереально удивился, если бы Шестой смог что-то придумать. Проблема, скорее всего, заключалась в том, что система до сих пор не могла определить, что такое эти «источники энергии».
Как он и боялся, Шестому требовалось нечто большее, чем просто молекулярный анализ для такой высокой цели. Сперва требовалось сделать машину, которая смогла бы анализировать души и рвение.
Вот это реальная проблема. Он пытался уже чёрт знает сколько лет, но пока бесплодно.
Может с этой проблемой стоило вернуться обратно к чертёжной доске.Ну, что ж. Нечего печалиться. Неудачи — ступени в лестнице успеха.
Тем временем, у него и так хватало проблем.
Впрочем, убрав шестерых, он вообще не проредил толпу. Поэтому решил позволить Шестому взять ещё нескольких. Из-за понимания, что это ничего не принесёт, было немного жалко, ну да ладно.
Путешествие в его любимую мастерскую будет длинным. Она ведь находилась в Ардоре.
И Джеркаш не обрадуется, если он покинет Элоа, ну да ладно. Хитрому мальчику его помощь не нужна. На самом деле, Моргунов мог бы уже начать думать о нём, как о хитром мужчине.
Хм-м.
Неа, слишком странно.
Ну, по крайней мере, он мог отправить ему помощь. Будет довольно грустно, если Джеркаша победит нехарактерно компетентный отряд Аванчиков. Немного поддержки его лучшему мальчику не повредит.
О-о-о, а ведь можно будет навестить силы Дозера, раз он всё равно отправится в Ардору. Найти для них время — та ещё задача, но ему стало так интересно, что усилия того стоили.
Ещё бы найти время посетить Экзолту. Он был бы не против быстренько сгонять туда и дать Говису пинка под зад, за то что тот не помогает в их войне. Возможно, у него там скрывался Гермал, но Моргунов сомневался. Этот паршивец наверняка бегал где-то по Элоа и устраивал всевозможные приколы.
Маленькая мелочь, за которую Моргунов его всё же капельку уважал.
Это не отменяло того факта, что Моргунов собирался сделать всё возможное, чтобы уничтожить этого мелкого жуткого ублюдка, как только увидит его в следующий раз.