Глава 230. Твой союзник, твой враг.. (2)

— Мм. Такая неопределённая догадка вполне очевидна, учитывая его природу. Эми не могла не согласиться.

— ... Есть какие-либо исторические прецеденты таких книг? — спросила она.

— Каких именно?

Он опять сней играл? Она даже не знала как описать чувства порождаемые книгой Ибая, и почему-то не сомневалась, что Говис об этом знал. — Эм... хмм.

Говис начал идти, Эми последовала за ним.

— Книги «своеобразного воздействия» действительно существуют столетия. Или дольше.

— ИВЫ, ЭМ... знаете, что делает их такими? — спросила она.

— Авторы, естественно.

— Нет, я имела в виду... что в их авторах вызывает такой феномен? Монстр взглянул на неё искоса

— Некоторые считают, что первая написанная книга была именно такой.

ЕЙ потребовалась секунда, прежде чем она поняла, что он снова проигнорировал её вопрос. Какого чёрта он постоянно так поступает? Это реально бесит. Она теперь не знала, нужно ли задать другой.

— Когда письменность впервые изобрели, — продолжил Говис, — к ней относились как к некоему тёмному искусству. По множеству причин. Но самой главной было просто то, что впервые в истории уменьшилась ценность человеческой памяти. Многие отнеслись к этому как к попыткам пойти против естества созданного богами, а потому вскоре вспыхнули войны.

Что, чёрт возьми? Она даже представить такого не могла.

— Менее известной причиной, впрочем, была способность книг менять людей. Менять их взгляды. Отчуждать от своего племени и даже своих людей.

— Хотите сказать, люди в древние времена делали то же, что Ибай делает сейчас? — спросила Эми.

— Не обязательно, но мысль интересная. Так много знаний было утеряно за прошедшие тысячи лет. Даже с бессмертными существами, что должны были их защищать. Разве не здорово верить, что однажды утерянное удастся найти вновь?

Она не знала что сказать. Как обычно, у неё появилась тысяча вопросов из которых не удавалось сформировать в слова ни одного.

— Как проходит тренировка? — спросил Говис.

— О, эм. Хорошо, кажется.

— Мм.

Он ждал, пока она скажет что-то ещё? Угх.

— Ты тревожишься, — сказал Говис. Это не было вопросом.

Эм.

Вот теперь она тревожилась больше. Но смысла лгать не видела:

— ... Да. Мне страшно.

— Почему?

Потому что в Элоа сейчас ужасная война? Очевидно, так она сказать не могла.

— Со временем, — сказал Говис, — тебе станет комфортнее в этом месте. Думаю, твоё беспокойство связано с тем, что мастерство Хра дало тебе чувство облегчения.

О, так он подумал, будто её волнует это? Хмм. Она могла солгать, но... тц, это казалось ужасной идеей. Но что сказать в таком случае?

Ну. Всегда была другая правда, на которую можно положиться. — Я... скучаю по семье, — сказала она.

— Мм, — сказал он. И всё. Как обычно. На такое было не ответить, так что она и пытаться не стала.

Однако затем Монстр Востока решил остановиться и взглянуть на неё: — Ты увидишь их снова в будущем.

Она моргнула, её рот слегка приоткрылся от удивления.

— ... Правда?

— Вероятно. — И он продолжил идти.

Что, чёрт возьми...? Она поспешила его догнать.

— В-вы хотите сказать, что однажды вернёте меня к ним?

— Мм. Вероятно.

— Почему? — спросила Эми. — Разве Вы не говорили, что хотите изучить аномальную связь между нами?

— Да. И как только изучение будет завершено, причин держать тебя здесь не останется.

ЕЙ было трудно в это поверить. Он говорил об этом так спокойно, словно вернуть похищенного человека в семью - самое обычное, что только может быть.

Ну, может для него так и есть.

— Однако, — сказал Говис, — до того пройдёт очень много времени. Твоя мутация должна значительно подрасти, прежде чем связь между нами станет понятнее для меня.

А...

Это имело смысл. Только после того как её сила проявилась она начала видеть эти «видения» Говиса. И теперь становилось ясно, почему он заинтересован в помощи ей.

Внутри она думала, что причиной могло быть сочувствие, что должна в нём быть какаято человеческая сторона. Но это тоже логично. Логичнее.

Научный интерес.

Да.

Не стоило и пытаться понять его отношение иначе.

А эта мысль перешла в другую.

Она вспомнила их разговор о «проблеме человечества».

Когда Говис рассказал ей о своём мировоззрении, хотя бы частично, и объяснил чувства к остальному Избавлению.

И всё это... в целом имело для неё смысл, но она не могла понять кое-что, сколько бы не размышляла и ни пыталась найти ответы - или, хотя бы, другие вопросы на ту же тему.

Аунеё на то была вся Библиотека. Поэтому, в дополнение ко всему остальному, она пыталась найти книги посвящённые проблемам описанным Говисом. Она просто хотела найти что-то способное хоть немного поддержать её собственные чувства.

Эми не знала, преуспела ли она в этой цели уже, но по крайней мере хотела ещё раз попытаться поговорить с Говисом на эту тему.

— Я кое-что хотела спросить, — сказала она. — Философский вопрос. Говис не ответил, видимо ожидал продолжения.

— ... Вы сказали мне, что присоединились к Избавлению, так как считаете человечество проблемой по своей природе, так?

— Да.

— И ещё сказали, что проблема заключается в «росте»?

— Да.

— И... Вы сказали, что проблема роста в конфликте. А конфликт— Нет.

Эми остановилась. — Что?

Говис тоже остановился и взглянул на неё. — Я сказал, что человеческая нужда в росте проблема. И я сказал, что рост требует конфликта. Но я не говорил, что рост проблема из-за конфликта.

Она моргнула, пытаясь переварить новую информацию. — Оу... тогда, кажется, я неправильно поняла Вас в прошлый раз.

— Мм. — Он продолжил идти.

Эми поспешила его догнать. Они до сих пор идут в столовую? Туда шла она, но теперь вёл Говис. — Так, подождите. Я думала, что Вы считаете рост проблемой, потому что он требует постоянного подстрекательства, а это вполне очевидная проблема.

— Нет. Рост сам по себе очевидная проблема. — Мне это совсем не кажется очевидным.

— Нет? Мир ограничен. Рост требует больше в геометрической прогрессии. Столкновение между двумя неизбежно. Проблема, таким образом, очевидна.

Эми нахмурилась, чувствуя неуверенность: — Но Вы ведь сказали столько всего о том, что конфликт - это плохо... — Да. Так многие в Избавлении видят проблему. Росту требуется конфликт. Уберёшь конфликт, уберёшь рост. На самом деле, некоторые считают конфликт единственной проблемой и ничего не думают о росте. Они начинают войны, чтобы закончить войны. Благородно, в некотором смысле.

— Но не в это верите Вы. — Нет, не в это. Хотя цели наши похожи, по крайней мере отчасти. — Вы желаете закончить войны? — спросила Эми.

— Не совсем, — сказал Говис. — Однако моя цель, теоретически, сделает войны ненужными.

— ... Хотите сказать, что сейчас войны необходимы? — Конечно. Вечная борьба за ресурсы, защищённость, и власть, делают её неизбежной.

Она задумалась на мгновение: — ... Но, раз мы говорим теоретически, то... сотрудничество должно исправить и эти проблемы тоже, нет?

— Мм. Милая мысль, возможно, но всё равно неверная. — Почему?

— Потому что предательство слишком привлекательно для некоторых личностей. Это действие возможно как на эмоциональной мотивации, так и по хладнокровным рассудительным причинам. Единственные противодействия предательству стоят исключительно на моральных устоях и страхе возмездия.

Эми начала понимать: — ... Хотите сказать, что люди слишком алчные. — По самой их природе, да. — И поэтому Ваша цель в том, чтобы изменить их природу.

— Да.

Они пришли в огромную комнату, которая точно не была столовой. Эми даже не узнала её. Как и большинство основных зон Библиотеки, эта комната располагала несколькими высокими книжными полками у стен, но здесь их оказалось меньше, чем обычно. В центре стояли три длинных чёрных стола, на каждом располагались различные ёмкости, микроскопы, мерные цилиндры, пробирки, и много чего ещё.

Она бы не назвала это... впечатляющим. Оборудования здесь было не больше, чем в её школьной химической лаборатории. По крайней мере, она увидела пару компьютеров, что отвечало на её прошлый вопрос, но вряд ли в них был интернет. А ещё они выглядели довольно старыми. Однако один элемент оборудования всё же зацепил её внимание: цилиндрическая камера в дальнем конце комнаты, в которую поместился бы человек. Может даже два.

Никогда раньше она не видела ничего такого, но судя по тусклым, водянистым пятнам на прозрачном корпусе, и пыли на металлическом основании, штука была довольно старой.

ЕЙ было интересно узнать больше, но она пока не закончила прошлое обсуждение:

— Значит, проблема в том, что люди слишком алчные. Как Вы собираетесь исправить это?

— Возможно, ты хочешь угадать, — сказал Говис, копошась в чём-то в углу комнаты. Она посмотрела исподлобья. — Нет, не думаю.

— Но как ты научишься думать, если я буду делать это за тебя?

Эми немного изменила ответ: — Я достаточно думаю своей головой, спасибо.

— Да? В таком случае тебе будет не трудно надумать пару потенциальных ответов. Хмф. Временами он реально раздражал.

Она задумалась.

Если гипотетическая проблема в алчности, а метод в изменении человеческой природы, то... какой аспект человеческой природы, если каким-то образом его изменить, имеет шанс устранить алчность?

— ... Вновь в картину входит конфликт? — предположила она. — Если убрать жажду людей к конфликту, то алчность исчезнет вместе с ней?

Монстр Востока вдруг замер в своём углу комнаты, а затем его плечи начали слегка сотрясаться вместе с тихим громыханием где-то внутри.

Стоп, это смех? Он смеялся! Тихо, но смеялся!

— Нет, — сказал Говис, сквозь подавленный хохот. — Если убрать жажду конфликтов целиком, это приведёт за собой множество ненужных последствий. На самом деле, я почти уверен, что такое изменение просто уничтожит цивилизацию. — Его смех теперь стал ещё громче. — А услышать такой ответ от столь нежного сердца каку тебя, было очень смешно.

Она нахмурилась от разочарования: — Ну, не могу же я знать, какой ответ Вас интересует!

— Мм. Эми вздохнула и позволила себе упасть на ближайший стул. Он оказался не очень удобным.

Говис наконец повернулся к ней и в его руках оказалось что-то в стекле. Высокая, плоская штука. И довольно большая. Возможно, с Эми высотой.

Он подошёл ближе и тогда она заметила множество крошечных силуэтов ползающих по туннелям в этой штуке.

Это была муравьиная ферма, вдруг поняла она. Крупнейшая из всех, что она видела. И Говис поставил её на стол прямо перед ней.

Она посмотрела на неё, потом на него, и опять на неё.

Каким-то образом теперь она была озадачена даже больше.

— Знаешь ли ты какое насекомое самое смертоносное на этой планете? — спросил Говис.

Губы Эми вздрогнули в ожидании ужаса: — Только не говорите, что вот эти муравьи.

— Нет, — сказал Говис. — Эти малыши безобидны, но их ближайшие родственники с эволюционной точки зрения. Поэтому полезны для изучения без риска большого

ущерба. Ну, это было облегчением. Хотя Эми не знала, что теперь сказать.

— Самое смертоносное - это джаскаданский муравей-бульдог, — сказал Говис. — Они обычно разных размеров, но их солдаты могут вымахать с твой кулак. Муравьибульдоги стали известны за свой паралитический яд, способный пристыдить даже большинство змей.

— Зачем Вы рассказываете мне об этом? — спросила она. Он поднял свой гигантский указательный палец и продолжил:

— Но самое страшное в них то, что они идут войной на других животных. Известно, что они захватили гигантские объёмы земли, истребив буквально всю другую фауну на этой территории, из-за них даже вымерли некоторые виды. Такое, как правило, считают поступком достойным только человека.

— Однако, хотя они самые смертоносные насекомые в мире, но не самые защищённые. Этот титул занят их древнейшими противниками. — Он указал на ферму муравьёв. — Вот этими малышами. Ардоранские ангельские муравьи.

Эми всё ещё не понимала к чему ведёт Говис, но сомневалась, что это просто его случайное увлечение. Наверняка муравьи каким-то образом связаны с целью Говиса. — Хотя джаскаданские муравьи-бульдоги в сто слишним раз крупнее ардоранских ангельских, они остаются одним из нескольких видов животных в мире, которых им не удалось покорить. У ангельских муравьёв иммунитет к этому яду, а их тела способны выдержать давление больше десяти тон, температуру выше трёх тысяч градусов, и живут они в среднем сто пятьдесят лет.

Её глаза открылись немного шире.

— Сколько бы муравьи-бульдоги не пытались, они просто неспособны убить ангельских муравьёв, — сказал Говис. — Даже если их территория будет завоёвана, им будет всё равно. Они продолжат свою работу как обычно, забираясь по муравьям-бульдогам, как по препятствиям на пути. Даже королевы ангельских муравьёв неуязвимы для атак или предотвращения их репродуктивного цикла.

Эми должна была задать вопрос: — Если всё это правда, то ангельские муравьи могли бы захватить мир.

— Да, но именно в этом и смысл. Ангельские муравьи не ходят войной на других животных, как это делает большинство их сородичей. И они точно не завоёвывают другие территории, как это делают муравьи-бульдоги. Да и зачем? Им это не нужно. Практически ничто не может угрожать их колонии.

Хмм. Она почувствовала, что начинает понимать:

— Хотите сказать, что хотите сделать людей такими же? — Мм. Уже теплее.

— Но не горячо?

— Сделать людей физически прочными - лишь первый шаг к гарантии их выживания в экстремальных условиях, — сказал Говис, — но на самом деле интереснее всего мне кажется социальное поведение ангельских муравьёв.

— Социальное поведение? — переспросила Эмили.

— Ангельские муравьи уникальны потому что функционируют как настоящий коллективный разум. Другие муравьи разделяют единые инстинкты и действуют по указам феромонов, поэтому складывается впечатление, будто у них один разум на всех, но не ангельские. Именно это, как мне кажется, настоящая причина их живучести. Как единая колония они умнее любых других муравьёв в мире.

Эми почувствовала, что наконец-то начинает понимать картину, которую пытался показать ей Говис.

Монстр сел на пол, сложив гигантские ноги. Он всё ещё был высотой с неё сидящую на стуле. — Муравьи-бульдоги агрессивнее и лучше воюют, лучше контролируют территорию и размножаются, но им всё равно не удалось победить ангельских муравьёв. Даже лишив их еды они не смогли победить вид, способный целый месяц жить на капле воды. Это представляет две совершенно разные эволюционные стратегии. Лично я считаю, что в долгосрочной перспективе метод ангельских муравьёв лучше. Люди могли бы чемунибудь научиться на их примере.

Эми ждала продолжения, но когда ничего не последовало, она решила озвучить свой вывод:

— Вы хотите создать коллективный разум человечества... — Мм.

— Но это... эм... — Как именно объяснить, насколько безумно это звучит? Как вообще отвечать на такое?

— Тебя беспокоит свобода воли, — сказал он.

Беспокоит ли? Ну да. Есть такое, наверное. Ей потребовалась секунда, чтобы определиться, но он прав. Это точно корень её тревоги.

— Коллективный — разум устранит алчность, потому как исчезнет свобода, — сказал Говис. — Всё будет делаться ради общего блага. И каждый мозг будет использоваться вместе со всеми остальными, чтобы достичь потенциала, который был немыслимым в прошлом. Но да. Индивидуальность будет потеряна в процессе. Гипотетически.

— ... Голько гипотетически? По-моему звучит совершенно точно.

— Нет. Истинный коллективный разум с мозгами человеческого уровня никогда не существовал. Последствия такой сети мыслей непостижимы. — Его светящиеся красным Глаза взглянули на Эми.

Она почувствовала, что он хочет сказать больше, но ничего не последовало. — ... Почему Вы рассказали мне всё это? — Потому что ты хотела знать, разве нет?

Хмм. Всё правда так просто? Может быть. Не всё должно быть сложным. А может это ложь. Говис может и вёл себя так, будто был выше этого, но она помнила как он появился в Зале Дюн и попытался солгать Продавцу Смерти.

Эми хотела продолжить, чтобы узнать, есть ли ошибки в его объяснениях:

— ... Мне кажется, это довольно много работы просто из-за того, что Вам по какой-то причине не нравится концепт роста.

— По какой-то причине, говоришь? — Да. Деревья растут. Животные растут. Ноя не вижу, чтобы Вы пытались истребить их. Говис прищурился:

— Я не пытаюсь истребить человечество.

— Но Избавление пытается.

— Некоторые из них, да.

— И Вас это не волнует.

— Волнует. Но не так сильно, как тебя, полагаю.

— Тогда моё мнение неизменно.

— Сравнивать человеческий рост с чем угодно другим на планете абсурдно. Деревья и животные не развились настолько, чтобы стать причиной собственного уничтожения.

— Но какая разница? Особенно если Вас устраивают планы Избавления истребить всех.

— Разница громадна. Рост человечества несравним ни с чем в известной вселенной. По нашим знаниям человеческая цивилизация существует всего несколько тысяч лет, но ты посмотри, на что мы уже способны. Наших сил хватит, чтобы уничтожить всё человечество и планету вместе с нами.

Серые глаза Эми опустились к столу, пока она слушала.

— И эта тенденция не собирается меняться, — продолжил Говис. — Напротив, скорее она лишь ускорится. Насколько могущественнее, по-твоему, человечество станет ещё через тысячу лет? Настолько, что в наших силах будет уничтожить Солнце? Солнечную Систему? Или целую галактику? А через десять тысяч лет? Или через миллион?

— ... Вы беспокоитесь о событиях, которые случатся только миллион лет?

— Фундамент, который мы строим сейчас, определит всё будущее человечества, — сказал Говис. — Ответственность за будущее лежит на нас, бессмертных существах. Не знаю насчёт тебя, но мне хочется узнать, как всё сложится. Мы ведь уже так близко к космосу.

Господи. Она даже не знала, как на это отвечать. Но всё равно сжала губы и попыталась найти достойный ответ:

— ... Этот аргумент сильно отличается от прошлого. Вы говорили, что рост проблема иЗза ограниченности ресурсов, а не поэтому.

— Я сказал, что проблема ограниченности ресурсов очевидна, да. И это правда. Рост требует инноваций, а инновации обнаруживают новые способы использования ресурсов, что может отдалить их конец, но ограниченная природа мира продолжит оставаться проблемой требующей прямого решения. Именно это и волнует меня больше всего: долгосрочный период.

Эми застонала от раздражения и почесала бровь:

— Если Вас так волнует будущее людей, как Вы можете стоять на стороне Избавления? Они ведь активно работают против краткосрочного выживания человечества!

— Мм. Ответ на это труднее. — О, правда?! Что ж, я буду рада его услышать!

— Часть ответа я уже упоминал. Я понимаю, что моё решение может оказаться неверным и достичь изменения природы человечества просто невозможно. В таком случае, если я ошибаюсь, то решение Избавления может быть единственным вариантом спасения Вселенной от человечества.

Эми опустила лицо в руки и вздохнула. Она и не знала, чего ещё ожидала. Ей хотелось продолжить спор, но она просто не видела смысла.

— А вторая часть ответа в том, — продолжил Говис, — что мой план не требует выживания человечества, каким мы его знаем. Спорно, можно ли вообще считать мутантов людьми.

Она моргнула и вновь посмотрела на него с изумлением: — Вы считаете, что Избавление пощадит таких как мы?

— О, ну конечно нет. Если дойдёт до того, и останутся только мутанты, я уверен, что истинные фанатики Избавления посчитают нас последним препятствием на пути к своей мечте.

— Тогда я не понимаю. Что Вы будете делать в таком случае? Мгновение Говис просто смотрел на неё. — Убью их, — ответил он голосом настолько спокойным, что Эми невольно оцепенела.

— ... Вы уверены, что сможете? — спросила она, прекрасно понимая, что уже перебарщивает.

Говис не ответил.

Что-то в том как он смотрел на неё заставило потерять почти всю уверенность. Она дважды подумала над тем, чтобы продолжить этот разговор.

Сомневаться в его мотивации можно. В рациональности. В логике. Он явно хотел объяснить свою точку зрения непосвящённой.

Но сомневаться в его силе... Возможно, здесь всё иначе. Мурашки на её спине подсказывали, что она ступила на слишком тонкий Лёд.

И всё же.

Глубоко внутри хотелось продолжить настаивать на своём. Говис бы предупредил, если бы она на самом деле переборщила, да? Может ей просто показалось...

— Я просто хочу сказать, — попыталась она, — гипотетически... в сценарии, о котором Вы говорите, если Избавление полностью уничтожит Авангард... и всех остальных могущественных слуг в мире... в общем... как Вы можете так спокойно утверждать, что сможете победить их всех?

Говис поднялся и начал убирать свою гигантскую муравьиную ферму на её место в углу комнаты.

— Потому что мир на моей стороне, — сказал он. — ... В каком смысле? — спросила она.

Но в этот раз Монстр Востока не ответил ей.