Глава 397. Два цветка распускаются
— Господин Чжугэ, господин Чжугэ, — Ли Хован прервал многословный рассказ Чжугэ Юаня, — я уже понял, что вы хотите сделать, не нужно больше объяснять.
Чжугэ Юань удивленно посмотрел на него: — Брат Ли, ты действительно понял? Обычно люди, услышав мои слова, начинают спорить, утверждая, что царства Ци не существует.
— Если господин Чжугэ говорит, что Ци существует, значит, оно существует, — Ли Хован спокойно принял слова собеседника, не пытаясь спорить. Возможно, прошлый опыт помог ему понять чувства Чжугэ Юаня.
Они оба были из поколения Сердца, зачем им усложнять друг другу жизнь?
Почувствовав, что Ли Хован не совсем ему верит, Чжугэ Юань слегка нахмурился: — Брат Ли, мое Сердце Клубка отличается от твоего Чистосердечного. Царство Ци действительно существует! Это царство Лян с его подменой — ошибка!
— Да, я знаю. Лян — ошибка, Ци — правда, — Ли Хован уже решил, что будет следовать за Чжугэ Юанем, независимо от того, отправится ли тот спасать давно исчезнувшее, находящееся на грани краха царство Ци.
Чжугэ Юань был хорошим человеком, и Ли Хован хотел помочь ему, если это возможно. Однако проблемы Сердца Клубка были связаны с Судьей из столицы Байюй. И Ли Хован понимал, что его помощь может быть ограничена, независимо от того, за какой Небесный Путь отвечали так называемые Три Тела Былого.
Главной задачей Ли Хована было следовать за Чжугэ Юанем, чтобы устроить засаду на Путь Забвения и найти Северный Ветер.
— Эх, ты всё ещё не веришь. Я узнал о том, что Чистосердечные могут совершенствоваться, из старинной книги, которую нашел в книжном магазине Юду в царстве Ци. Давай, я расскажу всю историю царств Ци и Лян с самого начала.
Ли Хован поспешно остановил его, понимая, что этот рассказ может затянуться на несколько дней: — Господин Чжугэ, правда, не нужно. Просто скажите, куда мы идем, что будем делать и кого нужно устранить. Я последую за вами.
Видя такое сопротивление, Чжугэ Юань прекратил попытки убедить Ли Хована и с некоторым сожалением сказал: — Брат Ли, тебе нужно больше учиться. Как говорится, "ученье — свет, а неученье — тьма". Есть еще поговорка: "Древние мудрецы без устали учились, а молодые…"
Ли Хован только вздохнул. Он наконец понял, почему Чжугэ Юаня прозвали Сказителем.
— Господин Чжугэ, евнухи все еще сеют хаос в царстве Ци. Не думаю, что нам стоит медлить.
— Ладно, ладно. Времени у нас еще много, я расскажу все по дороге, — Чжугэ Юань встал с циновки и начал снимать со стены картины и каллиграфические свитки, — Сначала мы отправимся в Юду, чтобы встретиться с господином Гоши.
— Хорошо! — Ли Хован встал и начал помогать Чжугэ Юаню.
— Господин Чжугэ, если мой мастер Даньян Цзы смог использовать мою изначальную энергию и стремление к бессмертию, чтобы вознестись, значит, я тоже могу использовать эту энергию? — спросил Ли Хован, продолжая снимать картины.
— Конечно, все Чистосердечные могут это делать. Иначе зачем бы их ловили обманом? Именно потому, что боятся, что Чистосердечные будут использовать свою силу бездумно.
— Но если ты будешь использовать ее бездумно, без какой-либо системы, то не только не добьешься результата, но и навредишь себе. Ты же не хочешь стать таким же полубессмертным, как твой учитель?
Ли Хован вспомнил три головы Даньян Цзы и решил больше не поднимать эту тему. Такой исход нежелателен ни для него, ни для его близких, ни даже для врагов.
Пока он не разберется в способностях Чистосердечных, лучше использовать что-то другое, например, Записи Мириад, которые были гораздо стабильнее.
— Брат Ли, тебе лучше сначала найти технику совершенствования. Подумайте о Сердцах Тьмы. У нас есть выбор, а у них нет. Если использовать силу бездумно, можно потерять контроль над разумом, как они.
....
— Черт возьми! С меня хватит! Ставлю на одну сторону — орел, на другую — решка! Не может же мне так не везти!
— Ставлю на два орла, десять медяков!
— Я тоже ставлю на два орла!
— Катись отсюда! Ставь на что-нибудь другое, не смей красть мою удачу.
В прокуренном, пропахшем потом и грязными ногами игорном доме толпились мелкие жулики и уличные хулиганы.
Город Иньлин был величественным, но чем больше город, тем больше в нем темных уголков. И казино Куйе считалось одним из самых чистых.
— Есть еще желающие сделать ставки? Покупаем, покупаем, продаем!
Давно не появлявшийся Лю Сюцай стоял в центре игорного зала, словно генерал перед битвой. Юношеская наивность исчезла с его лица, уступив место чему-то не по годам взрослому.
Глядя на небольшие кучки медных монет и осколков серебра на столе, Лю Сюцай усмехнулся. Он сделал пассы правой рукой, спрятанной в широком рукаве, затем топнул правой ногой, и чашка с монетами слегка подпрыгнула.
Когда чашка открылась, раздались вздохи разочарования. На столе лежали две монеты решкой вверх, именно на этот вариант ставок было меньше всего.
Недоверчивые игроки подняли монеты и внимательно осмотрели их, но не нашли ничего необычного. Это были просто две старые, ржавые монеты.
— Черт, не может быть, чтобы мне всю ночь так не везло! Пойду займу денег у Куйе!
Время шло, и с первыми криками петухов за окном, игроки, словно потерявшие души, начали расходиться.
Лю Сюцай делил выручку с толстым мужчиной с татуировками. Хотя ему доставалось только сорок процентов, эта сумма все равно заставляла его глаза блестеть.
— Люй Лан, это твоя доля.
— Спасибо, Куйе! — Лю Сюцай радостно сгреб деньги со стола, в его глазах читалась жадность.
— Хотел бы я, чтобы старик увидел, сколько у меня денег! Этого хватит на много дней его выступлений! Старый дурак, прожил жизнь зря. Еще говорит, что я бездельник!
Как только Лю Сюцай сложил деньги в два холщовых мешка, владелец казино сказал: — Люй Лан, в следующий раз давай им немного выиграть. Пусть проигрывают три раза, а выигрывают один. Тогда они вернутся.
— Хорошо, я понял!
Выйдя из казино с деньгами, Лю Сюцай был окружен компанией сомнительных личностей, которые с улыбками поздравляли его.
Лю Сюцай, казалось, хорошо знал их: — Ребята, сегодня я угощаю! Пойдем в ресторан Опьяненный Бессмертный завтракать!
Его слова были встречены радостными возгласами.
— Люй, ты настоящий друг! Щедрый!
— Люй, ты великодушный! Ты настоящий герой!!
— Конечно, кто в городе Иньлин не уважает Люй!
Слушая, как его называют "Люй", Лю Сюцай чуть не взлетел от гордости. Уголки его губ никак не хотели опускаться.
Вот это жизнь! А что он был в той театральной труппе? Никто!