Глава 343. Хуаньхуань

— Хе-хе, господин, если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь, — льстивая улыбка смотрителя напомнила Ли Ховану его начальника.

— Иди спать. И не подходи к моей комнате без дела.

— Тогда спокойной ночи! Я пойду. Если что-то понадобится, позовите старика У, я сразу приду.

Дверь закрылась со скрипом. Ли Хован задвинул засов, достал из сумки размокший от дождя сухой паек и начал есть.

Булочки не было, и он не решался есть что-либо извне, опасаясь за свою безопасность. Осторожность никогда не помешает, даже на почтовой станции царства Лян.

Внезапно Ли Хован замер, глядя на заживающую рану на тыльной стороне ладони. Ему показалось, что там что-то шевелится.

Присмотревшись при свете свечи, он заметил тонкий черный отросток, похожий на дождевого червя, извивающийся в его венах.

Щупальце Ли Суя добралось до его руки. Такого раньше не случалось.

— Я же говорил! Видишь, признаки уже появились! Это только начало! Эта Черная Мерзость постепенно заполнит все твои меридианы! И тогда тебе конец, даже небожители не спасут!

— Делай, как я говорю, немедленно избавься от Черной Мерзости!

Ли Хован, жуя размокший хлеб, равнодушно посмотрел на Красного Центра, произнесшего эти слова.

— Папа? — снова послышался голос Ли Суя, на этот раз с нотками обиды и растерянности.

Ли Хован отвел взгляд, убрал остатки еды в сумку, задул свечу и, не умываясь, лег на кровать.

Он очень устал и, едва коснувшись головой подушки, провалился в сон.

Под мерный шум дождя за окном Ли Хован крепко спал.

Внезапно его разбудил приступ тошноты.

— Что такое? — Ли Хован подошел к своей сумке, достал флягу с водой и хотел попить.

Но едва он открыл рот, как из горла показались несколько щупалец.

— Что вы делаете? Назад! — Ли Хован не успел договорить, как из горла вылезло еще больше щупалец.

— Ли Суй! Что ты делаешь?! — закричал Ли Хован в мыслях.

— Папа, ты не умрешь!

Ли Хован согнулся пополам и его вырвало. Ли Суй, состоящая из множества извивающихся щупалец, покрытая слизью, вывалилась наружу и быстро юркнула под кровать.

С трудом проглотив слюну с примесью крови, раздраженный Ли Хован посмотрел на Красного Центра: — Ты можешь помолчать?

Он повернулся и направился к кровати, но вдруг схватился за голову, морщась от боли. Все вокруг начало стремительно меняться.

Когда он пришел в себя, то лежал на холодном цементном полу.

Ли Хован огляделся. Он снова был под мостом, только теперь здесь было намного грязнее.

— Я вернулся, — Ли Хован устало вздохнул и, перевернувшись на спину, стал рассматривать паутину под сводами моста.

Единственным утешением было то, что здесь не было ни матери, ни Ян На. Ему не нужно было мучиться вопросами о реальности, просто спокойно ждать, пока все пройдет.

— Ли Суй все быстрее учится читать. Он уже понимает, что говорит Красный Центр, но мне нужно объяснить ему, что не всем словам можно верить, — лежа под мостом, бормотал себе под нос Ли Хован, одетый в лохмотья и покрытый грязью.

У входа в подмостовое пространство послышались шаги. Он узнал их — это была Хуаньхуань.

Ли Хован повернул голову и увидел милую девочку с красным рюкзаком. В руках она держала пельмени. Она выглядела немного выше, чем раньше, и одежда на ней была другая. Неизменной осталась лишь заколка с вишенками в волосах.

— Хуаньхуань, не нужно мне больше приносить еду. Я не умру с голоду. А если и умру, то так даже лучше.

Хуаньхуань удивленно распахнула глаза: — Дядя, ты узнал меня! Ты так давно меня не узнавал!

Он беззвучно улыбнулся и пошел к девочке. На этот раз Хуаньхуань, к его удивлению, не убежала, а с тревогой смотрела на него снизу вверх.

Ли Хован взял из пакета пять пельменей и съел их: — Прости за тот случай в детском саду. Ты же знаешь, я психически больной, иногда не могу отличить реальность от галлюцинаций.

Видя, как Ли Хован ест, Хуаньхуань мило улыбнулась, и ее два хвостика закачались из стороны в сторону: — Ничего страшного. Я знаю, что ты не хотел меня обидеть.

Ли Хован поднял руку, желая погладить ее по голове, но, увидев свои грязные ладони, передумал.

— Спасибо за пельмени. И больше не приноси мне еду. Когда у меня приступ, я могу быть опасен.

Внезапно Ли Хован осекся. Зачем он говорит все это? Это же всего лишь галлюцинация.

— Хорошо! Я поняла! До свидания, дядя! Я пойду домой! — Хуаньхуань попрощалась и убежала.

Ли Хован подошел к краю моста и, стоя в тени, смотрел на маленькую фигурку, бегущую по залитой солнцем улице. В его глазах появилось тепло.

Доброта, которой он так боялся в том мире, здесь была повсюду. Если бы ему пришлось выбирать, он бы хотел, чтобы этот мир был настоящим.

Он уже собирался вернуться под мост, когда заметил на углу улицы курящего толстяка с массивной золотой цепью на шее. Лицо Ли Хована помрачнело.

Его похотливый взгляд, которым он то и дело окидывал девочку, заставил тепло в глазах Ли Хована смениться холодом.

— Что он задумал сделать с Хуаньхуань? — Ли Хован вспомнил фильм "Желание" и содрогнулся.

Даже в своих галлюцинациях он не допустит, чтобы случилось что-то подобное.

Оглядевшись, он поднял с берега реки подходящий булыжник и направился к толстяку.

Как только толстяк обернулся и увидел Ли Хована, камень обрушился ему на голову.

Когда толстяк, весь в крови, очнулся от резкой боли, он уже был в глубине темного пространства под мостом.

Увидев осколок стекла, пронзивший его левую ладонь, он задрожал и закричал.

Ли Хован ударил его кулаком в грудь, и крик толстяка оборвался. Он долго не мог отдышаться.

— Заткнись! Я еще даже не начинал! — процедил Ли Хован, холодно глядя на него.

Когда толстяк пришел в себя, Ли Хован спросил: — Ну, рассказывай, что ты хотел сделать с той девочкой?

Толстяк чуть не расплакался от обиды: — Да я не на девочку смотрел! Я на тебя смотрел!