Глава 105. Жадность

Глядя на Бай Линмяо, Ли Хован немного колебался. Стоило ли брать её с собой?

Способности шамана могли бы ему помочь, но он не хотел подвергать девушку опасности.

В этот момент остальные тоже начали уговаривать его: — Старший брат Ли, возьми нас с собой!

— Мы можем помочь, если что. Ты же говорил, что эти монахини не опасны.

— Вот именно. А вдруг… вдруг у тебя опять приступ случится? Мы сможем присмотреть.

Последние слова Пса убедили Ли Хована.

— Баолу, оставь повозку в гостинице, а мы пойдём.

Способность Черной Мерзости подавлять галлюцинации быстро ослабевала, и он мог в любой момент потерять связь с реальностью. Ему сейчас нельзя было оставаться одному.

Услышав это, остальные обрадовались и поспешили за ним.

Горная тропа петляла, но Ли Хован и его спутники к этому привыкли.

Немного отдохнув на полпути, они добрались до ворот монастыря Спокойной Любви до наступления темноты.

Отсюда монастырь Спокойной Любви выглядел так же заброшенно, как и раньше: между каменными плитами пробивалась трава, а дыры в крышах дальних построек так никто и не починил.

Глядя на написанные женским письмом парные надписи по бокам ворот, Ли Хован почувствовал, как у него забилось сердце.

Он так долго ждал этого дня.

При мысли о том, что он наконец избавится от своего странного учителя, Ли Хован не мог сдержать волнения.

Глубоко вздохнув, он повернулся к остальным, чтобы предупредить их.

— Внутри монастыря Спокойной Любви грязно и беспорядок. Монахини там толстые. Не удивляйтесь, когда войдёте, ясно?

Получив утвердительные ответы, Ли Хован, сжимая в руке глаза Лунного демона, глубоко вдохнул и шагнул внутрь.

Не успели они войти за ворота, как их ударил в нос резкий запах гнили.

— Чем эти монахини занимаются? Вонь стала ещё сильнее, — нахмурился Ли Хован, зажимая нос рукой и продвигаясь вперёд.

Остальные начали жалеть, что пошли с ним. Опасности, может, и не было, но эта вонь была хуже любой опасности.

В первом храме монастыря Спокойной Любви правая нога Ли Хована вдруг провалилась во что-то мягкое. Быстро отдёрнув ногу, он увидел, что наступил на размокший персик.

— Смотрите под ноги. Здесь не очень-то любят убираться, — сказал он, взглянув на покрытую толстым слоем пыли статую бодхисаттвы, и обошёл её сзади.

Как он и ожидал, за статуей лежала огромная гора плоти. Толстая монахиня, натянув на голову большую лепёшку, что-то жевала и бормотала.

— Вот это да… Это… это человек? — ошеломлённо прошептали спутники Ли Хована.

Помня прошлый опыт, Ли Хован не стал её будить, понимая, что это бесполезно.

Они прошли через боковую дверь в стене и оказались внутри монастыря Спокойной Любви.

Однако, сделав всего несколько шагов, они поняли, что идти дальше некуда. Пол и крыши были завалены гниющими продуктами. Справа высилась целая гора заплесневелых булочек, по которой ползали мухи и белые черви.

И при всём этом среди всей этой еды не было ни кусочка мяса — только растительная пища.

Ли Хован сразу понял, что это — результат его щедрости.

Получив деньги, монахини первым делом накупили всякой еды.

— Идём, — сказал Ли Хован, ступая в гнилую массу, словно в болото, и медленно продвигаясь вперёд.

Остальные с трудом решились последовать за ним, особенно чистоплотная Бай Линмяо.

Но, взглянув на удаляющуюся фигуру, она, стиснув зубы, шагнула следом.

— Зачем монахини купили столько еды, чтобы она гнила? Какая расточительность! Сейчас же голод, этим можно было бы спасти столько людей! — возмутился Ян Сяохай, которому, как бывшему нищему, было особенно больно смотреть на это.

Ли Хован бросил взгляд на мальчика.

— Потому что они жадные.

Ян Сяохай поджал губы и промолчал.

Примерно через полчаса Ли Хован привёл своих спутников к месту, где монахини обычно ели, и увидел остальных.

— Бле… — Одна из толстых монахинь прямо на глазах у Ли Хована извергала из себя полупереваренную пищу.

Вся в поту, она, не вытирая лицо, гребла к себе руками гниющие объедки и продолжала жадно есть, используя свой живот как стол.

— Матушка Мяо Инь, рад вас видеть, — обратился к ней Ли Хован.

Мяо Инь открыла рот, и брызги слюны, смешанные с остатками еды, полетели в лицо Ли Ховану.

— Это ты? Опять дорогу показывать? В этот раз дороже — минимум грамм золота.

— Не стоит беспокоиться. Скажите, настоятельница Цзин Синь всё ещё в той же комнате?

Ли Хован старался держаться подальше от неё.

Видя, что золота не будет, алчность на лице Мяо Инь сменилась разочарованием.

— А где же ей ещё быть? Она же такая толстая, что ходить не может.

Ли Хован кивнул и направился по знакомому пути.

Остальные последовали за ним, пробираясь через болото из гниющих продуктов.

Ян Сяохай, шедший последним, не выдержал, когда проходил мимо обжирающейся монахини.

— Какая же ты расточительная! Ты знаешь, сколько людей голодает, умирает от голода? Ты знаешь, каково это — голодать?

Мяо Инь ответила как ни в чём не бывало: — Знаю, конечно. Поэтому и нельзя ничего тратить впустую. Видишь, всё гниёт? Если не съем сейчас, потом не будет возможности.

Сказав это, она повернулась, вырвала обратно только что проглоченное и с жадностью продолжила есть.

Пройдя мимо свинарника по привычному пути, Ли Хован наконец добрался до комнаты настоятельницы Цзин Синь. Только здесь, в этом укромном уголке, пол был относительно чистым.

Ли Хован вошёл, держа в руке светящийся камень, и увидел, как настоятельница Цзин Синь запихивает что-то в складки своего жира.

— А, это ты, мальчик? Ну что, нашёл Лунного демона?

Ли Хован с серьёзным видом кивнул и открыл лакированную шкатулку.

Хотя у настоятельницы Цзин Синь не было глаз, она, казалось, что-то почувствовала. На её обвисшем лице расплылась жадная улыбка.

Когда дряблые складки жира на теле настоятельницы Цзин Синь начали двигаться в сторону Ли Хована, весь дом задрожал.