Том 1. Глава 1. Конец и начало
Часть 1 Две тысячи сто тридцать восьмой год. Термин ММОРПГ-П появился давно и к этому времени уже распространился повсеместно.
Это была аббревиатура от «Массовая многопользовательская онлайновая ролевая игра погружения» — интерактивная игра, где человек способен играть в виртуальном мире как будто в настоящей жизни. Для этого требовалось подсоединить выделенную консоль к нейронному наноинтерфейсу — внутримозговой нанокомпьютерной сети, состоящей из квинтэссенции кибер- и нанотехнологий. Ощущения были такими, словно входишь в игру по-настоящему.
Среди мириад таких игр одна сияла особенно ярко.
Иггдрасиль.
Игра была выпущена известным японским разработчиком двенадцать лет назад, в две тысячи сто двадцать шестом году.
С какой виртуальной игрой её бы ни сравнивали, Иггдрасиль предлагала игрокам невиданную свободу. Количество классов, ставших основой игры, с легкостью перевалило за две тысячи, если считать вместе нормальные и высокоуровневые классы. Предельным для них всех стал пятнадцатый уровень, игрок должен был иметь хотя бы семь классов, чтобы достичь сотого, максимального уровня. Более того, можно было попробовать любой класс, пока их суммарный уровень не превышал сотого. При желании игрок мог получить сто профессий первого уровня, хотя это было бы не эффективно.
Другими словами, в Иггдрасиле действовала система, в которой невозможно создать полностью одинаковых персонажей, если только не делать это намеренно.
Такой уровень свободы применялся и к визуализации: используя инструментарий, который продавался отдельно, игрок мог изменить внешний вид оружия и брони, внутренние данные, внешность персонажа и даже до мелочей настроить свой дом.
Игроков, жаждущих приключений, ждала огромнейшая карта из девяти родных миров: Асгард, Альвхейм, Ванахейм, Нидавеллир, Мидгард, Ётунхейм, Нибльхейм, Хельхейм и Муспельхейм.
Обширный мир, бесчисленные классы и полностью настраиваемая визуализация. Игра разожгла ремесленный дух японских игроков и стала причиной явления, которое позже назвали «визуальной популярностью». Со столь взрывной славой Иггдрасиль достигла такого уровня признания, что в Японии стала синонимом ММОРПГ-П.
Увы, это история прошлого поколения.
♦ ♦ ♦ В центре гилдхолла стоял большой круглый стол, сияющий обсидианом. Его окружало сорок одно роскошное кресло. Но большинство из кресел пустовало. Там, где когда-то сидели все члены гильдии, виднелось лишь два силуэта.
Один был в замысловатой угольно-чёрной мантии, края которой были украшены в фиолетовом и золотом цвете. Подвеска на шее выглядела немного чрезмерной, но, как ни странно, она ему шла. Однако голова, которая должна была находиться над роскошным воротником, была не чем иным, как черепом без кожи и плоти. В пустых глазницах блестело тёмно-красное зарево, а над головой мерцал тёмный объект, по форме напоминающий нимб.
Второй, сидевший на соседнем кресле, тоже не был человеком. Это был сгусток чёрной слизи. Поверхность, напоминающая дёготь, дрожала, ни на секунду не принимая постоянную форму.
Первый был «властелин», попавший в топ даже среди старших личей — заклинателей, которые в погоне за высшей магией превратились в нежить. Второй был «старшая чёрная тина» — представитель расы с могущественными кислотными способностями, которая среди слизевых рас была ближе всех к сильнейшим.
Однако они не были монстрами.
Они были игровыми персонажами.
Доступные для игры расы Иггдрасиля разделялись на три категории: классические человекоподобные расы, такие как человек, дварф или эльф; получеловеческие расы с отвратительной внешностью, такие как гоблин, орк и огр, они пользовались популярностью из-за своей физической силы; и гетероморфные расы, обладающие способностями монстров и имеющие некоторые параметры выше, чем у любых других рас, но с различными ограничениями. Если добавить высшие расы каждой категории, число всех рас достигнет семи сотен.
Конечно, властелин и старшая чёрная тина были одни из высших гетероморфных рас, которых могли выбрать игроки.
— Давно не виделись, Хэрохэро-сама. Хотя сегодня последний день Иггдрасиля, я честно не ожидал, что кто-то придет, — властелин обратился к другому, не двигая челюстью. Несмотря на то что в прошлом поколении эта игра была одной из лучших, было технически невозможно менять выражение лица, чтобы следовать разговору.
— Согласен. Давно не виделись, Момонга-сама, — старшая чёрная тина ответила голосом взрослого мужчины, но по сравнению с властелином в нём чего-то не хватало. Наверное, бодрости. Или, может, живости?
— Впервые с того времени, как ты поменял работу в реальности. Так когда же это было?.. Уже как два года?
— Да, похоже на то. Как же давно я сюда не заходил... Ох, парень, у меня нарушилось чувство времени, потому что сейчас я работаю сверхурочно по ночам.
— А это не опасный признак? Ты в порядке?
— Физически? Полностью раздавлен. Врача, конечно, посещать ещё рано, но я почти на грани. Я серьезно хочу убежать. Тем не менее мне нужно зарабатывать деньги, чтобы сводить концы с концами, так что я как раб в поте лица работаю на свою дорогую жизнь.
— Ничего себе... — властелин — Момонга — откинул голову и сделал раздражительный жест.
— Так жить просто невыносимо. — Унылый голос Хэрохэро, от которого так немыслимо тянуло реальностью, словно полетел на Момонгу, чтобы ударить.
Затем Хэрохэро начал жаловаться на работу в реальном мире ещё яростнее.
Истории о некомпетентных подчиненных, планы, которые за ночь полностью менялись, критика от начальника за то, что он не успевал сделать работу вовремя, куча работы, из-за которой он задерживался допоздна, увеличение веса из-за нарушенного биоритма, с каждым днём всё больше и больше лекарств.
Со временем разговор превратился в монолог — жалобы из Хэрохэро хлынули наружу, как из прорвавшейся дамбы.
В виртуальном мире многие предпочитали не говорить о реальности. Вполне понятно, что многие не желали переносить тяготы настоящего мира в виртуальный.
Однако эти двое считали иначе.
У гильдии, — команды, сформированной, организованной и управляемой группой игроков, — к которой они принадлежали, Аинз Оал Гоун, было два правила вступления. Первое: нужно быть членом общества. И второе: нужно быть из гетероморфной расы. Вследствие такой специфики гильдии было много случаев, когда члены жаловались на работу в реальной жизни. Все члены гильдии принимали это как должное. Можно сказать, что такой разговор, как между этими двумя, был повседневной картиной в гильдии Аинз Оал Гоун.
Прошло довольно таки много времени и Хэрохэро наконец перестал жаловаться.
— ...Прости за моё бесконечное нытьё. У меня в реальной жизни не так много возможностей высказаться. — То, что походило на голову Хэрохэро, качнулось, будто он поклонился. Момонга быстро ответил:
— Всё в порядке, Хэрохэро-сама. Это ведь я попросил тебя прийти, когда ты так изнурён.
По сравнению с тем, что было прежде, от Хэрохэро послышался чуть более энергичный слабый смешок.
— Спасибо огромное, Момонга-сама. Я доволен, что вошёл в игру и встретил тебя.
— Рад это слышать.
— ...Но, боюсь, уже почти время мне уходить... — Тентакля Хэрохэро задвигалась в воздухе, будто чего-то касаясь. Он открыл консоль.
— Да, ты прав. Уже довольно поздно.
— Извини, Момонга-сама.
Момонга негромко вздохнул, чтобы скрыть зарождающиеся внутри эмоции.
— Понимаю. Жаль... Честно говоря, весёлые времена пролетели так быстро.
— Я правда хочу остаться с тобой до самого конца, но я истощен.
— Наверное, ты выдохся. Лучше выйди и немного отдохни.
— Мне правда жаль... Момон... нет, Гильдмастер, что ты будешь делать?
— Хочу остаться онлайн до тех пор, пока меня не разъединят при отключении серверов. Ещё есть время... кто знает, может ещё кто-то покажется.
— Ясно... откровенно говоря, я не ожидал, что это место ещё существует.
В такие времена ощущаешь всю прелесть того, что нет возможности показывать выражения лица. Потому что в противном случае у него на лице явно появилась бы гримаса. Момонга никак не ответил, боясь голосом выдать внезапный всплеск эмоций.
Он отчаянно поддерживал гильдию, потому что они создали её вместе. Вполне понятно, что его наполнят неописуемые чувства, когда такие слова скажет один из товарищей. Но эти чувства были развеяны тем, что Хэрохэро сказал дальше:
— Как Гильдмастер, ты поддерживал это место, чтобы мы в любое время могли вернуться. Спасибо.
— ...Мы ведь все вместе его создали. Долг Гильдмастера поддерживать и следить за ним, чтобы любой мог вернуться когда угодно!
— Благодаря тебе мы наслаждались игрой на полную... следующий раз, когда мы встретимся... было бы чудесно, если бы это был Иггдрасиль II.
— Я ещё ничего не слышал о продолжении... но я надеюсь, это случится.
— Давай встретимся снова, когда это время придёт! Ну, мне сейчас очень хочется спать, так что я выхожу... я рад, что встретил тебя перед концом. Хорошей игры.
— ... — На мгновение Момонга потерял дар речи. Однако собрался с мыслями и сказал свои последние слова: — Я тоже хорошо провёл время благодаря тебе. Хорошей игры.
Над головой Хэрохэро засияло — появился улыбающийся смайлик. Поскольку в Иггдрасиле не было способности изменять выражение лица, игроки выражали эмоции смайликами. Момонга нажал несколько кнопок консоли и выбрал ту же эмоцию.
Затем Хэрохэро сказал свои последние слова:
— Давай встретимся вновь в другом месте.
Исчез последний из трёх членов гильдии, которые сегодня зашли в игру.
В гилдхолл вернулась тишина, стирая все следы посетителя. Тишина, лишённая воспоминаний и эмоций. Глядя на кресло, в котором ещё несколько секунд назад сидел Хэрохэро, Момонга выплюнул слова, которые собирался сказать в конце: — Я понимаю, что ты устал, но поскольку сегодня последний день игры и ты уже здесь, можешь остаться до самого конца?.. — Конечно, ответа не последовало. Хэрохэро уже вышел в реальный мир. — Хээх...
Момонга выдохнул от самих глубин сердца.
Он не решился сказать эти слова.
Их краткого разговора было достаточно, чтобы стало ясно, что Хэрохэро всегда уставший. Но Хэрохэро увидел письмо, которое он прислал, и показался сегодня, в последний день Иггдрасиля. Даже за это следовало быть благодарным. Желать большего — уже выходит за рамки приличия.
Момонга уставился на кресло, где сидел Хэрохэро, и затем осмотрелся. Он увидел тридцать девять кресел, где должны были сидеть его старые товарищи. И, после того как он быстро осмотрелся, взгляд снова вернулся к креслу Хэрохэро.
— Давай встретимся вновь в другом месте...
Давай когда-нибудь снова встретимся.
Увидимся снова.
Время от времени он слышал такие фразы. Но почти никто так и не сдержал слова.
В Иггдрасиль никто не вернулся.
— Когда же и где мы снова встретимся... — Плечи Момонги сильно затряслись. Затем истинные чувства, которые он уже давно сдерживал, выплеснулись наружу: — ...Не шутите так! — неистово закричав, он ударил ладонями по столу. Посчитав это действие атакой, система рассчитала бесчисленные переменные, такие как урон от голых рук Момонги и структурную защиту стола, и отобразил результат, число «0». — Это место — Великий Склеп Назарика, которое мы построили все вместе! Как могли вы все от него так легко отказаться?! — После неистового гнева пришла пустота. — ...Нет, не так. Они не отказались. Они просто столкнулись с выбором между «реальностью» и «фантазией». Ничего не поделаешь. Никто никого не предавал. Должно быть, для них это был трудный выбор... — прошептал Момонга, будто убеждая самого себя, и поднялся с кресла. Он подошел к стене, на которой висел единственный посох.
По мотивам кадуцея (обвитого двумя змеями магического жезла греческого бога Гермеса, символа медицины), посох обвивали семь змей. Во рту каждой извивающейся змеи было по драгоценному камню разного цвета. Рукоять была прозрачной, как кристалл, и испускала голубовато-белый свет.
Этот посох превосходного качества был «оружием гильдии», каждая гильдия обладала лишь одним таким, этот предмет, можно сказать, был символом гильдии Аинз Оал Гоун. Изначально Гильдмастеры должны были такое оружие носить с собой, так почему же он висит на стене, как украшение? Потому что символизирует саму гильдию.
Разрушение оружия гильдии означает роспуск гильдии. Вот почему это оружие хранится в самом безопасном месте гильдии и его могущественные способности никогда не видят дневного света. Даже знаменитая гильдия, такая как Аинз Оал Гоун, не была исключением. Именно поэтому посох никогда не был у Момонги в руках, несмотря на то что был сделан специально для него, а вместо этого украшал стену.
Момонга протянул руку к посоху, но на полпути остановился. В этот самый миг — хотя сервер Иггдрасиля скоро выключат — он почувствовал колебание, он не хотел испортить созданные всеми вместе славные воспоминания.
Дни, когда они частенько вместе отправлялись на поиски приключений, чтобы создать оружие гильдии. Старые добрые времена, когда они разделялись на команды и, как будто на соревновании, собирали материалы. Спорили по поводу того, какой должен быть внешний вид у посоха. И объединяли идеи каждого, делая его по крупицам. Это был зенит могущества Аинз Оал Гоун, наиболее прославленные времена.
Кто-то заходил так далеко, что напрягал усталое от работы тело, чтобы зайти в игру. Кое-кто даже заходил в игру после большой ссоры с женой по той причине, что он с семьей проводит мало времени. А некто, смеясь, говорил, что взял оплачиваемый отпуск.
Были времена, когда они проводили весь день болтая и восхищаясь простыми историями. Были дни, когда они планировали приключения и собирали сокровища. Времена, которые они проводили в рейдах или захвате замков враждебных гильдий. Дни, когда они уничтожали каждого найденного скрытого босса. Они нашли бесчисленное множество неисследованных ресурсов. Они размещали различных монстров в своей базе и отбивали атаки вражеских игроков.
Но сейчас никого не осталось.
Тридцать семь из сорока одного человека вышли из гильдии, и хотя оставшиеся трое номинально оставались её членами, Момонга не мог вспомнить последний день, когда они приходили, за исключением сегодня.
Момонга открыл консоль и зашёл на страницу с рейтингом. Однажды они стояли на девятом месте из более чем восьми сотен гильдий, но сейчас опустились на двадцать девятое. Тем не менее это не так плохо, по сравнению с сорок восьмым, их самым низким местом в рейтинге. Гильдии удалось сохранить своё место не из-за подвигов Момонги, а благодаря предметам, оставленным его старыми товарищами, — реликвиям прошлого.
Хотя сейчас гильдия была в руинах, было время, когда она сияла.
— Плод тех времен.
Оружие их гильдии — посох Аинз Оал Гоун.
Во время такой разрухи Момонга не хотел брать с собой оружие, наполненное их славными воспоминаниями. Однако его охватило противоречивое чувство. Всё это время Момонга подчеркивал важность голоса большинства. Хотя он был Гильдмастером, на самом деле он исполнял только мелкую работу, например общался с людьми. Вот почему в эту секунду, когда вокруг никого не было, ему впервые захотелось использовать свою власть Гильдмастера.
— Этому наряду не хватает величия, — пробормотав самому себе, Момонга нажал несколько кнопок консоли и оснастил свой аватар экипировкой, подобающей позиции видного Гильдмастера.
Экипировка в Иггдрасиле подразделялась в соответствии с количеством характеристик. Чем больше характеристик, тем выше качество оружия. Начиная снизу, классы были такими: простые, неплохие, хорошие, отличные, наследственные, реликтовые и легендарные. Но сейчас Момонга вооружился до зубов в высший класс — божественный.
На лишённых кожи пальцах было девять колец, каждое с различной силой. Более того, ожерелье, перчатки, ботинки, плащ и браслет были все божественного класса. Даже по одной стоимости это были шедевры огромной ценности.
С плеч свисала великолепная мантия, а в ногах рябела тёмно-красная аура. Хотя аура была беспокойной и зловещей, это не было умением Момонги. Он просто встроил эффект «хаотической ауры» в мантию, поскольку осталось некоторое свободное место на визуальное улучшение. Прикасаться к ней было совершенно безвредно.
В уголку зрения выскочили многочисленные значки, указывая, что у него увеличились параметры. Снарядив себя с ног до головы, Момонга удовлетворенно кивнул — вот это подобает Гильдмастеру. Затем протянул руку и взял посох Аинз Оал Гоун.
Как только он схватился за посох, тот выбросил вихрь тёмно-красной ауры. Иногда формировались человеческие лица в агонии и исчезали. Лица были настолько живописны, что казалось, будто можно услышать их болезненные голоса.
— ...Нездоровые детали.
Высший посох, который после своего создания никогда не был в чьих-то руках, в преддверии конца Иггдрасиля попал в руки его изначального владельца.
Снова проверив значки, показывающие резкое увеличение параметров, он также почувствовал легкое одиночество.
— Пошли, символ нашей гильдии? Нет, не так... Пойдём, символ нашей гильдии.
Часть 2 Момонга покинул зал, который назывался Круглым столом.
Любой член гильдии, надевший кольцо гильдии, при входе в игру автоматически появится в этом зале, если только не было особых обстоятельств. Если вернётся кто-то ещё из согильдийцев, он точно появится здесь. Однако Момонга понимал: никто сюда не вернётся. Во время последних мгновений Великого Склепа Назарика остался он один.
Снова подавив бурные эмоции, Момонга молча вошёл в пустой коридор. Мир грандиозности и великолепия, напоминающий гигантский замок, обложенный мрамором.
Свисающие с высокого потолка люстры светили мягким, тёплым светом. Этот свет отражался от гладкого пола широкого коридора, сияя, как мозаика ярких звёзд. А если открыть любую дверь коридора, роскошнейшая мебель привлечет внимание многих. Если бы сюда пришли игроки, слыхавшие о Назарике, то точно были бы ошеломлены: такая красота, да в месте, известном своей подлостью.
Однажды игроки организовали величайшее в истории сервера нападение, а Великий Склеп Назарика устоял. Альянс восьми гильдий, отделения гильдий, игроки-наёмники и НИП-наёмники, полторы тысячи человек попытались взять штурмом это место, и были уничтожены. Этот случай превратил Назарик в легенду.
Раньше у Великого Склепа Назарика было лишь шесть подземных этажей, но когда там поселилась гильдия Аинз Оал Гоун, он подвергся большой перестройке. Сейчас он растянулся на целых десять подземных этажей, каждый со своими особенностями.
Этажи 1-3 — Катакомбы.
Этаж 4 — Подземное озеро.
Этаж 5 — Ледник.
Этаж 6 — Джунгли.
Этаж 7 — Подземный вулкан.
Этаж 8 — Дикая природа.
Этаж 9 — Королевские апартаменты.
Этаж 10 — Тронный зал.
Последние два этажа были базой Аинз Оал Гоун, одной из десяти лучших гильдий Иггдрасиля.
Шаги Момонги пронеслись эхом в проходе Королевских апартаментов — им вторило постукивание посоха. После нескольких поворотов широкого коридора, Момонга увидел вдали идущую к нему женщину.
Пышные светлые волосы до плеч и строгие черты лица.
Она была в наряде горничной, на ней был даже большой фартук, а юбка была длинной. Ростом она была почти сто семьдесят сантиметров, со стройным телом и полной грудью, угрожающей вот-вот вывалиться из одежды. В целом, от неё исходило добродетельное и элегантное впечатление.
Когда они подошли друг к другу, горничная отошла в сторону и низко поклонилась. В ответ Момонга чуть приподнял руку.
Лицо горничной не изменилось — как не было улыбки, так и нет. В Иггдрасиле выражения лица не менялись. Однако была разница между неменяющимися выражениями игроков и этой горничной. Горничная была не игровым персонажем (НИП). В игре такой искусственный интеллект двигался согласно своей программе. Другими словами, они были точно движущиеся манекены, даже её поклон был лишь заранее запрограммированным действием.
Может, своим предыдущим приветствием Момонга и потратил время, но у него были свои причины не относиться к НИП с презрением.
Каждая из сорока одной горничной Великого Склепа Назарика была основана на различных иллюстрациях члена гильдии, который жил за счёт рисования и сейчас был мангакой, манга которого выпускалась в ежемесячном журнале. Момонга смотрел не только на внешность горничной, но и на её поразительно детально проработанную униформу. В особенности восхищала утончённая вышивка на фартуке. Поскольку его иллюстрировал человек, заявлявший: «лучшее оружие горничной — её униформа», — уровень проработанности наряда выходил далеко за рамки обычного. Момонга машинально почувствовал ностальгию, когда вспомнил, как отвечавший за визуальный рендеринг член гильдии просто завыл от такой задачи.
— Ах... да. С того времени он всегда говорил: «Униформа горничных — это правосудие!..» — Кстати, героиня манги, которую он рисует, тоже горничная. Ты до сих пор своим чрезмерным вниманием к деталям заставляешь помощников плакать, Вайтбрим-сан?
Ну а что до её программы поведения, её создал Хэрохэро и пятеро других программистов. Другими словами, горничную создали тяжёлый труд и совместные усилия бывших членов гильдии, так что о том, чтобы ею пренебрегать, не могло быть и речи. Как и посох Аинз Оал Гоун, она тоже была частью драгоценных воспоминаний.
Пока Момонга обо всём этом думал, горничная склонила голову, будто чтобы спросить, в чём дело. Когда кто-то находится рядом с ней определенное время, горничная автоматически принимает эту позу. Вспоминая это, Момонга изумился, с какой тщательностью Хэрохэро обращает внимание на детали. Должны быть также несколько других запрограммированных скрытых поз. Хотя ему хотелось увидеть их все, времени оставалось в обрез.
Момонга взглянул на полусферические голографические часы, отображенные на левом запястье. И в самом деле, нет времени на то, чтобы прохлаждаться.
— Спасибо за твой тяжкий труд, — он сказал прощальную фразу, наполненную многими чувствами, и прошёл мимо горничной. Конечно, та не ответила. Тем не менее он верил, что в последний день попрощаться просто необходимо.
Оставив горничную позади, Момонга двинулся дальше.
Вскоре перед глазами появилась длинная, гигантская лестница с роскошным ковром посередине. Он медленно спустился вниз на десятый этаж — самый нижний этаж Великого Склепа Назарика. Сейчас он вошёл в широкий, открытый вестибюль, где его ожидали несколько слуг.
Первый слуга, привлёкший внимание, был старый дворецкий, элегантно одетый в традиционную униформу. Волосы были полностью белыми, как и безупречная борода. Но спина старого человека была прямой, как стрела, и сильной, как стальной меч. На лице со впалыми щёками были заметны морщины, из-за чего он казался мягким человеком, но глаза были остры, как у орла, ищущего добычу.
За дворецким следовали, словно тени, шесть горничных. Однако их снаряжение совершенно отличалось от той горничной, которую он недавно встретил. Руки и ноги облачены в защитные перчатки и поножи, украшенные золотом, серебром и черными металлами. Доспехи с мотивом униформы горничной, а вместо шлема — белый головной убор. Каждая держит разный тип оружия, завершая образ воина-горничной.
Причёски тоже сильно различаются: пучок, хвост, прямые волосы, косы, локоны, французский узел. Но кое-что у них было общим — их божественная красота. Кроме того, горничные были разделены по характеру, например кокетливые, спортивные, традиционные и другие. Хотя они были НИП, а их дизайнер сделал их всех игривыми и уникальными, их главная цель — сражаться с нарушителями.
В Иггдрасиле гильдиям, владеющим базой, эквивалентной замку и более, давали несколько особых привилегий. И одна из таких привилегий — охраняющие базу НИП.
Под эту категорию подпадали и монстры-нежить Великого Склепа Назарика. Так называемые «перерождающиеся НИП» тридцатого уровня, они бесплатно и автоматически перерождаются через определенные промежутки времени, но поскольку было невозможно изменить им внешность и запрограммировать искусственный интеллект, они не представляли большой угрозы игрокам.
С другой стороны, ещё одной особой привилегией была власть создавать оригинальных НИП. Когда гильдия заполучает базу уровня замка, открывается доступ к созданию НИП с общим максимальным уровнем семьсот. Поскольку сотый уровень это максимальный, можно создать, например, пять НИП сотого уровня и четыре пятидесятого.
Чтобы создать оригинальный НИП, в дополнение к внешности и ИИ, было возможно менять им броню и оружие. Это позволяло гильдии делать НИП более сильными и ставить их на охрану ключевых мест.
Но из таких НИП можно было и не создавать воинов. Другая гильдия, захватившая замок, Великое Кошачье Королевство, превратила всех своих НИП в кошек и других кошачьих. Можно сказать, что гильдии давалось исключительное право создавать образ и атмосферу замка.
— Хмм. — Глядя, как дворецкий и горничные ему поклонились, Момонга поднёс руку к подбородку. Поскольку он всегда перемещался из комнаты в комнату телепортом, то приходил сюда не очень часто — и его охватила ностальгия. Момонга нажал несколько кнопок консоли, открыл страницу, доступную лишь членам гильдии, и активировал одну из опций. У слуг над головой появились имена. — Так вот как его зовут.
Момонга забыл его имя. Он горько, но ностальгически улыбнулся, вспоминая, как спорил с товарищами над тем, какое имя выбрать этому НИП. Себастьян, дворецкий, также служащий управителем.
Шесть горничных, стоявших возле Себастьяна, были под его прямым командованием. Боевой отряд горничных назывался «Плеяды». Кроме них у Себастьяна под командованием было несколько слуг и младших дворецких.
На странице было ещё много подробностей, но Момонга был не в настроении много читать. До отключения сервера осталось совсем немного времени, он хотел остановиться кое-где в другом месте.
Все НИП (в том числе горничные) были мельчайше проработаны, ведь многие в гильдии любили копаться в сложных настройках. Благодаря тому, что в Аинз Оал Гоун было много иллюстраторов, графических дизайнеров и программистов, они просто не могли оторваться от визуального ряда и изо всех сил всё прорабатывали.
Изначально Себастьян и горничные были последней линией обороны. Однако поскольку они вряд ли бы выстояли против зашедших так далеко вражеских игроков, единственным их настоящим предназначением было выиграть немного времени. Но поскольку никто из захватчиков не смог сюда даже приблизиться, они никогда не получали приказов и просто постоянно тут ждали.
Схватившись покрепче за посох, Момонга почувствовал жалость к этим НИП, хотя такие мысли и были глупыми. НИП — это просто данные, единственная причина, по которой можно посчитать, что они обладают эмоциями, это их прекрасно проработанный ИИ.
Однако...
— Как Гильдмастеру, мне пора начать приказывать нипам. — Высмеяв себя за эти надменные слова, Момонга отдал приказ: — Следуйте за мной.
Себастьян и горничные почтительно поклонились, показывая, что приняли команду.
Переместить их с этого места — значит пренебречь тем, что хотели члены гильдии. Ибо в Аинз Оал Гоун ценился голос большинства. Было запрещено одному человеку из упрямства играться с тем, что все создали вместе. Но ведь сегодня всё закончится. Момонга верил, что все его простят.
Пока он над этим размышлял, вслед за ним слышались звуки шагов.
Через некоторое время они прибыли в массивный, куполообразный холл. Встроенный в потолок четырехцветный большой кристалл испускал лучи белого света. В стене холла было семьдесят две ниши, в большинстве из которых стояли статуи.
Каждая статуя имитировала внешность дьявола, всего их было шестьдесят семь.
Этот зал назывался «Малый ключ Соломона», также известный как Лемегетон. Это название было взято от известного гримуара христианства.
Статуи, моделирующие Семьдесят два демона Соломона, были на самом деле големами, созданными из редких магических металлов. Их было лишь шестьдесят семь, вместо изначальных семидесяти двух потому, что создателю надоело, и он на полпути забросил проект.
Четырехцветный кристалл, установленный в потолок, был, по сути, монстром. При вражеском вторжении он вызывал высших элементалей земли, воды, огня и ветра, и наступательной магией начинал бомбардировать обширную территорию.
Всё это в сочетании имело огневую мощь, которая могла легко сокрушить две полные группы — двенадцать игроков сотого уровня. И вправду, последняя линия обороны, защищающая сердце Назарика.
Момонга со слугами прошествовал через Лемегетон и стал перед большими вратами, которые находились на другой стороне зала.
Величественные двойные двери, которые возвышаются на пять метров. Дотошно выгравированная богиня на левой двери и дьявол на правой. Гравировка была такой живописной, что возникало чувство, словно они вот-вот выпрыгнут из двери и нападут. Хотя выглядело так, что они могут двигаться, Момонга знал, что на самом деле они этого не могут.
Если герои доберутся аж сюда, давайте прибережем для них торжественную встречу. Многие игроки говорят, что мы зло и тому подобное, давайте тогда внутри будут их величественно ждать финальные боссы!
Это предложение было одобрено большинством голосов. А тем, кто это предложил, был...
— Улберт-сан...
Среди всех членов гильдии, Улберт Аляйн Одл был человек, больше всех зацикленный на слове «зло».
— Ну, он ведь чудаком был...
И свидетельством его чудачества был этот зал.
— ...Эти статуи ведь на меня не нападут? — Голос Момонги наполнился тревогой.
Даже Момонга не мог полностью понять всю сложность этой работы. Не было бы удивительно, если б один из членов гильдии в подарок оставил что-то странное, перед тем как уйти. Тот, кто разработал эти двери, был именно таким человеком. Как-то они активировали могущественного голема, сделанного этим человеком, и так случилось, что его боевой ИИ вышел из-под контроля, начав вдруг атаковать всех подряд. Однако Момонга оставался скептиком и считал, что «ошибка» была намеренной.
— Люци★фер-сан, если из всех дней что-то такое случится именно сегодня, я очень разозлюсь...
Момонга осторожно прикоснулся к двери, но его опасения оказались беспочвенными. Как и подобает их грандиозности, двери открылись медленно, будто автоматически.
Атмосфера вдруг изменилась.
До сих пор своим спокойствием и торжественностью окружение напоминало храм, но вид перед глазами превзошел даже это. Было такое чувство, будто изменение в атмосфере переполнило Момонгу.
Зал был просто громадным: простор достаточно широкий, чтобы вместить сотни человек, и ещё место останется, а потолок столь высокий, что нужно высоко поднимать голову, чтобы на него посмотреть. Стены были белыми, украшенные различными золотыми украшениями. С потолка свисали ряды богатых люстр, созданных из радужных самоцветов, они источали просто фантастический блеск. С самого потолка до пола стены украшал сорок один гигантский флаг с разным узором.
В самом центре зала находились щедро украшенные золотом и серебром низкие ступеньки, — их было десять, — а вверху стоял величественный трон, который, казалось, вырезан из гигантского кристалла. Со стены за троном свисал большой тёмно-красный флаг с вышитым гербом гильдии.
Это было глубочайшее и самое важное место Великого Склепа Назарика — Тронный зал.
— Оох... — Даже Момонга благоговел перед таким величием. Он был убежден, что по размерам в Иггдрасиле этот зал занимает первое или второе место.
Этот зал был идеальным местом для того, чтобы встретить последние мгновения.
Момонга вошел в зал. Он был таким обширным, что, казалось, поглощает каждый звук его шагов. Затем он обратил взор на стоявшую у трона женщину НИП.
Одетая в чистое белое платье, она была прекрасной женщиной с лицом богини. В отличие от платья, волосы были иссиня-черными, они свисали до талии. Хотя золотые глаза со зрачками с вертикальным разрезом были необычными, красота у неё была безупречна. Однако на висках криво выступали толстые рога, а сзади на талии были черные ангельские крылья. Наверное, из-за тени от рогов её божественная улыбка казалась маской, скрывающей её истинное я.
На шее висело золотое ожерелье в паутину, охватывающее плечи и грудь. Тонкая рука в шелковой перчатке держала странный объект — похоже, это был жезл. Он был сорок пять сантиметров в длину, а чуть дальше наконечника в воздухе плавала чёрная сфера.
Момонга не забыл её имя.
Её звали Альбедо, Смотритель Стражей этажей Великого Склепа Назарика. Она была НИП, следившая за семерыми Стражами этажей, и это значило, что её ранг был выше любых других НИП Великого Склепа Назарика. Именно по этой причине ей позволили оставаться в Тронном зале.
Момонга посмотрел на Альбедо острыми глазами и задумался:
— Я знал, что у неё был предмет мирового класса, но как так вышло, что у неё теперь их два?
Во всём Иггдрасиле было всего двести предметов мирового класса, каждый со своими уникальными особенностями. А некоторые были достаточно могущественны, чтобы нарушить игровой баланс. Конечно же, не все предметы мирового класса ломали правила игры. Но тем не менее если игроку удавалось заполучить один такой, его репутация в Иггдрасиле взлетала до небес. У Аинз Оал Гоун было одиннадцать таких предметов — невероятное количество, у других гильдий было максимум три.
С одобрением членов гильдии Момонга обладал одним из таких невообразимых предметов. Остальные были разбросаны по Назарику, большинство бездействовало глубоко внутри сокровищницы под защитой аватаров. Было лишь одно объяснение тому, как Альбедо получила такое тайное сокровище без того, чтобы узнал Момонга. Их дал ей её создатель. Аинз Оал Гоун следовала правилу большинства. Было запрещено одному человеку по своему усмотрению перемещать сокровища, которые собрали все вместе.
С небольшим недовольством Момонга подумал было забрать его. Но сегодня был последний день, и ведь его товарищи так ценили Альбедо, так что он решил не обращать на это внимания.
— Остановитесь здесь, — дойдя до ступеней, ведущих к трону, Момонга приказал Себастьяну и Плеядам прекратить за ним следовать. Но пройдя несколько ступеней, он услышал за спиной шаги. Момонга не смог сдержать горькую улыбку... выражение черепа, конечно же, не изменилось.
НИП не понимали команд, кроме изначально заданных. Им приказывать нужно было особыми словами. А Момонга об этом забыл, он понял, что уже очень давно не командовал НИП.
После того как все покинули гильдию, Момонга охотился в одиночку и собирал средства для поддержания Назарика. Он не завязывал узы дружбы с другими игроками, и даже избегал их. Он также избегал опасных мест, которые часто использовали члены его гильдии.
День за днём он зарабатывал деньги и клал их в сокровищницу, перед тем как выходить из игры. Он почти никогда не встречался с НИП.
— ...Ожидайте.
Шаги остановились.
Отдав правильную команду, Момонга сделал последние шаги к трону.
Он откровенно посмотрел на стоявшую рядом Альбедо. В прошлом он редко посещал этот зал, так что никогда не уделял ей особое внимание.
— Интересно, какие у неё настройки персонажа?
Единственное, что Момонга помнил об Альбедо, это её роль Смотрителя Стражей этажей и то, что у неё высший ранг среди НИП Великого Склепа Назарика.
Охваченный любопытством, он через консоль открыл детальные настройки Альбедо. Зрение заполонил плотный поток текста. По длине, как эпическая поэма. Похоже, на то чтобы всё это вдумчиво прочитать, уйдет больше времени, чем осталось до закрытия сервера.
С чувством, будто он ступает на мину, недвижимое лицо у Момонги начало дрожать. В глубине души ему захотелось отругать себя за то, что он забыл — человек, замысливший Альбедо, был чрезвычайно дотошным.
Но раз он уже начал читать, то решил просмотреть текст до конца. Не обращая внимания на содержимое, он быстро прокрутил стены текста. Пропустив весь длинный текст, Момонга наконец достиг последней части её настроек. Но когда он прочитал, что там было написано — ход мыслей вдруг встал.
«Также она нимфоманка».
Он потерял дар речи.
— ...Э? Что за чёрт?! — невольно выкрикнул Момонга. Держась за свои сомнения, он прочитал предложение несколько раз — но там было написано именно это. Даже после того как он немного поразмыслил, на ум не приходило никакого другого толкования: — Нимфоманка... значит, она имеет чрезмерное сексуальное желание?
Каждый из сорока одного члена гильдии отвечал за настройки по меньшей мере одного НИП. Возможно ли, что один из них решил написать такие установки ради собственного персонажа? Момонга был сбит с толку. Наверное, он сможет найти другой смысл этого, если внимательно прочтёт весь текст.
Но в гильдии и вправду были люди, которые могут придумать такие особые и странные настройки. Один из таких людей был Табула Смарагдина, создатель Альбедо.
— Да, он был без ума от диссонанса в персонаже... Но тем не менее...
...Но тем не мене не слишком ли далеко он зашёл?
Каждый НИП, созданный членами гильдии, был частью наследия гильдии. На Момонгу навалилось унынье: ведь Альбедо, первая среди НИП, обладает такими настройками.
— Хмм... — Правильно ли видоизменять НИП, которого с любовью создал согильдиец? Немного поразмыслив, Момонга принял решение: — Давай это изменим.
Сейчас, с оружием гильдии в руках, он был настоящим Гильдмастером. Ничего не станется, если он воспользуется своей властью. Придя к необоснованной логике, что он должен исправлять ошибки других членов гильдии, Момонга перестал колебаться.
Он протянул руку, которой держал посох. Обычно, чтобы изменить настройки, пришлось бы использовать инструментарий, но поскольку сейчас он пользовался привилегиями Гильдмастера, то мог получить прямой доступ. При помощи консоли он тут же стёр предложение.
— Вот и хорошо, — сказал Момонга, глядя на пустое место в настройках Альбедо.
Наверное, сюда следует что-то добавить...
— Но это ведь нелепо... — высмеяв возникшую в голове мысль, он напечатал на клавиатуре консоли единственное предложение:
«Также она влюблена в Момонгу».
— Как-то это неловко.
Закрыв лицо руками, Момонга сильно смутился. Будто запрограммировать идеальную подружку. Сперва он подумывал это переписать, но решил, что ничего дурного не случится. Сегодня ведь игра закончится, а чувство смущения вскоре уйдёт. В конце концов, часть, которую он удалил, и часть, которую добавил, были почти одной и той же длины. Если бы осталось пустое место, Момонга почувствовал бы себя виноватым.
Сидя на троне, смущённый и слегка удовлетворённый, Момонга осмотрелся вокруг и заметил, что Себастьян и горничные стоят неподвижно. Они тут собрались все вместе, но всё равно он чувствовал какую-то пустоту.
Думаю, там есть такая команда.
Момонга вспомнил команду, которую раньше никогда не использовал. Он протянул руку и медленно опустил её вниз.
— На колени.
Альбедо, Себастьян и Плеяды одновременно преклонили колени.
Вот теперь всё было готово.
Момонга поднял левую руку и посмотрел на голографические часы.
23:55:48.
Как раз вовремя для последних мгновений.
Наверное, снаружи Гейммастер а
уже начали трансляцию и запуск фейерверков. Но сидя тут в полной изоляции от внешнего мира, предаваясь воспоминаниям, Момонга не мог этого знать.
Он откинулся на троне и медленно поднял голову, чтобы посмотреть на потолок.
Учитывая славу этой базы, уничтожившей великие экспедиционные силы, Момонга подумал, что, быть может, в последний день игры некоторые игроки попытаются вторгнуться в Назарик.
Он ждал. Чтобы как Гильдмастер принять последний вызов.
Хотя он послал письма своим старым компаньонам, почти никто не пришел.
Он ждал. Чтобы как Гильдмастер в последний раз поприветствовать своих товарищей.
Теперь мы уже пережиток прошлого...
В сердце подумал Момонга.
Гильдия сейчас лишь пустая оболочка, но всё же они прекрасно провели время.
Он посмотрел на свисающие с потолка огромные флаги. Всего их было сорок один. По одному для каждого члена гильдии, каждый с собственным рисунком. Момонга поднял свой лишённый кожи палец и указал на один из флагов.
— Я.
Затем указал на флаг, висевший рядом. Этот принадлежал одному из сильнейших игроков Аинз Оал Гоун... нет, всего Иггдрасиля. Основатель гильдии и тот, кто когда-то собрал «Первую девятку».
— Тач Ми.
Затем указал на флаг человека, который в реальном мире был профессор университета, и также один из старейших в Аинз Оал Гоун.
— Си-дзюутэн Судзаку.
Палец задвигался быстрее, указывая на флаг одной из трех девушек Аинз Оал Гоун.
— Анкоро Мотти Моти.
Момонга ровно читал имена владельцев флагов.
— Хэрохэро, Пэроронтино, Букубуку Чагама, Табула Смарагдина, Воин Такэмикадзути, Вэриебл Талисман, Гэндзиро...
Вспомнить имена сорока компаньонов было не так уж и трудно.
Имена друзей глубоко в нём отпечатались.
Момонга устало откинулся на трон.
— Да, было по-настоящему весело...
Каждый месяц Момонга тратил почти одну треть зарплаты на игровые покупки. Не то чтобы у него были особенно высокие доходы, просто у него не было других интересов, так что он тратил почти все деньги на Иггдрасиль.
В игре была система, где игроки могли заплатить за участие в лотерее и выиграть редкий предмет, большинство денег Момонга тратил на это. После многих расходов, ему удалось заполучить множество редкостей. Но когда он услышал, что один из членов гильдии выиграл лотерею, использовав лишь деньги на обед, Момонга позеленел от зависти.
Поскольку каждый член Аинз Оал Гоун был работающим членом общества, все тратили деньги на игру, но Момонга был в собственной лиге. Так сильно он к этому пристрастился. Ходить на приключения было интересно, но забавнее всего было свободно бродить с друзьями. Для Момонги, у которого в реальном мире не было друзей и никого не осталось из семьи, воспоминания о том, как он проводил время с друзьями в Аинз Оал Гоун, были всем.
И сегодня эта гильдия исчезнет.
С полным неверия и разочарования сердцем он покрепче сжал посох. Момонга был всего лишь обычным человеком, у него не было ни денег, ни связей, чтобы предотвратить конец игры. Ему оставалось лишь молча ждать, как истекает время для всех игроков сервера.
Голографические часы показывали 23:57. Сервер закроется в 00:00.
Время бежит. Виртуальный мир закончится, и я вернусь к своей повседневной жизни.
Это очевидно. Люди не могут жить в виртуальном мире, рано или поздно всем приходится уходить.
Завтра вставать в четыре утра. Нужно лечь сразу как выключится сервер, чтобы мне это завтра не повлияло на работу.
23:59:35,
36,
37...
Момонга медленно считал секунды.
23:59:48,
49,
50...
Момонга закрыл глаза.
23:59:58,
59...
Часы отсчитывали последние секунды — он ждал конца этого фантастического мира...
И последующего принудительного выхода...
0:00:00...
1,
2,
3...
— ...Э?
Момонга открыл глаза. Он не вернулся в свою комнату. Он всё ещё сидел в Тронном зале в Иггдрасиле.
— Что происходит?
Время было верным. Сейчас его должны принудительно выкинуть из системы, а сервер отключить.
0:00:38.
Уже прошло анонсированное время и, если только не произошла системная ошибка, было невозможно тут находиться. Момонга в недоумении осмотрелся, ища объяснения.
— Они отложили закрытие? Или решили отложить конец конца, потому что не смогли отключить сервер?
В голову пришли различные объяснения, но ни одно из них не было похоже на правду. Наиболее вероятным представлялась задержка выключения сервера в связи с ошибкой в системе. В таком случае Гейммастер а
уже сделали бы объявление. Момонга поспешно попытался найти любые новости о закрытии в канале чата... но вдруг остановился.
Не было интерфейса.
— Что за?..
Хотя Момонга оказался в замешательстве и почувствовал тревогу, его также немного удивило своё спокойствие. Он перепробовал все функции игры: Принудительный доступ к системе, Чат, вызов Гейммастера, Выход из системы и так далее...
Ничего не работало, было такое чувство, что его полностью убрали из системы.
— ...Что, чёрт возьми, произошло?! — Сердитый окрик эхом прошёлся по Тронному залу. Чтобы такое случилось в последний день, когда всё должно было закончиться... разработчики всех обманули? Момонга был в ярости, он почувствовал разочарование от невозможности встретить славный конец. Как правило, не должно было быть никакого ответа.
Однако...
— Всё в порядке, владыка Момонга?
Момонга впервые услышал этот сладкий женский голос. Он был потрясён, но всё равно начал искать источник голоса. Когда понял, кто это, — потерял дар речи.
Ответил ему НИП, это была Альбедо.
Часть 3
Бескрайний лес, называемый «Великий лес Тоб», расположился на границе Империи Багарут и Королевства Рэ-Естиз, к югу от Азерлисских гор. На границе этого леса лежала деревенька Карн. Там проживало примерно сто двадцать человек — двадцать пять семей. Не так уж и необычно для пограничного поселения королевства Рэ-Естиз.
В основном крестьяне жили за счёт леса и посевов, ведь в деревне почти не было гостей, за исключением некоторых ищущих тр а вы врачевателей и приходившего раз в год сборщика податей. Эта деревня застыла во времени.
Как только светало, крестьяне шли работать. У деревни не было магического света, так называемого «Вечного света», так что селяне работали от рассвета и до заката, такая вот у них была жизнь.
Как только Энри Эммотт просыпалась, ей нужно было идти к ближайшему колодцу за водой. Это была работа девушки. Как только д о ма ёмкость для воды наполнится, её первая задача будет завершена. Примерно в это время мама приготовит завтрак, и семья из четырёх человек вместе насладится едой.
На завтрак будет ячменно-пшеничная или просто пшеничная каша, а также немного обжаренных овощей. Иногда они ели фрукты. После завтрака её десятилетняя сестра пойдёт за дровами в лес или поможет с работой на поле. Как только в центре деревни раздастся звон, оповещающий о наступлении полдня, все соберутся на близлежащей площади, чтобы пообедать вместе и отдохнуть.
Обед будет состоять из испечённого несколько дней назад чёрного хлеба и супа с мясным фаршем. После этого все продолжат работать на полях, и как только зайдёт солнце, они вернутся домой и будут ужинать.
Как и обед, ужин тоже будет состоять из чёрного хлеба, но суп будет фасолевым. Если деревенские охотники вернутся с добычей, будет и мясо. После ужина все соберутся на кухне, и в свете огня будут счастливо общаться, чиня при этом порванную одежду.
Около восьми часов вечера они пойдут спать. Энри Эммотт родилась шестнадцать лет назад и вплоть до этого дня никогда не покидала деревню. Ей было интересно: дни всегда такими останутся?
Как и в любой другой день, Энри встала с кровати и пошла к колодцу, набрать воды. Чтобы наполнить большой резервуар, ей требовалось пройти от колодца к дому три раза. «Такс», — Энри засучила рукава, и показалось немного белой, не загорелой кожи. Работа в поле сделала её руки тонкими, но сильными, с мускулами.
Наполненный водой кувшин был тяжёлый, но Энри подняла его с лёгкостью. Если наполнить его до краёв, ходить нужно будет меньше раз, и на работу потребуется меньше времени, так ведь? И слишком тяжёлым он не должен быть. Думая так, Энри зашагала домой. По пути она услышала странный звук. Когда повернулась в ту сторону, от ужаса сжало сердце.
Она услышала, как ломается древесина. А затем...
— Крик?..
Будто кричит от удушья птица, но это точно не птица. Энри бросило в дрожь. Она не хотела в это верить. Должно быть, это воображение, это точно не был человеческий крик. В голове промелькнуло множество ужасающих мыслей.
Нужно поспешить — крик идёт со стороны дома. Бросив кувшин с водой, она побежала со всех ног.
Она почти споткнулась о платье, но сумела не упасть. И снова этот звук. Сердце забилось как бешенное. Это точно человеческий крик, в этом нет сомнений. Она бежала, бежала и бежала. Никогда в своей жизни она не бежала так быстро, она бежала, пока не споткнулась о собственную ногу.
Ржание коня, люди плачут и кричат. Всё становилось яснее и яснее. Впереди, ещё издали Энри увидела: незнакомец, полностью закованный в доспехи, направляет обнаженный меч на сельчан. А недалеко на земле лежит крестьянин со смертельной раной.
— Мистер Морджина...
В такой маленькой деревеньке никто не был чужаком, все были частью одной большой семьи. Поэтому Энри узнала того убитого крестьянина. Хотя иногда он шумел, он был хорошим человеком и не заслуживал смерти. Ей захотелось остановиться... но она прикусила губу и продолжила бежать.
Короткое расстояние от дома до колодца теперь стало бесконечностью. Ветер принёс к ушам крики и ругань. Наконец она увидела свой дом.
— Папа! Мама! Ниму! — закричав, Энри открыла дверь и увидела, как семья застыла с полными ужаса лицами. Однако как только вошла Энри, они сразу же расслабились, показывая облегчение.
— Энри, ты не пострадала! — Отец руками, сильными от работы на поле, поднял Энри.
— Ахх, Энри... — Мать тепло её обняла.
— Хорошо, Энри тоже вернулась, теперь нужно быстро бежать!
Положение семьи Эммотт было незавидным. Они беспокоились, что Энри ещё не вернулась, и потеряли тем самым возможность убежать. Им неминуемо грозила опасность.
Но слишком уж быстро страхи стали горькой реальностью. Как только они захотели сбежать... в дверном проёме показался силуэт человека. В лучах солнца стоял мужчина в полных доспехах с гербом Империи Багарут. В руке он держал ножны с мечом. Империя Багарут часто воевала со своим соседом, Королевством Рэ-Естиз. Но вторжения случались лишь близ города-крепости Э-Рантэл, они никогда не доходили до этой деревеньки.
Тихой жизни деревни вдруг не стало. Глядевшие из щелей шлема холодные глаза сосчитывали членов семьи Энри. Когда она посмотрела в те глаза, ей стало страшно. Рыцарь схватился за меч, послышался звук извлекаемой из ножен стали. И как только он почти вошёл в дом...
— Агх!
— Эгх!
...Отец кинулся на рыцаря, и они оба вывалились за дверь.
— Бегите!
— Ты!
По лицу отца текла кровь, наверное он поранился от удара о рыцаря.
Отец и рыцарь схватились на земле. Рыцарь сдерживал клинок отца, а тот сдерживал меч рыцаря. Когда Энри увидела на отце кровь, разум опустел — она не знала, помогать отцу или живо бежать.
— Энри! Ниму! — выкрикнула мать, вернув её к реальности. Энри увидела, как мать с болью на лице покачала головой. Энри ухватила сестру за руку и побежала. Ею овладело сомнение и чувство вины, но она решила быстро бежать в лес.
Ржание коней, крики, лязг металла и запах гари.
Из каждого уголка деревни... Энри всё это видела, слышала и чуяла. Где, с какой стороны? Энри бежала и отчаянно пыталась понять. Следует бежать до пределов тела или спрятаться в уголку какого-нибудь дома? Подгонял не только страх за свою жизнь и сильное биение сердца. Ей придавало силы чувство того, как за её руку хватается другая, маленькая рука.
Жизнь сестрёнки.
Бежавшая впереди мать у следующего угла вдруг остановилась и развернулась. Она побежала назад, показывая Энри бежать в другую сторону. Думая о том, почему мать повернулась, Энри быстро сжала губы, давя крик. Она сильнее ухватила сестру за руку и побежала, не желая оставаться в этом месте даже на мгновение больше нужного. Ужасаясь того, что может увидеть.
— Владыка Момонга, что-то не так? — снова спросила Альбедо. Момонга не знал, как ответить. Столько всего произошло в одночасье, что разум опустел.
— Извини. — Он мог лишь подняться и по-дурацки уставиться на Альбедо.
— Что-то случилось? — Альбедо, медленно изучая Момонгу, нагнулась поближе своим красивым лицом. Он учуял ароматный запах. Этот аромат вернул Момонге мыслительные процессы, и он медленно вернулся к реальности.
— Нет... это... ничего.
Момонга не был таким человеком, кто будет почтительно говорить с куклами. Но... когда он услышал вопрос Альбедо, машинально ответил почтительно. Потому что из-за её действий и речи было невозможно не замечать её человеческое поведение. Хотя Момонга явно видел, как не нормально ведёт себя Альбедо, он всё ещё не мог понять, что случилось. В таких обстоятельствах оставалось лишь подавить переполняющее его чувство страха и удивления, но поскольку Момонга был обычным человеком, ему это не удалось.
Ему захотелось закричать. Но тут он вспомнил одного согильдийца.
Суматоха — это поражение масштаба страны, ты должен всегда держать голову холодной и мыслить логически. Сохраняй спокойствие, планируй наперёд, и не трать время на мысли о пустяках, Момонга-сан.
Думая об этом, Момонга успокоился. В мыслях он выразил благодарность Пунитто Моэ, стратегу гильдии Аинз Оал Гоун, парню, любившему моэ.
— ...С вами что-то случилось? — спросила Альбедо, её прекрасное лицо, когда она сделала шаг вперёд, стало ещё ближе, Момонга почти ощутил, как она источает свой аромат. Несмотря на то что он наконец сумел успокоиться, он на мгновение чуть снова не потерял самообладание.
— ...Функция вызова Гейммастера, похоже, не работает. — Момонга не мог не ответить этому НИП — у неё были такие щенячьи глаза.
За всю его жизнь у него никогда не было такого опыта с противоположным полом, особенно в такой атмосфере. Хотя он понимал, что она — НИП, у Момонги заколотилось сердце, столь человечными были у неё выражение на лице и действия. Но он подавил биение сердца и снова успокоился. Хотя Момонга был взбудоражен, он вспомнил те мудрые слова согильдийца.
Но в этом ли дело?
Момонга покачал головой — сейчас не время так думать.
— ...Пожалуйста, простите, что не могу ответить на вопрос владыки Момонги о Гейммастерах. Простите, что не смогла оправдать ваши ожидания, если я как-то могу исправить ошибку, я буду рада вам угодить. Пожалуйста, дайте мне ваши следующие приказания.
...Они друг с другом говорили. Тут не было никакой ошибки. Когда Момонга заметил это, то оказался слишком удивлён, чтобы что-то сказать. Такое ведь невозможно?
Этот НИП способен говорить. Нет, вполне возможно было использовать автоматизированную речь, чтобы позволить НИП говорить, игроки, например, могли загрузить многие возгласы и приветствия. Однако нормально разговаривать с НИП — это нечто невозможное. Даже Себастьян, и тот понимал лишь простые команды.
Так что же тогда случилось? Изменилась лишь Альбедо?
Взмахом руки Момонга велел Альбедо подняться, что она с большим сожалением и сделала. Затем Момонга обратил взгляд на дворецкого и шесть горничных.
— Себастьян! Горничные!
— Да! — С идеальной синхронностью отозвались все они и подняли голову.
— Подойдите к трону.
— Да, владыка. — И, снова с идеальной синхронностью, они встали и поднялись к трону. И там они снова преклонили колено. Из этого следовало два вывода: первое, даже без особых команд НИП способны понимать простые приказы; и второе, способна говорить не одна Альбедо.
По крайней мере все НИП в Тронном зале аномальны. И как только он об этом подумал, не смог избавиться от чувства, что есть что-то странное в Альбедо, стоявшей рядом с ним. Желая это прояснить, Момонга посмотрел на Альбедо пронизывающим взглядом.
— ...Что-то случилось? Я сделала что-то не так?..
— !.. — Наконец-то осознав, что не так, он потерял дар речи и мог лишь от удивления сделать вздох... У неё изменялось выражение лица! Даже губы шевелились... — Не... неужели!..
Момонга дотронулся руками до рта и попытался сказать хоть что-то.
...Рот двигался.
Все знали, что в ММОРПГ-П было невозможно при разговоре шевелить ртом. Внешность и выражения лица были просто установлены заранее, будь это всё ещё так — никаких выражений на лице не было бы.
Кроме того, лицо Момонги было лишь черепом — ни языка, ни горла. Посмотрев вниз на руки, он увидел лишь скелет без кожи. У него не было даже внутренних органов, лёгких в частности, так как же он способен говорить?
— Невозможно...
Момонга вдруг ощутил, как рушится весь накопленный здравый смысл. Он почувствовал тревогу. Подавляя посыл закричать, он вдруг успокоился. Момонга намеренно ударил один из подлокотников трона, но, как он и ожидал, не появилось никакого индикатора повреждений.
— ...Что мне делать... что же придумать?..
Совершенно не понимая, что происходит, он также начал злиться, что нет никого рядом, на кого можно было бы положиться, кто мог бы помочь. Самое важное сейчас... искать хоть какие-то намёки на разгадку.
— Себастьян.
Себастьян поднял голову, на лице у него было неподдельное выражение, было такое чувство, будто он живой человек.
Он ведь поймёт мои приказы? Хотя я не знаю, что случится, в этом склепе все НИП ведь лояльны ко мне? Но они уже точно больше не НИП, которых мы все вместе создали.
В голове возникало всё больше вопросов, Момонга почувствовал беспокойство, но подавил эту эмоцию. Себастьян в любом случае самый подходящий кандидат для разведки. Несмотря на то что рядом стояла Альбедо, Момонга решил выбрать Себастьяна. Думая о том, чтобы походить на высокопоставленного начальника, приказывающего подчинённому, Момонга подчеркнул свою позицию старшего и скомандовал:
— Оставь Великий Склеп и обыщи окрестности. Если встретятся разумные или дружеские существа, пригласи их сюда. Пока другая сторона не враждебна, переговоры будут предпочтительнее. Радиус поиска — один километр, и попытайся не ввязываться в неприятности.
— Да, владыка Момонга. Слушаюсь ваших приказаний.
В Иггдрасиле НИП, созданные для защиты особых областей, не могли покинуть эти области. Однако сейчас он сделал обратное. Нет, это подтвердится лишь тогда, когда Себастьян покинет Великий Склеп Назарика.
— Возьми с собой одну из Плеяд. Если так случится, что тебе придётся отступать, принеси всю собранную информацию сюда.
С этим первый шаг был сделан. Момонга отпустил посох Аинз Оал Гоун. Посох не упал на землю, а начал парить, будто кто-то его удерживал на весу. Хотя это полностью противоречило законам физики, такое обычно случалось в игре. В Иггдрасиле не были редки случаи, когда брошенные предметы парили над землёй. Со страданием на лице в посохе появились духи и обвились вокруг руки Момонги, на что тот не обратил внимания. Такой эффект происходил не так уж и часто, но он не удивил Момонгу, он просто прокрутил пальцем и развеял духов.
Момонга скрестил руки на груди в размышлениях. Следующим шагом будет...
— ...Нужно связаться с компанией, выпустившей игру.
Учитывая, в какие
необычные
обстоятельства он попал, больше всех должна знать игровая компания. Но трудность была в том, как с ними связаться. Обычно использовали функции «Возглас» или «Вызов Гейммастера», чтобы немедленно с ними связаться, но этот метод, кажется, сейчас не работает...
— Сообщение?
Игровая магия связи. Как правило, она была пригодна лишь в определенных местах или обстоятельствах, но сейчас был как раз тот случай, когда она должна пригодиться. Хотя этой магией можно было общаться с другими игроками, было неизвестно, можно ли ею вызвать Гейммастера. И в таких ненормальных обстоятельствах не было гарантии, что магия всё ещё работает.
— Но...
Это стоит того, чтобы попробовать.
Момонга был чистым магом. Если не сможет использовать магию, не то что боевая мощь, даже подвижность и способности по сбору информации значительно упадут. Когда ничего неизвестно, очень важно убедиться, можно ли использовать магию. И как можно скорее.
Так где бы применить магию ... Момонга осмотрелся в Тронном зале и покачал головой. Положение было чрезвычайным, но он не хотел превращать Тронный зал в комнату для магических экспериментов. Пока он искал подходящее место, одно пришло ему на ум. К тому же, кроме своих способностей, он хотел проверить кое-что ещё. Свою власть. Он хотел проверить, до сих пор ли является лидером Аинз Оал Гоун. Стоявшие перед ним НИП, похоже, были лояльны, но в Великом Склепе Назарика было ещё много НИП, которые по силе сравнимы с Момонгой. Ему нужно было подтвердить, что они всё ещё ему преданны.
Однако...
Момонга посмотрел на стоявших на коленях горничных и Себастьяна, потом на стоявшую рядом с ним Альбедо. У неё на лице была слабая улыбка. Очень красивая улыбка, но какая-то беспокойная, будто Альбедо что-то скрывает. У Момонги возникло плохое предчувствие.
Лояльность НИП всё ещё не изменилась? Если бы в реальности подчинённые встретили неумелого начальника, они бы потеряли в него веру, реакция НИП должна быть такой же, ведь так? Или они никогда не предадут, если это записано у них в программе?
Если преданность может пошатнуться, то что нужно делать, чтобы её удержать? Наградить их? В сокровищнице гильдии горы ценных предметов. Даже если старые товарищи по гильдии будут недовольны, он всё равно будет использовать сокровища, ведь сейчас чрезвычайное положение, затрагивающее выживание гильдии Аинз Оал Гоун, они поймут. Просто ещё не понятно, сколько сокровищ нужно дать.
И, кроме того, может быть, выше считается тот, кто сильнее? Но какая сила сейчас считается сильной? Он всё ещё не знал. Он чувствовал, что если продолжит и дальше в таком духе, то постепенно начнет всё понимать.
Или...
— ...Сила? — Момонга разжал ладонь правой руки, и посох Аинз Оал Гоун автоматически поплыл ему в руку. — Сила стоять над всеми? — Семь драгоценных камней, встроенных в посох, ярко засияли, будто прося хозяина использовать эту мощь. — ...Ну да ладно, подумаю над этим в другой раз. — Момонга отпустил посох и тот упал на пол, словно сердясь в истерике. Резюмируя, пока ведешь себя как лидер, вряд ли другие будут враждебны. Будь это человек или животное, если не показывать никаких слабостей, враг не обнажит клыки и не нападет.
Момонга громко и внушительно заговорил:
— Плеяды, слушайте. Все, кроме горничной, которая пойдет с Себастьяном, следуйте на девятый этаж и защищайте его от любых вторжений из восьмого этажа.
— Вас поняли, владыка Момонга, — горничные возле Себастьяна почтительно ответили, показывая, что поняли приказ.
— Следуйте немедленно.
— Так точно, владыка!
Себастьян и горничные поклонились, поднялись и все вместе ушли. Большая дверь ещё раз открылась и закрылась. Себастьян и горничные исчезли на той стороне. Хороший знак, что они не ослушались приказа.
Будто гора с плеч свалилась. Момонга посмотрел на ту, кто ещё осталась с ним. На Альбедо. Она улыбнулась и спросила: «Что вы хотите, чтобы я делала дальше, владыка Момонга?».
— Ах да, эмм... — Момонга встал с трона, одной рукой взял посох и сказал: — подойди ко мне.
— Как пожелаете, — ответив с улыбкой, Альбедо пошла вперед. Момонга по-прежнему опасался её жезла с черным парящим шаром, но на мгновение он об этом позабыл. Но прежде чем это понял, Альбедо уже была достаточно близко, чтобы его обнять.
Какой приятный запах... о чём, черт возьми, я думаю?!
Как только он подумал об этом, эта мысль мгновенно ушла — сейчас не время для фантазий! Момонга протянул руку, чтобы коснуться руки Альбедо.
— ...
— Ах?
Лицо Альбедо вздрогнуло от боли. Момонга почувствовал потрясение и быстро отдернул руку. Что случилось? Я заставил её чувствовать себя неприятно? В голову пришло несколько досадных воспоминаний, — будто небеса упали на землю, — но Момонга быстро понял, в чём дело.
— ...Ах...
Для того чтобы стать властелином нежити необходимо было сначала стать скелетом-магом, а у него, в свою очередь, есть навык, который при касании другого человека наносит на того повреждения или отрицательные эффекты. Наверное, поэтому она так отреагировала?
Но даже если это было так, в нём ещё оставались некоторые сомнения. В Иггдрасиле все монстры и НИП, которые перерождаются в Великом Склепе Назарика, регистрировались под гильдией Аинз Оал Гоун. А пока они из одной гильдии — не смогут друг другу навредить. Неужели она больше не состоит в гильдии? Или сейчас стало возможным причинить вред другим членам гильдии? Скорее всего, второе, по крайней мере вероятность этого высока.
Осознав это, Момонга извинился перед Альбедо:
— Прости. Я забыл убрать негативный эффект моего навыка.
— Пожалуйста, не обращайте внимания, владыка Момонга. Мне совсем не больно от такого уровня вреда. Если это владыка Момонга, какой бы боль ни была... Ах!
— Эм... э... неужели... нет, я всё равно искренне извиняюсь. — Момонга понятия не имел, что ответить, когда увидел, как Альбедо застенчиво прикрыла руками лицо, это выглядело так мило, что он начал заикаться.
Это в самом деле были негативные эффекты от касания. Момонга быстро отвернулся и попытался понять, как отключить навык... и вдруг понял метод.
Использовать навыки властелина нежити для Момонги было так же легко, как и дышать. Он невольно рассмеялся, столкнувшись с таким ненормальными обстоятельствами. Случилось столько всего странного, а он засуетился над чем-то подобным. Глупо. Привычки могут и впрямь ужасать.
— Я собираюсь тебя коснуться.
— Ах.
Отключив навык, он протянул руку и коснулся руки Альбедо. На ум пришли некоторые мысли, — какая тонкая... какая белая и некоторые другие, — но все желания мужчины были полностью проигнорированы, так как он просто хотел проверить её пульс.
Она дышит.
Биение сердца. Для биологического существа это данность. Конечно, только для биологического существа.
Отпустив её руку, Момонга глянул на собственное запястье — и увидел одни белые кости. Раз нет кровяных сосудов, то, очевидно, нет и сердцебиения. Конечно, если он властелин нежити, значит бессмертен, вне досягаемости смерти, конечно же сердцебиения не будет.
Отступая на шаг, Момонга посмотрел на Альбедо. И увидел, как из его тени на свет показались её влажные глаза. Лицо было покрасневшим, вероятно из-за резкого повышения температуры тела. Такой вид Альбедо ошеломил Момонгу.
— ...Как же такое может быть?
Разве она не НИП? Просто электромагнитная информация? Как она может быть так похожа на живого человека, какой ИИ на такое способен? И ещё важнее то, что мир Иггдрасиля, похоже, стал настоящим миром...
Невозможно.
Момонга покачал головой. Такая фантастика просто не могла случиться. Но как только идея глубоко укореняется, её не так-то просто выкорчевать. Чувствуя себя немного неловко по отношению к тому, как изменилась Альбедо, Момонга не мог решить, что делать дальше.
Дальше... будет последний шаг. Если сможет это подтвердить, все предчувствия станут явью. Нужно проверить свои подозрения и узнать наверняка, реальность это или нет. Потому абсолютно необходимо кое-что сделать. Даже если она решит применить оружие, которое держит в руке...
— Альбедо... могу я коснуться твоей груди?
— Э?
Атмосфера мгновенно замерла.
У Альбедо от удивления расширились глаза. Даже Момонга смутился. Избежать этого было нельзя, но он всё равно не мог понять, почему это сказал. Спрашивать такое таким высоким голосом... это слишком вульгарно. Нет, использовать свою власть, чтобы совершить действия сексуального характера... это самое гнусное из гнусного.
Он собрал всё своё мужество; это нужно сделать. Момонга себя убедил, он мысленно себя уравновесил и с достоинством правителя произнёс:
— Это ведь не должно иметь значения?
Ни единого чувства достоинства. Но Альбедо, выслушав просьбу Момонги, которую тот сказал дрожащим голосом, выглядела так, будто её переполнила радость.
— Конечно, владыка Момонга. Пожалуйста, приласкайте их, как пожелаете.
Альбедо выпятила перед Момонгой грудь, свои большие холмы. Будь у него слюни, он бы уже сто раз их проглотил.
Он начал протягивать руку, чтобы коснулся скрытых под церемониальной робой грудей. Было неимоверное напряжение и волнение, но в уголке сознания он спокойно за собой наблюдал.
Как же глупо я выгляжу, зачем я подумал о таком методе?
Он незаметно взглянул на лицо Альбедо и осознал, что её глаза сияют, а грудь будто говорит: «ну давай же!».
Может, от волнения, а может, от смущения, однако руки тряслись под таким давлением. Но он собрался и протянул руку. Сперва Момонга ощутил немного жёсткую поверхность платья, а затем что-то очень мягкое под ним.
— Умм... Ахх...
Как только Альбедо начала сладко постанывать, Момонга прекратил эксперимент. Вспомнив всё то, что знает, Момонга придумал два возможных объяснения. Первое, это может быть новая ММОРПГ-П. Это значит, что с концом Иггдрасиля был запущен Иггдрасиль II.
Но после этого эксперимента шансы на то, что это новая игра, начали стремиться к нулю. Потому что в игре запрещены действия 18+, или даже 15+. За нарушением этого правила последуют очень суровые наказания: имя преступника будет объявлено на официальном сайте, а аккаунт удалён.
Потому что если записи действий 18+ станут достоянием общественности, это нарушит закон об общественном порядке. В целом, не удивительно, что такое поведение признавалось незаконным.
Компания-владелец игры реализовала бы какой-то метод, чтобы игроки такого не делали. И обычно за игрой наблюдает Гейммастер. Момонга просто не смог бы вести себя непристойно, ему бы сразу же помешали. Но, похоже, никто и не собирался что-то с ним делать.
И согласно базовым правилам ММОРПГ-П и закону о компьютерах, за отсутствием лицензии было запрещено насильно держать игроков в игре. Это классифицировалось как похищение, и преступников судили по закону о похищении. Если игроков заставят присоединиться к игре, прокуроры сразу же это заметят, в особенности если будет невозможно выйти из игры. Не будет ничего удивительно, если всех сотрудников компании заключат под стражу. Для тех случаев, когда игроку не удаётся выйти из игры, в программу встроена функция записи, записывающая целую неделю геймплея, это обязательно по закону. С этим очень легко сообщить о нарушениях. Если Момонга будет отсутствовать на работе неделю, кто-то из коллег заметит, что что-то не так и пошлёт кого-то к нему домой. А как только полиция исследует выделенный интерфейс, она сможет решить проблему.
Какая компания пойдёт на риск оказаться арестованными? Конечно, можно оправдаться тем, что это первый опыт игры или тем, что они обновляли игру. Но для игровой компании брать на себя такой риск... в этом нет никаких преимуществ. Остается единственная возможность того, что это вредоносный акт, не имеющий никакого отношения к игровой компании. Если это так, то нужно придумывать что-то новое, иначе будет невозможно найти ответ.
Трудность была в том, что он не мог понять, как подойти к проблеме. Но также была ещё одна возможность...
...Что виртуальный мир стал реальностью.
Невозможно.
Момонга тут же отверг эту мысль. Как может случиться такое невероятное... но, с другой стороны, чем больше проходило времени, тем лучше это всё объясняло.
Также... Момонга подумал о сладком аромате Альбедо.
Согласно закону о цифровых данных два из пяти чувств — вкус и осязание — должны быть полностью отключены. Хотя в игре была система еды и напитков, в общем-то, это были лишь игровые товары, увеличивающие параметры. Запрет чувства осязания ввели для того, чтобы игроки не приняли игру за реальность. Из-за таких ограничений виртуальная реальность не стала сильно популярной в секс индустрии.
Но сейчас все эти ограничения исчезли.
Это сильно ударило по Момонге: «Что же с моей завтрашней работой? Что же случится дальше?» — Но сейчас всё это было незначительным, он отложил это в глубину сознания.
— Если виртуальный мир стал реальным... учитывая количество данных, это совершенно невозможно...
Момонга прокашлялся, а ведь его горло не должно бы и звука издавать. Разумом он не мог в это поверить, но сердцем уже понял. И наконец убрал руку от грудей Альбедо. Поласкав их некоторое время, Момонга наконец разобрался, в какое положение попал. Он касался их так долго не потому, что они были очень мягкими, и ему не хотелось отпускать... точно не потому.
— Прости, Альбедо.
— Воо ах... — Альбедо тяжело задышала, а лицо стало настолько ярко красным, что, казалось, оно такое горячее, что из него вот-вот пойдёт пар. Она застенчиво спросила Момонгу: «У меня тут будет первый раз?».
Он не смог подавить возглас удивления: — ...Ч-что? — Все мысли вдруг будто исчезли, он не мог понять её слова.
Первый раз? Что? О чём она? И почему у неё такой стеснительный взгляд?
— Могу я спросить, что я должна делать со своей одеждой?
— Ха?
— Мне раздеться? Или вы хотите сделать это сами? Если носить одежду, позже она... может измазаться... нет, если владыка Момонга желает, чтобы я была в одежде, я возражать не стану.
Наконец он понял Альбедо. Нет, всё ещё оставалось под вопросом, есть ли под черепом Момонги мозги. И как только он понял её намерения, то вздрогнул.
— Достаточно, Альбедо.
— Э? Да, владыка.
— Сейчас не... сейчас не время для этого.
— Я ужасно сожалею! Мы, очевидно, столкнулись с чрезвычайным положением, а я думаю лишь о собственных желаниях.
Альбедо, чтобы извиниться, начала ставать на колени, но Момонга протянул руку, чтобы её остановить.
— Нет, это всё моя вина, я тебя прощаю. И ещё... у меня есть для тебя другая задача.
— Что бы это ни было, я подчинюсь.
— Сообщи Стражам этажей, что я через час хочу с ними встретиться на Арене шестого этажа. Ауре и Мару я сообщу сам, так что этим двоим сообщать не нужно.
— Да, владыка. Кроме двух стражей шестого этажа, сообщить остальным, что они в течение одного часа должны собраться на Арене.
— Верно, теперь иди.
— Да.
Альбедо быстро покинула Тронный зал.
Момонга смотрел ей в спину. Когда она ушла, он тяжело вздохнул.
— ...Что же я наделал... Это ведь должна была быть просто шутка... Если бы я знал раньше, никогда бы этого не сделал. Я... запятнал созданный Табулой Смарагдиным НИП.
Тогда Альбедо так отреагировала лишь по одной причине. Когда он переписывал ей настройки, то написал: «влюблена в Момонгу». — Вот почему у неё была такая реакция.
— Ах... Чёрт возьми!.. — пробормотал про себя Момонга. Альбедо — наследие, которое из ничего создал Табула Смарагдина, а он без дозволения её изменил. Момонга почувствовал себя так, будто испортил чужой шедевр. Он впал в уныние.
Но голова у него была черепом, было невозможно увидеть его искажённое лицо, когда он покидал Тронный зал. Он сказал себе пока забыть об этой проблеме. Сейчас есть другие, более важные дела.