Глава 1568. Диагноз
По правде говоря, Цзян Чэнь счел поведение командира Юн довольно искренним. В противном случае он бы не согласился выполнить просьбу этого человека, учитывая, что тот, вполне возможно, мог заманить его в ловушку.
Командир не смог сдержать своего ликования в ответ на согласие Цзян Чэня ему помочь.
— Пожалуйста, позвольте мне проводить вас, господин Цзян, — командир предусмотрительно отпустил остальных стражей: — Идите. Вам больше незачем оставаться с нами. Я отмечу ваши заслуги. Выражаю свою признательность вам.
Охранники обычно льстили и подлизывались к командиру при любом удобном случае. Они были более чем счастливы помочь командиру хоть немного, поэтому не осмеливались приписывать себе более весомые достижения. Все они выразили свое почтение, прежде чем их покинуть.
— Мне придется побеспокоить вас, господин Цзян, — командир Юн снова поблагодарил Цзян Чэня.
Молодой господин слегка кивнул.
— Я заметил, что многие жители Зимнего Пейзажа хладнокровные и безжалостные люди. То, насколько вы дорожите своей женой, командир Юн, означает, что вы не похожи на них. Я согласился к вам заглянуть из-за вашей исключительности. А дальше уже Небесам решать, что выйдет в итоге.
— я буду перед вами в долгу, добьетесь ли вы успеха или нет, — заверил командующий.
***
Резиденция командира оказалась далеко не такой роскошной, как ожидал Цзян Чэнь. Город Грехов явно был местом, недвижимость в котором стоила дорого. Даже у командира стражи городского главы не было просторного жилища.
Двор резиденции оказался невелик, но уютен и благоустроен. Навстречу вернувшимся бросились двое детей, мальчик и девочка.
— Папа, — закричали они.
Глаза командира Юн наполнились любовью. Он обнял обоих детей.
— Чжэнь'эр, Ли'эр, это дядя Цзян. Ваш отец попросил его прийти и осмотреть на маму.
— Дядя Цзян, — двое довольно симпатичных детей вели себя одинаково мило.
При виде двоих детей Цзян Чэнь вспомнил свою собственную дочь. Когда он увидел ее впервые, она тоже была примерно того же возраста. Его сердце смягчилось.
— Дядя Цзян, ты точно сможешь вылечить маму, да?
— Дядя Цзян, ты, должно быть, поистине великолепен!
От наполненным предвкушением взглядов детей невозможно было отвести глаз.
— Я постараюсь изо всех сил, — кивнул Цзян Чэнь.
Дети были самыми невинными почти везде. В их глазах сияли чистота и искренность, которые невозможно было бы скрыть. Они были совершенно бесхитростными существами.
Цзян Чэнь обнаружил, что с подобным давлением справиться было труднее всего.
Командир Юн слегка погладил своих детей по головам.
— Идите пока поиграйте. Дайте дяде Цзян осмотреть вашу маму.
Двое детей не хотели уходить, но послушно кивнули и отошли в сторонку. Их глаза светились мольбой и надеждами, которые они возлагали на навыки Цзян Чэня.
Цзян Чэнь, последовав за командиром Юн, двинулся дальше.
— Я уже приглашал нескольких мастеров в области Дао пилюль, — с горечью поведал командир Юн. — Но, возможно, из-за того, что болезнь моей жены слишком странная, они понятия не имели, что следует делать. Мои дети всегда сначало обретают надежду, а потом разочаровываются, — командир рвано выдохнул. — Они слишком юны. Я беспокоюсь, смогут ли они вынести все это, если потеряют мать.
— Давайте для начала займемся вашей женой, командир Юн.
Цзян Чэнь не любил раздавать обещания, в исполнении которых не был уверен, но невинность детей заставила его принять решение. Сегодня он выложится по полной.
Командир провел Цзян Чэня во внутреннюю комнату.
— А Тан, А Тан. Я пригласил сюда еще одного мастера Дао пилюль, чтобы он тебя осмотрел! — его взволнованный голос донесся снаружи, после чего он постучал в дверь комнаты.
Изнутри раздалось приветствие. Слабый женский голос вздохнул:
— Брат Юн, я не думаю, что выживу. Не трать больше деньги. Моя болезнь обошлась семье очень дорого за последние несколько дней. Дети маленькие, а работа твоя опасная, поэтому наша семья не может себе позволить…
— О чем ты говоришь, А Тан? — командир немного расстроился. — Ты поддерживаешь мир в нашей семье. Без тебя наш дом никогда не будет наполнен! Я всегда смогу заработать еще денег. Перестань волноваться и поправляйся, хорошо?
Хотя его слова были упреком, тон его голоса был наполнен состраданием. Можно было не сомневаться, что он очень любит свою жену; он не позволит ей так легко сдаться.
Цзян Чэнь все больше восхищался командиром. Тот, кто был готов потратить все свое имущество, чтобы спасти жену, не мог быть неисправимо злым человеком. Многие супруги были готовы бросить друг друга в трудную минуту. То, что эта пара смогла сохранить такую искреннюю привязанность друг к другу, было истинной редкостью, учитывая атмосферу, которая царила в Городе Грехов.
В этом городе было очень мало красоты, и Цзян Чэнь не допустил бы, чтобы те немногие прекрасные экземпляры увяли у него на глазах.
Они вошли в комнату, в которой находилась кровать. На ней полулежала женщина с бледным и обескровленным лицом. Ее зрачки также были намного тусклее, чем у обычных людей.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что эта женщина не в лучшем своем состоянии. Фактически, любой, обладающий зрением, смог бы заметить, что она серьезно больна. Ее красивые черты лишились большей части своей энергии. Разрушительное воздействие болезни подорвало ее жизненные силы.
— Господин Цзян, это моя жена, А Тан, — представил их друг другу командир Юн. — А Тан, это господин Цзян. Он новенький в Городе Грехов, но его медицинские познания превосходят знания многих экспертов в области Дао пилюль.
У командира было мало доказательств этого факта, за исключением способности Цзян Чэня быстро смешивать противоядия. Он готов был сделать ставку даже при столь малой вероятности на успех.
Цзян Чэнь был очень вежлив:
— Госпожа, позвольте мне для начала прощупать ваш пульс.
Склонившись над кроватью, он закрыл глаза и сжал пальцы у нее на запястье. Его сосредоточенный подход к делу проявил его истинную натуру.
Изначально А Тан испытывала некоторые подозрения и подумала, а не пригласил ли ее муж домой шарлатана. Однако она не успела выразить свое беспокойство, как почувствовала благоговейный трепет перед его присутствием.
Расслабленное самообладание Цзян Чэня впечатляло всех, кто смотрел на него. Его молодость вызывала вопросы, но его сил хватало, чтобы их подавить. Процесс проверки пульса у молодого человека оказался намного изощренней и подробнее, чем у обычных людей.
Через некоторое время он осторожно убрал свою руку. Однако его глаза оставались закрытыми, поскольку он глубоко погрузился в размышления. Он явно приводил в порядок свои мысли.
Через несколько мгновений его глаза резко распахнулись. Его Глаз Бога осматривал тяжелобольную женщину, обращая на что-то особенное внимание.
Командир Юн с тревогой стоял в стороне, беспрестанно потирая руки. Он был даже более напряжен, чем его жена. Он отчаянно волновался, боясь, что Цзян Чэнь скажет что-нибудь крайне прискорбное. Он не хотел, чтобы его последний луч надежды погас. Его сердце билось в его горле; но он сделал все возможное, чтобы задержать дыхание и не побеспокоить молодого доктора.
Цзян Чэнь вдруг нарушил молчание:
— Ваша жена, похоже, не занимается культивированием.
А Тан кивнула; ее глаза покраснели.
— Я с детства им не занималась. Брат Юн женился на мне, потому что пожалел меня, но теперь я тяну его вниз.
Цзян Чэнь помахал рукой.
— Вовсе нет, госпожа. Отношения между мужем и женой строятся вовсе не так. Вы ему совсем не обуза.
Командир Юн поспешно кивнул.
— Да-да. Не говори таких глупостей, А Тан.
Женщина смогла только тихо заплакать в ответ.
Цзян Чэнь склонил голову набок, прежде чем повернуться к командиру.
— Командир Юн, вы не возражаете, если я проверю и ваш пульс?
Командир моргнул.
— Я совсем не болен. На самом деле мое здоровье в полном порядке. Зачем вам нужен мой пульс?
Цзян Чэнь улыбнулся.
— Я хотел бы кое-что проверить. Вы не возражаете?
— Хорошо! — настойчивость молодого человека заставила командира прекратить расспросы. Он подошел, без лишних слов протягивая ему свою руку.
Цзян Чэнь положил руку на запястье мужчины, снова прощупывая кончиками пальцев.
На этот раз все прошло намного быстрее. Задумчиво кивая самому себе, Цзян Чэнь нашел несколько подсказок.
— Командир Юн, — внезапно спросил он, — вы начали культивировать исключительно жестокий метод в последние полгода? Тот, который взращивает убийственное намерение?
Командир моргнул.
— Вы говорите о моей технике Клинка Небесного Тирана?
— Я не знаю, как она называется, но это определенно метод, сочетающий в себе атрибут металла и бойни, — Цзян Чэнь высказал свое предположение.
Рот командира Юна широко раскрылся.
— Э-это… — он запнулся. — Вы обо всем этом догадались?
— Нет, я пришел к такому заключению по вашему пульсу, — Цзян Чэнь улыбнулся. — Ваши меридианы приобрели свойства, аналогичные вашему методу. Каждый дюйм вашего тела наполнен смертоносной жестокостью, а ваши поры источают ауру клинка. К сожалению, вы еще не добились серьезных достижений, поэтому не можете отказаться от своего преимущества.
Командир Юн лишился дара речи. Вопросы, касающиеся его культивирования, были неизвестны даже его подчиненным. Кто мог знать об этом, кроме него самого? Он никогда не рассказывал никому о том, чем занимался. Неужели господин Цзян определил все это, всего лишь прощупав его пульс? Это было поразительно!
— Господин Цзян, возможно ли… что болезнь А Тан связана со мной? — разум мужчины быстро пришел к неизбежному осознанию. Других причин для быстрой смены темы разговора не было.
Цзян Чэнь вздохнул.
— Я не хотел говорить об этом прямо, чтобы вы не чувствовали себя слишком виноватым. Но мне нужно кое-что сделать, иначе ваша жена останется в опасности. Я хотел бы ошибиться…
— Меня вполне устраивает ваша прямота, господин Цзян, — поспешно заверил командующий. — Не беспокойтесь о моих чувствах.
— Думаю, теперь все довольно ясно. Вы не можете полностью контролировать свой метод, поэтому невидимое намерение клинка постоянно просачивается из каждой частички вашей кожи. Последние полгода вы с женой каждую ночь спали в одной постели. Даже если бы вы не вступали в интимные отношения, вы все равно навредили бы энергии дерева внутри нее…
Командир Юн ахнул, а затем побледнел. Он вдруг вспомнил о своем резко возросшем сексуальном влечении после освоения этого метода. В течение последних шести месяцев он любил свою жену по нескольку раз за ночь…
"Возможно ли…"
Командир с трудом скрывал смущение.