Глава 232. Самый правдивый политик в мире

Три человека в комнате вернулись к просмотру пресс-конференции, решив отложить любые вопросы после того, как выслушают все, что скажет Эмануэль. В голове Эмануэля уже запустился таймер наказания, и он пытался придумать объяснение тому, как, черт возьми, Эмануэль записал то, что произошло в комнате, где, как он был уверен, вообще не было камер, так как он лично убедился в этом, прежде чем прибыть в эту комнату.

"Черт, похоже, Кассим все-таки вернется", - подумал он, вспоминая взгляд в сторону Джорджа, который был инициатором перехода на сторону Эспарии, чтобы заставить Ротшильдов, понести еще одну потерю вскоре после того, как он заставил их понести первую.

Он знал, что Джорджа не так уж сильно волнует это унижение, так как большая часть мира все еще не знала, что это они, так как Эмануэль был достаточно умен, чтобы ничего не говорить о том, кто является их настоящими сторонниками. Больше всего Джорджа волновала реакция его отца, Обри, он после очень долгой и трудной борьбы наконец-то сумел завоевать его расположение и доверие и вот уже несколько месяцев наслаждался плодами этого, но теперь, благодаря им, новости об этой стране стали известны практически всем, у кого есть интернет, и в данный момент они использовали это против него, чтобы унизить и, наконец, разрушить хрупкую связь, которую Джорджу удалось построить после долгой борьбы.

Но, несмотря на мысли о другом человеке на видео, он тоже переключил свое внимание на телевизор, когда Эмануэль снова заговорил, выдержав долгую паузу в тридцать секунд после того, как бросил вторую мощную бомбу. Единственное спасение, которое он нашел в предыдущей речи, - это то, что Эмануэль лишь заявил, что кто-то поддерживает их, но не назвал, кто именно. Это навело его на мысль, что Эмануэль был достаточно умен, чтобы не раскрывать их имена, так как должен был знать о последствиях такого поступка.

...

-Почему я разглашаю эту информацию всем вам? - спросил Эмануэль после короткой паузы, его тон был нарочитым. - Неужели меня подтолкнуло чувство вины за все ваши страдания? Или потому, что во мне внезапно проснулась совесть? Или потому, что я искренне сожалею о том, что поступил так со всеми вами? - продолжал он, задавая те самые вопросы, которые у многих возникали в голове по поводу того, почему он вообще выдал себя, да еще и с неопровержимыми доказательствами, которые гарантировали, что он не сможет отрицать их в будущем, как бы ни старался.

-Ответ не кроется ни в одном из этих вопросов. Я был вынужден сделать это заявление сегодня в силу обстоятельств, которые не оставили мне выбора, - еще одна мини-бомба, но на этот раз Эммануэль не стал делать паузу, а глубоко вздохнул и продолжил свою речь.

-Прошлой ночью, в то самое время, когда наши военно-морские силы пытались захватить базы Эдема, а их ВВС уничтожали последние наши истребители, они послали подразделение спецназа Эдема, которому каким-то образом удалось проникнуть через все защитное поле вокруг президентского дворца и арестовать всех нас, кто находился в бункере в окружении наших семей. Они заверили нас в безопасности наших семей, которые и до этого были в безопасности с нами, в отличие от вас, которые находились на земле, дрожа от страха и ужаса перед марафоном бомбардировок, проводимых их ВВС. Впоследствии они отправили всех членов нашей семьи и нескольких высокопоставленных чиновников обратно в Эдем, пообещав, что, хотя члены нашей семьи не будут подвергнуты преследованию, им не позволят увидеться с нами, пока я не расскажу миру правду, а им и не нужно было этого делать, так как у них уже были доказательства всего. Вот почему я здесь, говорю об этом перед всеми вами, так как мне нужно убедиться, что у меня будет шанс снова встретиться с семьей. - Он сделал небольшую паузу, вытирая бисеринки пота, выступившие на лбу во время речи, а затем продолжил, придав своим словам решимости: - Я признаю, что с моей стороны может показаться бессердечным заботиться о своей семье и даже сдавать нацию ради нее, ведь я посылал ваших близких сражаться на смерть против Эдема на поле боя. Это правда, которую я нисколько не отрицаю, и я готов вынести всю тяжесть вашей ненависти, лишь бы моя семья оставалась в безопасности. Что касается того, как они это сделали, то я не могу ничего сказать, так как мне запрещено это делать и я должен молчать обо всем, что видел в ту ночь. Я выполню их предписание, ибо не намерен больше сталкиваться с ними при жизни, - признался он, не понимая, чем вызвано включение этой фразы в его речь. Тем не менее он подумал про себя, что "как бы то ни было, именно они хотели, чтобы он упомянул об этом", так что ему было все равно, не то чтобы совсем; скорее, он решил не нарушать ни единого приказа той женщины, которая даже при мысли о ней заставляла его сознание содрогаться.

-Итак, что касается последствий моей безоговорочной капитуляции перед Эдемом, то сегодня вечером каждому жителю Эспарии, имеющему телефон, независимо от его типа, будет предоставлен выбор: согласны ли вы с капитуляцией или нет. Но, позвольте мне подчеркнуть это, вам лучше сдаться. Эта война всегда была игрой власти, затеянной ради некоторых влиятельных людей, которым безразлично, сколько вас погибнет. Я тоже вхожу в их число, но не в данный момент, так как сейчас я среди вас, непривилегированных, которым суждено продолжать жить, находясь под контролем прихотей того, кому все равно, выйдете вы из игры или нет. Итак, сегодня впервые в истории Эспарии вам будет предоставлен шанс провести выборы без фальсификаций, на которых, независимо от того, какой исход выберет большинство, будет определено будущее вашей страны. Выбирайте с умом, я прекрасно знаю, что бывает, когда вы этого не делаете. Пусть Бог благословит Эспарию, - закончил Эмануэль, развернулся и вышел из конференц-зала, совершенно не обращая внимания на репортеров, которые пытались задать ему вопросы по поводу его речи.

Тем временем лента, которая шла справа и все это время показывала доказательства, перешла на полный экран и стала демонстрировать множество других встреч президента с высокопоставленными чиновниками правительства, наемников, которые планировали миссии, ничем не отличающиеся от миссий камикадзе, даже не обсуждая потери жизней, и все это время они даже не заботились о жизнях своих солдат. На некоторых кадрах видно, как они улыбаются и смеются, обсуждая возможность больших потерь.

Это привело всех в ярость, и почти все граждане, за исключением тех немногих, кому он все еще нравился, хотели убить и загрызть его до смерти. Но не успели они закончить просмотр продолжающихся видеозаписей, как телефоны всех эспарских граждан завибрировали, получив сообщение, о котором говорил Эмануэль и в котором им предоставлялся выбор: согласиться с капитуляцией или продолжить войну, причем сообщение было отправлено сразу после пресс-конференции, а не вечером, как он заявил на пресс-конференции.