Глава 74.2 Те, кто принимает смерть (часть 3)

Дети вычерпывали глину на речном берегу. Земля в том месте была смешана с песком, и ребятам приходилось цедить глину от гравия.

— Скатайте из этой глины шарики, а потом положите их на циновку.

Маленькая начальница активно показывала, как это делать. Она сформировала шарик из глины и положила его на бамбуковый коврик. Вскоре белый налет покрыл шарик, будто его кто-то окрасил побелкой.

— Вот и все!

— В смысле, все?

— Осталось только высушить на солнце и печенье готово.

Дети начали возмущаться:

— Ты просто высушиваешь грязь под солнцем!

— Какое же это печенье?

— Вы такие шумные! У этого блюда есть секретный ингредиент, который мне передали знакомые из столицы. Смотрите сюда!

Девочка полезла в карман и достала оттуда мешочек соли. Соль всегда была редкостью, а сейчас, когда даже еду перестали раздавать, она была подобна крупицам золотой пыли. Малышка смешала немного соли с тестом из глины.

— Та-дам!

Прошло полдня, глина полностью высохла.

— Ну вот и готово. Попробуйте, только осторожно. Если проглотить все за раз, вкусно не будет. Лучше не торопитесь, ешьте понемногу и экономьте еду!

Но дети сомневались, стоит ли беречь такое печенье, сделанное из глины.

— Это можно есть?

Часть детей сразу же начали трескать глиняное печенье. Они разгрызали его передними зубами, как хомяки.

— Мне нравится этот соленый привкус.

Некоторые дети облизывали глиняное печенье кончиком языка. Их глаза округлились от счастья, будто они пробовали мороженое. С кромки глиняного печенья капала детская слюна.

— Невкусно...

А другие дети просто плакали.

Маленькая начальница хихикнула:

— Ничего! Нам просто нужно было хоть что-то съесть, чтобы набраться энергии и пойти добывать еду дальше. Можно есть дикие травы или рыбу, если мы сможем её поймать. Все поняли?

— Да, сестра...

Дети набивали пустые желудки глиной. Они обхитрили свои вкусовые рецепторы, поэтому и детский пищевод принял соленую почву за рис. Просто съесть глину сложно, поэтому соль должна была обмануть язык. По этой же причине детям нельзя было проглатывать глиняное печенье за один раз, нужно было облизывать его, чтобы лучше распробовать вкус соли.

— Не облизывайте его так яростно, а то вкус исчезнет. Вы должны лизать медленно, будто через силу.

С тех пор каждый день дети добывали глину на речном берегу.

— Эй, смотрите сюда, там труп!

Это был берег той самой реки, по которой старик отправился на лодке в свой последний путь. Старик посчитал за счастье родиться и умереть в реке. Он думал, что если умрет в лодке, то никому не причинит вреда.

Но было кое-что, о чем старик не подумал: иногда тела утопленников прибиваются к берегу реки. У каждой медали две стороны. То, что для старика было счастьем утонуть в реке, обернулось несчастьем, когда река выбросила его тело на берег. И это несчастье затронуло всех.

— Старик, должно быть, умер в воде.

— Бедняжка…

— Это рыбак?

Дети подошли к старому трупу со страхом и любопытством.

— А?

Это было пасмурным утром.

— По-постойте!

— Что?

— Он зараженный!

На слабых детишек надвигался мертвец, качаясь, словно травинка на ветру.

— Бежим!

Некоторые дети убежали. Но был ребенок, который убежать не смог.

Вот и все.

Вышка на берегу реки была отрезана от окрестных деревень, из-за чего потеряла связь с Хвандо*. В конце концов, вышка была разрушена. Старик был мертв. Последний наместник умер в битве у крепостных ворот. Маленькая начальница умерла в попытке защитить своего младшего брата.

(П.п: Хвандо – город, который до начала V века считался столицей Когурё, государства, территория которого входит в состав современной Кореи).

Они пытались жить.

Они боролись, из кожи вон лезли ради спасения.  

Из-за того, что они хотели жить, им приходилось терпеть муки голода.

Дети искали мокрую землю на берегу реки, чтобы собственными руками вычерпать оттуда глину, потом этими же руками скатывали глину в шарики и выкладывали на циновку, и крепко держали своими пальчиками высохшее глиняное печенье.

112 смертей. Но ни один из них не умер от голода.

Медленно открыв глаза, я и увидел снежное поле. Тишину ночи разрушили мои слова:

— Я только хотел научиться варить кору…

Но реальность превзошла мои ожидания. Неужели этот мир пришел в такой упадок, что древесная кора даже не считалась травмой? Люди здесь оказались настолько загнаны в угол, что готовы были есть даже глину.

— Ладно, нужно попробовать.

Я встал и начал рыть снег. Мне пришлось обернуть свои голые руки с помощью Оро. Я копал и копал, пока не добрался до промерзшей земли под шапкой ледяного снега. Это была первая земля, которую я увидел после того, как попал в этот мир.

— Посмотрим...

Копать мерзлую почву было непросто, приходилось постоянно использовать Оро. Чтобы выкопать хотя бы горсть земли из-под ледяной шапки, мне пришлось растопить её с помощью Оро, как будто я варил суп, и через какое-то время почва начала размягчаться. Получилась грязь. Я убрал крупные песчинки и гальку. Я делал все то же, что видел в травме: замесил тесто и слепил круглые шарики из глины. Затем я снял свое пальто, чтобы использовать его вместо циновки и выложить на нем тесто.

— Хорошо.

Прошло какое-то время. Глиняное печенье сушили под солнечными лучами с утра до полудня. Я осторожно взял свое печенье обеими руками.

— Я съем его с удовольствием, — произнес я и впился зубами в еду.

Во рту хрустнуло. Я облизал кромку глиняного печенья кончиком языка. Чувствовалось, что она еще немного мягкая, но, когда оно раскрошилось во рту, крупные частицы глины сразу прилипли к нёбу. Песчинки хрустели на зубах.

Через некоторое время я понял, в чем секрет. Эту еду не нужно было жевать, ее нужно раскусывать и измельчать передними зубами, а потом сразу глотать. Тепло солнца и запах почвы – я медленно ел пищу, которая состояла только из этих двух элементов. Но...

— Это невкусно.

Я откусил еще раз.

— Невкусно.

Я продолжал есть через силу.

— Совсем невкусно.

Я все проглотил. Мои плечи дрожали, сердце колотилось. Какие-то чувства захватили меня, но я не мог понять, что это. Гнев? Грусть? Может быть, ненависть? Человек изначально рожден из земли, но почему ее так сложно копать? Почему вкус и запах у земли отвратителен? Почему?

В какой-то момент моя правая рука неосознанно сжалась в кулак. Я не знаю, был ли это гнев, грусть или ненависть, но эти эмоции управляли моей ладонью. И тогда я понял. Хотя я не сказал об этих эмоциях вслух, их почувствовали мои руки. Это не чувства должны служить мне, а я чувствам. Боевое искусство – это когда кисть сама сжимается в кулак и заносит его.

А теперь пора возвращаться. Я вынул меч из ножен и приставил лезвие к своему горлу. Пора возвращаться и продемонстрировать Дьявольской Луне мой меч. Нет, это не мой меч. У него нет названия и мне он не принадлежит, это меч старика, солдата, наместника и детей.

Я не читал этот роман про боевые искусства, поэтому не совсем понимаю здешние нормы и правила. Основная идея, которую я вложил в свою технику, это предсмертные крики этих людей. Мой клинок впитал в себя крики людей, покинутых Небесами.

Дьявол – обида и ненависть. Бог Дьявол – это обида и ненависть, возведенная Небесам.

(П.п: В оригинале автор разбивает термин Умение Бога Дьявола – 魔天神功 – и поясняет значение иероглифов для героя. 魔 в данном случае символизирует мелкие обиды и неудачи в жизни человека, а 魔天 — бедствия широкого масштаба, посланные Небесами).

Я перерезал себе глотку и вернулся, храня в своем сердце 112 смертей. Мне предстояло повторить прошлый сценарий. Я попросил Дьявольскую Луну позволения стать её учеником. Как и в прошлый раз, она всю ночь волновалась и думала об этом, но утром позвала меня на экзамен.

— Так что с экзаменом?

— Вон там. Я бросила вниз зараженного ученика. После окончания Школы Дьявола на него возлагали большие надежды, так как он достиг уровня мастера. Победи его. Тогда я приму тебя в клан. Только тебе придется драться, как будто ты голоден. Сражаясь с зараженным, почувствуй голод в своем сердце. Сконцентрируйся на муках голода. Тебе запрещено использовать другие эмоции и образы, чтобы повлиять на свое психологическое состояние. Тебе должно быть это по силам.

Я не ответил. У меня не было причин отвечать. Вместо этого я просто тихо прыгнул в яму и зараженный тут же бросился на меня, а я лишь посмотрел на него равнодушно. Я чувствовал вкус глины во рту. Я чувствовал комок земли в руке. Внутри меня поселился детский голод.

Первая форма Умения Бога Дьявола – Меч Голодной Смерти.

Я взмахнул клинком. Один удар отсек обе ноги, второй – обе руки, третий перерезал горло мертвеца. Но ничего из этого не было жестом голода.

Ученик Школы Дьявола, который достиг уровня мастера, лежал на дне ямы. Он был повержен. Я посмотрел наверх, а там Дьявольская Луна изумленно раскрыла рот, смотря на меня с еще большим удивлением, чем когда впервые встретила нашу группу. Она закрыла глаза, но я понимал, что она колеблется. Только что она заново обрела смысл жизни, который, как она думала, потеряла. Цель стояла прямо перед ее глазами.

— Уважаемая Дьявольская Луна, — я растягивал слова, — какую смерть мне нужно будет продемонстрировать следующей?