Том 1. Эпилог – Кукловод с Дальнего Востока 2

— Райшин Акабанэ. Шаг вперёд, — прокатился по аудитории громкий голос директора.

Райшин впервые видит его так близко. Вопреки его представлениям директором оказался не дряхлый старичок, а крепкий и крупный мужчина с элегантными усами.

— Я, Эдвард Рузерфорд, принимаю твою кандидатуру на место Мудреца и разрешаю тебе принять участие в Вальпургиевой ночи.

На серебряном подносе ему принесли блестящие перчатки. Вышивка, выполненная золотыми нитями, была красивой. Сшиты перчатки из первоклассного шёлка, придававшего им роскошный блеск. Так как его преобладающая рука была в гипсе, вместо Райшина перчатки приняла Яя.

Понизив голос, директор дружелюбным тоном дал юноше напутствие:

— С этого момента ты официально стал Рукавицей – владельцем перчатки. Служи примером для всех остальных учеников и стань превосходным кукловодом.

На этой ноте простая церемония награждения подошла к концу. Директор ушёл, а вслед за ним и пришедшие на церемонию профессора, оставив Райшина в аудитории.

Выйдя в освещённый коридор, юноша подошёл ко входу и удивился.

Близился закат, а снаружи всё ещё стояла огромная толпа, и вся она состояла из учеников. Судя по всему, они ждали Райшина. Среди них затесались и злобные взгляды, но большая часть учеников глядела на него с одобрением. Многие из них были одеты как Райшин, намеренно накинув на себя свои плащи.

Юноше потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что они восхищаются им.

— К чему такая торжественность?

— Потому что так распорядился директор, — вдруг раздался чей-то голос.

Оглянувшись, он заметил Кимберли, сидящую на одном из стульев вестибюля.

— Ты прямо как плоский червь. Тебя только вчера выписали, а ты уже вот... — женщина саркастично усмехнулась.

Её взгляд скользнул по Райшину: от его плеча до правой руки, к костылю в левой и, наконец, к перебинтованной шее.

— Учитывая, как тебя поколотили, я удивлена, что ты вообще можешь ходить. Похоже, серьёзных ран тебе всё-таки удалось избежать.

— Ну, в этот раз выздоровление займёт чуть больше времени.

— Возраст уже не тот?

— Такое ощущение, будто Вы судите по себе, профессор. Так что насчёт директора?

— Председатель дисциплинарного комитета оказался настоящим виновником, стоявшим за всеми этими событиями. В результате академия погрязла в атмосфере недоверия и подозрений как внутри, так и снаружи. Выставив тебя героем, директор надеется таким образом немного разрядить обстановку.

Если всё так, то директор тот ещё лис.

Кимберли взглянула на перчатки Райшина – а точнее на вышитые на них слова – и ухмыльнулась:

— Они тебе идут. Теперь ты официально известен, как «Второй с конца».

— Кто вообще придумал этот идиотский регистрационный код?

— Разумеется, я.

Райшин тут же замолк.

— Не хмурься ты так. Благодаря моим показаниям и машинному анализу с вас были сняты все подозрения. Разве это не делает тебя моим должником? — продолжила Кимберли со всё той же ухмылкой на лице.

Райшин сжал губы ещё плотнее. Он понял, что теперь, к своему большому разочарованию, находится в долгу у этой странной персоны.

— Иди, зрители ждут. Пора стать трофейной женой... То есть придворным шутом, уважаемый герой.

— Исправляться было ни к чему.

Райшин вздохнул и уже практически ушёл, как вдруг остановился:

— Хотел бы кое-что у Вас спросить, профессор Кимберли.

— Спрашивай.

— Вы ведь принимали у меня экзамен. Вам должно быть лучше всех известно, насколько скудны мои знания. Так почему же Вы не рассмеялись, когда я спросил Вас о том, как мне стать Мудрецом?

— Всё просто. Раньше я тоже плохо училась.

Её слова удивили Райшина. В голосе Кимберли проскальзывала толика сантиментов, которых обычно не бывало:

— У каждого человека свои причины, чтобы учиться. Уверена, ты не исключение. Вот и всё.

Он не знал, что ему ответить, поэтому Райшин отвесил лёгкий поклон и вышел за дверь.

В опустившихся сумерках раздались аплодисменты. Райшин занервничал, что было ему несвойственно. Он привык к тому, что на него смотрят с высока, но никак не к восхищённым взглядам. Вообще, он бы предпочёл, чтобы его осуждали.

Пока он думал, как ему следует делать дальше, хлопки резко прекратились, а море людей разделилось надвое. Не удостаивая столпившихся учеников и взгляда, красивая блондинка с драконом на шапке – Шарл несколько грубо пробиралась к нему через толпу. В то время как все ученики оделись в нарядную одежду, она же была в своей обычной униформе.

Яя насторожилась, держась к Райшину поближе. Шарл повернулась к нему боком и посмотрела сверху вниз:

— Не могу поверить, до чего докатился Вечер Мудреца. Чтобы такой, как ты, стал Рукавицей – скоро, должно быть, наступит конец света, — зло бросила она.

Как только девушка договорила, она начала вести себя странно – лицо покраснело, а взгляд заметался из стороны в сторону. Она несколько секунд переступала с ноги на ногу в нерешительности и затем резко выбросила правую руку в его сторону.

В её ладони находилась маленькая коробочка, перевязанная ленточкой.

— ...Что это?

— Ты дурак? Очевидно же, это подарок в знак благодарности. В связи с произошедшим, нет, точнее если связать все события воедино, то среди них был и момент, когда ты помог мне. Поэтому, с объективной точки зрения, передать тебе что-то вроде этого можно считать просто обычным проявлением вежливости...

Взяв коробочку, юноша развязал ленточку. Открыв её, он достал оттуда серебряный кулон.

— Оберег... Я не чувствую никаких заклятий, но на нём вырезаны руны.

— Это амулет, который сделает твою защиту сильнее. Он отлично подойдёт твоему варварскому стилю боя.

— Возьми его, Райшин. Пока Шарл думала, что тебе подарить, у неё едва голова не разболелась.

— З-з-замолкни, Зигмунд! С завтрашнего дня будешь питаться сухарями! — лицо девушки покраснело до ушей, и она раздражённо скрестила руки на груди. — За этим нет никакого скрытого мотива. Как говорят в Японии, «Отправить CO врагу».

— Если бы Кэнсин это сделал, Сингэн бы помер, ты в курсе? Это ж газовая атака!*

Несмотря на сказанное, подарок был вовсе не плохим. Райшин чувствовал, что ему стоит поблагодарить её, как он, собственно, и поступил. Шарл же, хмыкнув, отвернулась. Затем она снова повернулась к нему с суровым лицом:

— Надеюсь, ты это и сам понимаешь, но при встрече на Вечере Мудреца...

— Мы будем врагами, да?

— Именно. И я, и Зигмунд покажем тебе всё, на что мы способны.

— Постараюсь обойтись с вами помягче.

— Чт... Ты... Как ты можешь говорить такие дурацкие вещи?

— Яя не будет сдерживаться.

В разговор вмешалась Яя с улыбкой на лице, которую Шарл её не увидела.

— Яя не будет сдерживаться, — повторила она. Казалось, для неё это было очень важно.

Тем не менее она была права. Никто не мог позволить себе сдерживаться, а Вечер – это не то мероприятие, где им будут поддаваться. Тем более, когда у них обоих есть цель, которой необходимо достичь любой ценой. Конечно же это касается и всех остальных участников. У всех есть свои мечты и причины сражаться. Ставки высоки, поэтому у них нет иного выбора, кроме как выложиться на полную.

Райшин поднял глаза вверх, посмотрев на стремительно тускнеющее небо.

Уже совсем скоро Вечер Мудреца поднимет свой занавес.