Том 5. Дружба, доверие и сомнительный лоликонщик

Третья старшая школа при Национальном университете магии была расположена за пределами города Канадзава в префектуре Исикава. Из-за масштабного сдвига границ районов в рамках нынешней системы районов, её лучше будет назвать «бывшей префектурой Исикава», но люди, включая средства массовой информации, обычно называли бывшие префектуры и их столицы их старыми именами. Наверное, по привычке. Жители тоже называли местность «Префектурой Исикава», вместо «Домен Кага» или «Местность Ното», поскольку «к этому все привыкли».

Впрочем, это не так уж и важно.

В читальном зале Третьей старшей школы, которая расположена за пределами города Канадзава в префектуре Исикава, Китидзёдзи Шинкуро прервался от прилежной работы над докладом и очень сильно потянулся. Он, должно быть, был на грани разрушения, пытаясь улучшить доклад, поэтому снял наушники для интерфейса помощника мозговых волн и снова сильно вытянул спину.

Он работал дольше, чем думал; наверное, будет лучше принять эту позу ещё раз. Снова послышался звук становления костей на место; из-за небольшой головной боли Китидзёдзи нахмурился.

Поскольку он решил отдохнуть от писанины, то повернулся лицом в сторону. В читальном зале не было окон, так как они потенциально могли использоваться для изучения высоко конфиденциальных документов, но, наверное для отдыха, в этой небольшой отдельной комнате на стене висел экран: притворился окном и показывал различные пейзажи. На «пейзаже» он увидел рощу деревьев глубоко в горах, которая качалась на нежном ветру; Китидзёдзи любил эту сцену.

Он работал над докладом, который будет использовать на своей презентации для «Национального Конкурса Диссертаций Старших школ магии», спонсируемого японской Магической Ассоциацией и который будет проводиться в конце октября. Китидзёдзи был всемирно известным исследователем магии, а также учеником первого года старшей школы, поэтому его выбрали одним из представителей Третьей старшей школы. Начал он готовиться ещё до летних каникул, но по окончанию Турнира девяти школ в написании доклада усердствовать он стал чрезмерно — даже он сам это понимал.

Он также понимал почему — соперничество, которое он почувствовал, встретив того парня на Турнире девяти школ, Шибу Тацую.

До того Турнира Китидзёдзи никогда не думал, что по теории магии слабее кого-либо в своем году. На самом деле он даже не помнил, чтобы с кем-либо соперничал. За исключением практической стороны магии, — реальности вне теории магии, — в плане равных «мозгов» ему, который открыл «Кардинальный Код», Китидзёдзи гордился собой, что единственный в своей возрастной группе, чей мозг на таком уровне не только в стране, но даже во всём мире.

И он не тщеславился. В мире изучения магии день ото дня анонсировались новые научные труды, но научные труды, равные «Кардинальному Коду» анонсировались не более одного раза в год. Достижение Китидзёдзи Шинкуро было столь редким и ценным.

Однако на последнем Турнире девяти школ его тщеславие было разгромлено несколько раз. По крайней мере, он сам так считал.

Теория сопровождается практикой, в истинном своем значении. В мире исследования магии такой образ мышления широко поддерживается; особенно в этой стране, это понятие считается общим принципом и широко распространенной предпосылкой.

Китидзёдзи также считал, что такая мысль естественна. В конце концов, теория магии — лишь нечто для использования практических навыков, называемых магией; теория, которая не может быть применена на практике — смешна. Если изучать магию лишь ради изучения, тогда рано или поздно это может перейти к тому, что объяснять реальность будут логическими принципами — сугубо ментальными конструкциями, а не практикой. Однако современное изучение магии ещё не добралось до такого уровня.

И, по отношению к тому, как теория полезно используется на практике, техника, продемонстрированная тем парнем, Шибой Тацуей из первого года Первой старшей школы, вырезала в сердце Китидзёдзи чувство поражения. Не только знание, не только техника, но совместная их сила на самом деле заставила его чувствовать, что сумма больше, чем отдельные части.

Это чувство Китидзёдзи чрезмерно усугубилось.

Знание и техника — краеугольные камни его самоуверенности. Тот, кто никогда не мог победить Его в силе, был столь полезен для Него, что был совершенно необходим, просто нельзя, чтобы другой человек его превзошёл. Поэтому Китидзёдзи пообещал себе, что на Конкурсе диссертаций восстановит свою честь из-за проигрыша на Турнире девяти школ. Он решил, что победа над Первой школой на Конкурсе диссертаций — кратчайший путь восстановить уверенность в себе, что ему это просто необходимо. Вот почему сразу по окончанию Турнира девяти школ он проводил почти каждый день, заключенный в этом читальном зале, тяжело работая над составлением своей презентационной речи.

Что до последствий Турнира девяти школ...

Похоже, что у Итидзё немного не в порядке душевное состояние.

Это фраза звучала в ушах Китидзёдзи в некоторые дни редко, в некоторые дни часто. Он не возражал, что Масаки называет своё состояние «не в порядке». Китидзёдзи сам так думал. Он также понимал, что это не просто воображение. В конце концов, он знал, почему Масаки таким был.

«...Но, несмотря на это, я и вправду здесь ничего не могу сделать»

Вероятно, Китидзёдзи нельзя было критиковать в том, что он не «истинный друг». В конце концов, Масаки заболел болезнью, которую старые люди называют «заболеванием, которое не вылечить доктору» и «не смягчить терапией горячих источников».

Китидзёдзи смирился. Итидзё Масаки страдает от «Любовной Болезни».

Шиба Миюки — имя той, в которую Масаки влюбился.

Немыслимо, чтобы следующего главу семьи Итидзё изводили любовные неприятности — но его изводили. Масаки с его мозгами, хорошей внешностью и родом был человеком, которому ничего не нужно делать, чтобы у него было много девушек. Он мучится не потому, что новичок, полный ханжа, и у него нет сексуальных наклонностей или чего-то подобного... у него и вправду нет причин, чтобы не признаться в своих чувствах и закончить мучения неразделенной любви, думал Китидзёдзи.

Даже у него сердце билось чаще, когда он вспоминал образ той девушки.

Столь прекрасной она была. Не как человек из плоти и крови, если кто-то скажет, что она фантазия подростка, воплощенная в трехмерное пространство супер наукой, он наверняка поверит. Даже не полагаясь на фото, его мозг мог вспомнить её четкий образ; несколько раз у него появлялось чувство, что она своего рода сон или продукт диких заблуждений.

Поскольку в таком состоянии был даже он, не имевший к ней никаких чувств, то что уж говорить о Масаки, который в неё влюбился. Вероятно, именно из-за этого друг становился всё более отвлечённым.

В его случае она была недостижимой целью, внушающей благоговение. Из-за этого (наверное), всё закончилось без разжигания безнадежных чувств неразделенной любви; однако, в случае Масаки, частично из-за возможности на самом деле её получить, болезнь стала излишне тяжелой.

Но для Китидзёдзи имя «Шиба Миюки» имело особый смысл, больше, чем просто неразделенная любовь Масаки.

Она была младшей сестрой Шибы Тацуи.

Младшая сестра парня, к которому он чувствовал враждебность, заняла сердце его друга.

Внутренние механизмы сердца Китидзёдзи оказалась более сложны, чем он догадывался.

◊ ◊ ◊ — Джордж.

Солнце почти полностью зашло за горизонт, осталась лишь небольшая кромка, когда Китидзёдзи, выходя из школы, обернулся на направленный в спину голос.

— Масаки.

Даже не оборачиваясь, он узнал его просто по голосу. Он даже не успел повернуться: владелец имени, которое он назвал, нагнал его на середине оборота.

— Ты уже уходишь? Тогда давай пойдем вместе.

— Конечно, если тебя устроит, — сократил Китидзёдзи замечание «если тебе будет по пути». Китидзёдзи почти каждый день возвращался прямо в школьное общежитие. Но, в отличие от него, Масаки по дороге домой заходил в многочисленные места. И не все из них были развлекательными (хотя часто он просто играл), немало раз старший сын семьи Итидзё мотался по семейным делам.

— Ох, сегодня у меня не запланировано ничего особенного... Хорошо. Джордж, уже прошло некоторое время, поэтому пошли ко мне домой.

— Эй? А проблемы не возникнут, если мы заявимся без предупреждения? — здравым смыслом ответил Китидзёдзи на внезапное предложение друга, однако Масаки слегка рассмеялся:

— Не говори так, будто мы не близки. И, Джордж, моя семья всегда оказывает тёплый прием.

— Неужели? Ладно. Давай зайдем.

Масаки пригласил Китидзёдзи, который жил один, по дружбе без какого-либо лукавства. Однако у Китидзёдзи были причины, по которым он не мог свободно принять добрую волю семьи Итидзё.

В первую очередь у него не было особых причин не любить посещать семью Масаки. Поскольку Масаки шел прямо домой, и ему не нужно было беспокоиться о вмешательстве в дела, которые могли быть у него по пути, Китидзёдзи не показал никаких настоящих колебаний, когда кивнул в знак согласия на приглашение Масаки.

◊ ◊ ◊ Дом Масаки находился примерно в тридцати минутах ходьбы от школы. А ежедневные поездки в школу не занимали и тридцати минут; тридцать минут занимала ходьба. Естественно, то, что Третья старшая школа и особняк Итидзё находились в пределах ходьбы, было простым совпадением. Каких-либо особых причин, вроде школа будет удобна для семьи Итидзё или директор школы будет на них работать, не было, какими бы слухи на местах ни были. Прежде всего Третья школа, как и остальные старшие школы магии, была национальной старшей школой при Национальном университете магии. Выбор места старших школ — юрисдикция правительственных учреждений; Десять Главных Кланов — якобы частные лица, поэтому среди возможностей семьи Итидзё влияния на планирование нет. К тому же Десять Главных Кланов не использовали бы своё влияние в таком вопросе.

Тридцатиминутный маршрут для Масаки и Китидзёдзи занял двадцать пять минуть неспешной ходьбы. Долгие дни уже прошли, поэтому сумеречное небо уже некоторое время сменилось на фиолетовое. Поскольку Китидзёдзи считал, что членов семьи Итидзё всё ещё не должно быть дома, он удивился, что его поприветствовали, когда он прошел через ворота в сад.

— Кто это тут у нас? Шинкуро-кун, добро пожаловать.

Веселый голос, заговоривший к нему, имел высокую тональность сопрано ребенка.

— Аканэ-тян, привет. Прости, что без приглашения.

Китидзёдзи улыбкой поприветствовала младшая сестра Масаки, Итидзё Аканэ. У Аканэ, которая была на шестом годе младшей школы, и у Масаки также была ещё одна младшая сестра. С этой сестрой у Китидзёдзи было не так много возможностей поговорить, она была на третьем году младшей школы. Но Аканэ привязалась к нему уже давно, поэтому, когда он посещал резиденцию Итидзё, она всегда появлялась его увидеть по крайней мере раз, независимо от того, была на месте, когда он прибыл или нет. Он не знал, насколько она серьезна, но она говорила: «однажды я стану женой Шинкуро-куна».

Когда впервые это услышал, Китидзёдзи не был настолько взрослым; на третий раз он был озадачен. Когда она два года назад впервые провозгласила свои намерения к нему, Аканэ всё ещё была на четвертом году младшей школы, и всё, чем она для него была — младшей сестрой Масаки, которая в будущем вырастет в жизнерадостную красавицу. В то время Китидзёдзи был на втором году средней школы; предложение брака и подобное не выглядело для него столь реальным. С другой стороны, он не ненавидел Аканэ по каким-либо причинам и поскольку был в долгу перед Семьей Итидзё — не мог относиться к ней холодно, поэтому Китидзёдзи тогда был в полной растерянности от того, как с этим справиться.

Он не получал такого ясного «признания в любви» примерно год, но Аканэ балансировала на грани своих слов. Китидзёдзи уже не был смущен таким положением, поэтому она могла бы постепенно сломать его оборону. Хотя сам Китидзёдзи об этом не догадывался.

Что ж, поскольку Масаки не примет положение, из-за которого он может получить пятно лоликонщика (этим Масаки подразумевал, что не примет никого, бегающего за сестрой, пока она всё ещё ребенок), даже если внешние врата замка будут подняты, это зависит лишь от Масаки, когда следует поднять внутренние врата.

Похоже, что она как раз собиралась уйти на практику, поэтому здесь Китидзёдзи расстался с Аканэ. Тем не менее, так как он по-видимому не уйдет, пока не поужинает вместе с ними, то, скорее всего, позже снова её встретит.

Глава этого дома, Итидзё Гоки — отец Масаки, глава семьи Итидзё — ещё не вернулся домой. Чтобы поддержать их позицию лидеров в магическом обществе и их личный военный потенциал, Десять Главных Кланов и дополнительные восемнадцать семей управляли, а иногда инвестировали, активами, которыми были наделены, так, что полная информация о них была мало кому известна. Были случаи, когда некоторые из них официально были на уровне «местных воротил», тогда как неофициально эффективно контролировали интернациональные корпорации (одна корпорация владела другой корпорацией, которая владела третей корпорацией...), но интересы семьи Итидзё не были столь широко распространены. Подводная горнодобывающая компания — официальный бизнес семьи Итидзё. Китидзёдзи знал, что Гоки должен вернуться точно к ужину, если только не произойдет ничего непредвиденного.

С другой стороны, мать Масаки была домохозяйкой, но также отсутствовала. Вероятно, она пошла за покупками. Это был век, когда ежедневные товары и еда могут также быть поставлены интернет-магазинами, но большинство женщин хотели смотреть на реальные товары, особенно среди очень хорошо обеспеченных семей. Так как вместо того, чтобы самим нести купленные товары домой, они всё же доставлялись, Китидзёдзи считал, что это не слишком отличается от интернет-магазинов, но это, наверное, лишь мужская точка зрения.

Особняк Итидзё — большой жилой дом, примерно в десять раз больше среднего жилого дома, но в нём не было много горничных или другого вида прислуги. Когда собиралась вся семья, или при приёме гостей, имеющих отношение к обществу волшебников или в подобных случаях, они нанимали людей из местных традиционных гостиниц и ресторанов. За садом периодически ухаживает садовник-декоратор. В отличие от семей, вроде Саэгусы или Ицува, которые тоже были из Десяти Главных Кланов и окружали себя большим количеством слуг, они придерживались политики «если машина может это сделать, тогда она это сделает» и широко использовали домашнюю автоматизацию.

Сегодня не ожидалось никаких особых гостей. Поскольку в безлюдном коридоре ни к кому ненужно было быть вежливым, двое учеников старшей школы направились прямо в комнату Масаки.

Его комната была в западном стиле и, если использовать традиционные измерения, размером с шесть татами, что, по общему мнению, не считалось особо большой комнатой. Но, в соответствии с современным высококлассным архитектурным стилем, кровать, шкаф и другие предметы интерьера могли задвигаться в стену, доступ к ним обеспечивается через стенные надписи, гарантируя, что даже у комнаты в шесть татами может быть много места.

Ведя себя в комнате друга как дома, Китидзёдзи сложил кровать, с противоположной стены, используя надпись, вынул столик, сделанный в виде рабочего стола и сел на один из стульев, которые высунулись вместе со столиком.

Из холодильника в своей комнате Масаки достал два холодных, освежающих стакана смешанного чая. Один поставив перед Китидзёдзи, второй оставив в руке, он сел напротив Китидзёдзи.

— Джордж, как твой доклад?

— Спасибо за беспокойство. Всё идет хорошо, — ответил Китидзёдзи на вопрос Масаки, скромно скрывая уверенность за своей улыбкой. — Как насчет тебя, Масаки? Я слышал, ты совершаешь некоторые безрассудные поступки.

Китидзёдзи слышал много слухов о действиях Масаки после Турнира девяти школ, особенно о его чрезвычайно трудном режиме тренировки. Он мог понять мотив Масаки. Как и Китидзёдзи, который чувствовал поражение от Шибы Тацуи в применении и настройке CAD, Масаки, наверное, чувствовал горечь из-за поражения в Коде монолита и хотел отыграться.

— Не так уж и плохо. И, вероятно, я не увижу сразу же плодов.

— Наверное, это и вправду так, — легким тоном с ним согласился Китидзёдзи, вздохнув с облегчением. Потому что голос Масаки прозвучал особенно обычным, когда он отвечал на вопрос Китидзёдзи о его ментальном состоянии. Он более непостоянен, чем ожидалось, но Китидзёдзи не почувствовал в нем той мрачной непримиримости, о которой беспокоился.

◊ ◊ ◊ Сразу же после электронного сигнала, Масаки от самого сердца тяжело вздохнул:

— Джордж... Время.

— Но это последнее? Истратить время в середине правда можно? — попросил его подтвердить Китидзёдзи, посмотрев над их мониторами, которые стояли спина к спине, на что Масаки чуть кивнул.

На экранах обеих мониторов был приостановлен симулятор сражения в реальном времени. На них была картинка городского пейзажа, где всё время и движения были заморожены, и Масаки переключил изображение на вид с птичьего полета. Так он мог увидеть, как сильно экран завладел вниманием Масаки. Китидзёдзи захотелось улыбнуться на неукротимый дух друга, который искренне мучился над итогами игры, но он сознательно расслабил лицо и не улыбался. Впрочем, в этом не было необходимости. Поскольку, очевидно, что глаза Масаки были так зациклены на экране, что он не мог обращать внимание на что-либо ещё.

Кроме того, хотя игра и была для удовольствия, её нельзя считать простым развлечением. Сценарии для симулятора были созданы Военно-исследовательским факультетом университета магии; алгоритм обновила каждая дивизия сил обороны, поэтому эти сценарии городского боя для волшебников были столь точны, что могли использоваться для практического моделирования.

— ...Засада в таком месте, по-моему, это жестоковато. А также нарочно спускаться по веревке без магии и остальное... — сам себе проворчал Масаки. Тем не менее, на его замечания Китидзёдзи вскоре ответил:

— Оставим пока твоё мнение о засаде, разве мы недавно не видели эту тактику намеренного не использования магии из-за того, что она привлечет внимания врагов, Масаки? — простым, разговорным тоном проговорил Китидзёдзи, но Масаки в ответ широко открыл глаза и с большой силой стиснул зубы:

— Тот парень...

— Да. Эту тактику он применил против Второй школы в Коде монолита дивизиона новичков.

Китидзёдзи просто говорил «он», а Масаки называл «тем парнем» одного и того же человека, Шибу Тацую из первого года Первой школы; между собой им не нужно было проверять, что они имеют в виду одного и того же человека.

Согласившись со словами Масаки, Китидзёдзи открыл игровое меню и нажал сохранить и выйти. В конце концов, он знал, что мысли Масаки больше не в игре.

На мониторе Масаки появился запрос паузы. Он нажал «да» и выключил монитор; как и Китидзёдзи, он закрыл свой терминал в виде ноутбука и снова к нему повернулся. Но первым открыл рот Китидзёдзи:

— Масаки, к лучшему это или к худшему, но думаю, что ты чрезмерно использовал Оудоу — кратчайший путь к победе, Путь Королей.

— Ты задел за живое, — обиженно улыбнулся и покачал головой Масаки на мнение Китидзёдзи.

— Я не люблю такое говорить, но сейчас я хочу, чтобы ты меня выслушал.

Когда он говорил, лицо Китидзёдзи было немного жесткое, улыбка с его уст исчезла.

— Я не настолько глух, чтобы не прислушаться к твоим советам. Что ещё?

— Я знаю, извини, — вместо того чтобы прямо продолжить, Китидзёдзи проговорил эти слова, чтобы уменьшить напряженность. — Оудоу не плохая штука, поскольку это наиболее практичный и быстрый путь, которым можно достичь пункта назначения. К тому же даже если я скажу тебе использовать много неожиданный движений и хитрых трюков, на самом деле это не подойдет твоему характеру, Масаки.

— Да, наверное, это так. — Снова на лице Масаки появилась обиженная улыбка. В этот раз Китидзёдзи, похоже, не принял её как упрек и в его голос вошел оттенок смеха:

— Хорошо. Поскольку это абсолютно так, Масаки. — С улыбкой на лице, Китидзёдзи сузил глаза ещё больше. В определенном смысле, это было ослепительное выражение.

— Это похвала? — попытался Масаки превратить это в шутку; может он не замечает, или делает вид, что не замечает, или, может быть, этому было другое объяснение.

— Расслабься, это почти похвала.

— Почти, эх.

Будто они планировали, что это случиться, они одновременно усмехнулись.

— В конце концов, Масаки, тебе не только невозможно использовать ту же тактику, что и он, но и нет, наверное, необходимости, — сразу же после того, как смех исчез, Китидзёдзи с серьезным выражением лица вернулся к теме. — Думаю, тебе следует научиться, не как использовать хитрые трюки, но как с ними иметь дело.

— ...Имеешь в виду не только в симуляторах, да?

Китидзёдзи заметно кивнул на неопределенный тон и взгляд:

— Верно, я говорю не только о симуляторах. Скажу прямо, — говоря эти слова, Китидзёдзи временно отказался от каких-либо успокаивающих фраз, — если всё, что мы будем делать, это безрассудно тренироваться, Турнир девяти школ следующего года будет, наверное, таким же провальным, как и в этом году.

Настала небольшая тишина, пока Масаки не поднял вопрос, чтобы убедиться, что понял смысл этого замечания:

— Ты говоришь, что я поступаю неверно?

— Но я не говорю, что бессмысленно, — хотя Китидзёдзи ответил косвенно, его было невозможно не понять. — Если это вся твоя тренировка, тебе потребуется помощь извне. Тренировка станет твоей плотью и кровью.

Впрочем, Масаки не сбило с толку это поверхностное ободрение. То, что он интуитивно понял, что именно Китидзёдзи хотел сказать, доказал он следующими своими словами:

— Но разве победа и поражение не определяется лишь самой силой?

Хотя Масаки и ожидал их, для него слова Китидзёдзи были горькой пилюлей.

— Масаки. Даже сейчас я считаю, что ты сильнее Шибы Тацуи.

— Но я проиграл, — ровным тоном проговорил Масаки, будто сам не хотел слышать свои слова.

— Знаю. Но не только ты, Масаки. Я тоже, я проиграл древней магии волшебника из семьи Йошида. Но, несмотря на это, я явный победитель с точки зрения скорости. Мы Первой школе проиграли и как команда. Истинная сила наших оппонентов превзошла наши ожидания. Это, определенно, так, однако... — С другой стороны, в голосе Китидзёдзи был намек на осторожность, будто он отчаянно думает и перепроверяет свои выводы. Затем он заговорил: — Думаю, наш окончательный провал — это выбор стратегии. К тому же вместо того, чтобы угодить в план наших оппонентов, по-моему, мы просто облажались.

На это заявление Китидзёдзи, Масаки склонил голову с сомнением на лице:

— Я не думаю, что в твоей стратегии, Джордж, было что-то не так, но...

Своими словами Масаки не пытался утешить Китидзёдзи, он и вправду так думал. Однако Китидзёдзи покачал головой:

— Нет, моя стратегия была ошибочной. Оглядываясь назад, я определенно потопил нас этим планом.

— ...Я не очень понимаю, что ты имеешь в виду.