Том 17. Глава 1 (2)
Хотя план главным образом принадлежал Майе. Тацуя этого не желал. Слухи на улицах это ещё ничего, но как в новом семестре на это отреагируют ученики Первой школы? Этого оказалось более чем достаточно, чтобы расстроить их двоих.
— Кстати... подумать только, что вы не родные, а двоюродные брат и сестра, и будете обручены, — Якумо неприятно рассмеялся. — Вам даже меня удалось провести. Поздравляю.
Миюки покраснела, отведя взгляд. Однако от следующих его слов она замерла.
— Но где заканчивается правда? — заинтересованно улыбнулся Якумо.
— Мы слышали, что всё это правда, — без уверенности ответил Тацуя, тут же стерев с лица все эмоции.
— Хм, так вы слышали.
— Поскольку я ничего об этом деле не помню, могу лишь пересказывать то, что услышал.
— Вот как, вот как. Даже Тацуя-кун не помнит то, что происходило сразу же после его рождения. Не говоря уже о том, что было до него. Об этом можно узнать лишь не напрямую. Ты прав, — Якумо улыбался, холодно глядя на Тацую.
Тацуя молча склонил голову, словно говоря: «Я с вами полностью согласен».
После этого они непринуждённо побеседовали, и через двадцать минут Тацуя и Миюки поднялись.
Якумо, будто это само собой разумеющееся, тоже поднялся и последовал за братом и сестрой. В каком бы затруднении они себя ни чувствовали, Тацуя и Миюки понимали, что в нынешних обстоятельствах говорить с Якумо бесполезно. А потому просто шли в сторону служебного входа к парковке, зажатые между учеником, показывающим путь, и Якумо.
Дойдя до ворот, Миюки и Тацуя остановились, собираясь попрощаться.
Однако первым заговорил Якумо:
— Тацуя-кун. Завтра у тебя будет более суровая тренировка, мысленно готовься.
Не ожидавший этого Тацуя распахнул глаза. Слова Якумо означали, что Тацуе следует ни о чём не волноваться и приходить на тренировку, как и прежде. Хотя то, что Тацуя из семьи Йоцуба, будет предано огласке, Якумо хотел сказать, чтобы они общались как раньше.
— Пожалуйста, позаботьтесь обо мне и в этом году, сэнсэй.
Хотя Тацуя никак не показал, что был тронут...
— Спасибо, сэнсэй.
На глазах Миюки выступили слёзы.
◊ ◊ ◊ На следующий день после визита в храм Кютёдзи Тацуя оставил Миюки дома и поехал на базу бригады 1-0-1 JSDF, расположенную на Цутиуре в бывшей префектуре Ибараки.
Он направлялся в штаб Отдельного магического батальона. Но не на тренировку, а чтобы встретиться с Казамой.
Хоть Тацуя и был в гражданском костюме, его идентификационная карточка не отличалась от офицерской. Всего лишь проведя ею по сканеру и пройдя биометрическую проверку, Тацуя легко прошёл через ворота и направился в здание, где располагался Отдельный магический батальон. Изначально он хотел пойти прямо в кабинет Казамы, но на входе в крепкое здание, что состояло из трёх надземных и трёх подземных этажей, он увидел знакомую и пошёл к ней.
— Счастливого Нового года, особый лейтенант Оогуро.
— Счастливого Нового года и мои поздравления, первый лейтенант Фудзибаяси.
Отдав честь, Тацуя и Фудзибаяси обменялись новогодними поздралениями. Хотя слова Тацуи, очевидно, намекали не только на Новый год.
— Спасибо, особый лейтенант. Я очень рада, что зарплата повысилась, — шутливо ответила Фудзибаяси.
Тацуя почувствовал в её словах некоторую сложную подоплёку, но не сказал это вслух.
— Я также хочу поздравить с Новым годом подполковника.
— Конечно, командир нас ждёт. Пошли, — мило улыбнувшись, Фудзибаяси развернулась.
Тацуя последовал за ней.
— Это Фудзибаяси.
— Входи.
В ответ на стук в дверь Казама позволил ей войти в кабинет командующего, где находился лишь он.
— Простите. Я привела с собой и особого лейтенанта Оогуро.
— Одну минуту.
Казама нажал пару кнопок на столе. Часть стены у входа, расположенная на урове руки, начала опускаться и остановилась параллельно полу, превратившись в стулья.
Тацуя и Фудзибаяси присели. Стулья оказались мягкими, вполне комфортными.
Несколько раз повторив одни и те же движения стилусом по наклонённому градусов на пятнадцать монитору, словно подписывая документы, Казама поднял голову.
Фудзибаяси и Тацуя поднялись, монитор сложился. Шагнув вперёд на полшага, Тацуя отдал честь:
— Командир, примите мои поздравления с Новым годом. А также поздравляю с повышением.
— Что ж, особый лейтенант, надеюсь, ты и в этом году будешь столь же активным.
— Да. Спасибо огромное.
Расслабившись, Казама встал со стула.
За Тацуей и Фудзибаяси из-под пола поднялся диван.
— Присаживайтесь, — сказав это, Казама сел на другой диван, надувной.
Тацуя послушался его слов.
Между ними опустился потолок, образовывая подвесной кофейный столик. На нём уже стояли маленький чайник, чашки и блюдца.
Фудзибаяси, всё ещё стоя, наполнила маленький чайник горячей водой из большого и через некоторое время налила в чашки чай. Затем поставила чайничек и чашки на блюдцах перед Казамой и Тацуей. Улыбнувшись в ответ на благодарность Тацуи, Фудзибаяси встала справа от Казамы.
— Хотя вряд ли тебе в чём-то нужна помощь, не думаю, что ты пришёл сюда только ради новогоднего приветствия, так ведь? — прямо спросил Казама, взяв чашку.
Пусть и наполненная не кипятком, чашка из тонкого фарфора всё же должна была ощутимо нагреться, однако Казама на это никак не отреагировал.
— Я слышал, что командира повысили. Конечно же я не мог сделать вид, что не знаю об этом, — ответил Тацуя улыбкой, однако неискренней, так как в ней отсутствовали всякие эмоции. Проще говоря, искреннее выражение лица он решил спрятать за улыбкой.
— Хотя это называется повышением, — в ответ на поддельную улыбку Тацуи Казама тоже улыбнулся, однако натянуто, — зарплату мне почти не увеличили, да и от ровесников я сильно отстал. Ну, после повышения я хотя бы чувствую себя лучше, за хорошо постаравшихся подчинённых тоже рад.
Плановые приказы по повышению, разосланные первого января, не ограничивались одним Казамой. Как отметил Тацуя, Фудзибаяси повысили от второго лейтенанта до первого, а Санаду и Янаги из капитанов сделали майорами, таким образом каждого повысили на звание.
В молодости Казама разгневал центральное командование на одном из заданий, поэтому его держали в низком звании, несоизмеримо его способностям и достижениям. Благодаря усилиям генерал-майора Саэки, командующей бригады, он стал командиром Отдельного магического батальона, старшим офицером. Однако бюрократы, ответственные за военные дела и политику, больше не собирались его повышать.
Тем не менее министерство обороны не могло проигнорировать итоги йокогамского инцидента. Но они оправдались тем, что немедленное повышение разоблачит Отдельный магический батальон, статус которого требует сохранения секретности. Поэтому повышение, которое следовало сделать в январе или июле прошлого года, задержали, но они больше не могли закрывать глаза на протесты тех, кто настаивал, что одержавшим победу следует дать то, что они заслуживают. А потому пришлось включить Казаму в плановые приказы по повышению.
Его добавили в список вместе с Санадой, Янаги и Фудзибаяси, повышение которых тоже отложили.
— Продвижение по службе само по себе не плохо. Приятно даже небольшое увеличение доходов.
— Ты прав. Кстати говоря, у меня появляются противоречивые чувства, когда смотрю на твой доход, особый лейтенант.
— Не такой уж и большой у меня заработок. Хотя CAD — это продукт многообещающего сектора магической инженерии, рынок всё ещё остаётся очень маленьким.
Тацуя и Казама одновременно улыбнулись. А затем одновременно посерьёзнели.
— Подполковник, антишпионская защита?
— Установлена, — кивнул Казама.
Набрав воздуха, Тацуя спросил:
— Подполковник, структура Отдельного магического батальона изменилась?
— В этот раз нет. Поскольку наш батальон считается секретным подразделением, генерал-майор решила, что не проблема, если звания не соответствуют выполняемой работе.
— Вас понял.
Тацуя входил в Отдельный магический батальон в качестве офицера войск специального назначения, а также в частном порядке знал Казаму и Санаду. При смене командира нужно учитывать, как это затронет его.
Казама не просто демонстрировал вежливость, а искренне выражал уважение к интересам семьи Йоцуба. Если Тацую поставят под командование человека, которому нельзя доверять, ему придётся подумать над тем, чтобы порвать свои отношения с армией. Однако в этот раз, похоже, беспокойство оказалось беспочвенным.
— Тацуя, всё будет как прежде. Ты продолжишь с нами сотрудничать? — спросил Казама, в этот раз — с волнением на лице.
— Да, — Тацуя слегка кивнул.
— Разве у тебя не новая роль в Йоцубе?
— Интересы Отдельного магического батальона этому не противоречат. — В ответ на вопрос Казамы Тацуя намеренно сказал не «JSDF», а «Отдельный магический батальон». — По крайней мере, пока.
Казама ясно понял, почему он добавил «пока».
— Хорошо, — быстро согласился он. — Мы прогнозируем, что в ближайшие месяцы международная обстановка начнёт быстро обостряться, в том числе и в Японии. Даже если уровень не дотянет до ещё одной Мировой войны, вероятность возгорания военных конфликтов среднего масштаба в ближайшем будущем, особенно в этом году, в восточноазиатском регионе довольно велика.
— Это мнение военных офицеров? Или генштаба?
За двадцать лет Третьей мировой JSDF претерпела сильные изменения. Министерство обороны объединило штабы наземных, морских и воздушных сил. Объединённый штаб стал подконтролен совету объединённого штаба и подчинялся непосредственно своему председателю, который в настоящее время являлся и директором совета объединённого штаба. В случае чрезвычайного положения объединённый штаб сил самообороны был высшим органом командования JSDF.
Например, во время прошлогоднего йокогамского инцидента всего за два часа вторжения был созван объединённый штаб, на котором позднее разрешили использование «Взрыва материи».
В нынешней системе в наземной армии, флоте и воздушных силах были свои штабы, ответственные за разведку, бой и развёртывание сил. Они отличались от объединённого штаба в том, что отвечали лишь за анализ разведданных, а также внесение своих предложений. Тацуя спрашивал, на каком уровне происходил анализ Казамы.
— Нет, это анализ её превосходительства Саэки.
Тацуя не ожидал такого ответа. Похоже, в лучшем случае это неофициальный внутренний анализ бригады 1-0-1. Однако доверие Тацуи к прогнозу возникновения военных конфликтов возросло.
Это было суждение великолепного эксперта-ветерана, не зависящее от политиков. Можно сказать, что это был итог чистого анализа, не учитывающего предвзятость политиков, беспокоящихся о реакции общественности. Хотя Тацуя не хотел, чтобы предсказание стало явью, ему не хватало уверенности, чтобы оптимистично назвать его необоснованным.
— Хотя Десять главных кланов — это организация для защиты прав волшебников, они не будут сторониться долга национальной обороны. Поэтому семья Йоцуба и JSDF разделяют одни интересы.
— Я не буду вовлекать тебя в дела, не связанные с национальной обороной, то есть не буду навязывать тебе какие-либо обязательства. Я надеюсь, что в этом году мы с тобой хорошо поработаем, Тацуя.
Казама закончил разговор с Тацуей фразой, похожей на ту, с которой начал.
После Казамы Тацуя изначально хотел поприветствовать Санаду, Янаги и Яманаку. Однако Яманака сейчас отсутствовал на базе, а Санада с Янаги были заняты. Когда он разрывался между тем, следует ли подождать или поехать домой, Фудзибаяси, которая и сказала, чем те трое занимаются, пригласила его в офицерское кафе.
Было десять пятьдесят — рановато для обеда, но самое время для чашечки кофе. Поскольку сейчас шли первые дни нового года, бригада ещё не начала тренировку в полной мере, из-за чего в кафе собралось довольно много народу.
Даже в новогодние праздники персонал выполнял свои обязанности, и все офицеры были в форме. Фудзибаяси надела женскую форму офицера логистики. Тацуя же, напротив, был в обычном костюме с галстуком. Если бы держал пальто в одной руке, то, может быть, не чувствовал бы себя так неловко, но сейчас он слегка выделялся в этом кафе.
Фудзибаяси с интересом посмотрела на Тацую, молча терпевшего неудобство:
— Так Тацуя-кун тоже умеет смущаться.
Поскольку Тацуя пытался сохранять достоинство, то ничего не сказал вслух, лишь беспомощно посмотрел на неё.
— Мне не очень нравится привлекать внимание.
Фудзибаяси почти расхохоталась:
— Тогда происходящее сейчас для тебя почти катастрофа.
— С этим ничего не поделаешь. Тем более, когда об отказе не могло быть и речи.
Словно пытаясь прочесть сокровенные чувства Тацуи, Фудзибаяси внимательно смотрела на него.
— Ты имеешь в виду брак?
— Конечно.
— Ты его ненавидишь?
— У меня нет выбора. Быть по приказу помолвленным с той, кто всегда считалась моей сестрой... я не могу столь быстро переключать чувства. И сопротивляться ещё труднее, когда понимаешь, что у Миюки должен быть жених.
Ответ Тацуи был лишь прикрытием. Выбор отсутствовал не потому, что от него потребовали стать женихом, а потому что он никак не мог оставить Миюки.
Если бы любой, знающий об отношениях брата и сестры, немного подумал, то без труда бы разглядел его настоящие намерения. Однако Фудзибаяси не стала дразнить Тацую.
— Нужен жених, да...
Тацуя удивлённо посмотрел на неё.
Однако ничего не спросил. Потому что, учитывая возраст Фудзибаяси, легко сделать вывод, что ей он тоже требуется.
— В последнее время... это раздражает. Кстати говоря, мне тоже сказали, что я должна выйти замуж.
Тацуя хотел избежать этой темы, но Фудзибаяси сама подняла её.
— Хотя я тоже понимаю, что уже в этом возрасте...
Учитывая современные тенденции к раннему браку волшебников, не так уж трудно представить, под каким давлением семьи сейчас находилась Фудзибаяси. Поэтому он ей ничего и не сказал.
Именно потому, что он знал причины её нежелания выходить замуж, было ещё труднее произнести бессердечные слова.
— Я понимаю. Уже пора совладать со своими чувствами. Если я навсегда на нём зациклюсь, он, вероятно, тоже не будет рад.
Но сегодня, неожиданно, Фудзибаяси шагнула на минное поле, которого даже Тацуя хотел избежать. Сейчас ему было намного некомфортнее слушать слова Фудзибаяси, нежели привлекать внимание других офицеров.
При обороне Окинавы в 2092 году Фудзибаяси потеряла жениха, за которого вскоре должна была выйти замуж. Хотя брак устроили родители, она до сих пор не могла его забыть.
Его жених был новобранцем. Он погиб во время боевых действий на первом своём задании.
Фудзибаяси, которая раньше была исследователем, надела военную форму из-за его смерти. Она не ненавидела армию, но, наверное, желала воплотить мечты любимого вместо него. Тацуя не знал подробностей.
Он лишь понимал, что Фудзибаяси не может забыть жениха, погибшего на поле боя, и что её окружение не может ей это просить.
— Ах, извини! Я... заставила слушать свои жалобы, но они лишь раздражают тебя, Тацуя-кун, — почувствовав неловкость Тацуи, Фудзибаяси смутилась и поспешно извинилась.
— Нет... я лишь думаю, что ваша семья беспокоится о вас.
Нынешней Фудзибаяси Тацуя мог сказать только это.
◊ ◊ ◊ Как Якумо и сказал, слухи о Тацуе и Миюки стремительно разлетелись среди волшебников.
— Шизуку, это, это правда?!
— Ошибка исключена... — с трудом ответила Шизуку, отведя взгляд от вставшей с другой стороны стола Хоноки.
— Миюки — следующая глава семьи Йоцуба?!
— Ага.
Будто потеряв силы, Хонока опустилась обратно на стул.
Их дожидались крохотные пирожные и красный чай.
Сегодня было воскресенье, шестое января. Шизуку и Хонока находились в столовой семьи Китаяма, наслаждаясь послеобеденным десертом... хотя всё «наслаждение» испарилось.
Говорить на эту тему с Хонокой, которая редко заглядывала к ней (в этот раз Шизуку её пригласила), Шизуку было некомфортно, но она чувствовала, что сказать ей сразу лучше, чем огорошить при следующей встрече.
Как она и думала, подруга получила серьёзный удар и сейчас сидела, погрузившщись в апатию.
— Миюки... теперь понятно... — Однако апатия прошла неожиданно скоро. Хонока пробормотала несколько слов, будто принимая это, затем уверенно посмотрела на Шизуку: — Это меня страшит, но всё хорошо. Если она член Десяти главных кланов, тем более — Йоцубы, то вполне понятно, почему у неё такие способности. — Хотя сейчас Хонока выглядела чуточку одиноко, она с пониманием посмотрела на Шизуку. — Так от кого ты это слышала? От тёти? Или дяди?
— Йоцуба передала сообщение в Магическую ассоциацию, которая разослала его главам основных представителей Ста семей. Моей маме об этом сообщил один из старых знакомых.
— Ах, если бы папа был дома, то наверняка сказал бы мне.
Отец Хоноки, подчинённый одного сильного клана, входившего в Сто семей, скорее всего узнал бы о новостях на работе, поскольку их никто особо не скрывал.
Шизуку впервые обрадовалась тому, что отца Хоноки не оказалось дома. Он не знал, что дочь влюбилась. Скажи он ей о Тацуе и Миюки как о слухах, то едва ли смог бы поддержать должным образом.
— Хонока.
— Да, что такое?
Однако Шизуку было не так легко с этим справиться. Она знала, что не блещет красноречием, ей было трудно подобрать нужные слова.
«Но... я просто обязана сказать ей».
Хонока могла заплакать. Нет, она наверняка заплачет. А дать ей честно выплакаться может только лучшая подруга. Шизуку переполнилась важностью поставленной перед ней миссии.
Если она не сделает этого, то будет чувствовать себя так, словно убегает от разговора.
— На самом деле мама сказала ещё кое-что.
— Ещё? И что же?
Шизуку на выдохе сказала:
— Миюки и Тацуя-сан не настоящие брат и сестра, а двоюродные. И, похоже, об этом не знали даже они сами. А еще Тацую-сана выбрали женихом Миюки.
И закончила на одном дыхании.
— Это невозможно... — Пытаясь оставаться сильной, Хонока сразу же улыбнулась. — Право же, Шизуку. Хватит уже злых шуток. До первого апреля ещё три месяца!
Хонока ждала от Шизуку ответной улыбки. Ждала, что Шизуку беззастенчиво ответит: «Ты меня подловила».
Однако Шизуку лишь спокойно смотрела Хоноке в глаза.
— Эй, Шизуку. Прекрати шутить.
В глазах Хоноки появился страх. Тем не менее, продолжая улыбаться, наполовину шутливым тоном она умоляла Шизуку сказать ей, что это розыгрыш.
— Хонока.
Однако вопреки её надеждам голос Шизуку оказался искренним.
— Это правда?.. — спросила Хонока, дрожа.
— Да... — с болью подтвердила Шизуку.
— Как это!.. — Хонока поднялась, желая выбежать из столовой.
— Хонока! — Шизуку крепко обняла её сзади.
— Отпусти!
Хонока начала грубо вырываться. На самом деле она не понимала, кто её обнимает. И даже не знала, куда хочет уйти, нет — что делать.
Однако своего рода инстинкт выживания заставил её хотеть изо всех сил убежать от того, чего она боялась, хотеть оказаться подальше от темноты.
Она отбивалась, совершенно не контролируя силу своих рук.
— А-а!
Крик. И глухой удар тела о стол. Потом — треск ножек стола, грохот опрокинувшихся стульев. По полу зазвенели вилки, разбилась посуда.
— Ау...
Раздался сдавленный стон, вернувший Хоноку в сознание.
В панике повернув голову, она увидела Шизуку, лежащую возле упавшего стула. На полу за ней валялись осколки разбитой посуды.
— Шизуку?! П-прости! Ты не поранилась?!
Забывая истинную причину своих слёз, она была готова заплакать из-за другого. Хонока поспешно подбежала к подруге.
— Ерунда. — Легонько оперевшись на протянутую руку, Шизуку поднялась почти сама. — Всего лишь небольшой синяк. Раны нет.
Она сказала это не только для Хоноки, но и для горничных, что вбежали в комнату, услышав шум.
Словно желая доказать свои слова, Шизуку встала ровно, без тени боли на лице. Однако посмотрев на своё платье, она слегкаь нахмурилась:
— Облилась, как я и думала. Переоденусь у себя в комнате.
На её платье попали капли чая с молоком из упавшей чашки.
— Позвольте помочь...
Но Шизуку спокойно прервала горничную:
— Не нужно. Вместо этого, пожалуйста, приберитесь тут.
— Как скажете.
Горничные, зная, что «госпожа» этой семьи не любит, чтобы люди помогали ей принимать ванну или переодеваться, больше не поднимали эту тему и сразу же принялись выполнять её просьбу.
— Хонока, пошли со мной.
— Д-да, — потрясённая падением Шизуку, Хонока согласилась без раздумий.
— Шизуку... Прости, что я тебя толкнула...
Когда они зашли в комнату Шизуку, Хонока, похоже, уже успокоилась. Оказавшись наедине с подругой, она первым делом извинилась.
— Не переживай. Ран нет, даже синяков не останется, — с этими словами Шизуку бросила на пол платье, которое уже успела снять.
Затем позволила Хоноке осмотреть левый бок, плечо и локоть. И вправду, снежно-белая кожа Шизуку чуть покраснела, но было очевидно, что следов не останется.
— Хонока, садись, где хочешь, — предложила Шизуку, переодевшись в длинное платье из плотной ткани.
Осмотревшись, Хонока присела на край большой кровати.
— Я заставила тебя ждать, — Шизуку села рядом.
Было видно, что Хонока заметно выше. Глядя, разумеется, снизу вверх, Шизуку посмотрела прямо в лицо подруге.
— Хонока, ты в порядке?
Став спусковым механизмом, её слова заставили сердце Хоноки снова пробудиться.
На глаза навернулись слёзы.
Выпрямившись, Шизуку положила руки на плечи Хоноки, обнимая её.
— Тацуя-сан и Миюки в самом деле двоюродные?
— Угу.
— Уже подтверждено, что Тацуя-сан и Миюки обручены? — всхлипывая, спросила Хонока.
На вопрос, ответ на который уже был дан, Шизуку крепко обняла подругу.
— Как это может быть... Это слишком жестоко...
Хонока заплакала так, словно прорвало плотину.
— Тацуя-сан говорил... что они родные... и Миюки тоже... говорила, что мы подруги...
Шизуку молча опёрлась коленом о кровать и крепко прижала голову Хоноки к своей груди.
Плач постепенно затих, хотя и не прекратился, Хонока просто устала плакать. Но Шизуку, продолжая крепко обнимать её, сказала ей на ухо:
— Хонока, у тебя есть три пути.
Хонока отозвалась иначе, чем рыданием. Убедившись, что слова достигли подруги, Шизуку продолжила:
— Первый путь — отказаться от Тацуи-сана. Боюсь, что так боли будет меньше всего.
Хонока не отреагировала. Она ждала следующих вариантов.
— Второй путь — не сдаваться и продолжать гнаться за Тацуей-саном. Он считает Миюки сестрой, думаю, это правда. Полагаю, Тацуя-сан и Миюки очень удивились, что не родные.
— Ты так думаешь?.. — В голосе Хоноки слышались слёзы.
— Угу. — Шизуку специально не использовала слова «наверное» и «я думаю», чтобы утверждение казалось более сильным. — Миюки, вероятно, испытывала к Тацуе-сану любовный интерес с самого начала, но он относится к ней как к сестре. А потому Тацую-сана наверняка смутила внезапная помолвка.
— Но ведь о ней уже объявили...
— Она может быть расторгнута. Он ведь её ещё не принял, а значит, шансы не равны нулю.
Но Шизуку не сказала, что шансы есть, она лишь указала на то, что они не равны нулю.
Хонока сразу поняла это.
— А третий путь?
Быстро вдохнув, Шизуку с колебанием сказала:
— Третий путь... стать любовницей Тацуи-сана.
— Любовницей?!
Вероятно, изумление оказалось слишком сильным. Заплаканная Хонока подняла голову и посмотрела на Шизуку.
— Конечно же, не прямо сейчас. Миюки станет главой Йоцубы не сразу, и свадьба, полагаю, будет ещё нескоро. Становиться любовницей следует уже после того, как Тацуя-сан и Миюки поженятся.
— Стать любовницей.
— Это!.. Хотя это всё же лучше, чем вовсе не быть с ним.
Шизуку снова обняла покрасневшую, опустившую голову Хоноку.
— Тацуя-сан обладает действительно особой магией. Семье Йоцуба следует подумать над тем, чтобы его гены унаследовало как можно больше людей.
Хонока обхватила Шизуку и прижалась к ней.
— Меньше всего тебе будет больно при первом пути. Отказавшись от второго пути, когда он станет невыносимым, ты снова избежишь боли. Однако на третьем пути, даже если всё пройдёт гладко, тебе придётся жить с неизлечимыми ранами. И не только тебе, но и Миюки.
— ...
— Я бы предпочла, чтобы ты выбрала первый путь. Однако решение за тобой.
Шизуку понимала, что вопрос очень жесток. Однако если бросить всё как есть, Хоноку лишь затянет в бездну печали, из которой она не сможет выбраться. Шизуку боялась этого.
Если оставить её в покое, печаль Хоноки может разрушить её мечты. Этого Шизуку боялась еще сильней.
Она больше ничего не говорила, ожидая ответа Хоноки.
— Я не могу сдаться... — ответила та. — Пока не могу. Однако я ненавижу то, что он не любит меня больше всех. Я понимаю, что Миюки и я раним друг друга, но продолжать это невозможно.
У Шизуку заболело в груди. Однако где-то глубоко в душе она вздохнула с облегчением.
— Тогда...
— Я выбираю второй путь. Пока шанс не станет нулевым, я буду подходить к нему столько раз, сколько получится... Хотя сейчас я не могу ничего сделать.
Шизуку нахмурилась, не зная, как ответить на последние слова подруги.
— Небольшой отдых обязателен.
— Отдых от любви?
— Отдых влюблённого сердца.
Хонока тихо рассмеялась на груди Шизуку.
Отпустив подругу, та выпрямилась и застенчиво улыбнулась.