Глава 1. Самое Дно

От лица Жасмин Флеймсворт.

Кап... кап... кап…

‘Мне нужно будет рассказать Далмору о протечке’, — подумала я сквозь тупую боль в черепе. Я попыталась перевернуться и натянуть подушку на голову, чтобы заглушить постоянный звук капель, но вместо подушки я нащупала лишь пригоршню влажной соломы.

Когда я резко вскочила, всё внутри моей головы перемешалось, из-за чего было ещё труднее сосредоточиться на том, что меня окружало.

Мои затуманенные глаза осматривали комнату сквозь размытое пятно, словно из бутылочного стекла, что наводило на мысль о значительном переборе с моей стороны этой ночью. Я узнала эту комнату. Это было холодное, мокрое, каменное помещение, площадью около двух квадратных метров. Единственная решётчатая дверь вела в тюремную камеру и из неё.

Здесь даже не было окна, потому что изоляторы находились в основании самой “Стены”.

Несмотря на отсутствие окон, в камере всегда было сыро. Я сердито уставилась на непрерывное капание между камнями над моей головой. Это вызвало острую, колющую боль в моей шее и в черепе, и мои глаза закрылись.

Я потёрла грязной ладонью одну глазницу, пытаясь избавиться от боли. Это немного помогло.

Я не могла вспомнить достаточно, чтобы быть уверенной, в какую передрягу я попала на этот раз. Я была в гостинице “Андерволл Инн”, присматривала за другими посетителями, чтобы заработать себе на пропитание, это я помнила хорошо. В гостинице никогда не было больше горстки людей одновременно, но с тех пор, как пал “Совет”, напряжённость постоянно накалялась.

Те немногие солдаты, которые всё ещё оставались у “Стены” — в основном потому, что им больше некуда было идти, — были так же злы и напуганы, как и все остальные. Когда у одного из них был тяжёлый день, и, если он выпивал слишком много, всё могло перерасти в потасовку. Я утихомирила не одного солдата с тех пор, как остальные Рога Близнецы ушли в подполье, а я... ну, я решила остаться.

Затем, что-то встало на место. Я наполовину вспомнила лицо большого, как горилла, громкоголосого вооружённого солдата.

Я прислонилась спиной к холодной стенке камеры, размышляя о событиях предыдущего вечера. Это был ещё один унылый день, и я немного перебрала с выпивкой. Солдат бесконечно хвастался тем, насколько он крутой.

Что это было, что же он сказал? Что-то о своём мече, — как мне кажется. Я прижала кончик пальца к виску, это давление принесло мне некоторое облегчение от похмелья.

Всё начало проясняться, и громкое хвастовство громилы зазвучало в моём ноющем черепе. Он всё говорил и говорил об алакрийцах, а потом сказал: «Давайте просто посмотрим, как эти алакрийские подонки попытаются взять “Стену”, да, ребята? Я бы убивал их одного за другим, и мне даже не пришлось бы доставать старого “Убийцу Людей” из ножен, да?»

‘Убийца Людей?’ — подумала я, усмехаясь, тем самым вызывая очередную вспышку боли, пронзившую мою голову. Я снова прижала тыльную сторону ладони к закрытому глазу. «Насколько ограничен был его словарный запас, чтобы назвать свой меч по предназначению?» — спросила я сама себя, ухмыляясь, несмотря на похмелье. Мой голос был хриплым и слабым.

Я пьяно подавилась пивом, когда он заговорил о своём огромном кухонном ноже, и здоровяк повернулся, чтобы спросить меня, что же тут такого смешного. Я могла бы просто отмахнуться от него, но вместо этого я намекнула ему, насколько нелепым было название его меча. Чтобы убедиться, что он вообще понял оскорбление в моих словах, я тогда добавила, что он не сможет убить даже трёхногую собаку своим куском гнилого железа, не говоря уже об алакрийском маге.

Образ большого мужчины, почти вдвое больше меня, лежащего без сознания на полу, просочился в мой вялый разум. У него не хватало нескольких зубов.

Однако в этом-то и заключалась проблема потасовок с солдатами. Всегда рядом были другие солдаты.

Один из них в данный момент смотрел на меня через решётчатую дверь камеры, — тупо осознала я. Это был прыщавый молодой человек примерно моего возраста с лохматыми рыжеватыми волосами. «Чем могу помочь?» — спросила я, а потом пожалела об этом, когда мои внутренности опасно скрутило.

«Старший капитан отдал приказ освободить вас, Флеймсворт», — сказал солдат, подчеркнув мою фамилию. Он ухмыльнулся мне. «Старший капитан также попросил меня сообщить вам, что это будет в последний раз. Ещё одна... потасовка... и он вышвырнет тебя вон. У нас недостаточно ресурсов, чтобы держать сброд вроде тебя в тюрьме».

‘Нет’, — с горечью подумала я, — ‘это просто коварное, вероломное благородство моего отца’.

«Понимаешь?» — спросил солдат, прищурившись сквозь решётку. Я кивнула, что было ничуть не лучше, чем ответить прямо.

Ключ загремел в замке, и петли взвыли, когда дверь потянули наружу. Солдат встал в стороне и дёрнул головой.

«Тогда пошли, я не могу нянчиться с тобой весь день».

Я скользнула вверх, опираясь на грязную стену, пока не встала на ноги и, спотыкаясь, вышла за дверь. Солдат повёл меня по длинному коридору, заполненному одинаковыми камерами, почти все из которых были пусты затем вверх по узкой винтовой каменной лестнице. А потом практически вытолкнул меня через толстую деревянную дверь, которая открывалась в переулке у основания “Стены”.

«Как я уже сказал, это был последний раз. Возьми себя в руки или убирайся к чертям, поняла?» — с этими последними словами поддержки он захлопнул дверь, и я услышала, как засов встал на место.

Я прислонилась к грубому бревенчатому зданию, составляющего другую стену переулка, и немного отдохнула, прежде чем начать медленный путь обратно в гостиницу “Андерволл Инн”, где я живу.

По пути я встретила нескольких человек, но гостиница была недалеко, и у “Стены” нас осталось немного. Пара солдат холодно посмотрели на меня, но трудно было сказать, было ли это из-за прошедшей потасовки, из-за моей плохой репутации или потому, что им просто надоело работать бесплатно и ждать смерти каждый проклятый день.

В конце концов, вот какой была жизнь у “Стены”. Этистин, Блэкбенд и Ксайрус — все пали. Другие крупные города, скорее всего, тоже.

Эленуар был полностью под контролем алакрийцев. Дарв, судя по тому, что я слышала, развязал настоящую гражданскую войну.

Повсюду, вокруг “Стены”, алакрийцы захватили контроль. Нас так долго щадили только потому, что “Стена” больше не имела никакой стратегической ценности. Им не нужно было проходить мимо неё, чтобы попасть куда-нибудь ещё, если только они не планировали отправиться на Звериные Поляны, и они уже доказали, что могут попасть туда достаточно легко.

Никто, включая меня, не ожидал, что эта отсрочка неизбежного будет длиться вечно. В конце концов, войска двинутся на “Стену”, или, что ещё хуже, прибудет один из их так называемых Слуг, чтобы опустошить здешний гарнизон. Большая его часть уже была потеряна, отправлена в Этистин умирать, а многие другие бежали, снимая форму и бросая оружие, чтобы вернуться домой и надеяться на лучшую жизнь под властью Вритры.

Однако не у всех было куда идти.

Дверь заскрипела, когда я вошла в “Андерволл Инн”. Далмор оглянулся со своего места за стойкой. Он поставил кружку, которую чистил, — он очень дорожил этими кружками, постоянно чистил их, снова и снова, — и указал на дверь.

«О нет, только не в этот раз. С тобой покончено». Далмор был коренастым мужчиной средних лет. У него была кожа цвета глины, слегка морщинистая, и короткие тёмные волосы, с чёлкой на лбу. «Извини, что говорю это, Жасмин, но от тебя было больше проблем, чем пользы».

Я закатила глаза и перекинула ногу через шаткий табурет прямо перед ним. На стойке стоял ряд свежевымытых кружек, поэтому я схватила одну и поставила её вертикально, затем выжидающе посмотрела на Далмора. Его брови поднялись, и он нахмурился ещё сильнее, но он не двинулся с места, чтобы налить мне выпить.

«Будь благоразумен, Дал. Если бы меня не было рядом, кто бы помешал этим солдатам перерезать тебе горло и украсть твоё пиво?»

Он усмехнулся. «Скорее ты станешь причиной того, что они перережут мне горло. Я был чертовски рад, что здесь есть член “Рогов Близнецов”, который приглядывает за гостиницей, но ты стоила мне в три раза больше того, что я сэкономил. Нет, мы закончили, Жасмин. Я хочу, чтобы ты ушла. Сейчас же».

Я встретила жёсткий взгляд трактирщика. «Могу я хотя бы выпить чего-нибудь, чтобы унять похмелье, прежде чем уйду?»

Десять минут спустя я уже взбиралась на скалу рядом со “Стеной” и пожалела об этом. Моя нога соскользнула с камня, вызвав толчок по всему телу, от которого меня чуть не вырвало, но я стиснула зубы и сделала ещё шаг.

Держа одну руку за другую и время от времени выпуская струю воздуха, чтобы поправить себя, если я потеряю равновесие. Я медленно, с тошнотой пробиралась к выступу, где мы с Артуром сидели и разговаривали, после того как он подрался с Рейнольдсом.

Мы оба погрязли в грязи худших из наших импульсов, касавшихся наших семей. По крайней мере, тогда у нас были семьи. Прошло совсем немного времени с того момента, как Рейнольдс умер, а Артур арестовал моего собственного отца.

Злые, непрошеные слёзы навернулись в уголках моих глаз, но я сдержала их, затем зашипела от боли и вытерла губу тыльной стороной ладони. Она стала окровавленной.

Я запрокинула голову, чтобы выкрикнуть проклятие, но всё, что вышло, — это прерывистое дыхание.

«Если бы мы только знали, насколько хуже всё может быть, верно, Артур?» — ветер подхватил мои слова и перенес их через “Стену” на Звериные Поляны.

Где-то подо мной, в лучшей тюремной камере “Стены”, сидел мой отец и лелеял свою уязвленную гордость. Я не думаю, что шепелявость его обожжённого языка беспокоила его почти так же сильно, как осознание того, что Флеймсворты были лишены своих людей и владений, даже если сейчас это ничего не значило.

Я навещала его всего один раз, после известия о падении Этистина и Совета. Он, конечно, не хотел меня видеть, поэтому я успокоила себя, прогнав колкие комментарии через решётчатые двери, рассказав ему, как Сеньир, моя сестра, не выдержав позора, покинула “Стену”, на следующий день после того, как его арестовали. И как внезапно тётя Эстер и я, вместо того, чтобы стать изгоями, стали единственными Флеймсвортами, которые не потеряли всё из-за его эгоизма.

С тех пор я не возвращалась. Если бы Совет не пал, он, вероятно, уже был бы казнён. Однако, как бы то ни было, у нового старшего капитана, Альбанта Келриса, не хватило духу самому снести голову моему отцу.

Холодный ветер вызвал мурашки на моих обнажённых руках и шее, и я подтянула колени к груди и обхватила их руками. Не было Артура, который создал бы барьер с помощью огненной маны, точно так же, как больше не было Артура, который встал бы между нами и армией Алакрии. Я вызвала поток воздуха, который невидимо кружился вокруг меня, чтобы сохранить тепло моего собственного тела.

«Извини», — сказала я, представляя Артура не таким, каким он был, когда летал над нашими головами, обрушивая смертоносную магию на тысячи зверей маны, а скорее таким, каким он был, когда я была его наставницей, путешествуя вместе по Звериным Полянам. Десятилетний мальчик, который каким-то образом заставил меня почувствовать себя ребёнком.

Я не могла удержаться от мысли, что было бы с Дикатеном без Артура. Алакрийцы переигрывали бы нас на каждом шагу, побеждая наших сильнейших воинов и казня наших лидеров ещё до того, как большинство из нас узнало бы, что мы проиграли войну. Без него, какая была бы надежда отвоевать наш континент?

Именно поэтому я осталась, когда остальные убежали, чтобы присоединиться к подпольному сопротивлению. Хелен, казалось, каким-то образом обрела надежду на то, что алакрийцев можно будет вышвырнуть с наших берегов. Я покачала головой и сильнее прижала колени к груди. Хелен была мне как мать, но я просто не могла разделить её вечный оптимизм.

Надежда умерла вместе с Артуром.

С этой мрачной мыслью, затуманившей мой разум, я вытащила фляжку из своего кольца измерения, вылила немного на землю для Артура и сделала долгий, мучительный от жажды глоток.

Если вы нашли ошибку(и) в главе, то пожалуйста, заполните форму в ВК по этой ссылке: https://vk.cc/c2ZJiD

Эпизоды в оригинале: 1-2 (2 эпизода)

Над главой трудилась команда группы ВКонтакте @npktl в составе:

— ominami (Переводчик)

— YotaDaibo, ZeFir, ArthurTheKing (Редакторы)

Краткая статистика главы: 55 абзацев; 202 строки; 1846 слов; 11784 символа.