Том 7. Глава 2.11. Беги, Кранелл

Мои глаза чуть не выскочили из орбит. Она говорила довольно тихо и спокойно, но это слово вонзилось в моё сердце как тысячи кинжалов.

— Конечно, я пока неопытна, но я уже предоставляла своё тело множеству мужчин.

— …

Правда обрушилась на меня будто тонна кирпичей. Мой мозг всё это время пытался избежать осознания слова проститутка. Я будто получил пощёчину, услышав это слово от самой Харухиме.

— Мне не суждено найти невинный цветок истинной любви. В моей истории главную роль играют деньги.

Невинный цветок… я слышал это выражение раньше, но только сейчас понял его истинное значение.

Сейчас её работа обслуживать клиентов и проводить ночи их мечты, она скована физическим влечением клиентов.

Эта прекрасная, девушка, вокруг которой витает аура чистоты была со множеством мужчин… Правда, которой я так старался избежать, меня захлестнула. Я ощутил её хватку, сковывающую лёгкие изнутри. Эмоции, представления, жар… Меня вдруг охватила ярость. Я вдруг почувствовал, что меня в любую секунду вырвет. Я схватился за грудь, удерживая этот порыв, и отчаянно пытался восстановить дыхание.

— Зачем герою хотеть спасти… кого-то грязного, вроде меня?

Невинная улыбка так и не покинула её губы. Лунный свет придавал ей какую-то призрачность. Та же самая улыбка, которая была на её лице, когда я впервые её увидел, ошеломляющая, но отстранённая.

Как близко к друг другу мы бы сейчас не сидели, между нами, огромная пропасть.

— Проститутки пятнают героев. Наверняка вы об этом знаете, — слова, пронзающие будто жало.

Она начала подводить итог, словно завершая спор, который она уже выиграла.

— У меня нет права входить в мир сказок и героев с того самого дня, когда я узнала, во что я превращусь. Мне нельзя ни о чём мечтать и ничего желать.

— …

— Я всего лишь проститутка.

Тогда что за тоску я видел на её лице, когда она смотрела на меня из той комнаты, сегодня вечером? Она оказалась вовлечена в проституцию, но она просто это приняла? Покорилась судьбе?

Чёрный ошейник поблёскивал в лунном свете, он начал походить на оковы всё больше, с каждой секундой.

— …Похоже, пришло время.

Ощущая себя жалким и беспомощным, я смотрел, как Харухиме бросает взгляд в окно.

Я тоже выглянул наружу. Район красных фонарей почти затих. Больше половины ламп с магическими камнями погасло, почти все фонари были сняты. Толпы людей, бродящих по улицам, казались всего лишь далёким воспоминанием.

Харухиме грациозно поднялась на ноги.

— Я получила очень много удовольствия от проведённого с вами времени… Благодарю.

Она меня благодарит? Почему она меня благодарит? Что я такого сказал?

Она взяла из гардероба в тёмном углу плотный плащ с капюшоном и протянула его мне. Я взял из протянутых рук плащ и последовал за ней накинув его на себя. Харухиме провела меня через бордель так быстро, что я даже понять не успел, когда прохладный воздух начал обдувать моё лицо.

В переулке не было ни души. Мы покинули район красных фонарей, все разговоры о сказках и детских воспоминаниях будто бесследно стёрлись из памяти.

Харухиме вела меня держа в руках бумажный фонарь на длинной палке.

— Этот проход выведет вас на Улицу Дедала. Если будете держаться переулков, Айша и другие амазонки вас не заметят.

Она остановилась и повернулась ко мне лицом. Множество приглушённых огней освещали повороты и закоулки Дедаловой улицы.

Около двух месяцев назад, во время Монстромании мы с боженькой пытались сбежать по этому кварталу от монстра. Кто бы мог подумать, что в район удовольствий можно попасть отсюда…

— Вы умеете читать Адриановы знаки?

— Д-да…

— Держитесь этих знаков, и вы выберетесь из лабиринта очень быстро.

Она протянула мне фонарь.

Я наклонил голову, слегка удивлённо.

— Поспешите, — она направила меня в арку.

Я шёл некоторое время, прежде чем осознать, что она за мной не идёт. Я бросил взгляд через плечо.

Она стояла на том же самом месте, потом улыбнулась и поклонилась.

Арка, в которую она меня отправила была похожа на врата между двумя разными мирами, и она не могла сделать шаг в этот мир.

— …

Ощущая спиной её взгляд я покинул район удовольствий в одиночестве.

Луна была ещё видна с самого высокого этажа дворца.

Прекрасные гобелены покрывали стены, а огромный, похожий на колесо ковёр добавлял полу цвета и мягкости. В центре комнаты располагался стол, по разные стороны от которого стояло несколько диванчиков. Несмотря на то, что эта комната выполняла функции комнаты для переговоров, в её углу стояла огромная кровать. В воздухе царил аромат мускуса.

Лампы с магическими камнями, свисающие с потолка, освещали фигуру богини, сидящей на диване, повёрнутом к двери. Тонкий фиолетовый дымок поднимался из длинной трубки, которую она держала в руках.

— Эй, Иштар. Вот и я.

Тук! Дверь открылась, в проёме показалось божество приятной наружности, с щегольской улыбкой: Гермес.

Гермеса провожал в комнату слуга богини, бог ей помахал. Богиня, Иштар, расплылась в улыбке, увидев его лицо.

— Ты заставил меня ждать.

— Снаружи довольно интересные виды. Увлёкся просмотром, совсем забыл про время. Извиняюсь.

Гермес пожал плечами и сделал несколько неторопливых шагов в комнату.

Иштар не стала заострять внимание на опоздании, с её лица не сходила улыбка.

Поздний гость сел на диванчик напротив богини и бросил на столик небольшой кошель. Слуга Иштар не сводил с бога взгляд с того самого момента, как он вошёл в дверь.

В одном из личных покоев Иштар только что началась тайная встреча божеств.

— Ну что, ты в настроении, для начала, переброситься парой слов?

— Я же сказала, ты заставил меня ждать. Переходи сразу к делу.

— Ужас какой… Ладно, твоя посылочка прибыла.

Гермес потянулся к кошелю и извлёк небольшую деревянную шкатулку, покрытую чёрным лаком.

Улыбка Иштар стала ещё шире, её довольство можно было ощутить физически.

— Хотела бы прояснить, об этой встрече не должен знать никто за пределами этой комнаты.

— Ну разумеется. Это моя первая обязанность перед клиентом. Не в моих правилах вредить своей репутации.

Гермес согласился на «доставку» для Иштар.

Этот предмет прибыл из очень дальних мест, прошёл множество городов, прежде чем оказаться в Орарио. Паства Гермеса известна своими «быстрыми перемещениями» и эффективной курьерской работой. Зачастую они берут задания по доставке.

Тот факт, что Гермес лично взялся за доставку говорит о том, что Иштар очень сильно беспокоила секретность данной работы.

Поскольку присутствие сопровождающих явно бросалось бы в глаза Гермес смешался с толпой посетителей района удовольствий, чтобы никто не заподозрил в нём посыльного.

— Не могу сказать, что мне было приятно доставлять такую штуку.

Гермес откинулся на свой диванчик и указал пальцем на шкатулку.

Слуга Иштар тут же пробежал по комнате, встав за спиной своей богини, его взгляд был прикован к каждому движению Гермеса.

— Это Убивающий Камень, не так ли? — содержимое шкатулки назвал сам бог-посыльный.

Слуга тут же нахмурился. Губы Иштар вздрогнули, и она сделала глубокую затяжку из своей трубки.

— Значит, ты подсмотрел. Довольно серьёзный проступок для человека, дорожащего репутацией посыльного, Гермес.

— Да я не специально, — божество отмахнулось от пристальных взглядов так, будто разговор шёл об обсуждении ежедневных новостей за ужином.

Сразу после этого в его взгляде проявилось гораздо больше серьёзности:

— Ты же что-то задумала.

Иштар оглушительно расхохоталась, развалившись поудобней на своём диванчике.

— Скоро ты своими глазами увидишь нечто очень интересное.

Пламя ярко пылало в её аметистовых глазах.

— Та строптивая сука, которая называет себя королевой, скоро свалится со своего пьедестала.

Плечи Гермеса вздрогнули, когда он представил себе, как та Богиня Красоты действительно тонет в огне.

Женская зависть ужасает.

— Ну что, Гермес, у тебя есть чем меня порадовать? Может какая-нибудь слабость той… женщины?

Враждебность Иштар по отношению к Фрее пылала будто пламя. Поэтому она также просила Гермеса способ подлить масла в огонь. Её желание увидеть, как называемая «самой красивой» падёт в пучины отчаянья уже давно превратилась в одержимость. Она уже воображала жалкое лицо Фреи, когда она будет смотреть на неё со своего нового трона.

— Ну, я ужасный болтун, когда разговариваю с Богинями Красоты; никак не могу сконцентрироваться. Может и найдётся что-нибудь, что способно прояснить мне память.

Глаза Гермеса скользнули по обнажённым частям тела богини, практически остановившись на очертаниях её груди. Его щёки покраснели, после чего бог спрятал взгляд за полами своей шляпы с пером.

Такой вид божества вернул улыбку губам Иштар, её взгляд пылал.

Гермес снова посмотрел её в глаза, и улыбнулся, будто пытаясь перевести все свои слова в шутку. Однако, богиня поднялась с диванчика и начала снимать с себя все украшения.

— Что ты?..

Корона, амулеты, браслеты, и, наконец, кусочек ткани, придерживающий её грудь, свалились на пол.

Глаза Гермеса округлились, когда на него упала тёмная тень. Всю мощь обнажённого тела Богини Красоты было слишком сложно выдержать.

— Не дёргайся. Я узнаю от тебя всё, что мне хочется знать… просто так.

Тело Гермеса будто окаменело. Его напускная шутливость бесследно исчезла. Иштар наклонилась к нему, её полные губы оказались прямо у лица бога.

— П-подожди, Иштар, я-я не это!..

Тёмная тень окутала Гермеса, слуга тихонько вышел из комнаты по своим делам, подобрав все сброшенные Иштар украшения.

По комнате начали разноситься вскрики.

Наконец, раздетый, обессилевший Гермес распластался на огромной кровати. В уголках его глаз блестели небольшие слёзы.

Иштар вернулась на диванчик и затянулась из своей трубки. Она выпустила длинную стройку дыма, наслаждаясь его вкусом.

— Дитя, которое привлекло внимание Фреи, да…

Покрывающий тело богини пот поблёскивал в мягком свете, богиня положила ногу на ногу. Её соблазнительность была на высоте, она прошептала:

— Белл Кранелл…

В конце концов Гермес действительно рассказал ей о способе причинить боль её заклятому врагу. Он пытался сдержаться, но её соблазнение пробило защиту бога и заставило его подчиниться.

Она узнала гораздо больше, чем просто имя Белла. Гермес рассказал ей достаточно, чтобы она поняла, что именно этого парня она видела этой ночью. Снова затянувшись из трубки, богиня начала вспоминать детали той короткой встречи.

— Так прикипеть к какой-то мелкой сошке… Какой дурной у неё вкус.

Фиолетовый дым окутал лицо богини.

Неожиданно оно исказилось до лица злобного зверя.

— Ну и ладно. Сделаю этого малыша своим.