Глава 75. Добродетель. Часть вторая (2)
Вэнь Юань обиженно пролепетал: «Но… но А-Юань… не хочет называть тебя мамой… это звучит странно…»
Вэй У Сянь вновь прыснул. «Кто говорит, что ты должен называть меня мамой? Выше гэгэ и папы стоит дедушка. Ты не знаешь даже столь простой вещи? Если он так полюбился тебе, так бы сразу и сказал. Если бы я знал, то просто попросил бы его забрать тебя. Его дом, конечно, богатый, но очень страшный. Он бы забрал тебя и запер в комнате, чтобы ты с утра до ночи переписывал книги. Ну как, испугался?»
Вэнь Юань торопливо замотал головой и тихонько пробормотал: «…Я не пойду… у меня еще есть бабуля».
Вэй У Сянь все гнул свое: «Значит, бабуля тебе нужна, а я не нужен?»
Вэнь Юань примиряюще ответил: «Нужен. Сянь-гэгэ тоже мне нужен». Мальчик растопырил пальцы и начал загибать по одному, считая: «Еще мне нужен богач-гэгэ, еще сестренка А-Цин, Нин-гэгэ, Четвертый дядюшка, Шестой дядюшка…»
Вэй У Сянь снова положил бабочку на голову ребенку. «Ну все, хватит. Потерял меня среди целой толпы людей».
Вэнь Юань поскорее спрятал бабочку в карман, чтобы Вэй У Сянь не забрал ее снова, а потом спросил: «А богач-гэгэ еще придет к нам?»
Вэй У Сянь улыбнулся.
Лишь через некоторое время он ответил: «Наверное, он больше не придет».
Вэнь Юань разочарованно спросил: «Но почему?»
Вэй У Сянь ответил: «Потому. В этом мире у каждого человека есть свои дела и свои дороги. У него и так достаточно дел. Разве у него есть время, чтобы постоянно крутиться вокруг кого-то другого?»
В конце концов, они идут по разным дорогам.
Вэнь Юань, то ли понимая его, то ли нет, произнес только «О». Мальчик выглядел явно расстроенным.
Вэй У Сянь одной рукой сгреб Вэнь Юаня и посадил на руки, напевая под нос: «…Кому нужен этот широкий светлый путь, на котором и так не протолкнуться? Я буду идти по своей кривой дорожке, пока не стемнеет… Пока! Не! …Пока не стемнеет?»
Но добравшись до слова «стемнеет», он внезапно обнаружил, что вокруг светло, как днем.
Вершина горы, на которую Вэй У Сянь обычно возвращался в полной темноте, сегодня ночью преобразилась до неузнаваемости.
Вокруг маленьких хижин все было чисто подметено, даже сорняки заметно поредели. А на деревьях вокруг висели красные фонарики. Все они были сделаны вручную и подвешены на ветках. От круглых простеньких фонариков исходил мягкий свет, который рассеивал непроглядную тьму горного леса.
Обычно к этому времени все пятьдесят человек выживших заканчивали ужинать, разбредались по ветхим хижинам, гасили свет и ложились спать. Сегодня же все они собрались в самом большом шалаше. Крышу держали восемь крепких деревянных столбов, так что под ней могли поместиться все. Рядом располагалась маленькая хижина, которая служила «кухней». Здесь они и принимали пищу.
Вэй У Сяню увиденное показалось странным. Вместе с Вэнь Юанем он подошел ближе и начал сыпать вопросами: «Для чего вы собрались сегодня? Не планируете спать? От фонарей так светло».
Вэнь Цин вышла из кухни и вынесла тарелку с блюдом. Она ответила Вэй У Сяню: «Мы повесили фонари для тебя, а завтра сделаем еще и развесим по дороге сюда. Ты каждый день бродишь по ней впотьмах. Не ровен час, поскользнешься и что-нибудь себе сломаешь».
Вэй У Сянь усмехнулся. «На этот случай есть ты».
Вэнь Цин ответила: «Мне лишняя работа ни к чему. К тому же, денег ты мне не платишь. Если что-то сломаешь, не надо винить меня, что когда я буду тебя лечить, кости срастутся неправильно».
Вэй У Сянь поежился и ускользнул от нее. Когда он вошел в шалаш, остальные освободили для него место. Внутри стояли три стола, на каждом — семь-восемь тарелок с дымящимися блюдами. Вэй У Сянь спросил: «Что? Вы еще не ели?»
Вэнь Цин ответила: «Нет. Все ждут тебя».
Вэй У Сянь спросил: «Зачем это? Я поел внизу».
Он тут же понял, что зря это сказал. И правда — Вэнь Цин с грохотом поставила тарелку на стол, так что кусочки красного перца на блюде разом подпрыгнули. В голосе ее послышался гнев: «Ничего удивительного, что ты ничего не купил! Все проел, значит? Я отдала тебе все те гроши, что у меня были, а ты потратил их вот так беспечно!»
Вэй У Сянь заголосил: «Нет! Я не…» Тут он увидел, как из кухни, прихрамывая, вышла бабушка, одной рукой опираясь на клюку, другой держа еще одну тарелку. Вэнь Юань закрутился на руках Вэй У Сяня, соскользнул вниз из-под локтя и подбежал к старушке с криком: «Бабуля!»
Вэнь Цин сразу бросилась помогать женщине, укоряя ее: «Ну я же сказала, не надо ничего носить! Твоя помощь не нужна, просто присядь вместе со всеми, на кухне слишком много дыма. А у тебя ноги больные и руки тоже, вдруг упадешь? Тогда тарелок не останется совсем. Мы с таким трудом принесли на гору всю эту посуду…»
Остальные члены клана раскладывали палочки и наливали чай, приглашая Вэй У Сяня присесть на почетное место. Ему подобное отношение казалось крайне непривычным.
В прошлом от его взгляда не могло укрыться, что все эти люди на самом деле его побаивались.
Они знали о его недоброй славе и жестоких деяниях во время Аннигиляции Солнца, слышали широко распространившиеся слухи о зверствах, при помощи которых он просто выплескивал гнев, и своими глазами видели, как он управлял мертвецами и забирал людские жизни. Первое время бабуля Вэнь, увидев его, начинала дрожать от ужаса, а Вэнь Юань прятался за ее спину. Лишь многие дни спустя мальчишка постепенно стал привыкать к нему.
Сейчас же на него смотрели пятьдесят пар глаз, и в этих взглядах все еще не исчезающий до конца страх теперь сливался с благоговейным трепетом, а также с малой толикой заискивания и осторожности. И все же больше в этих взглядах читалось благодарности и добра, такого же, как во взглядах Вэнь Нина и Вэнь Цин.
Вэнь Цин тихо произнесла: «Все эти дни ты усердно трудился».
Вэй У Сянь ответил: «Ты… внезапно так тепло со мной заговорила, что я даже немного испугался».
Вэнь Цин сжала руку в кулак, так что щелкнули костяшки пальцев, и Вэй У Сянь немедленно закрыл рот.
Вэнь Цин продолжила свою тихую речь.
«…Честно говоря, они уже давно хотели поесть с тобой вместе, сказать тебе спасибо. Но ведь ты все время носился то туда, то сюда, бегал по своим делам, а все остальное время проводил безвылазно в своей пещере, никому не позволяя себя тревожить. Они боялись помешать, боялись рассердить тебя, и вообще думали, что ты не любишь ни с кем общаться, не хочешь видеться с ними, поэтому не находили слов, чтобы с тобой заговорить. Сегодня А-Нин пробудился, и Четвертый дядюшка решил, несмотря ни на какие обстоятельства, разделить с тобой пищу… Даже если ты наелся досыта где-то еще, все равно присядь за стол. Можешь не есть. Просто поболтай с нами, выпей вина — и этого будет достаточно».
Вэй У Сянь оживился, его глаза заблестели. «Выпить вина? У нас на горе есть вино?»
Несколько старших членов клана Вэнь все это время с беспокойством смотрели в его сторону, а услышав вопрос, один из них ответил: «Да, да! Вино у нас есть». Он поднял несколько запечатанных бутылей, стоящих у стола, и показал Вэй У Сяню со словами: «Фруктовое вино. Мы собрали дикие фрукты, растущие на горе, и сделали вино. Получилось очень ароматным!»
Вэнь Нин, сидя на корточках у стола, добавил: «Четвертый дядюшка тоже очень любит вино. Он сам умеет его готовить, а это сделал специально в честь сегодняшнего события. Он уже много раз пробовал его».
Вэнь Нину приходилось произносить по одному слову, поэтому говорил он очень медленно, но все же не заикался. Четвертый дядюшка неловко улыбнулся и посмотрел на Вэй У Сяня, немного волнуясь. Тот произнес: «Правда? Ну тогда я обязательно должен его попробовать!»
Он сел за стол, и Четвертый дядюшка тут же откупорил бутыль с вином, протянув ее Вэй У Сяню обеими руками. Вэй У Сянь понюхал вино и с улыбкой заключил: «И правда ароматное!»
Остальные тоже расселись за столы, а когда Вэй У Сянь похвалил вино, каждый вокруг него как будто воспринял похвалу на свой счет: люди радостно заулыбались и принялись за еду.
Впервые в жизни Вэй У Сянь не ощущал вкуса вина, которое пил.
Он подумал: «Пока не стемнеет… стемнеет ли?»
Не так уж и темно вокруг.
Внезапно все его тело охватила приятная бодрость.
Пятьдесят человек теснились за тремя столами, непрестанно орудуя палочками. Вэнь Юань сидел на коленях бабушки и показывал ей свои новые сокровища, устроив сражение деревянной сабли с деревянным мечом. Бабушка широко улыбалась внуку беззубым ртом. Вэй У Сянь принялся обсуждать с Четвертым дядюшкой вино, которое они пили когда-либо. Между ними разгорелось горячее обсуждение, но в конце концов оба признали — знаменитая Улыбка Императора, что делают в Гу Су, бесспорно не имеет себе равных. Вэнь Цин хлопотала вокруг столов, подливая вино нескольким старейшинам и их подчиненным, но спустя два круга вино закончилось. Вэй У Сянь спросил: «И все? Я выпил совсем немного!»
Вэнь Цин ответила: «Еще осталось несколько бутылок, сохраним их на потом. А на сегодня тебе хватит».
Вэй У Сянь возмутился: «Куда же это годится. Как говорится, я готов променять будущую славу после смерти на чашу вина при жизни. Не нужно лишних слов, наполни чарку, благодарствую».
Этот вечер был особенным, и Вэнь Цин налила ему еще вина, но добавила: «В следующий раз такого не повторится. Мне правда кажется, что тебе стоит отказаться от вина, ты пьешь слишком много».
Вэй У Сянь возмутился: «Мы ведь не в Облачных Глубинах, что значит “отказаться от вина”?!»
Стоило ему упомянуть Облачные Глубины, Вэнь Цин странно взглянула на Вэй У Сяня и как бы невзначай поинтересовалась: «Забыла спросить вот о чем. Ты ведь никогда раньше не приводил на гору Луань Цзан гостей, что же случилось сегодня?»
Вэй У Сянь произнес в ответ: «Ты про Лань Чжаня? Столкнулся с ним по дороге».
Вэнь Цин переспросила: «Столкнулся? Как это — столкнулся? Снова случайная встреча?»
Вэй У Сянь подтвердил: «Ага».
Вэнь Цин заметила: «Какая удача. Помнится, вы уже случайно встречались в Юнь Мэне».
Вэй У Сянь ответил: «Ничего удивительного, в И Лин и Юнь Мэн часто заглядывают заклинатели из других земель».
Вэнь Цин продолжала: «Я слышала, как ты без стеснения назвал его по имени. Ты настолько бесстрашен?»
Вэй У Сянь ответил: «Но ведь и он тоже назвал меня по имени. В этом нет ничего такого. Мы давно привыкли так называть друг друга, с тех пор как учились вместе, и уже не обращаем внимания на это».
Вэнь Цин не унималась: «Вот как? Но отношения между вами, кажется, не очень дружеские. Говорят, вы словно вода и пламень, каждая встреча непременно заканчивается ссорой».
Вэй У Сянь ответил: «Не слушай пустых слухов, что распространяют другие. Раньше мы и правда не очень хорошо общались, и во время Аннигиляции Солнца действительно несколько раз ссорились, даже дрались. Но потом все стало не так плохо, как говорят люди. Вполне сносно».
Вэнь Цин больше не стала ничего спрашивать.
Очень скоро блюда на столах были съедены подчистую, и кто-то постучал чашкой, причитая: «А-Нин! Приготовь еще парочку блюд!»
«Да побольше, вот, наполни этот тазик!»
«Откуда взяться такой посудине для еды? Это все тазики для умывания!»
Вэнь Нин не нуждался в пище, и потому все время сидел в углу шалаша, а услышав просьбу, заторможенно ответил: «Да, хорошо».
Вэй У Сянь, увидев шанс продемонстрировать свои способности, поспешил вмешаться: «Постой. Давай лучше я! Я приготовлю еды, сейчас!»
Вэнь Цин недоверчиво спросила: «Ты еще и готовить умеешь?»
Вэй У Сянь вскинул бровь. «Ну разумеется. Я могу не только в доме хозяйничать, но и на кухне потрудиться. Увидишь сама, только подожди».
Все остальные в нетерпении хлопнули в ладоши. Однако, когда Вэй У Сянь, заговорщически ухмыляясь, поставил на стол два блюда, Вэнь Цин взглянула на тарелки и произнесла: «Впредь держись от кухни как можно дальше».
Вэй У Сянь попытался оправдаться: «Ну попробуй же. Нельзя судить только по внешнему виду, а как попробуешь — поймешь, как это вкусно. Вкус такой, как надо».
Вэнь Цин вспылила: «Иди ты к черту! Не видишь, как А-Юань заливается слезами после твоего блюда? Только продукты зря перевел. Никому не есть, даже из вежливости!»
***Не прошло и трех дней, а почти все кланы заклинателей уже знали страшную весть: предатель Ордена Цзян, Вэй У Сянь, что обособился от остальных на горе в И Лин, создал сильнейшего на данный момент лютого мертвеца, обладающего невиданной скоростью и недюжинной силой, бесстрашного, жестокого, а самое главное — с абсолютно пробужденным сознанием и неповрежденной памятью! На ночной охоте ему нет равных!
Заклинателей охватила паника: не видать им покоя! Вэй У Сянь непременно создаст целую армию лютых мертвецов, подобных этому, после чего попытается основать свой клан и пойти войной на остальной мир заклинателей! И наверняка теперь Путь Тьмы своей легкостью привлечет бессчетное множество молодых горячих умов, которые ринутся ему в последователи. И тогда будущее всех кланов заклинателей, идущих по Правильному Пути, скроется во мраке!
Вот только в действительности, в лице успешно пробужденного мертвеца Вэй У Сянь нашел самую большую поддержку во время поднятия на гору различного груза. Ведь такая рабочая сила не страшилась ни усталости, ни трудностей. Раньше Вэй У Сянь мог поднимать на гору лишь один ящик груза за одну ходку, а теперь Вэнь Нин в одиночку управлялся с целой повозкой, вместе с сидящим на ней, беззаботно свесив ноги, Вэй У Сянем.
Разумеется, никто в это не верил. После того, как Вэй У Сянь с Вэнь Нином несколько раз показались на ночной охоте, немало людей действительно пришли к нему на поклон, в надежде перейти на сторону “Старейшины” и стать его учениками. Изначально пустынный, безлюдный горный пик внезапно обернулся шумным и оживленным, от посетителей не стало отбоя. Вэй У Сянь приказал лютым мертвецам, что бродили у подножия горы с дозором, не нападать на людей, самое большее — мертвые могли оттолкнуть незваного гостя подальше да скалить зубы с предупреждающим рычанием. Поскольку мертвецы никого не ранили, людей вокруг горы Луань Цзан становилось все больше.
Однажды Вэй У Сянь увидел издали широкий флаг с надписью «Высший почет темному Старейшине И Лин» и едва не подавился фруктовым вином. Не в силах больше этого вынести, он спустился с горы и совершенно бесцеремонно забрал все подношения, которые ему принесли «в знак высшего почтения». И с тех пор стал ходить на гору по другой дороге.
В тот день Вэй У Сянь вместе с Вэнь Нином отправился в И Лин за покупками, где неожиданно для себя заметил, как впереди мелькнул знакомый силуэт. Вэй У Сянь присмотрелся и, не подавая вида, направился следом. Силуэт привел его за собой к маленькому дворику. Когда они переступили порог, ворота дворика закрылись.
Раздался прохладный голос: «Выйди».
Цзян Чэн стоял за его спиной. Это он закрыл ворота, а слова его предназначались Вэнь Нину.
Цзян Чэн сам по себе отличался злопамятностью, его ненависть к Ордену Ци Шань Вэнь заполнила все его существо. Более того, когда Вэнь Цин и Вэнь Нин спасали их жизни, он находился в бессознательном состоянии и потому совершенно не разделял чувств Вэй У Сяня. Он не собирался церемониться с Вэнь Нином, как и в той битве, когда сражался с ним в полную силу. Едва увидев Цзян Чэна, Вэнь Нин опустил голову и вышел прочь.
Во дворе стояла девушка в шляпе доули, по краям которой была пришита вуаль, и в черной мантии. Вэй У Сянь ощутил, как запершило в горле. «…Шицзе».
Услышав шаги, девушка развернулась, сняла шляпу и мантию. Из-под черного одеяния полыхнули ярко-красные свадебные одежды.
На Цзян Янь Ли красовалось торжественное свадебное платье, а пудра и краска для бровей добавили ее лицу выразительной яркости. Вэй У Сянь сделал два шага к ней навстречу. «Шицзе… Ты что…?»
Цзян Чэн вмешался: «Что — ты что? Думал, она за тебя замуж собралась?»
Вэй У Сянь огрызнулся: «Закрой рот».
Цзян Янь Ли развела руки в стороны, красуясь перед ним, щеки ее подернулись румянцем. «А-Сянь, я… скоро выхожу замуж. Я хотела, чтобы ты меня увидел…»
Вэй У Сянь ощутил, как защипало в глазах.
Ведь он не сможет присутствовать на свадьбе Цзян Янь Ли, не увидит любимую сестру в свадебных одеждах. Именно поэтому Цзян Чэн и Цзян Янь Ли тайно прибыли в И Лин и привели его сюда, чтобы он все же посмотрел, какой будет сестра в день свадьбы.
Помолчав, Вэй У Сянь все же улыбнулся и произнес: «Я знаю! Я слышал…»
Цзян Чэн перебил его: «От кого ты слышал?»
Вэй У Сянь ответил: «Не твое дело».
Цзян Янь Ли, смущаясь, проговорила: «Вот только… я пришла одна, жениха ты не увидишь».
Вэй У Сянь состроил пренебрежительную гримасу. «На жениха я смотреть не желаю».
Он пару раз обошел вокруг Цзян Янь Ли и восхищенно воскликнул: «Красота!»
Цзян Чэн добавил: «Сестра, я же говорил. Правда, очень красиво».
Но Цзян Янь Ли имела собственное мнение на этот счет, она уверенно ответила: «Ваша похвала не считается. Ее нельзя считать искренней».
Цзян Чэн бессильно произнес: «Ты не веришь ни моим словам, ни его. Неужели непременно нужно услышать то же самое от Него, чтобы ты поверила?»
От этих слов лицо Цзян Янь Ли покраснело до самых мочек ушей, даже румяна не смогли этого скрыть. Девушка поспешила сменить тему разговора: «А-Сянь… выбери имя в быту».
Вэй У Сянь спросил: «Выбрать имя? Какое имя?»
Цзян Чэн ответил: «Имя для моего еще не родившегося племянника».
Свадьба еще не состоялась, не рано ли выбирать имя для будущего племянника? Но Вэй У Сяню это не показалось чем-то необычным. Совершенно не церемонясь, он ненадолго задумался и ответил: «Хорошо. Следующее поколение Ордена Лань Лин Цзинь должно носить иероглиф Жу, так пусть он будет Цзинь Жу Лань».
Цзян Янь Ли воскликнула: «Прекрасно!»
Цзян Чэн возразил: «Ничего прекрасного не вижу. На слух похоже на Цзинь Жу Лань, где Лань — это “синий”, фамильный знак Ордена Гу Су Лань. Разве можно потомка Орденов Лань Лин Цзинь и Юнь Мэн Цзян назвать “подобным синеве”?»
Вэй У Сянь ответил: «А что плохого в фамильном знаке Лань? Орхидея — благороднейшая среди цветов, а Орден Гу Су Лань — благороднейший среди людей. Прекрасное имя».
Цзян Чэн не соглашался: «Раньше я не слышал от тебя подобных речей».
Вэй У Сянь отвечал: «Шицзе попросила меня выбрать имя, а не тебя, ты-то чего всполошился?»
Цзян Янь Ли поспешила вмешаться: «Не сердись, ты же знаешь, А-Чэн таков по своей натуре. Но идея попросить тебя придумать имя принадлежит ему. Не ссорьтесь, я принесла вам супа, подождите».
Пока она пошла в дом за горшочком, Вэй У Сянь и Цзян Чэн обменялись взглядами. Вскоре Цзян Янь Ли вышла и вручила обоим по чашке супа, потом снова вернулась в дом, взяла третью чашку и направилась к воротам. Обращаясь к Вэнь Нину снаружи, она произнесла: «Прошу прощения, осталась только маленькая пиала. Это для тебя».
Вэнь Нин, опустив голову, стоял на страже у ворот. Увидев Цзян Янь Ли, он оказался настолько смущен неожиданной милостью, что вновь начал заикаться: «А… Для… для меня тоже есть порция?»
Цзян Чэн недовольно спросил: «А ему для чего?»
Цзян Янь Ли ответила: «Я все равно приготовила слишком много, порций хватит на всех».
Вэнь Нин, запинаясь, пробормотал: «Спасибо, дева Цзян… спасибо».
Держа в руках полную пиалу супа, он так и не смог найти в себе смелость, чтобы сказать «спасибо, но я не смогу поесть». Эта порция пропадет зря. Ведь мертвецы не могут принимать пищу. Цзян Янь Ли, заметив его смущение, стала спрашивать Вэнь Нина о чем-то, заведя с ним беседу снаружи. Вэй У Сянь и Цзян Чэн остались стоять во дворе.
Цзян Чэн поднял свою чашку со словами: «В честь Старейшины И Лин».
Услышав этот титул, Вэй У Сянь снова вспомнил развевающийся на ветру флаг с весьма дерзкой надписью, и в его голове ярко сверкнули горящие золотом иероглифы «Высший почет темному Старейшине И Лин». Вэй У Сянь бросил: «Заткнись!»
Выпив глоток супа, Цзян Чэн спросил: «Как твоя рана?»
Вэй У Сянь ответил: «Давно зажила».
Цзян Чэн в ответ лишь хмыкнул: «Гм». Помолчав, он спросил: «Долго заживала?»
Вэй У Сянь ответил: «Не более семи дней. Я же говорил тебе, пока у меня есть Вэнь Цин, никакие раны мне не страшны. Но ты хорош. Все-таки, поганец, проткнул меня насквозь».
Цзян Чэн съел кусочек корня лотоса и ответил: «Но ведь ты первым приказал ему раздробить мне руку. Ты поправился за семь дней, а моя рука безвольно болталась целый месяц».
Вэй У Сянь пробормотал, ухмыляясь: «Кто бы нам поверил, не прояви я жестокость? Все равно это была левая рука, ты по-прежнему мог держать кисть. Столь тяжелые увечья заживают сто дней, даже если бы ты три месяца не смог пошевелить рукой, это было бы не удивительно».
Снаружи тем временем слышалось, как Вэнь Нин, запинаясь, отвечал что-то на вопросы Цзян Янь Ли. Помолчав, Цзян Чэн спросил: «И что же, ты так и собираешься провести остаток жизни? Есть у тебя какие-нибудь планы на будущее?»
Вэй У Сянь ответил: «Пока никаких. Они все еще побаиваются спускаться с горы. Это приходится делать мне, ведь никто не смеет меня задирать. Главное, чтобы я сам не искал проблем, и все будет в порядке».
«Не искал проблем? — Цзян Чэн холодно усмехнулся. — Вэй У Сянь, возможно, ты мне не поверишь, но я все же скажу. Даже если ты не станешь искать проблем по собственной воле, они сам тебя найдут. Это в случае спасения человека иногда оказываешься бессилен. А чтобы кому-то навредить, всегда найдется бесчисленное множество способов».
Вэй У Сянь произнес, спрятав лицо за чашкой: «Человек, владеющий силой, способен сразить десятерых, владеющих мастерством. Мне плевать на все их способы. Пусть только явятся ко мне, костей не соберут».
Цзян Чэн бесстрастно продолжал: «Ты никогда не слушал моих предостережений. Но однажды ты поймешь, что я был прав».
Он в один присест допил остатки супа, поднялся и произнес: «Величественный. Невероятный. Не зря тебя назвали Старейшиной И Лин».
Вэй У Сянь выплюнул кость из супа и ответил: «Ты закончил или как?»
На прощание Цзян Чэн произнес: «Не провожай. Если нас увидят вместе, все пойдет прахом».
Вэй У Сянь кивнул. Он понимал, что подобный визит Главе и молодой госпоже Ордена Цзян спланировать было нелегко. Если их кто-то увидит, то весь маскарад, что они устроили ранее, окажется напрасным. Вэй У Сянь ответил: «Мы уйдем первыми».
Покинув переулок, Вэй У Сянь пошел впереди, а Вэнь Нин молча направился следом. Внезапно Вэй У Сянь обернулся и спросил: «Почему ты все еще держишь в руках пиалу с супом?»
«А?» Вэнь Нин нехотя признался: «Отнесу на гору… Я не смогу попробовать, но зато могу отдать кому-то еще…»
«…»
Вэй У Сянь ответил: «Как хочешь. Только не расплескай по дороге, неси аккуратнее».
Отвернувшись, Вэй У Сянь подумал, что наверное еще очень долго не сможет увидеться с близкими людьми.
И все же… разве сейчас он направлялся не к таким же близким людям?
Примечания:
Вэнь Юань, если точнее, является сыном двоюродного старшего брата Вэнь Цин по отцовской линии.
В Китае заказывать блюда предоставляют почетному гостю, при этом последний, соблюдая церемонии, должен несколько раз отказаться, и только потом согласиться. Подобная традиция касается не только заказа блюд, но и, например, приема подарков.
Напоминаем: «Пещера Фу Мо» в переводе означает «Пещера Усмирения Демона».
В Китае вещи обеими руками передают в знак уважения.
Доули — широкополая коническая шляпа, обычно из бамбуковой щепы, для предохранения от дождя и солнца.
Жу Лань — подобный орхидее, образно в значении: утонченный, изящный.